Всего пара коктейлей

Сказать по правде, Саша сам точно не знает, зачем согласился на эту сомнительную авантюру. Он мог совершенно спокойно и дальше наслаждаться одиночеством и тишиной, которые до сих пор казались непривычными и даже странными после месяцев съемок. Он так и делал, если не считать работы в мастерской. Старался выстроить нормальный режим, в кой-то веки готовил завтраки и не убегал из дома, оставляя на столе недопитую чашку кофе, смотрел все отложенные до этого фильмы и читал все купленные книги. В общем, проводил первую пару недель без шоу довольно спокойно и почти по-пенсионерски, как сказал бы Олег. И Сашу это вполне устраивало. Но собственное затворничество пришлось прервать под натиском Марьяны. На предложение собраться и выпить в компании коллег Саша в начале лишь фыркнул и ответил, что хватило ему этих прекрасных лиц за прошедшие месяцы. Как будто бы не знал, что Романова могла быть очень настойчивой. Особенно, когда считала, что её идея была правильной и вообще самой лучшей. Особенно, когда ей было скучно. После долгих — на самом деле, потребовалось от силы два или три дня — уговоров Саша сдался, принимая поражение и признавая, что развеяться было бы неплохо. По коллегам он особо не скучал, и так ведь общался со всеми, с кем хотел, но все же идея собраться в неформальной обстановке, когда все уже немного отошли от испытаний, звучало… интригующе. Теперь Саша жалеет, что не остался с чашкой чая и каким-нибудь детективом дома. Марьяна, собравшая всех, подмигивает, говорит обязательно веселиться и обязательно пить, а потом куда-то исчезает. Олег, судя по сообщениям, опаздывает или даже только собирается выходить. Лина и Дима то появляются, то уходят курить, да и вообще диалог как-то не строится. Из вариантов остается разве что Вика, которая притащила с собой мужа и теперь, судя по сосредоточенному лицу, обсуждает с ним всех присутствующих. Саша на все это дело любуется и печально допивает заказанный совсем недавно дайкири. Пить он тоже много не планировал, однако обстановка к этому почти принуждает. Снятый вип-зал позволяет уединиться и не сталкиваться с ненужными людьми, не спасая при этом от громкой музыки. Неоновый свет слепит глаза и оставляет после себя черные пятна, если Саша слишком долго пялится на такой банальный диско-шар под потолком. Все это — и музыка, и декор, и само место — было бы вполне приемлемо, если бы Саше не было так скучно. Марьяну, если честно, в этот момент хочется прибить. Или на худой конец просто найти и заставить заказать пару коктейлей и составить ему компанию. По итогу Саша пьет уже третий, если он, конечно, не ошибается в расчетах, дайкири, перебрасывается совершенно бессмысленными фразами с коллегами и думает о том, что это, наверное, та самая ужасающая и пугающая старость. Правда, сдаваться так просто не хочется, поэтому он принимает решение дать этому месту последний шанс и пройтись до барной стойки рядом с танцполом. Потные тела и духота внизу энтузиазма не добавляют, зато в руке теперь красуется ещё один коктейль. Саша сжимает пальцами холодный бокал, облизывая губы и ощущая кисловатый привкус, и думает, что после этого точно нужно вызывать такси. Все равно нет смысла растягивать эту странную ночь и пить намного больше, чем за последние месяцы. И было бы славно последовать своему же совету и придерживаться этого плана. Но у Саши, как и всегда, все происходит через одно место. Он возвращается в их зал, рассчитывая допить коктейль, попрощаться со всеми, вызвать такси и спокойно завалиться спать. Тем более, что сейчас собственная кондиция колеблется где-то между «легкость в теле и покалывание на кончиках пальцев» и «желание сделать что-нибудь, о чем он пожалеет». Идеальный баланс, если не подталкивать себя к последнему. Саша, правда, делает очередной глоток и оглядывает присутствующих. Конечно, влиться в