***
– Ты всё ещё сидишь тут? – девчачий голос. – Я думаю. – Над чем? Ранний вечер. Через окно проникают лучи солнца. Школа. Парта, за которой сидит один парень. Больше, кроме одной девочки, людей в классе нет – Не знаю. Не скажу. – Помнишь, – разум размывает воспоминания. Размывает восприятие. Он не может слушать. Он слышит, но не понимает. – и тогда он сказал, что хочет лишь дружить со мной! Я хочу отблагодарить его за это. – За что? – Как? Он любит меня. Я тоже люблю его. – И как вы это поняли? – В смысле? Здесь не нужно чего-то магического. Разве тебе никогда не нравился кто-то? – Я не знаю, – в голове проносятся воспоминания. Он не знает. Он не знает, что это за чувство. Его окружение уже давно в известии. Но не он. Интересно, это он такой один, или это они все тут придурки, путающие реальность? – А как же она? – Она мой друг, – Наверное. Он не знает. – Но она говорит иначе. – А я нет. – Почему? Разве она уродина? – Я не хочу, чтобы это сковывало меня. – Чего? – она посмотрела на него, приподняв одну бровь вверх. – Я хочу свободы. – Я тебя не понимаю. – Я тоже.***
Вечер. Тёмное синее небо. Ветер. Тишина. Огромное поле с высокой травой. Успокаивает. Парень лежит среди травы, совершенно не волнуясь о наличии клещей и прочих друзей, всматривается в редкие облака, проплывающие мимо его взора. Такие лёгкие. Такие свободные. Им не нужно думать. Они просто есть. Они не прилагают усилий для передвижения – их несёт ветер. Далеко. Они видели многое. Интересно, откуда вон то облако? Или те два? Может, они прилетели с какой-нибудь Африки? Или образовались совсем недавно и недалеко? А как появляются облака? На ум полезли различные мысли. От научных до фантастических. А если бы человек умирал и превращался в облако? Как бы это было? Никакого рая или ада. Никакого блуждания, будучи призраком. Просто облако. Летишь себе по небу по воле ветра. Никого не трогаешь. Тебя ничего не волнует. У тебя нет проблем. Ты даже не знаешь о их существовании. Медленный ветерок постепенно переходил в более сильный. Трава с каждым мигом качалась всё быстрее. Птицы пролетали всё реже. Хочется спать, но не хочется закрывать глаза. Завтра этой красоты уже не будет. Будет жарко. Будет солнце. Будут крики людей. Не хочется так просто упускать возможность отдохнуть. Здесь спокойно. Совершенно спокойнее, чем среди людей. «Может, бросить это всё и уйти в лес? Жить под каким-нибудь деревом или шалашом, питаться ягодами, слушать пение птиц. Тишина и спокойствие. Там не было бы людей. Они бы не захотели приближаться. И я был бы этому рад. Таким паразитам не место в таком прекрасном месте». В груди что-то сжалось. Парень опустил на неё руку, приложив поближе к сердцу. По телу начало расползаться странное чувство. Чувство, которое преследует его уже как несколько лет. Но он всё ещё не знает, что оно означает. Но ему больно. Дышать становится тяжелее. Ветер усиливается. Небо чуть ли не чёрное. Звёзд нет – облака превратились в тучи. Громыхнуло. Через какое-то время капли дождя упали на и так мокрое лицо. Всё таки быть облаком не так уж и хорошо.***
Какой сейчас год? Сколько ему лет? Это неважно. Неважно, потому что он только что встретил того, кто не стал смеяться с его слов, не стал отводить и закатывать глаза. Он просто улыбнулся ему. Не такой улыбкой, что хочется врезать за неуважение, за то, что ты, идиот, просто ничего не понимаешь. Он улыбался приятной, понимающей улыбкой. Николай не видел её уже очень давно. А видел ли он её когда-либо вообще? Он обещал помочь ему. Помочь с тем, чтобы обрести свободу. Но он должен будет поплатиться жизнью.***
