Мой волчара Чани

      Встречая красивых мужчин в ночном клубе, нужно всегда быть готовым к тому, что они могут оказаться с сюрпризом… Иногда в виде ушей и когтей.       Чонин не помнил, какой это был по счету стакан и человек, с которым он так бессовестно заигрывал, отпуская пьяные шуточки и не контролируя руки, что так и норовили поскорее забраться в чьи-то штаны. Некоторые открыто заигрывали в ответ, некоторые брезгливо морщились и закатывали глаза, советуя протрезветь или найти какой-нибудь гей-клуб, где таких, как он, полно. И лишь один парень аккуратно помог ему подняться с танцпола, где его случайно толкнул увлекшийся своей спутницей мужчина, даже не обративший на это внимание. Именно в этот момент степень опьянения подошла к той градации, когда непрошенные слезы застилали глаза, отчего приходилось полностью опираться на спутника, провожающего его на выход.       Даже не видя этого парня, он хорошо мог оценить его телосложение, не стесняясь опускать руки больше дозволенного и щупать во всех доступных местах. Когда ладонь уже собиралась лечь на ширинку, ее мягко отстранили и неловко покашляли, наконец вынуждая поднять голову и столкнуться с темными глазами. Ян невольно залип на небывалой красоты лицо — ярко выраженные скулы, заканчивались мощным подбородком, нос казался немного великоватым, но образ парня хуже от этого не казался, наоборот, притягивал сильнее. Пухлые губы хотелось потрогать пальцами, но ещё больше — ощутить их мягкость на своих собственных. Это, собственно, Чонин и собирался воплотить в реальность, но его остановили и повели к подъехавшему такси.       — Адрес свой скажешь? — голос парня очаровывал еще сильнее, чем внешний вид. Такой глубокий, в меру низкий и бархатистый. Тут же захотелось растечься лужей, что Ян и сделал, прилипнув к чужой сильной руке и раскрыв рот от удивления. — Не скажешь?       Таксист все еще выжидающе смотрел на пассажиров, но те словно были в своем мире, не замечая ничего вокруг. По крайней мере, один из них точно выпал из этой реальности, оставив тут лишь свою смертную оболочку, пускающую слюни на рукав черной кожаной куртки.       Парень поправил косуху, слегка отодвинул голову спутника и назвал свой адрес, видимо, решив, что проще будет оставить незнакомца у себя, чем выбить из него что-то информативнее неразборчивого мычания.       Чонин же времени зря не терял, трогая парня там, где этого делать, на самом деле, не следовало. До ширинки, правда, в этот раз не добрался, но успел оценить мощность бедер, обтянутых черными джинсами, силу рук, обвитых тонкими венами, так красиво выглядывающими из-под рукава. У этого любителя спасать всех юных и не умеющих пить даже пальцы были красивыми — такими длинными, узловатыми, с аккуратно стриженными ногтями и острыми костяшками. Наверное, со стороны Чонин выглядел довольно глупо, когда вертел в своих руках чужую ладонь, щупая и оттягивая весьма нежную для представителя мужского пола кожу, но у себя в голове он не считал это чем-то постыдным.       Мужчина все это время заинтересовано разглядывал парня рядом, подмечая красивый лисий разрез глаз, пухлые губы и милые щечки. Когда тому на глаза падала челка, он так и хотел потянуться свободной рукой и смахнуть ее, но одергивал себя, справедливо рассуждая, что такое проявление внимания к незнакомцу, которого он еще и без спроса везет в свою квартиру, может быть излишне подозрительным. Самое главное сейчас было не заработать репутацию маньяка-педофила, а то, что пацанёнку от силы лет восемнадцать было, он не сомневался — уж слишком молодо тот выглядел.       Когда машина остановилась во дворе многоэтажного, дорого выглядевшего дома, старший расплатился и помог шатающемуся Чонину выбраться из машины. Он придерживал его за талию и правое предплечье, заглядывая во все еще мутные глаза, растерянно бегающие от пункта охраны до подъезда, в который они предположительно сейчас зайдут. Конечно, парня, ни разу за всю свою жизнь не видавшего ничего дороже среднего класса, удивила ухоженная обстановка и тишина, словно даже ветер боялся проскользнуть мимо усатого дядьки, строго глядящего сейчас точно в большие растерянные глаза пьянчужки.       — Эй, все нормально? — его легко потрясли за плечи, но вместо ответного кивка получили срывающегося со всех ног парня, падающего на колени рядом с ближайшим кустом.       Мужчина кинулся следом, придерживая и поглаживая по спине, пока чужое тело содрогалось в рвотных позывах. Мальчишку будто выворачивало наизнанку, да оно и не удивительно, он влил в себя столько всякой бурды, что даже самого стойкого подкосило бы.       И как бы Чонин не уворачивался позже от сильных рук, пытающихся вытереть его лицо влажными салфетками, стыд никуда деваться не хотел, а злой взгляд охранника ощущался чуть ли не на физическом уровне. От этого колени подрагивали еще сильнее, нет, не от обезвоживания и приличных промилле в организме, а именно от непрошенного внимания.       Когда они оказались в лифте, Ян думал, что его вырвет снова, и, вероятнее всего, он сделает это на чужие дорогие ботинки, но, наверное, Вселенная все же услышала его, ведь они смогли доехать до нужного этажа, а потом также спокойно зайти в богато обустроенную квартиру. Чонину хватило одного взгляда на прихожую, стены, выкрашенные в темный серый, минималистичные часы и черный лакированный шкаф, служащий хранилищем для верхней одежды, чтобы мысленно прикинуть цену всего этого имущества.       — Ванная находится за первой дверью справа, — бросил мужчина, удаляясь в кухню, находящуюся за широким проемом без дверей, видимо, чтобы не перегружать пространство.       Наверное, холодная вода помогла немного прийти в себя, потому что уже через минуту парень смотрел на собственное отражение более ясным взглядом, а также успел приметить несколько баночек с дорогими уходовыми средствами, на которые у него самого денег отродясь не было. Не то чтобы он рос в бедной семье, нет, ему всего в детстве хватало, но с возрастом рос не только он сам, но и его потребности. Так, уже к концу старшего класса средней школы, он знал, что для идеальной кожи, как у его одноклассников, нужны не дешевые патчи и сыворотки, больше напоминающие разведенное в воде желе с мылом, а нормальная косметика, за которую можно отвалить как минимум половину зарплаты, притом в то время даже не своей.       Заглушив в душе неприятную зависть, он насухо вытер лицо первым попавшимся полотенцем, надеясь, что хозяин квартиры не использовал его на других частях тела, находящихся ниже пояса, и вышел в темный коридор. Со стороны кухни была видна широкая полоса тусклого света, который, как позже понял Чонин, обеспечивали небольшие светодиодные светильники над плитой — практично, на самом деле, и смотрится красиво.       Мужчина стоял спиной ко входу и мог лишь на слух определить, что гость уже привел себя в порядок и добрался до кухни. Развернувшись и встретившись с хитрым взглядом, он коротко кивнул в сторону кружки чая, от которой все еще валил пар, и сложил руки на груди, предварительно жестом, выдающим неуверенность в себе, почесав за ухом. Его мощные бедра оперлись о столешницу, а Чонин завис, глядя на них и прикидывая, сколько времени надо провести в зале, чтобы накачать такие же. И хотя собственная фигура не была хуже среднего, до этого загадочного незнакомца ему было далеко.       Подойдя ближе и проигнорировав заботливо сделанный чай, он вплотную приблизился к мужчине, не разрывая зрительного контакта и облизывая собственные пересохшие губы. К робкому десятку Яна никогда не причисляли, а своими действиями он лишь доказывал, что правильно делали. Наверное, для хозяина квартиры все это действительно было неожиданно, но резко опустившийся перед ним на колени парень, вырвал из него удивленный вздох, а схватившиеся за ремень джинсов руки, заставили глаза раскрыться так широко, что впору было волноваться о сохранности своих глазниц.       — Ты что творишь? — старший кинулся отрывать от себя цепкие пальцы и поднимать с пола явно обезумевшего парня, а иначе его поступок никак объяснить нельзя было. — Я тебя не для этого сюда вез…       — А для чего? — его нагло перебили, вновь потянув на себя многострадальный ремень, выдергивая из шлёвок и откидывая куда-то в сторону барной стойки, служившей здесь обеденным столом и перегородкой между зоной кухни и гостиной.       — Ну явно не для того, чем ты сейчас занимаешься! — самообладание уже трепетало где-то на грани, грозясь действительно покинуть своего обладателя. — Я не буду спать с ребенком!..       — Мне уже девятнадцать, засунь свои принципы в жопу! — огрызнулся парень, ловко выщелкивая пуговицу на джинсах и расстегивая молнию, чтобы с тихим стоном обхватить рукой явно немаленький член, скрытый тканью трусов и начинающий твердеть просто на глазах. — А еще лучше засунь ЭТО куда-нибудь… Например, в мое горло…       Он не дал старшему даже слово сказать, как сдернул штаны вместе с боксерами до самых коленей, припадая губами к алой и блестящей от смазки головке, сцеловывая белесые капли на уретре и лаская ее языком.       Мужчина глухо промычал, закусывая нижнюю губу и откидываясь на столешницу, в которую его чуть ли не вжимали влажным горячим ртом, дарящим ни с чем не сравнимое удовольствие. Удивительно, что к своим девятнадцати годам Чонин научился так мастерски делать минет, но думать об этом в таком положении было трудно, потому что младший заглотил член сразу наполовину, втягивая щеки и плавно двигая головой, чтобы крупная головка уперлась в заднюю стенку горла. Ощущать на языке такую тяжесть было до жути приятно и правильно, словно специально для этого парень жил всю свою жизнь.       О таком члене Чонин раньше мог только мечтать — в меру длинный, толстый, с четкими венами и большой головкой, а еще так хорошо натягивающий его рот. Игнорируя рвотный позыв, он протолкнул его дальше, желая принять полностью и уткнуться в пах, как бы трудно это не казалось. Дышать было почти что нереально, поэтому приходилось периодически выпускать его изо рта, наблюдая за пошлой ниточкой слюны, соединяющей его губы и алую от напряжения головку. Чонину нравилось в этот момент ловить ту самую слюну языком, а потом касаться его кончиком напряженного ствола и поднимать вверх такой обманчиво-невинный взгляд, чтобы убедиться в правильности собственных действий.       А уж в этом сомневаться точно не стоило.       Мужчина едва сдерживал собственные низкие стоны, зачесывая рукой челку и прикрывая глаза. Его грудная клетка ходила ходуном, а они ведь даже еще не начали. Но Яна такая реакция польщала, отчего он только с большим рвением насаживался своим блядским ртом на изнывающий член, не отрывая глаза от чужого лица, корчащегося в муках удовольствия.       Большая ладонь легла на растрепанные волосы младшего, пропуская между пальцев несколько прядей и сжимая их с такой силой, что наружу вырвался задушенный писк, а стенки горла непроизвольно сократились и подарили еще большее наслаждение.       Чонин быстро отодвинулся, чувствуя приближение чужой разрядки, и поднялся на ноги, кладя руки на скрытую черной рубашкой грудь и наслаждаясь ее упругостью. Взгляд напротив уже мало напоминал человеческий, и парню даже на секунду показалось, что чужой зрачок поменял форму, но он тут же сморгнул наваждение и растянул губы в хитрой улыбке.       — Как тебя зовут? — он ластился, словно лис, потираясь носом о точеный подбородок и втягивая аромат дорогих духов.       — Можешь обращаться ко мне так, как тебе удобно, — тяжело выдохнули ему в ответ. — Чан, Крис, Кристофер… Странно, что это заинтересовало тебя только сейчас.       — Ну мне же надо знать, какое имя стонать, когда твой член будет внутри меня, — с таким же придыханием пробормотал Чонин, оставляя короткий поцелуй на подбородке, — Чани-хен.       Это обращение стало последней точкой терпения старшего. Крис сорвался с места, впечатывая в себя хрупкое, по сравнению с ним, тело и на буксире потащил его в спальню, бросая на кровать и нависая сверху. Беспорядочными поцелуями он прошелся по всему участку кожи между подбородком и ключицами, пока не добрался до покрасневших от недавнего минета губ, захватывая их своими, посасывая и кусая, оставляя слабые отпечатки от зубов, раздвигая их языком, чтобы пробраться им в чужой рот, вылизать его с таким остервенением, словно хотел достать до самой глотки, в которую недавно упирался его член.       