разговор можно в любой момент. И даже изобразить интерес и по итогу стать центром внимания. Только Саше этого до ужаса не хочется, потому что ему, откровенно говоря, сейчас скучно. Возможно, этим объясняется его довольная ухмылка, когда он натыкается взглядом на человека, который ощущает себя ещё более некомфортно. Гецати в интерьер и атмосферу не вписывается от слова совсем. Даже одет слишком официально, слишком правильно и идеально. «Хоть бы рукава рубашки закатил», — цокает Саша и сам глаза закатывает. Проходится взглядом по напряженным широким плечам, что видно даже издалека, по рукам, которые то и дело тянутся к телефону, чтобы проверить время. Костя явно скучает, а Саша решает позволить себе нелепую и бессмысленную беседу с целью то ли побесить, то ли отвлечься, пока он допивает свой последний коктейль. Делов то — минут на десять. — Скучаешь? — говорит совершенно банальную вещь и опускается на диван рядом, наверное, не так грациозно, как хотелось бы. Но Костя от неожиданности все равно вздрагивает, пусть даже лишь на мгновение, и Саша не может сдержаться — улыбается, отпивая из бокала. — Нет, — начинает Гецати и, видимо, собирается на этом завершить диалог, но Саша старается передать одним взглядом, насколько он сомневается в сказанном. Даже бровь приподнимает, усмехается и ждёт. Иногда такая неловкая повисшая тишина, даже если это и не тишина вовсе, учитывая громкую музыку, все делает за тебя. — Возможно. Правда, не думал, что Александр Шепс будет спокойно отсиживаться в стороне. Такое обращение, по имени, в третьем лице, с определенной долей иронии и высокомерия, бесит во время съемок, раздражает до сжатых кулаков и почти молний из глаз. Должно раздражать и сейчас, но Саша слушает Костю и только усмехается. Возможно, сказывается алкоголь. Или он просто рад, наконец, сцепиться и вернуться к чему-то привычному. Марьяна была права — как бы они ни уставали от съемок, те приносили в их жизнь толику сумасшествия и интриги каждую неделю. — Меня на данный момент вполне устраивает роль наблюдателя. Тем более, когда есть, что выпить, — Саша салютует бокалом и кивает в сторону чего-то явно крепкого и терпкого на столике рядом. — А тебе не помогает? — Не планировал напиваться, — Костя, как и всегда, немногословен, ещё и цедит эти слова, одновременно бросая короткий взгляд на Сашу. Приподнимает одну бровь и явно намекает на далеко не первый коктейль. — Иногда это лучшее решение, уж поверь. Особенно, когда собеседник никак не пытается поддержать разговор и только смотрит на него. Алкоголь обжигает изнутри и всё больше пробуждает азарт, который ни к чему хорошему обычно не приводит. Но Саша не особо волнуется. Хочет лишь добиться какой-то реакции и хотя бы пары полноценных фраз, прежде чем уехать. Это уже дело принципа. — И если уж мы говорим об ожиданиях… Не думал, что ты приедешь, — Саша подбирает слова и будто ищет слабое место. Наблюдает за реакцией, пока сам усаживается поудобнее и откидывается на спинку дивана. Коктейль попивает медленно, не торопясь, внимательно посматривая на Костю. Улавливает все-таки чуть менее цепкий взгляд, — Гецати, несмотря на собственные слова, от алкоголя полностью не отказывается — пальцы, которые то и дело постукивают по подлокотнику, и кадык, дернувшийся, прежде чем Костя отвечает. — Не собирался, но Марьяна может быть очень убедительной, — это вызывает ответный смешок, потому что теперь они сходятся не только в скуке, но и в причине такого бедственного положения. Хотя, на самом деле, Саша уверен, что каждого здесь подначила именно Марьяна. А потом испарилась, будто её и не было. — Подумал, что было бы неплохо развеяться. Саша перебирает в голове варианты, о чем ещё бы можно было спросить Костю, чтобы диалог совсем не зашел в тупик. Все ещё взгляда не отрывает, останавливаясь на вороте рубашки, застегнутой почти до конца. — Просто… Ты