Тихий смех, ставший ещё более тихим после прикрытия рта рукой, доносился рядом с Колей. Никто не мог бы его услышать, кроме него. Фёдор действительно посмеялся над его шуткой? Парень неловко улыбнулся, тоже усмехнувшись. – Николай, ты... Ладно, промолчу, – Фёдор отвёл взгляд, успокоившись. – Кстати, хотел спросить, почему ты зовёшь меня так? Ну, официально. Вроде же на «ты». – Для тебя это важно? – Не знаю. Если хочешь, конечно, я ничего не говорю. Просто... странно. Молчание в ответ. Фёдор снова ушёл в свои раздумья. Посреди разговора. Снова задумался над очередным планом. Он такой умный. Глупое выражение, но это так. Николай восхищался его интеллектом ещё с самого знакомства. Он гений. Продумывает всё на несколько шагов вперед, их дела всегда были завершены успешно. А ещё... он умён настолько, что действительно понимает его. Ай.***
Громкий кашель разнёсся по всей улице. Кто-то оглянулся. Николай, схватившись за грудь, чуть ли себе лёгкие не выплёвывает. Фёдор похлопывает его по спине, что не особо помогает, но в конце концов кусочек онигири проходит в его желудок и пытки заканчиваются. – Ты меня скоро добьешь! – Николай ещё раз кашлянул и постучал себе по груди. Фёдор принёс поесть после одного из заданий и, сказав что-то смешное, заставил бедного чуть ли не умирать. – А что ты смеëшься тогда? – Так, блин! Нечего тут говорить, пока я ем. – Тогда уши не грей. – Так ты же сам со мной говоришь! В ответ Фёдор лишь закатил глаза, продолжив свой путь. Николай следовал за ним, доедая свою вкусняшку. Лучше бы он подавился насмерть.***
Листва на деревьях медленно качалась из стороны в сторону. Погода была хоть и солнечной, но жарко не было. В нос давил запах пыльцы от цветов. Коля лежал на невысокой траве среди ромашек. Здесь были ещё какие-то цветы, но первых было очень много. В этот раз он был не один, что достаточно непривычно, ведь он либо тусуется с большим количеством людей в городе, либо сидит себе один где-то возле леса, наблюдая за птицами. Рядом, совсем близко, лежал его лучший друг. У него были закрыты глаза, но он не спал. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Дыхания не было слышно, в отличии от его собственного. Как ни странно, но парень не чувствовал себя некомфортно. Фёдор просто лежал, ничего не говоря. И это действительно то, что нужно было Коле – лишь его присутствие. Однако он не мог просто взять и проронить слезу здесь. Он, конечно, доверяет Фёдору, но просто не может себе позволить, чтобы кто-то видел его таким. Наблюдая за пролетающими пчелами, Коля вновь погрузился в мысли о смысле жизни, свободе, одиночестве и прочих вещах, что преследуют его все эти годы. Фёдор, кажется, тоже занят какими-то своими размышлениями. Он всегда ими занят. Сам не зная зачем, парень неуверенно приблизил свою лежащую вдоль тела руку к чужой, после чего, ещё какое-то время помедлив, накрыл её своей. Фёдор не шелохнулся. Он даже не открыл глаза, он не повернулся в его сторону, ничего не спросил. Он просто продолжил лежать. Но он не спит. Он точно не спит. Тогда почему молчит? Потому что не против? Или просто наплевать? – Пора возвращаться, – вдруг выводит из транса голос. – Уже? – Я вижу тучи вдалеке. Ветер ведёт их в нашу сторону, – Фёдор выпрямился, приподнявшись на локтях. Рука Коли упала на землю из-за отсутствия опоры. – Может, я хочу промокнуть. Не так уж и плохо. – Я не буду давать тебе поблажек из-за простуды, – парень поднялся на ноги и отряхнулся. – К твоей голове ползёт большой паук. – Отлично, – Николай так и остался на земле. Ему было наплевать, кто из друзей-членистоногих решит сегодня покопаться у него в волосах. Но уход друга действительно его расстроил. Но Фёдор не останется. Он слишком слаб здоровьем.***
