***
Пэксан наблюдал, как Пэкчхон подписывает последние бумаги, а солнце ещё было высоко. С тех пор, как Хёнджон передал тому эту должность, объявляя новую эру для Горы Хуа после войны с демонический культом, он редко мог увидеть, когда его сахён был не на рабочем месте. Слишком много дел, мало опыта на политическом поприще и много нерешённых вопросов с другими сектами, семьями и даже альянсом злых сект. — На сегодня закончим. Скажи Чо Голю, что из дома Чо пришло много писем. — Хорошо, чанмун-сахён, — Пэксан забрал стопку бумаг и усмехнулся, вытащив оттуда письмо. — Кажется, здесь одно старое приглашение от лидера секты Южного Края. Немного замявшись, Пэкчхон с удручённым видом сказал: — Я подумаю, — его пальцы быстро убрали письмо, которое ему любезно подсунул саджэ, — как от него избавиться. Распрощавшись на выходе из павильона, Пэкчхон направился в свой дом. Его окружали пока ещё нераспустившиеся деревья сливы, но призрачный сладковатый аромат из воспоминаний был всё ещё здесь. С задумчивым видом, он шёл, не замечая прикованных взглядов ушедших не перерыв юных учеников поколения Мён и уже уходящих купцов. Холодный, но притягивающий взор. Таким был лидер секты Горы Хуа? Никто из присутствующих не смел его окликнуть, чувствуя тяжёлую ауру из статуса, силы и уставшего взгляда, но стоило Пэкчхону переступить порог собственного дома, как плечи расслабились, а мягкий голос позвал: — Чхонмён-а, как твоё самочувствие? Когда девушка не откликнулась, сидя спиной к нему, Пэкчхон приблизился, обнимая её со спины и снова зовя: — Чхонмён… Но в его лицо прилетел кулак. Сделав несколько шагов назад от неожиданности, Пэкчхон погладил свою челюсть и аккуратно спросил: — Ты не в настроении сегодня?.. — Нет! Отвернувшись, «Чхонмён» не желала даже показать своего лица. Казалось, она была сильно расстроена, и Пэкчхон не решился подходить близко, его спина всё ещё болела после удара недельной давности. Распахнув окна в комнате и запустив свежий воздух, он издалека начал. — Помнишь, ты хотела сходить в открывшейся недавно ресторан в Хваине? Сегодня у меня больше нет дел и я попросил Сан-а узнать, есть ли сегодня свободные комнаты. — Я плохо себя чувствую! — истерично взвизгнула «Чхонмён». — Хочу остаться сегодня дома. Тёплый плед упал на её плечи, а вновь раздавшийся голос Пэкчхона звучал ещё слаще прежнего. — Твой голос звучит хрипло, не могла ли ты заболеть? — мягкие губы коснулись лба, и Пэкчхон нахмурился. — Ты вспотела и вся дрожишь. Я позову Сосо-я, чтобы он осмотрела тебя… — Не надо! С ещё большей силой кулак снова прилетел в лицо, в этот раз отбросив мужчину на пол. Встав с кровати, Тысячеликий джентельмен с полубезумной улыбкой смотрел на него сверху вниз лишь с одной мыслью. «Безумный ублюдок». Несмотря на то, что он разбил ему нос, лидер секты Горы Хуа улыбался так, будто ничего не произошло. Отряхнув белые одежды, он ласково спросил: — Помочь тебе собраться, Чхонмён-а? Но его выставили вон с мечтательной улыбкой на губах. Тысячеликий джентельмен думал лишь о том, что устроит кровавый переворот, как вернётся назад. В гробу он видал Чан Ильсо и его приказы.***
Один из самых дорогих ресторанов в Хваине, с видом на горы. Чхонмён принюхалась к вину, делая глоток и сплёвывая в вазочку из золота рядом. Это была такая трата алкоголя, но Чан Ильсо лишь наблюдал за этим, переставляя фигуры го. С невинным видом он сказал: — Если я выиграю, я дам имя этому ребёнку. Но, будто это было нормально, Чхонмён лишь хмыкнула: — Да хоть сейчас! Айго-о, у Донрёна такой же дурной вкус на имена, что и у его отца… Ты же уже вынюхал? Этот ублюдок захотел стать дедушкой и повидаться с внучкой! — И он ещё жив? Девушка махнула рукой, убирая кувшин и разминая плечи, прежде чем сделать свой ход. — Донрён хотел его убить, — на её губах появилась хитрая улыбка, пока она крутила в руках фигуру. — Но немного притворства и он не отипал от меня несколько дней, переживая за ребёнка. — Интересно. На губах Чан Ильсо играла улыбка, когда он сделал глоток вина и взглянул на гору Хуа вдалеке. Ему было интересно, раскрыли ли Тысячеликого джентльмена или его навыки маскировки не зря были так известны? Хо Гамён, стоящий за их спинами, вздохнул, когда ему доложили, что «Божественный Дракон» и лидер секты вышли на прогулку.***
— Тебе не слишком жарко? — Не хочешь ли воды? Я взял бурдюк. — Тебе нравится мясо из этого ларька и этого, и этого… «Да когда же ты заткнёшься?!» Чем дальше они шли к ресторану, тем мрачнее становился Тысячеликий джентельмен. Советник Хо сказал ему, что Праведный Меч Хуа был холодным человеком, как и все члены семьи Джин, ставившие благополучие секты и своего места в ней выше других. Даже слухи, которые он сам собрал, это подтверждали, ведь чего ещё ждать от лидера секты, недавно вернувшейся из небытия? Тяжёлая рука и холодный расчёт. Но рука на его талии, притягивавшая ближе, когда он пытался выйти из-под зонтика, и постоянные взволнованные вопросы сломали это представление вдребезги. Заметив удручённое выражение лица своей «жены», Пэкчхон притих, опустив взгляд в землю. В