tell me

..."похоть". грубоватое слово. "сладострастие" звучит куда лучше. но всё ещё считается плохим! до чего странно. страсть ведь и правда сладкая. и ещё чуть-чуть пряная, согревающая. чего в ней такого плохого? ...михаэль, между прочим, всякого рода сладкое сроду не любил, но это совершенно не мешало ему плавиться, когда йоичи звал его таковым. ненавидел кому-то открываться - но перед исаги бы не только душу открыл, но и ещё чего-нибудь поинтереснее. если ему захочется, конечно. нет ничего более потрясающего, чем страсть йоичи. такая разная, проявляющаяся по-всякому - начиная с шёпота на ухо и осторожных, щекочущих касаний, заканчивая властной, уверенной речью и дерзкими укусами за шею. спроси кайзера, что из этого ему нравится больше - и он (если сразу не пошлёт нахуй с такими вопросами, конечно, что маловероятно) будет молчать минут пять, и в итоге так и не ответит. он просто любит йоичи. любого. вот и всё. может, иной раз любит даже слишком сильно. как и йоичи его, между прочим. в своём изучении друг друга они временами заходили в сущие дебри, кидались очертя голову в самые глубины чужого подсознания - и в том было их великое счастье. впрочем... хватит, может, о высоких материях? о чём, бишь, мы... ах да, о гранях похоти. их у исаги с кайзером было огромное количество. чем всё перечислять, проще было бы вспомнить один случай...

***

— смотри, что у меня есть. исаги подцепил одним пальцем наручники и ловко выудил их из рюкзака. кайзер, как всегда, хитро улыбнулся и наклонился поближе к нему. — хорошая вещь, нужная. тебе бы так пошло- — не, ты не понял. это для тебя. по лицу кайзера будто бы проехались огромной кистью, размазав по щекам алую акварель. ему перехватило дыхание... он чертовски любил всё контролировать и не терпел, когда контролируют его. но... йоичи - совсем другое дело. во всех отношениях. с ним ничего не происходит так, как раньше, как привычно. остатки прошлых загонов из последних сил трепыхались на задворках сознания кайзера, зато чувственная сторона личности откинулась совсем. откинулась в хорошем смысле - если честно, ему нравилась эта идея. он был бы очень даже не против полностью довериться исаги. закрыть глаза, запрокинуть голову и только чувствовать, не думая ни о чём. позволить ему вести, а себе - быть ведомым. раскрыться, чуть-чуть побыть уязвимым. всего один раз. михаэль смотрел то на невозмутимого йоичи, то на наручники у него в руках. прикусил нижнюю губу, ещё чуть поразмыслил и решил. — ах, вот так, значит... снова улыбнулся, положил голову исаги на плечо. — давай. я твой, - прошептал вкрадчиво, чуть с нажимом. мысленно поставил себе пунктик в коллекцию - почувствовал, как у йоичи мурашки по коже прошлись, щёки загорелись, чуть сбилось дыхание. исаги, не теряя времени, впился губами в шею михаэля - очень уж близко и удобно оказалось. сразу с тузов зашёл, значит... кайзер же, как всегда, пролез одной рукой ему под футболку - пока есть возможность; другой, свободной, зарылся в волосы, чуть поглаживая. снова почувствовал, как йоичи чуть вздрогнул - холодные кончики пальцев скользят по тёплой коже слишком ощутимо. на самом деле они оба любили именно эту фазу больше всего. именно моменты, когда ноги подкашиваются от слишком чувственного французского поцелуя, когда заваливаешься на кровать и ловишь каждое малейшее прикосновение, уже ждёшь, но ещё не совсем сходишь с ума. хотя рутина с одеждой, конечно, дурацкая. вот бы она исчезала сама собой, когда не надо. а то заебёшься отвлекаться на какие-то там тряпки... ну их к чертям. сейчас же. торопиться, конечно, не хотелось бы, но долго возиться вокруг да около - тоже как-то не очень. михаэль томно вздохнул и запрокинул голову, снова открыв шею. йоичи понял намёк - коснулся выгравированной на коже синей розы, потом, - не отрываясь, - спустился к ключицам. кайзер никогда не понимал, как исаги это делает, но кайфовал - ощущение, будто тебе этими поцелуями, как стойкой краской, расписали плечи и верхнюю часть груди, всегда оставалось надолго. чёрт его знает, почему и как. йоичи поднял руки михаэля к кованому изголовью кровати и ненадолго остановился с вопросительным взглядом. говорить-то ничего не нужно - только кивнуть. наручники чуть слышно щёлкнули. кайзер тяжко вздохнул - ну вот, больше нельзя класть руки ему на шею или щёки, притягивать к себе... зато можно чуть прогнуть спину и выкатить грудь. кусать губы, чувствуя - исаги обнимает за талию, гладит, опуская руки почти что слишком низко. целует крепче, даже кусается - пока что легонько, но кайзер уже прекрасно знает, что это значит. обычно йоичи так делал, когда собирался начинать. ...