Пока Фёдор печатает что-то на компьютере, – кажется, это было создание какого-то компьютерного вируса? – Коля сидит рядом на соседнем стуле и смотрит потерянным взглядом куда-то вперёд. Первый не обращает на него внимания. Он занимается своей работой. Своими планами. Своей задумкой. Он снова что-то придумал. А если быть точнее, то придумал он это ещё очень давно, а сейчас просто дорабатывает. – Я хочу спать, – вдруг выдаёт Николай. Он продолжает смотреть куда-то вперёд. – Не запрещаю тебе, – Фёдор и взглядом не ведёт, продолжая снова что-то делать – на этот раз уже мышкой. – Я хочу спать, – твёрдо повторяет он, оставшись недовольным ответом друга. – Что ты хочешь? – Ты знаешь. Ты всегда знаешь. – Я занят, – с выдохом сказал тот и снова продолжил глядеть в эту цифровую коробку. – Вы всегда чем-то заняты. Вы все. Вы заняты работой, заняты делами, другими людьми. Но я тебя прощаю. Ты же знаешь, мне всё равно на твои дела, но я сделаю то, что ты хочешь. Снова молчание со стороны собеседника. Это могло бы и вывести из себя, но, так как у Николая всё равно не было другого выбора, он просто принял это. Вроде и пустяк, но так больно.***
– До-о-о-с-кун! – Николай кружил вокруг него со своей новой вспышкой гиперактивности. – Где ты снова был?! Я придумал ещё вопросов! – Угу, – Фёдор шёл куда-то в своём направлении, вновь придумывая какой-то план. – Послушай, послушай! Вопрос: сколько здесь мармеладок? Подсказка: здесь не 143! – Коля вдруг поднёс к самому лицу Фёдора не пойми откуда взявшуюся банку с мармеладками. Разумеется, достал из шинели. – 2521. – Так нечестно! Откуда ты опять знаешь?! – Гоголь с какой-то наигранной драматичностью бросил банку куда-то в стену здания, из-за чего она разбилась, а мармеладки полетели оттуда, как при взрыве. Это заставило его улыбнуться и вновь, как всегда, засмеяться. Он продолжал кружить вокруг Фëдора, задавая очередные вопросы на свою викторину. Тот всегда отвечал верно. Ай.***
Послышался звук бензопилы. Его тело распилило пополам. План Достоевского идёт как нужно. Почти. Николай ещё не собирается умирать. С помощью своей шинели парень смог выполнить трюк, из-за чего его вторая половина тела – принадлежала не ему. Таким образом, он выжил. Но Фёдор ещё об этом не знает. А может и знает. Конечно, Николай думал о самоубийстве. И не раз. Но он никогда ещё не доходил до него так близко. Когда Фёдор сообщил ему о своём плане, то сначала Коля почувствовал волнение, потом спокойствие и радость, но перед самым моментом смерти он испугался. И запутался. Он что, «привязался» к Фёдору? Нет. Этого не должно было произойти. Привязался – зависим. Зависим – несвободен. Он сам не заметил, как это произошло. Он бежал к свободе, но, слушая приказы Фёдора, продолжал сковывать себя. Нет. Этого никогда не повторится. Он должен избавиться от него. Убить. Убрать. Уничтожить. Тогда он точно обретёт настоящую свободу, а не лживую, предлагаемую Фёдором. Лжец обманул его. Или же он сам об этом не подумал? Неважно. Сейчас уже неважно.***
Ностальгия о прошедших временах уже начала сходить. Николай наконец более-менее пришёл в себя. Он обнаружил, что лежит на том же месте, куда пришёл после взрыва. Рука наверняка валялась где-то недалеко, но зачем она ему сейчас? В груди всё ещё что-то ныло, отдавая в пальцы. Он не моргал. Зачем? Глаза и так намокли от слез. Что происходит? Кажется, он начинает немного понимать. Убийство не избавило его от оков. Точнее, может быть и избавило, но вместо долгожданной счастливой свободы он получил лишь жестокое одиночество. Эти два понятия разные, но так близки. Он перепутал их, решившись на свой поступок. Это была большая ошибка. Нужно уходить отсюда. Нужно уйти. Нужно встать. И он действительно встаёт. Тяжело. Очень тяжело идти, когда сзади тебя, где-то далеко, только что убили твоего лучшего друга. Прошло немало времени с его смерти, но Николай всё ещё не может прийти в себя до конца. Его мир перевернулся. Он оказался не прав. Дурак, почему он не мог спастись?! Он же гений. Он всегда выбирается из таких ситуаций. Почему надо было промахнуться именно в этот раз?!***