Руки беспрерывно сжимали открытые участки кожи, забирались под футболку, гладили выступающие ребра и легонько пощипывали соски, лаская ареолы и нежную грудь вокруг них. Ненужную одежду хотелось разорвать к чертям собачьим, но Чан все еще ловил отголоски собственной адекватности, поэтому позволил себе лишь довольно грубо стянуть чужую футболку и штаны с бельем. Теперь младший лежал перед ним абсолютно голый, водящий по своему телу руками и призывно облизывающийся.       Крис едва подавил в себе животный рык, когда почувствовал, как удлиняются клыки от желания покусать и пометить этого дьявола в ангельском обличии, раскинувшегося перед ним, как самая изящная скульптура, которой только можно поклоняться. Ему даже пришлось на какое-то время зажмуриться и плотно сжать челюсти, чтобы не напугать мальчишку такой особенностью.       Мужчина рывком стянул с себя рубашку, игнорируя треск ниток на пуговицах, и откинул ее в изголовье кровати, а следом запустил и мешающиеся штаны с боксерами. Освободившееся от одежды тело приятно холодил воздух, а накрывшее безумие немного отступило, уступая место здравым мыслям, позволяющим осторожно приступить к ласкам, одаривая партнера чувственными касаниями и мокрыми поцелуями.       Чан шумно втягивал воздух, припадая носом к впалому животу и наслаждаясь запахом парня под ним. Да, не ароматом духов, а именно запахом его тела, тем, который чуткий нос может уловить даже за столбом мешанины из ноток туалетной воды, кондиционера для белья и еще чего-то сладковатого, словно вишневого.       Он поднимался выше, останавливался напротив сосков, обводил языком каждую бусину поочередно, втягивая в рот и лаская языком, как когда-то это делал с его членом Чонин, а тот выгибался навстречу и томно вздыхал, цепляясь пальцами за мощные накачанные плечи и оставляя маленькие следы в форме полумесяцев. Раньше его партнеры не уделяли столько времени прелюдиям, поэтому сейчас он наслаждался сполна, пытаясь запомнить каждое мгновение.       Когда рука мужчины потянулась к ягодицам и уткнулась пальцами в растянутое влажное колечко мышц, он удивленно замер и приподнялся, встречаясь с прищуренными глазами и широкой ухмылкой.       — Я знал, куда и зачем иду, — Ян толкнулся на подставленные пальцы, чувствуя как они проникают в него на одну фалангу, но Чан тут же убрал руку, спрыгивая с кровати и кидаясь к тумбочке в поисках смазки.       Когда он склонился достаточно низко, почувствовал лёгкий вишневый шлейф, исходящий, явно от пальцев, на которые пытался сесть Чонин. Теперь было ясно, откуда он почувствовал такой приторный синтетический запах вишни — мальчишка оказался любителем смазки со специфичным ароматом.       Вернувшись на кровать, он рывком раздвинул чужие ноги, выдавил на пальцы немного вязкой жидкости и вставил сразу два, наслаждаясь тем, как податливо раздвигаются горячие стенки, принимая полностью и с таким рвением, словно от этих двух пальцев зависит чья-то жизнь.       Чонин от этого действия довольно простонал, приподнимая голову с подушки и встречаясь с внимательным серьезным взглядом темных глаз, а те словно блестели в темноте, хотя, возможно, ему просто казалось из-за едва проникающего в комнату лунного света. Это не уменьшало того чувства наполненности, которое подарил третий палец, проскальзывающий внутрь и растягивающий до легкого приятного жжения. Это ощущение заставляло извиваться на мягкой постели, собирая ее в одну большую кучу из складок.       Когда Крис вытащил влажные пальцы, вытирая их о собственный член, Чонин шустро перевернулся на живот, слегка разводя колени и приподнимая аппетитно округлившую попу. Эту позу он считал одной из лучших, обеспечивающей самое глубокое проникновение и частое попадание по простате. А Чан ничего против и не высказывал, медленно смазывая всю длину и устраиваясь на чужих мягких ляжках. Он размеренно надрачивал, тяжело дыша и откидывая голову назад, пока младший вилял ягодицами, призывая раздвинуть их и приступить наконец к делу. Дразнить его и слышать тихие ругательства, заглушаемые подушкой, которую он подмял под себя для большего удобства, было действительно приятно.       