раз - чуть поцарапал зубами шею, почти игриво. два - поставил беспалевный засос на ключице. три... о боже. михаэль тихо застонал. укусы за соски исаги прежде не применял, а зря... кажется, аж голова кружится. вот оно, то самое блядское ощущение. слишком хорошо. будто кровь отливает от головы и скапливается где-то внизу живота, сосуды затягиваются мёртвой петлёй. кайзер снова чертовски пожалел, что не может сейчас вцепиться в волосы исаги, потянуть от себя - лишь затем, чтобы заставить подняться и посмотреть в глаза. йоичи, впрочем, и сам чувствует - приподнимается, виснет над ним, топит в собственном властном взгляде. снова крепко целует в губы, но руками идёт в противоположную сторону - к бёдрам. кайзер укусил йоичи за нижнюю губу. не больно, но очень уж ощутимо. исаги знал - это требование. переводится примерно как "да сколько можно возиться, давай уже что-нибудь поинтереснее". нет, рано. у йоичи есть другая идея. — чего ты хочешь на этот раз? - тихо спросил исаги. — что?.. — скажи мне, чего сейчас потребовал вот этим вот. михаэль фыркнул - будто бы чуть-чуть обиженно, но на деле скорее игриво. — будто ты без этого не знаешь. йоичи хищно улыбнулся. он ожидал именно этого ответа, но хочет добиться другого. конечно, он всё знает, но так не весело. пусть михаэль скажет. прошипит сквозь зубы, еле произнесёт, захлёбываясь собственными вздохами, чуть прикрикнет в нетерпении - как угодно, но словами. какими-нибудь, какие найдутся. значит, будем играть по-плохому. сегодня можно. йоичи снова переместился вниз, не забыв проехаться руками по бёдрам. кайзер понял, что он опять что-то задумал, но возражать не стал - хотел же довериться. исаги хуйни не сделает. ...исаги сделает самое лучшее, что только мог. пройдётся по самому слабому месту. михаэль закрыл глаза - не смотреть и не пытаться предсказать, что йоичи сейчас выкинет. и правильно сделал. спустя несколько секунд кайзер почувствовал - исаги касается губами внутренней стороны бедра. не слишком высоко, но достаточно, чтобы заставить вздрогнуть и вытянуться в идеально настроенную струну. йоичи слегка улыбнулся - работает. на первое такое касание кайзер среагировал лишь резким вдохом, на второе, чуть выше - уже громче, почти полноценный стон, а на третье... ах, прелесть. а если совместить? ну-ка. михаэль забивает на всякие попытки сдерживаться - ругается, но так красиво, протяжно, будто взял чистейшую ноту во вселенной. йоичи его не столько укусил, сколько чуть-чуть пощекотал, но это настолько приятно, что тут вообще не до выбирания выражений и регулировки громкости. блять. вспомнил, что ещё и другая сторона есть. ну всё... опять поднялся. чуть-чуть. опасно. неприлично близко. кажется, исаги и самому очень уж нравится так делать. он тоже забил на приличия - укусил слишком сильно и случайно оставил след. тут же несколько раз слегка коснулся губами, будто извиняясь. а кайзер уже дрожал, как осиновый лист, матерился, как чёрт, и готов был позорно скулить, лишь бы получить нечто большее. в уголках глаз собрались слёзы - слишком много эмоций и ощущений. дыхание улетело к чертям - только собираешься вдохнуть, а тут опять целуют. — блять, да сделай же уже хоть что-нибудь, садист ты недо- а-ах! — эй, эй, полегче, я же и обидеться могу, - исаги снова поднялся и заглянул кайзеру в глаза. — ты же понимаешь, что это значит? — понимаю... — вот и славно. а теперь скажи, чего именно ты от меня хочешь. михаэль смущённо отвёл глаза в сторону. не смог долго оставаться в таком положении - взгляд йоичи очень уж притягивает к себе, хоть и действует так, что провалиться под землю хочется... ещё и касания пропали. он, кажется, вообще ничего не собирается делать, пока не услышит ответ. ...