сюда вообще не вписываешься, — эти слова выходят необдуманными, вырываются сами, потому что Саша, возможно, смотрит слишком долго и погружается в свои мысли. — Это оскорбление или комплимент? — Костя, наконец, тянется к стакану с алкоголем поворачивается полубоком. — Решай сам. Списать собственный игривый тон можно на дайкири, на скуку, на взыгравший азарт и желание вывести на эмоции. На все, что угодно. Только Саша все равно не может сдержать слишком уж довольную улыбку, когда замечает, как Костя сильнее сжимает пальцами стакан, делает один большой глоток и неосознанно облизывает губы. И бросает быстрый взгляд на него. Темный, расслабленный из-за алкоголя и заинтересованный. Бинго. Саша такого, на самом деле не ожидает, но собственное наблюдение и осознание сейчас ударяют в голову похлеще коктейля. Конечно, ничего толком и не происходит, они и сказали то друг другу пару-тройку предложений, но Саша слишком хорошо разбирается в людях и слишком хорошо умеет различать интерес, чтобы теперь не зацепиться за этот короткий взгляд. Тем более когда Гецати поворачивается окончательно и теперь направляет все внимание на него. — И почему же я, по-твоему мнению, не вписываюсь? — вопрос бессмысленный, Костя и сам прекрасно знает, не зря же все это время поглядывал на часы и думал, как побыстрее свалить. Но Саше этого достаточно. Он расплывается в улыбке, так, что клыки блестят и выглядят почти угрожающе. Возможность поддеть, вывести из равновесия и, может быть, снова получить тот заинтересованный взгляд поднимает настроение и заставляет податься вперёд. Совсем немного, это вполне можно списать на шум и желание не перекрикивать друг друга, но Саша чувствует, как Костя на секунду задерживает дыхание. — Кость, — он смакует каждую букву, отбрасывая привычное на съемках Константин. — Посмотри на себя. Ты будто заранее приготовился отсюда бежать. Сидишь в отдалении от всех, пьешь… что это кстати? Виски? Пьешь в одиночестве, хмуришься как всегда. Ещё и оделся так, словно доклад собрался читать, а не бухать в клубе. — Во-первых, кто бы говорил про одиночество… — Но тем не менее я к тебе подошел, — прерывает Саша. — И во-вторых, в одежде-то тебя что не устраивает? Я же не должен приходить в… этом. Саше бы сейчас оскорбится и сказать что-нибудь грубое, потому что Костя слишком многозначительно оглядывает его собственный пиджак, узкие джинсы и кольца на пальцах. Но Саша лишь смеётся, откидывает голову назад и думает, что дайкири сбивает абсолютно все ориентиры и делает реакцию на Костю какой-то неправильной. Ругаться практически не хочется. Так, поддеть немного, раз уж Гецати сам напросился. — Ты весь напряжен. Ходишь закрытый, в идеально-выглаженной одежде, не хватает разве что пиджака для полного комплекта, — Саша тянется рукой вперёд и проводит по воротнику чужой рубашки, едва касается, но все равно улавливает, как Костя застывает на месте. — Хотя бы рубашку расстегнул бы немного для приличия. Под пальцами ощущается и правда идеальная, почти до хруста выглаженная ткань, и чужое тепло. Саша отсчитывает в голове пару секунд, позволяет прочувствовать прикосновение в полной мере, а потом как ни в чем не бывало убирает руку. Ждёт, все больше проникаясь этим странным подобием охоты. Или рыбалки, как посмотреть. Клюнет Костя, не клюнет, хотя Саша в своем предчувствии уверен почти на сто процентов. — Ты меня раздеть пытаешься? — Гецати молодец, даже не запинается, и говорит это с улыбкой, только Саше в голову алкоголь ударяет конкретно и стирает последние рамки разумного. — Если бы пытался, ты бы уже давно без одежды остался. Саша до последнего не знает, чего именно он добивается и зачем вообще продолжает этот разговор, но это — слишком долгий взгляд, рука, которая сильнее сжимает бокал, даже наклон головы, будто Костя пытается что-то получше разглядеть и понять — вызывает приятное