Огладив большими ладонями мягкие половинки, он аккуратно раздвинул их в разные стороны и проехался членом по дырочке, призывно сжимающейся и просящей вернуть то чувство наполненности. А Чан не мог отказать себе в удовольствии от наблюдения за таким беспомощным и нуждающимся парнем, готовым скулить и просить этот хер в задницу так, будто ничего лучше в его жизни уже не будет. А может действительно не будет, кто знает…       Крис надавил пальцем на собственную головку, плавно проникая внутрь и пытаясь угомонить взбушевашвиеся гормоны, из-за которых загривок покрылся короткой шерстью, встающей дыбом словно по приказу. Когда он вошел полностью и соприкоснулся с пружинящими ягодицами, пришлось надолго замереть, и не только для того, чтобы дать парню привыкнуть к размеру, но и для того, чтобы успокоить самого себя, ведь рот уже переполнился слюной, а клыки удлинились так сильно, что грозились показаться из-под плотно сжатых губ. Он царапал им нежную кожу внутренней стороны щек и тихо поскуливал, словно побитая собака, но на деле же пытался не показать истинную сущность и выровнять дыхание, выдающее волнение и даже какой-то испуг.       — Двигайся, прошу, — Чонин звучал так жалко и разбито, готовый уже самостоятельно насаживаться на такой горячий и пульсирующий член, задевающий заветную чувствительную точку внутри.       Чан последний раз глубоко вздохнул и, убедившись, что тело вернулось в прежний вид, немного вышел и на пробу вошел по самое основание, слыша благодарный стон и чувствуя разливающееся по всему телу тепло. Нежничать и дальше не было смысла, поэтому он устроил руки на чужой выразительной талии, сжимая ее до легкой боли, и несколько раз плавно толкнулся, совершая волнообразные движения и прикрывая глаза от ощущения узости чужого тела.       Чонин закусывал губу, стонал, матерился, кричал… Мужчина прекрасно владел собственным членом, проезжаясь на каждом толчке по простате, стимулируя ее так сильно, что ком оргазма поднимался уже к самому горлу. Спина и поясница постепенно затекали в таком положении, но толстый таранящий ствол и бьющиеся о задницу яйца затмевали все возможные неудобства, а тихое рычание сверху словно подливало масло в огонь.       «Надеюсь его соседи не сильно разозлятся» — Ян перешел на слабый крик, когда спектр эмоций уже превышал все возможные параметры.       Чан чувствовал приближение и своей разрядки, и чужой — считывал это по сокращающимся мышцам ануса, оттого сходил с ума еще больше. Смазка так пошло хлюпала между их телами, а стоны, вырывающиеся из чужого рта, ласкали слух не только самого Криса, но и зверя внутри него, просящегося наружу с каждым толчком. Но он не мог позволить ему выйти… По крайней мере, не сейчас, не с парнем, который о таком ни сном ни духом и знаком только через сказки.       Когда Чонин с громким протяжным стоном кончил под себя, судорожно сжимая мышцы, Чан почувствовал, что сдерживаться уже не в силах. Его ногти на глазах заострились и слегка загнулись, упираясь в мягкую кожу на талии и на ягодице, которую он сжимал и оттягивал с особой жадностью. Остатки сознания заставили его одним движением переместить руки с мальчишки на постель, но собственный язык так и чесался облизать все доступные участки кожи, что он и сделал, сменяя темп на более медленный и припадая к острым лопаткам шершавым мокрым языком, наслаждаясь вкусом чужого потного тела. Чан выводил на нем непонятные узоры, иногда нечаянно цепляя клыками и надеясь, что младший не понял, что именно это было.       А Чонин едва держался за последние волоски сознания, улетающего от него из-за сверхстимуляции растраханного и уставшего тела. Внутри уже все горело, а чужой член можно было сравнить с поршнем — такой же горячий, даже обжигающий. Но парень не мог сказать, что ему было неприятно. Скорее наоборот, но слишком.       