Прошло уже несколько дней. Николай с помощью кое-каких своих трюков добрался до Йокогамы достаточно быстро, не смотря на то, что Япония была далеко от Мерсо. На самом деле он не находился в Йокогаме. Он был недалеко от города, но прогуляться по его улицам было для него слишком сложно. Нужно принять то, что произошло. Теперь он один. Он даже не может пообщаться, например, с Сигмой, потому что тот принял «вражескую» позицию. Тем более Фёдор сказал, что Сигма больше не проснётся. Он наверняка убил его. «Каждый, кто бросит вызов Фёдору Достоевскому, окажется мёртв». Люди из агенства, точнее, тот парень Дазай-кун наверняка заберёт Сигму-куна, но вряд-ли тот сможет с ним поговорить. Хотелось бы взглянуть на его тело в последний раз. Что произошло с Камуи, парень не знает. Он вообще не вникал в последние новости. Что сейчас происходит в Йокогаме? Как там люди после такого разгрома? Видимо, тот вампир обрёл контроль и смог подчинить себе всех своих сородичей, раз один из них... Снова мысли наталкивают на него. Погода не особо хорошая. Какой-то ветер. Небо тёмное, странное. Кажется, это идёт со стороны Йокогамы. Парня не было здесь достаточное количество времени. Что там такое произошло? Нужно, наверное, узнать. А какая ему сейчас разница? Он заявился в эту страну лишь из-за Дос-куна. Ему тут делать больше нечего. Мафия и Агенство сейчас наверняка разгребают мусор. Зачем ему там появляться? Не нужно было сюда возвращаться. Но зачем он это сделал? Что-то потянуло его в это место. Здесь было кое-что важное для Фёдора. Что-то, что он хотел найти здесь. Парень не мог спокойно думать. Все мысли, так или иначе, сводили его к лучшему другу. «Лучшему другу›. Интересно, когда это лучшие друзья пытаются убить друг друга? Это показалось ему забавным, из-за чего он даже улыбнулся. Возможно, в какой-нибудь из книг классики о таком написано. Конечно, есть множество фильмов, но там они хотят убить друг друга из-за какой-то ссоры, а здесь... Он с ним не ссорился. Фёдор дал ему то, чего он так хотел, а он лишь отказался от этого из-за своих идиотских размышлений. Он побежал убивать его. Вот его благодарность за всё. Может, если бы он не явился туда, то Достоевский смог бы выбраться оттуда, исполнить свой план. Опять он всё испортил. Прошло уже несколько недель. Николай всё дальше и дальше отдалялся от города. Он собирался уйти, но почему-то не мог. Ему хотелось подольше побыть здесь, среди этих японцев. «-кун». Суффикс, используемый к людям, которые младше тебя в чём-то. Или к друзьям. Он уже точно не помнит значения всех этих «-тян», «-сан». Но «Дос-кун» звучит мило. Опять он о нём думает, чëрт. Парень сидит на крыше какого-то высокого здания, наблюдая за людьми. Он снова вернулся в состояние, которое преследовало его несколько лет, но замолкло во времена тусовок с Фёдором. Только сейчас всё гораздо хуже. Он не ел уже день или два. Он не хотел есть. От еды его тошнило. От голода его тоже тошнило. Мимо, внизу, проходят люди, парочки, дети. В Японии невысокая рождаемость, но Николай всё равно часто замечал детей. И тут он задумался: а если бы он жил как простой человек? Как все эти люди внизу. У него бы уже была девушка (хотя он и парнем не побрезгует). У него были бы друзья. Не в этой стране, конечно, но всё же. Он бы мог сейчас идти по своим делам, наконец вернувшись с работы. Его бы ждали дома. Все-таки он уже взрослый человек. Единственное, что его бы волновало – это наступление отпуска. А кем бы он работал? Он не знает. У него не было особых увлечений в этом. Разве что он отлично смотрелся бы каким-нибудь клоуном в цирке. Вот это он умеет. Тогда он бы был полнейшим идиотом. Такая жизнь, наверное, приносит удовольствие, но... Если ты думаешь о настоящей свободе, ты не сможешь как эти люди почувствовать того счастья от жизни. Хочется спрыгнуть. Сигануть вниз. Тогда люди разбегутся, потом соберутся в кучу вокруг твоего тела и вызовут полицию. Интересно, тебя толкнули, или ты сам упал? Нужно уходить отсюда, иначе он и вправду спрыгнет. Поднявшись на