ощущение крайне странное, но всё равно приятное. кайзер бы на этого исаги пялился молча хоть сто лет, если бы всякие ощущения с желаниями не мешались. — я же сказал - что-нибудь... мне без разницы... — не-а, не пойдёт. йоичи выдержал паузу: понял, что по одному слову вытягивать немного бесполезно. нет, он мог бы, конечно, потянуть, помучить михаэля, если бы сам не горел тщательно скрытым нетерпением... да и зачем. ну, он уже его всего зацеловал и загладил... только одна небольшая область осталась. может, стоит попытаться? это он навряд ли вытерпит молча. исаги положил руку кайзеру на грудь. снова поцеловал - на этот раз довольно коротко, - плавно переместил руку в самый низ торса. будто бы случайно промахнулся чуть-чуть - покрутился рядом, еле касаясь... из этого положения он мог наблюдать реакцию михаэля, и то было просто потрясающе. кайзер будто захлебнулся воздухом, зажмурился и склонил голову набок - не мог больше выдерживать этого взгляда йоичи. чуть не прокусил губу до крови, пытаясь сдержать стон (смеет дразниться - пусть своей части тогда не получит, ишь ты, игрок нашёлся); но, что самое убийственное - это не помогло. ну и хуй с ним. вот сейчас из себя что-то строить абсолютно бесполезно. — знаешь что? кайзер снова повернул голову и взглянул на исаги так, что теперь уже ему захотелось провалиться под землю. — ладно! я хочу, чтобы ты меня выебал, заставил кричать, чтобы я забыл своё имя и помнил только твоё, чтобы сорвал голос к чертям собачьим! мне мало только рук и губ, я хочу чувствовать тебя всего... вот до чего ты меня довёл. доволен? йоичи чуть приблизился к нему и прикрыл глаза. ну и словоблудие... прекраснейшее. даже, может, слишком яркое. только ещё сильнее заводит (хотя, казалось бы, куда дальше). — да, вот так... мой умница, - прошептал исаги михаэлю на ушко. и тут же услышал тихий вздох - с трудом сдержанный. заметил, что кайзер опять отвёл глаза в сторону. — что-то не так? — нет, всё так... скажи это ещё раз. прошу. — мой умница. — м-мх... да... кто бы мог подумать. оказывается, ему нравится похвала. очень сильно нравится... неожиданно. надо будет потом с ним об этом хорошенько переговорить. потом. а сейчас... к тому, чего он просил. йоичи накрыл губы михаэля своими. поначалу нежно, бережно, но постепенно углубляясь. кайзеру даже не нужно было смотреть - он чувствовал, что одна рука исаги преспокойно лежит у него на талии, а вторая где-то далеко... да и сбоку звуки знакомые. ничего нового. ещё одна уёбищная фаза, которую иной раз хотелось бы просто пропустить, но нельзя. впрочем, сейчас случай не такой. кайзеру теперь каждое касание там - на вес золота. он этого столько прождал, что всё уже до лампочки. больше, сильнее, крепче. ...исаги слишком хорошо знает, куда надавить, как, насколько резко. он умудряется быть одновременно дерзким и осторожным - ни одного движения не в ту сторону, хотя и кажется, что он вообще не целится. михаэлю становится легче. этого всё ещё мало, но так намного лучше, чем бесконечно дразниться и ничего серьёзного не делать. заодно язык развязался - теперь получается не только вздыхать. пусть теперь йоичи помучается, послушает... — наконец-то, блять... чуть-чуть сильнее... д-да, вот так... а впрочем. нет, это кайзер тоже не сможет слишком долго выносить... всё ещё немного не то. всё ещё хочется большего. не только ему - йоичи тоже. они оба прекрасно всё знают, но раз уж сегодня исаги так хочется поговорить... — стой. я думаю, этого хватит. йоичи моментально прекратил всякие движения и посмотрел на него. — нет, не вздумай останавливаться совсем, я... я более чем в порядке, просто... давай уже дальше, не могу больше. — уверен? — абсолютно. исаги убрал руки и склонился над ним с долгим выдохом. михаэль чувствовал его тёплое дыхание слишком отчётливо; любая мелочь крайне остро отзывалась в нём. всякое касание, малейшее движение, да даже стук сердца - всё так близко, ощущается как своё собственное, словно йоичи теперь - одно целое с ним. впрочем, до этого не так далеко, как кажется. исаги крепко поцеловал его - казалось, в сотый раз уже, но почему-то ощущается совсем иначе. как будто была в этом какая-то доля всё той же осторожности. только доля, не более. всего одно резкое движение вперёд - и кайзер запрокидывает голову, стонет (глухо, потому что йоичи так и не оторвался от его губ), выгибается, трясётся хуже прежнего... господи, ощущение такое, будто он этого проклятого момента ждал какое-то непомерное количество времени. слишком уж долго к этому шло, очень уж усердно йоичи испытывал его терпение. своё, в общем-то, тоже. исаги был дерзок, как, наверное, никогда прежде; двигался резко, непрестанно кусался везде, куда только мог дотянуться, но умудрялся в то же время нежно гладить спину и талию михаэля. кайзер от такого контраста сходил с ума; не успевал толком дышать, то и дело захлёбывался воздухом, разделял с йоичи один синхронный рваный выдох на двоих. ему это нравилось. чертовски сильно. он жалел лишь о том, что не может сейчас впиться кончиками пальцев в спину йоичи, сжать его руку изо всех сил... в такой открытости перед ним были свои плюсы, однако вот этот момент слегка расстраивал. михаэль по привычке дёрнул рукой, будто пытался освободиться. чуть скривил губы - естественно, не получилось, - но тут же расплылся в прежней блаженной улыбке. — ты чего? — дай руку. исаги не спросил, зачем, не ослушался, не устроил ему ещё один облом. еле дотянулся, но всё-таки соединил свою ладонь с кайзеровой. михаэль вцепился в его руку так, будто мог бы умереть, если бы не сделал этого. казалось, кости йоичи вот-вот пойдут трещинами - так крепко кайзер схватил его. исаги коротко поцеловал его в шею. кажется, ему стало спокойнее, он раскрылся ещё лучше, потерял все жалкие остатки стеснения. протянул невыносимо долгий стон - единственный, который не сорвался на середине. ...тем не менее, это не отменяло того, что ощущений было слишком много. кайзер почувствовал, что тот самый узел внизу живота затянулся сильнее некуда и вот-вот распустится, что сердце сейчас разорвёт, а голос сорвётся окончательно. тело само вытягивается, напрягается, выгибается навстречу ласке; звучит, конечно, классно, но... слишком рано. этого всё ещё чертовски мало. йоичи с этим согласен. он знает, что означает именно такое поведение михаэля, узнаёт взгляд - уже не томный, скорее слегка безумный. чувствует - он уже на краю. неудивительно, после такой-то долгой возни, но... исаги идеально угадал момент. за мгновение до развязки отпустил руку и не позволил ему. кайзер окончательно забыл, как дышать. замер, недоуменно уставился на него - снова ужасающе властного, настойчивого, невыносимого. — рано, - прошипел йоичи ему на ухо. — это - только вместе со мной, ясно? остаётся только послушно склонить голову с тихим, немножко жалобным отзвуком. позволить сладким слезам потечь по щекам - затем, чтобы исаги осторожно подобрал их губами, снова создав резкий контраст. этот йоичи просто убивает, честное слово... нет, это всё ещё не отменяет того, что михаэлю нравится. он и сам понятия не имеет, почему, но быть полностью в его руках - это... и словами-то не опишешь, как это. даже неприличными. теперь всё ощущается так, будто стоишь на самом краю обрыва, и держишься только на руках партнёра. малейшее движение не в ту сторону - и сорвёшься. исаги не собирается делать это самое движение не в ту сторону. он будет держать столько, сколько потребуется - не дольше и не короче. ему и самому сносит крышу от того, насколько сильно михаэль доверился, раскрылся, как слушается и поддаётся. обычно кайзеру это несвойственно от слова совсем, и видеть его таким - нечто совершенно новое, неизведанное, оттого только более прекрасное. — йоичи..! м-мх- слишком громко. почти крик. резко. высоко. совершенно не тот тон, что был прежде. исаги тут остановился и с беспокойством заглянул михаэлю в глаза. последний нахмурился и прикусил нижнюю губу (господи, да от неё такими темпами вообще ничего не останется). — всё нормально?.. не больно сейчас было? — н-нет, наоборот... слишком охуенно, я н-не могу... продолжай, прошу! умоляю!.. ого, он и так умеет разговаривать, оказывается. кто бы мог подумать. йоичи наклонился ближе и снова прошептал на ухо, будто бы вбивая каждое слово в голову: — ты, я смотрю, быстро новые слова учишь... хороший мальчик. gut gemacht*. кайзер запрокинул голову с совершенно бесстыжим стоном - теперь вообще нет никакого смысла что-то там скрывать. снова дёрнул обездвиженными руками - хотел