Крис толкнулся еще несколько раз и излился глубоко внутри, не вовремя вспоминая, что совсем забыл надеть приготовленный презерватив. С этим мальчишкой явно что-то не так, ведь раньше он ни с кем так голову не терял и не доходил до… такого.       Он быстро покинул горячее нутро, сжимая руки в кулаки и оставляя неглубокие порезы от ногтей… или уже скорее когтей. Он чуть ли не в два шага добрался до ванной, жмурясь и пытаясь прийти в себя. Глаза неприятно тянуло от того, что зрачок успел привыкнуть к темноте, а теперь его слепил яркий холодный свет. Ноги и руки все еще дрожали, грудь вздымалась с невероятной силой, а легкие грозились разорваться, лопнуть как воздушные шары. Он все еще пытался успокоиться и не доводить до полного пиздеца, но получалось так же хреново, как и сдерживать себя там, в спальне.       Подняв более менее нормализовавшийся взгляд на зеркало, он устало выдохнул, видя как возвращается прежняя форма зрачков и постепенно пропадают длинные животные клыки, успевшие слегка надорвать верхнюю губу с правой стороны. Не велики потери, бывало и хуже. Ногти уже стали короче и приняли нормальный цвет, а шерсть на холке словно росла в обратную сторону, плавно исчезая под кожей. Оставалось только окончательно успокоиться и привести в норму дыхание и дрожащие конечности.       Вернувшись в спальню, он нашел Чонина спящим в той же позе, в которой он лежал, когда старший уходил. Чан мысленно влепил себе подзатыльник за то, что забыл о парне, которому успел разворотить и задницу, и рот. Он быстро метнулся в ванную за полотенцем, которое успел смочить в теплой воде, чтобы обтереть мальчишку и переложить в более удобное положение, а то еще не встанет утром. Хотя, тут вопрос обстоял в другом, проснется ли он вообще после всего того, что с ним творили этой ночью.       Крис отгонял нагнетающие мысли и аккуратно накрывал Яна теплым одеялом, подталкивая его со всех сторон и поправляя на плечах, чтобы не съезжало. Теперь он мог вдоволь налюбоваться расслабленным лицом, чьи черты сейчас казались еще красивее, чем в клубе, когда он первый раз увидел потерянного, валяющегося на полу, парня.       Симпотный, но маленький и глупый. Оттого еще меньше хотелось связывать с ним свою жизнь и портить младшему будущее.       Чан лег на вторую половину кровати, медленно и осторожно забираясь под одеяло, чтобы не потревожить чужой сон. Спать совсем не хотелось — в голове все еще крутился рой из тревожных мыслей о том, заметил ли что-то Чонин и не испугается ли он на следующий день, когда увидит, с кем провел ночь.       А младший парень заснул с четкой картинкой когтистой руки перед своим лицом и видом длинных царапин на паркете в кухне. Сначала он даже не обратил на них внимание, решив, что поцарапали, когда двигали мебель, но теперь закрадывалась мысль, что они явно не так просты, как и этот загадочный мужчина, заботливо подобравший его в клубе. Может, и не просто так он ему помог…

***

      Утром Чан не обнаружил парня в своей постели, что заставило грустно улыбнуться и вновь откинуться на смятую постель, все еще хранившую отпечатки их бурной ночи. На удивление, во всем теле пребывала какая-то легкость, мышцы приятно тянуло и хотелось выгибаться кошкой, наслаждаясь лучами утреннего солнца. Обычно он просыпался ни свет ни заря, разбуженный тревожными мыслями или кошмарами, но сегодня наконец смог отдохнуть и выспаться. Это ли не самая большая радость в жизни?       Ситуацию омрачало только неясное чувство какой-то утраты, словно он упустил из-под самого носа что-то очень важное. Например, шустрого мальчишку, взбудоражившего все его рецепторы и сбежавшего, словно ничего не было.       — Засранец!.. — Бан принял сидячее положение, скинул с себя одеяло и встал, разминая затекшие конечности.       Он рывком стянул грязное постельное белье и отправился наводить порядок дома — личный способ отвлечься от гнетущей реальности.       