ноги, Николай направился вниз. Наконец, выйдя из здания и спустившись на дорогу, парень оказался среди людей. Кто-то оглядывался, чтобы поглядеть на него. Неудивительно. Такой необычный наряд может привлечь внимание. Почему? Тут же так много косплееров... вроде... Ладно. Это неважно. Всё это неважно. Нужно уходить. Нужно уходить из этой страны. Парень шёл куда-то, не зная куда. Ему нужно уходить отсюда. Нельзя здесь оставаться, иначе он не выдержит и... Наступал вечер. Темнело. Людей становилось не меньше. Появлялись те, кто хотел отдохнуть от дневной работы. Это было возможно сделать только ближе к ночи. «Сочувствую им» – пронеслось в голове. Спустя несколько часов блужданий на улицу окончательно опустилась ночь. Николай вышел в какое-то безлюдное место. Какие-то заброшенные дома. Или они просто недостроены? Помнится, когда-то Николай вместе с Фёдором бродили по подобному месту. Он уже не помнит, что им там нужно было. Но было интересно. Интересно бродить, иногда спотыкаясь о какие-то обломки. Только тогда не было такого чувства одиночества. Зачем убегать отсюда, если воспоминания найдут его везде? Даже если он вернётся в родную страну, уедет в Европу или вообще в какую-нибудь Америку. Нельзя убежать от этого. В голове пусто, и одновременно крутятся множество мыслей. Немного помедлив, Николай достаёт из кармана небольшой то ли ножичек, то ли кинжал и смотрит на него, опустив голову. Откуда он у него? Он уже не помнит. Такое чувство, что все воспоминания решили стереться. Вот бы они стёрлись полностью, насовсем, чтобы стать простым человеком, как все эти идиоты. Темно. Глаза хоть и привыкли к темноте, но вещь в руке тяжело разглядеть. Можно только почувствовать. Крепкая рукоятка, острое лезвие. Мысли начинают затуманивать сознание. Тяжело. Шорох в углу здания выводит из состояния транса. Ничего не видно. Может, кошка какая-нибудь пробежала? Или енот? Догадки обламываются, когда Николай слышит тихий (человеческий!) шаг. Затем второй. Потом третий. Шаги приближаются в его сторону. Они такие осторожные, тихие. Николай стоит, не двигаясь. Он что, зашёл в логово какого-то бездомного? Иначе он не мог объяснить чьё-то присутствие в таком месте. Ну, умирать от рук какого-то идиота он не особо хочет. Как-то неромантично. – Доброй ночи, – Николай сначала не вник, когда тихий голос заговорил с ним. Он был очень... знакомым? Человек подошёл ближе и остановился. Всё ещё темно, но при таком расстоянии различимо. Николай вскидывает брови и от неожиданности слегка приоткрывает рот. Это что, галлюцинации какие-то? Проходит уже где-то минута, а парни всё стоят на месте, не шевелясь. Что-то внутри Николая схлопывается. Какого чёрта? Этот демон ещё жив? – Как..? – это единственное, что он может тихо выдавить из себя. – Ты даже не переоделся? – действительно, Гоголь так и не менял одежду со дня «смерти» Фёдора. Прошёл уже практически месяц. Николай весь потрёпанный и наверняка очень грязный, но из-за большого количества слоёв одежды этого не особо заметно. – Я не понимаю, – Николай наконец делает один маленький шаг вперёд. Что-то в груди снова давит, как и в тот день. Очень больно. Он тут страдает, а этот человек и не собирался подыхать? С одной стороны он рад, а с другой... он не знает. – Как ты меня нашёл? – он решает переключиться на другую тему, чтобы случайно не разрыдаться от боли внутри. – Я знал, что ты шастаешь где-то здесь. Я знаю многое. Я знаю практически всё, особенно о тебе. Николай в ответ лишь делает ещё один шаг вперёд – уже более уверенный и большой. – А я... не знаю, – в голове начали пролетать ещё воспоминания. Он так плохо знает этого человека. Они правда друзья? – И что ты..? Зачем..? – Кажется, я уже говорил об этом. «И что ты будешь делать дальше?» – разносится голос Николая, заглушаемый шумом вертолёта. «Собираюсь убить тебя» – слышится в ответ знакомый голос. – А... – Николай