чувство опьянения, отдающее по всему телу теплом и мурашками. Это приятно — ощущать чужой взгляд и знать, что одно твое слово или движение может так повлиять на человека. Ещё лучше осознавать, что рядом с ним оказался Костя, который обычно даже не пытается поддержать разговор. Саша довольно улыбается, купаясь в этом странном состоянии, присущем таким вечеринкам, пусть он и не ожидал подобного сегодня. Под кожей расползается легкое возбуждение, ни к чему пока что не ведущее, но подпитываемое любопытством. Саша делает ещё один глоток, наблюдает, как на дне остаются частички ледяной крошки, и думает, насколько это все ему нужно. Насколько далеко может завести собственная скука вперемешку с алкоголем. — Может быть, тебе просто заказать ещё один коктейль? — врывается в размышления знакомый голос, и Саше кажется, что теперь он звучит ниже и тише. И ближе, чем было до этого. Костя сидит, тоже откинувшись назад и подперев подбородок рукой. Наблюдает за ним с не меньшим интересом, чем делает это сам Саша. И взгляда не отводит, даже когда тот показательно облизывается и ставит бокал на стол. — Нет, пожалуй, хватит. И так уже жарко, лучше освежиться, пока ещё есть силы. Он поднимается с дивана намного медленнее, чем того требует момент или расслабленный организм. Не спешит, растягивает момент и прикрывает глаза на мгновение, потягиваясь. Пить он действительно больше не намерен. Хотел же покончить с этим коктейлем и вызвать такси. Так и сделает, обязательно, только сначала все же проверит собственные предположения. Саша не оглядывается, потому что все это до смешного глупо. Он направляется к туалету, ощущает, как голова немного кружится, а сам себе даже забывает задать вопрос — какого, собственно, хуя он делает? Это отходит на второй или даже третий план, потому что алкоголь медленно берет свое, пока внизу живота приятно тянет в предвкушении. Конечно, он вполне может дойти до уборной, умыться, так и не дождаться никакого ответного шага, а после вызвать такси, как и планировал. Возможно, так было бы лучше. Правильнее и спокойнее. Возможно… Только любые возможно отлетают в сторону, когда дверь за ним хлопает, и Саша видит в зеркалах над раковинами Костю. Они разглядывают друг друга ещё несколько мгновений так, не оборачиваясь, только через отражение, словно ожидают, кто сдастся первым. По итогу Саша разворачивается и сокращает дистанцию в тот же момент, как Костя открывает рот. — Так и будем стоять? — и от такой наглости ему хочется вмазать посильнее, но Саша только ухмыляется и толкает в сторону кабинки. Замок щелкает незаметно, потому что Саше уже не до этого. Он не ожидает такого напора, не ожидает резкого поцелуя, сразу глубокого и с языком, не ожидает, что его тут же почти припечатают к стенке. Он хочет возмутиться, делает вдох, но Костя одной рукой сжимает бедро, притягивая ближе, а вторую так удачно кладет на затылок и не дает стукнуться головой о поверхность. Саша в целом не ожидает такой инициативы в этой их игре в кошки-мышки, из-за чего почти беспомощно открывает рот и ощущает, как Костя целует с напором. Где-то на задворках сознания орет то ли собственный голос, то ли голос Марьяны, — хотя это ещё более бессмысленно, учитывая, кто именно его сюда позвал — указывая, что Гецати — последний человек, с которым нужно вот так зажиматься в туалете посреди подобия корпоратива. Но этот голос становится все тише, а Саша наоборот не сдерживает очередного судорожного вздоха, когда Костя коленкой раздвигает его ноги. Ему требуется ещё несколько секунд на осознание, пока тело плавится от прикосновений и алкоголя, а мозг отказывается нормально работать. Саша позволяет себя направлять, послушно пропускает язык внутрь и стонет, но это длится лишь пару мгновений. Сдавать позиции так быстро он не собирается. Он прикусывает нижнюю губу, оттягивает и тут же зализывает это