было положить ладони исаги на шею, но всё ещё не мог. — du machst mich verlegen**, - чуть слышно ответил михаэль. йоичи слегка усмехнулся и снова задвигался, впился в его шею крепким, жадным поцелуем. погладил дрожащие бёдра - получил ещё больше звуков, сладостных слов, на которые снова ответил похвалой. физических ощущений и без того было много, а теперь внутренних чувств и того больше. всё через край, всё слишком. до сих пор казалось - время шло до того медленно, что каждая секунда, как драгоценность, переливалась всеми цветами радуги; теперь же - наоборот, целые минуты утекали сквозь пальцы. всё слилось в единую канву касаний, вздохов, резких движений; оба не соображали совсем - не до того. чего хочется, то и делаешь. исаги снова взглянул кайзеру в глаза. на этот раз мягко, бережно, как обыкновенно смотрят влюблённые. накрыл его губы своими - снова этот блядский контраст, тут такая нежнятина, а там... ой, господи. — михаэль... ответом йоичи был особенно долгий стон. он и сам не мог уже ограничиваться только рваными выдохами, но всё равно старался быть потише (хотя и компенсировал это тем, что любой малейший звук направлял максимально близко, чтобы кайзер отчётливо слышал его). он снова взял михаэля за руку, прислонился лбом ко лбу; кайзер чувствовал - он тоже ступил на край. теперь они оба в этом шатком, подвешенном положении. буквально чуть-чуть, и... — йоичи- кайзер захлебнулся собственным стоном - исаги отпустил его и остановился сам. громкий звук, как самая высокая нота в арии, слился с тихим, сдержанным выдохом. дрожь постепенно утихла. ушло всякое напряжение - вместе с силами; осталось лишь отвечать на ленивые, медленные поцелуи... исаги расстегнул наручники. кайзер слегка встряхнул затёкшими руками и тут же закинул предплечья на шею йоичи. взгляд его помутнел, в глазах не было ни единой цельной мысли - одна только любовь. — ну что, как тебе? - с лёгкой улыбкой, полушутя спросил йоичи. — отъебись, - лениво, беззлобно бросил михаэль. — понравилось?.. кайзер будто бы чуть-чуть подумал, смутился, но в конце концов смог заставить себя произнести, - еле слышно, - "ага". конечно, в это "ага" был вложен далеко не весь спектр эмоций, которые михаэль успел прочувствовать за последние полчаса (или сколько там прошло), но сформулировать всё он был не в состоянии. исаги не был уверен, что ему не послышалось. — чего? — отъебись, говорю. йоичи невольно улыбнулся; они снова обменялись нежными поцелуями - такими несвойственными им, редкими и оттого особенно ценными. ...михаэль, как правило, после всего становился жутко ленивым. огромная волна чувств забирала с собой все остатки сил... так произошло и тогда - исаги пришлось чуть ли не на руках тащить его в ванную, потом следить, чтобы он не уснул из-за тёплой воды... йоичи же, к сожалению, был очень даже в состоянии думать. голова его была занята тем, что оставлять этого михаэля совершенно не хочется, но они не договаривались, что исаги останется... а напрашиваться тоже как-то не ахти. тем более, таких пиздюлей потом может прилететь, если вдруг в общаге обход будет, а йоичи там не найдут... но как можно вот от этого милейшего в мире существа уходить? просто так? никогда ещё не было с этим так тяжело... йоичи оставил кайзера на кровати и пошёл было шариться по полу в поисках футболки. тоже раздражающая вещь - поди, разбери, куда эту тряпку вышвырнул в, так сказать, порыве страсти... — ты чего? - пробубнил михаэль, приоткрыв один глаз. — я же вроде не должен оставаться... мы не- — не говори ерунды. кайзер взял его за руку и затащил обратно в кровать. тут же крепко обнял, уткнулся головой в плечо - и всё, никуда не денешься, даже если захочешь. а исаги не хотел. тогда тем более... зачем ему куда-то деваться? он тут нужен. — останься... — останусь. надо же, и минуты не прошло, а михаэль уже вырубился. он невыносимо милый, когда спит... сопит тихонько, иногда жмётся поближе, трётся щекой о плечо. ну прямо котёночек. котёночек, который иной раз такие концерты устраивает, мама не горюй. в этом и прелесть... йоичи слегка чмокнул михаэля в лоб и закрыл глаза. ровное дыхание, постукивание сердца и тепло рядом успокаивали его... он и сам провалился в сон почти сразу.