последнее время у него почти не было времени, чтобы ночевать дома, и Чхонмён заявилась к нему, ударив по хребту в гневе. «Есть у этого ребёнка отец или нет в конце концов, Джин Донрён?!» это были её слова. Вспомнив своё детство, холодную комнату, где в одиночестве вышивала мать, пока отец и брат всё время были заняты, Пэкчхону не хотелось становиться вторым Джин Чхобэком для своего ребёнка. Разделив часть работы между другими, он выделил себе выходной, чтобы провести время с Чхонмён и впредь больше не оставлять её одну по ночам. — Чхонмён-а, я подумал над твоими словами и буду больше времени проводить с тобой. Он считал, что эти слова должны поменять её настроение, но «Чхонмён» выдавила из себя лишь раздражённое: — Хо. Ро. Шо. Впрочем, во время беременности она стала ещё более раздражительной? Было несколько комнат, панорамный вид из которых выходил на гору Хуа, с расположенной на верхушке их сектой. Казалось, закрыв глаза, он мог видеть удручённое лицо Чо Голя, стол которого завален письмами из дома, и строго стоящего над ним Пэксана. Но отвлекшись от мыслей о его саджэ, Пэкчхон повернулся к своей «жене» и на его лице застыла улыбка. — Чхонмён-а… тебе плохо?.. Застыв на месте, Тысячеликий джентельмен лихорадочно пытался понять, что он сделал не так: зашёл в комнату первым? Не дал придержать себя, пока садился? Лицо напротив было таким бледным, будто он совершил ужасающую ошибку и раскрыл себя… — Почему ты так сидишь? — он указал на соединённые вместе колени, на которых он сидел. — Это же неудобно! С пустым выражением лица, Тысячеликий джентльмен встал и уселся назад, раскидав ноги и откинувшись на руки, лишь тогда Пэкчхон облегченно выдохнул и сделал заказ, когда пришёл половой. Казалось, он понял, как нужно действовать. «Я думал, Божественный Дракон будет вести себя при своём муже, как девушка, но, похоже, я ошибся». Слухи рассказывали, что ученики Горы Хуа ведут себя, подобно бандитам. Фривольное поведение, грубые слова и отствие какой-либо изящности. Тысячеликий джентельмен был очень избирателен в девушках и ему было жаль лидера секты Горы Хуа, который, похоже, был запуган этой женщиной из-за своего лица. Задумавшись над этим, глава злой секты аккуратно откусил кусочек мяса, прикрыв лицо рукавом. Лишь внимание упавшей на пол чаши привлекло его внимание. — Неужели еда здесь так отвратительна?.. — подскочив из-за стола, Пэкчхон быстро подбежал к нему, подавая чашу с водой. — Или она отравлена?! Быстро сплюнь. «Божественный Дракон, почему тебе нужно быть такой макакой?!» Ароматный стейк был оставлен в стороне вместе с элитным рестораном. Тысячеликий со слезами на глазах прощался с этим замечательным местом, сжимая спрятанный в одеждах кинжал, желая прирезать лидера секты Горы Хуа, сопровождающего его назад с ещё большим беспокойством, чем они вышли. «Устал». Проверив маску на своём лице лёгкими движениями пальцев, Тысячеликий джентльмен глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Это был первый раз, когда он притворялся женщиной, но, похоже, всё прошло удачно? — Кажется, малыш пинается. «Это моё сердце, идиот». Каждый раз, когда Пэкчхон проводил ладонь по искусственному животу, сердце Тысячеликого джентльмена подпрыгивало вверх, и, когда мужчина чуть нахмурился, он ударил его и быстро запрыгнул в кровать, отворачиваясь и ощупывая накладной живот. Кажется, ничего не съехало… — Твоё настроение всё ещё не улучшилось? Руки аккуратно обвились вокруг него, ловя Тысячеликого джентльмена в ловушку. Не было возможности даже достать тайный кинжал. Когда чужой нос упёрся в его плечо, по спине пошли мурашки. — Если ты хочешь, я могу взять две недели отпуска и мы съездим в Сычуань. Лёгкий нежный поцелуй в плечо, обычно дарящий спокойствие, вызвал море ужаса и заставил желудок перевернуться вместе с тем кусочком стейка, что он успел съесть, и травяным напитком от Тан Сосо. Не дождавшись ответа, Пэкчхон решил отложить разговор, пока его жена не остынет. — Спокойной ночи, Чхонмён-а. И Тысячеликий джентельмен выдавил еле слышное: — Спокойной… ночи…***
— Ха-ха, Гамён-а, — Чан Ильсо утёр выступившие слёзы после конца доклада. — Как Праведный Меч Хуа не заметил шпионов у своей же спальни? — Мы заменили чай на крепкое спиртное. Он быстро уснул, ничего не заметив. — Божественный Дракон права, её муж невнимателен и наивен… — взяв один из листов, Пэгун начертил два иероглифа и показал Хо Гамёну. — Чхонрён. — Вы просто сложили два иероглифы из имёна этих двоих. С раздражением Чан Ильсо отбросил листы на пол, снимая корону. — Ты отверг Хванджэ, потому что нельзя называть ребёнка «император». Отверг и Согаджу. — «Молодой господин»? Глупо. — Этот ребёнок родился в даосской секте и никогда не увидит хорошего отношения и роскоши. Но у других не будет выбора, кроме как обращаться к нему, как к господину! Дверь в комнату ресторана открылась и туда вполз Тысячеликий джентельмен, уже переодевшись назад. Своим хриплым голосом он выдавил: — Я дам имя этому ребёнку. Он был почти членом семьи. Он имел право назвать будущего самого влиятельного человека в Канхо!