место. Сам подается вперёд и потирается о коленку, проникая ладонями под рубашку и будто назло сминая, стараясь дотянуться до полоски голой кожи между нею и брюками. Теперь, когда особых преград между ними не остается, а все здравые мысли улетучиваются со скоростью света, Саша снова ухмыляется в поцелуй. Это больше напоминает борьбу, очередную их стычку, просто перенесенную в другую плоскость. Поцелуи чередуются с укусами, Костя до сих пор сжимает руку на бедре, наверное, почти до синяков, а Саша между тяжелым дыхание и стонами умудряется сформировать полноценное предложение. Почти. — Я же говорил — если захочу, одежды на тебе не останется. Усмешка с лица, правда, пропадает практически сразу, потому что Костя губами спускается на шею и оставляет там один мокрый поцелуй за другим, по итогу прикусывая кожу в районе ключиц. И Саша, конечно, этого не признает, но выходит все до чертиков правильно и хорошо, так, что в джинсах становится узко, а он забывает о своей цели. Но только на пару мгновений. Расстегнуть эту дурацкую рубашку оказывается довольно легко. Саша даже сам себя хвалит, потому что ни одна пуговица не отрывается, а Костя ещё сильнее вжимает его в дверь и подается бедрами вперёд. Не может уже сдерживаться, теряет былое самообладание и отрешенность, из-за чего азарт вперемешку с возбуждением только усиливаются. Саша не останавливается — теперь это просто невозможно. Руками тянется к ремню и расстегивает настолько быстро, насколько получается дрожащими пальцами. — Блять, Саш, — это, наверное, самая яркая реакция, которую стоит ожидать от Гецати, но даже она вызывает мурашки и заставляет двигаться быстрее. Саша снова улыбается, снова торжествует, ощущая ладонью поверх белья чужое возбуждение. Проводит пальцами по очертанию члена, ловит хриплый стон и ещё один глубокий поцелуй. Костя вообще все делает именно так, как можно было бы ожидать — с напором и основательно, только несмотря на это Саша все равно теряется и тоже проигрывает. Цепляется свободной рукой за его плечо, ищет хоть какую-то опору, когда Костя пальцами проводит по головке, смазывает предэякулят, а потом мучительно-медленно ведет рукой вниз. — Так и будем… так и будем медлить? — Саша пытается отзеркалить сказанное ранее, только выходит слабовато и неправдоподобно из-за очередного стона. И Костя ведь прекрасно это понимает. Не отвечает, даже не улыбается толком, хотя Саша чувствует эту довольную улыбку на губах. Доводят друг друга даже сейчас, но Саша сдаваться не собирается. Найти общим ритм так и не получается, слишком уж хаотично и рвано они оба двигаются. Саша рукой по члену проводит быстро, облизывает в какой-то момент ладонь и возвращает на место, с удовольствием наблюдая, как у Кости зрачки расширяются до невозможности только от этого движения. В кабинке душно становится и жарко, Саша забывает дышать раз через раз, жмется ближе и шире разводит ноги, а головой все же стукается о дверь, когда Костя вдруг его руку отталкивает и обхватывает ладонью оба их члена. — Сука, — он сам не знает, направлено ли это на Гецати или на ситуацию в целом, но стон выходит особенно громким, и он почти сразу тянется за поцелуем, чтобы его заглушить. Ощущений вообще становится слишком много. Или, может быть, во всем виноват алкоголь. Саша точно не знает, но все равно чувствует, как член истекает смазкой, как губы болят от поцелуев, а на шее покалывают следы от щетины. Костя забывает про какой-либо контроль и ритм, рукой ведет все быстрее и кусает его в район плеча именно в тот момент, когда Саша жмурится и бедрами подается вперёд. Оргазм настигает резко и со всей силой, пока чужая рука размазывает сперму между ними и почти издевательски зажимает головку. Саша решает, что в этом их странном споре получается ничья, когда все же собирается с силами и открывает глаза. Костя дышит тяжело, до сих пор к нему прижимается