замолкает, опустив взгляд. Его лучший друг жив, он должен радоваться. Но почему тогда... почему ему снова что-то мешает? А были ли они вообще друзьями? Тем более лучшими? Николай любил проводить время с Фёдором, любил его компанию, но как относился к этому сам Достоевский? Что он чувствовал? И чувствовал ли вообще? Может, ему было плевать? А ведь такое вполне вероятно. Николай часто отзывался о нём как о лучшем друге, но тот никогда не отвечал тем же. Тот никогда не соглашался с ним. Он не кивал в ответ. Он просто молчал. Молчал. Ничего не говорил. Он не отрицал, но и не подтверждал. Федор просто воспользовался им. Он ему не друг. Он не говорил ничего против, чтобы Николай просто оставался довольным. Он говорил ему лишь то, что он бы хотел услышать. Если бы кто-то и мог стать настоящим другом для Достоевского, то это был бы Дазай Осаму. Он такой же гений. Они такие разные, но так похожи. Они ненавидят друг друга, но рады встречи, уверен он. Если бы они не были врагами, они бы точно были друзьями. Очень близкими. Не каждый день ты можешь найти человека, которого понимаешь не только ты, но и который понимает тебя. А Николай? Разве он понимает Достоевского? Разве он знает о его целях? Он знает о его прошлом? Он знает о том, что он чувствует? Он, видимо, даже не знает его настоящей способности. Он засомневался в нём, когда тот «умер». Он действительно поверил в это. Да что это с ним такое? По щекам снова покатилась солёная жидкость. Она уже была сегодня днём, но он не ожидал, что слезы так скоро вернутся. Он не знал, что ему делать. Если бы Фёдор с самого начала не «умирал», то Николай, возможно, попытался бы как-то спрятаться, убежать. Но сейчас... Нужно ли ему это вообще? Он уже однажды пошёл против Фёдора, совершив ошибку. Что же сейчас? Неожиданно, даже для самого Фёдора, Николай подскочил очень близко, вплотную. Фёдор замер. В его руку вложили что-то. Кинжал? Он, конечно, собирался убить Гоголя, но чтобы тот сам сделал первый шаг к этому... – Прости, что я не такой как ты. – Что? – Фёдор вскинул брови, хоть этого и не было видно. – Я считал, что ты мой лучший друг, но ведь это не так, да? Я был очень туп. Я и сейчас не лучше. Спасибо, что понял меня. Но я никогда не смогу дать тебе того же взамен. – ... – Фёдор ещё какое-то время простоял на месте, пока его собеседник, обвив руки вокруг его тела, опустил голову на его плечо. – Я знал, что это невозможно. Но ты не такой идиот, раз наконец это понял. Николай стоял, не двигаясь и слушая голос своего «друга». Даже если всё сложилось так, его компания всё равно приносила спокойствие. Он даже практически ничего не почувствовал, когда острый металл вонзился ему в бок сквозь одежду, наверняка оставив на белой ткани красное пятно. Ноги подкосились, в глазах потемнело, не смотря на и так стоявшую тьму. Николай навалился на Фёдора ещё сильнее, так как уже не держался сам. Тот на удивление не сбросил его. Он поддерживал его рукой за второй бок, медленно сгибая ноги и опуская того на землю. Николай больше не чувствовал это. В груди больше не давило. Только слегка отдавало от раны в боку. Сознание плыло, но на душе было спокойно. Он больше не чувствовал той боли. Фёдор опустил его на землю, заботливо перевернув на спину. – Прощай. Твоя компания была не такой уж и скучной, не переживай, – парень поднялся на ноги, слегка отряхнув одежду. По зданию раздались тихие медленные шаги, удаляющиеся всё дальше и дальше. Николай на последних силах повернул голову в его сторону, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Чертова ночь. Ничего не видно. Веки стали уже очень тяжёлыми. Он не смог сопротивляться и закрыл глаза. Дыхание стало ещё более медленным. В конце концов шагов уже не было слышно. Фёдор ушёл. Возможно, через какое-то время люди найдут тело Николая. Но будет уже слишком поздно. Хотя... Он этому даже рад.***