Шрамы, оставленные соулмэйтом

Некоторые страны уже давно задаются очень интересными вопросами. «Бывают ли соулмейты?» И «Почему постоянно, когда Майк орёт на Евгению, покрывая её множеством противных слов, та не ответит тем же?» Да, казалось бы, эти два вопроса не должны пересекаться вообще никаким образом, но только не в этом случае. (Да, автор просто решил написать то, что ему внезапно пришло в голову, потому что пришло) Но как говорят некоторые люди, (нет) «найдя одно, можно найти другое». В этом и есть весь казус, о котором знала только русская. Дело всё в том, что в мире стран есть такое понятие, как соулмеэйты. И если в сознании людей это всего лишь байки, то в случае стран это реально. Ладно бы это было простое соулмейство, типо одинакового цвета пряди волос или цвет глаз соулмэйта… НО НЕТ! Почему это соулмэйство проявляется самым ужасным и болезненным способом?! Почему именно эти страшные ругательсва появляются на теле?! И теперь, дети мои, берём этот факт, прибавляем к закрытой одежде Жени и умножаем на все ругательсва Майка в её сторону…что мы получаем? Верно. Женя и Майк соулмэйты. Но почему Женя не ответит тем же? Оки. Решите второй пример. Берём факт про шрамы, плюсуем к характеру Жени и умножаем отношением к ней Майка. И мы получаем искомое, которое можно описать одним предложением. Женя боится. Боится того, что хотя бы одно русское ругательсво, образовавшееся на любой части тела американца может сотворить. Ей больно? Не спорю. Каждое собрание старается не вскрикнуть от боли, которые причиняют слова. Одни старые, такие как «мразь» и «тварь»(разумеется на английском) А есть и новые, такие как «агрессор» и «террористка». А вечером беловолосая девушка, с фарфоровой кожей и лиловыми глазами, сидит в ванной и смотрит на все эти шрамы, старательно обрабатывая их обеззараживающим, а по щекам идут слёзы. Сколько этих шрамов? Наверное, пятнадцать, или двадцать, а может, двадцать пять. Об этих шрамах не знает ни одна живая душа. Ведь в этом мире наверно, не осталось никого, кому русская могла полностью доверять. И снова ещё одно собрание. Снова кричит Софья (Украина), заверяя в том, что именно её сестра сама себе подбила один жилой дом, снова причитает Ханна (Польша), снова шипят на неё балтийские сёстры, снова материт Майк. Всё в этом мире грёбаный цикл. Но может, хоть в этот раз всевозможные божества сжалятся над девушкой? Всё может быть. Собрание закончилось. Женя тихо встаёт со своего места и уходит, стараясь не ловить на себе ненавидящие взгляды. Вот коридор, за ним гардероб, в который надо зайти что бы взять вещи и сбежать из этой обители врагов. Девушка уже берёт вещи и готова уйти как вдруг, слышит ледяной голос. — Российская Федерация. Это голос её соулмэйта. Это голос Майка. Женя оборачивается на источник звука и видит американца. У него капельку напоминающее загорелую кожа, кремовые волосы, чёрные солнечные очки, за которыми находятся алые глаза. Одет он в свою кожаную куртку и футболку с надписью NATO. — Мы, с моими коллегами составили ещё один пакет санкций. И Ты обязана его принять. Женя вздыхает. Как же достало. — Я не буду их брать Сухо отрезала она. Майк ничего не ответил, но Жене показалось, что он готов испепелить её взглядом. — Ты обязана принять эти санкции. Сказал ещё раз парень. Снова отказ. — Ты обязана. Уже почти прошипел Майк. Женя хотела пройти мимо, но задержавшись, сказала, в порыве злости. — Никакие санкции не смогут меня задушить. И как ты это до сих пор не понял, придурок. И тут, она смолкла. Парень напротив неё болезненно разогнул кисть, на которой стали появляться символы. Мысли Жени: СУКА! Зачем?! ЗАЧЕМ ТВОЮ МАТЬ НАДО БЫЛО ЭТО БЛЯТЬ ГОВОРИТЬ?! Майк сначала посмотрел на надпись, потом, видимо решив, что зрение в очках него обманывает, вскинул их на волосы и снова глянул на надпись. «Придурок». Он посмотрел на девушку, стоящую напротив. Парень готов был поклясться, что не помнил ни разу, когда бы её глаза были наполнены таким страхом, как сейчас. — Сколько? Спросил Майк. В его голосе звучали нотки беспокойства. Они с Женей…соулмэйты. И если это первое слово, появившееся у него на запястье, то сколько же слов было высечено на теле этой девушки? — Я…н-наверное, пойду. Кратко, запинаясь, с дрожью в голосе пролепетала русская. Она быстро прошмыгнула мимо замершего в шоке американца и чуть ли не бросилась прочь. Вот дверь из здания. Женя, не обращая внимание на дождь, бежит подальше от офиса. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как она могла это сказать! Теперь точно всё потеряно! Теперь её при следующем собрании точно сгрызут! Внезапно, кто то резко схватил её за руку. Девушка замерла, ощутив пальцем букву «о». Чёрт. — Ну и что теперь собираешься делать? Покрыть ещё несколькими матами? Без единой эмоции спросила Женя, зная, кто находиться за ней. — Просто ответь мне. Сколько? Раздалось сзади. Девушка замерла. И правда. Сколько шрамов в виде слов на её теле? Сквозь шум дождя раздались всхлипы. Впервые за столько лет, Женя позволила себе слабость перед другой живой душой. Но вот в чём ирония. Этой живой душой оказался никто иной как Майк — её заклятый враг. Но теперь, как будто этой многолетней вражды не существовало. Ведь парень прижимал к себе девушку, выводя успокаивающие следы на её спине, шепча всего лишь три заветных слова ей в ухо, нежно и трепетно, боясь спугнуть девушку. Шрам на его запястье затягивается, и он слышит расслабленный выдох русской. И ему глубоко наплевать на дождь. Ему наплевать, что по другую сторону дороги кто-то стоит, ему наплевать, что этим кем-то окажется Кумико (Япония), ему наплевать, что этой ночью на фикбуке и ваттпаде появится до ужаса пошлый фанфик, написанный японкой. Ему наплевать, потому что они вместе.