всем телом и напоследок мажет губами по месту укуса. Вряд ли в качестве извинения, скорее, просто помечая ещё раз. Разговоров он не особо ожидает, поэтому молчание повисает почти комфортное. Спокойное, пока они оба приходят в себя. Костя протягивает ему первому салфетки, вытирается сам и одевается медленно, наощупь, до сих пор прикрывая глаза. Саша себя силой заставляет отлепиться от двери и встать ровно, хотя все тело кажется ватным. Спасает только осознание, что он не один такой. Щелчок замка оповещает о завершении этого странного вечера, а Саша вновь сталкивается взглядом с Костей в зеркале. Они замирают на мгновение, будто оценивая ситуацию, а потом Саша в который раз расплывается в ухмылке. Костя уходит из туалета, так до конца и не застегнув рубашку. Когда Саша сам добирается до диванчиков, Гецати нигде поблизости нет, зато рядом возникает Марьяна и пара десятков шотов. Народ подтягивается, музыка кажется ещё громче, а Саша соглашается уже абсолютно на все, забыв о своем намерении вызвать такси. На утро жалеет он скорее о выпитом, чем о сексе. Даже не так. В который раз в жизни обещает не пить вообще, проклинает клубы и шоты, проклинает того, кто когда-то изобрел алкоголь, проклинает Марьяну и самого себя. Обезбол, вода и долгий, очень долгий сон немного помогают, но у него все равно нет ни сил, ни желания обдумывать произошедшее. Пока что основной целью становится пережить похмелье. Как только в голове немного проясняется, а Саша возвращается в мир живых и практически здоровых, у него хватает сил доползти до зеркала и во всей красе увидеть засосы на шее. Хочется погромче и с чувством сказать «пиздец», — что он и делает, в конце концов, его квартира, может себе позволить — однако накручивать себя смысла особого нет. Саша после недолгих раздумий заключает, что ничего критичного не произошло. Секс по пьяни? Ну с кем не бывает. Секс с Гецати? Что ж, неожиданный вариант, но чем богаты. Секс с коллегой, с которым ещё придется работать до конца года? Уже хуже, но впереди будет почти целое лето, чтобы этот случай побледнел и стал лишь приятным воспоминанием. А оно, безусловно, приятное, даже если смазанное выпитым алкоголем и легким непониманием, каким образом он вообще оказался в одной туалетной кабинке с Костей. Саша все эти мысли откладывает подальше, решает спокойно дожить это воскресенье и остаться дома для собственного благополучия. Лениво списывается с Марьяной, созванивается с Олегом, заказывает доставку и к обеду даже оживает. О произошедшем теперь напоминают разве что следы на шее, но и они скоро должны пройти. Все идёт идеально по плану, поэтому, наверное, в один момент этот план разваливается на глазах и заставляет в который раз проматериться. Опять же громко и с чувством. «Я заеду?» — красноречиво пялится на него сообщение от небезызвестного Константина Гецати, пока Саша размышляет, насколько он сам хочет совершать одну и ту же ошибку второй раз подряд. Да и ошибка ли это вообще? Собственное любопытство в который раз играет с ним злую шутку, пока он скидывает адрес и решает, что спокойная жизнь без проекта и скандалов ему порядком начала надоедать. Костя возникает на пороге спустя час. Стоит снова в идеальной рубашке, с самым спокойным выражением лица и букетом в руках. Саша осматривает эту картину с интересом и думает, каким образом секс по пьяни в туалете привел к этому. — В гости не пригласишь? — Костя смотрит выжидающе и снова умудряется улыбаться, не улыбаясь. Возможно, в Саше опять говорят азарт и любопытство. На алкоголь-то теперь уже не спишешь. Возможно, ему просто скучно. Возможно… Нужно просто перестать думать слишком много. Букет красных роз, конечно, банальный до ужаса, но это становится не особо важно, когда он остается валяться на полу спальни. Да и впереди у них как минимум целое лето, чтобы привить Косте более утонченный вкус.