Чонин тем временем наяривал круги в своей маленькой съемной квартире, хватаясь руками за волосы и оттягивая их с такой силой, словно хотел вырвать. Только утром до него дошел смысл всего происходящего.       Он переспал с незнакомым мужчиной.       Со взрослым незнакомым мужчиной.       Мужчиной, у которого страшные когти вместо ногтей и животные инстинкты.       Ему довелось обнаружить на собственном теле несколько поверхностных, едва доставляющих неудобства, царапин, вероятно, оставленных теми самыми когтями. Нет, это не пугало, но вызывало непонятный интерес, и, пожалуй, именно этот интерес заставлял все поджилки исступленно трепетать. Как бы трудно это не было признать, но его тянуло к тому мужчине, а утром совершенно не хотелось вылезать из теплых объятий, в которые его успели заключить ночью. Чонин был удивлен своим поведением и тем, что не разбудил Криса — тот вроде так представился — своим копошением. Сон у него был вот вообще не зверским — там хоть на танке езжай и из пушки стреляй, а Чан и дальше бы спал и в ус не дул.       Уже при дневном свете Ян заметил больше странных царапин на паркете, словно от когтей, возможно, даже тех, которые он мельком увидел, едва чужая рука приземлилась перед его лицом. Когда мужчина кончал, он с такой силой сжал простынь, что, кажется, порвал ее. А позже, только он убежал в ванную, Чонин слабо поднялся и проверил собственные догадки — на белой ткани красовалось несколько маленьких дырочек.       Сразу после пробуждения он, на свой страх и риск, долго рассматривал большую ладонь, прижимающую его поперек живота к сильному телу. Ногти были все такими же аккуратными и ровными, никакого намека на что-то нечеловеческое. Чонин даже подумал, что ему могло померещиться, но все остальные факторы указывали на то, что это не простые игры разума, а действительно что-то неизведанное и загадочное.       И у маленького мальчика внутри него руки чесались от того, как сильно хотелось узнать это «неизведанное и загадочное» получше.       Наверное, именно этот внутренний ребенок подтолкнул его спустя всего лишь два дня после разлуки оказаться на пороге той большой квартиры, которую успел рассмотреть лишь мельком. Пробраться через пункт охраны оказалось еще той задачей, но и Чонин не лыком шит, чтобы не извернуться и не притвориться доставщиком. Охранник правда долго его разглядывал, прежде чем недоверчиво вздохнуть и пропустить наконец в большой двор. Ян даже уговорил ему открыть нужный подъезд, ссылаясь на то, что не хочет заставлять заказчика спускаться сюда ради какой-то посылки.       И вот теперь он стоял перед тяжелой дверью, разрываясь между тем, чтобы нажать на заветную кнопку звонка, и тем, чтобы сломя голову убежать обратно, закрыться в своем маленьком мире и не лезть к взрослому дяде, у которого, наверное, и своих проблем по горло. Ситуацию проще не делал и охранник, поднявшийся вслед за парнем, дабы проследить, чтобы тот не натворил чего.       Теперь бежать уже точно некуда.       Дрожащей рукой он все-таки нажал на звонок и тут же отдернул ее, словно обжёгся, а потом и сам чуть не отпрыгнул, когда через считанные секунды дверь открыл все тот же высокий красивый мужчина, с невероятно уставшим взглядом и помятым лицом.       Чан проморгался, пытаясь сообразить — кажется это ему или на пороге его квартиры стоит тот самый беглец-засранец, который совратил его и довел до звезд перед глазами.       Чонин внаглую оттолкнул его и прошел в прихожую, скидывая кеды и рюкзак, а потом посеменил на кухню, ориентируясь по тому, что помнил. Крис проследовал за ним, почесывая спутанные волосы и поправляя мятую футболку. Было немного стыдно за свой внешний вид, но он тут же отгонял эти мысли — это к нему в гости приперлись без приглашения, а не наоборот.       — Эм, — неуверенно протянул он, когда Ян уже наливал себе стакан воды из графина. — Ты пришел за чем-то конкретным?       Чонин зыркнул на него, нахмурился и чуть не сбил с ног, хватая за руку и поднося ее к самому носу, чтобы было удобнее разглядеть чужие ногти и пальцы. Он повертел ладонь в руках и, не заметив ничего особенного, отпустил, а после подтолкнул мужчину в сторону гостиной и завалил на диван, присаживаясь на колени перед ним и выжидающе заглядывая в самые глаза.       — Ты что творишь? — Чан зашипел подобно кошке и сильно сжал плечо парня, вырывая из того ответное шипение. — Может хоть что-то скажешь?!       — Ничего особенного, — Чонин прокашлялся и скинул с себя руку. — Мне понравилась та ночь, хочу еще…       — Нет-нет-нет!..       — Меня, кстати, Ян Чонин зовут, ты прошлый раз не спросил, — он игнорировал любые возгласы мужчины, стягивая спортивные серые штаны и являя миру тот самый красивый и уже стоящий по стойке смирно член.       — Ты, блин, вообще слушать меня будешь?!       — А еще я живу недалеко, всего в семи кварталах от тебя, — продолжал парень, обхватывая ствол пальцами и водя вверх-вниз.       — Это… Это далеко, — Крис запрокинул голову на спинку дивана, все еще пытаясь отодвинуть Чонина, но получалось у него как-то вяло и из рук вон плохо.       — А как по мне, нет, — тот последний раз хитро ухмыльнулся и опустился ртом на подрагивающий член.       По всей комнате разнесся низкий стон, а Чан снова удивился тому, как охотно малец тянет все в рот, и как же хорош в деле этот самый рот — узкий, горячий, с обильным слюноотделением и сильными мышцами щек, которые он напрягал, чтобы создать ощущение вакуума. Парень снова опускался до самого конца, проталкивая головку в горло, сжимая ее сильнее и вырывая все больше тяжелых вздохов, граничащих со стонами.       Чан уже хотел полностью расслабиться и отдаться во власть умелому языку, что сейчас ласкал уретру и опускался к яйцам, но только он успел прикрыть глаза, как почувствовал жжение в дёснах и зуд на кончиках пальцев. Он тут же отпихнул от себя Яна, сжимая собственные руки, чтобы тот не увидел растущих когтей, и заскулил, отворачиваясь и поджимая под себя ноги.       Чонин резво схватил чужую руку, вновь рассматривая пальцы и игнорируя попытки вырваться.       — Ну вот я тебя и поймал! — радостно воскликнул он, разворачивая свернувшегося клубком мужчину и придавливая его колени своими бедрами.       С этим правда пришлось повозиться — зверь оказался упрямым и сильным, зараза такая. Ян едва смог оттянуть его от диванной подушки, которой тот прикрывал зардевшиеся щеки и уши.       — Эй, инопланетянин, на меня посмотри! — этому ребячеству точно не было предела. — Сейчас будет игра «вопрос-ответ». Готов?       Чан игнорировал его, щурясь и отдергивая руку, но парень в тот же миг грубо обхватил член и сжал его пальцами с такой силой, что пришлось изумленно раскрыть глаза и уставиться на наглого мальчишку, устроившегося на его ногах как на самом удобном стуле.       — Кто ты? — Чонин стер со своего лица улыбку и вперился в испуганного старшего таким серьезным взглядом, что даже самому не по себе стало. — Не молчи, я не отпущу, — в подтверждение собственных слов он сильнее сжал чужой орган, выбивая из собеседника задушенный всхлип.       — Блять, — Чан действительно был готов расплакаться от своего униженного положения, но держался из последних сил. — Что ты от меня хочешь?       — Ничего сложного! Ответь на вопрос и я отпущу твой охрененный хер, обещаю! Ну?       Он не знал, что делать в таком случае. В стае к этому не готовили, даже не упомянули, когда он сказал, что хочет вырваться в большой город, посмотреть мир и перестать чтить тупые традиции. Никто ему даже не сказал, как оправдывать свою особенность перед такими особо любопытными, да и вряд ли где-то ведут курсы самообороны от надоедливых мальчишек.       — Засранец…       — Чо говоришь? Не слышно, — Чонин в открытую забавлялся, ерзая на чужих коленях и второй рукой перебирая напряженные яйца — неизвестно кого он таким образом отвлекал: себя или Криса.       — Я оборотень, — сдался мужчина, низко опуская голову и пряча стыдливый взгляд за челкой.       — Так просто? — самое искреннее удивление из всего арсенала эмоций. Парень уже надеялся помучить партнера, наслаждаясь своим положением «на вершине». — Ну, хорошо, что не хтонь какая-то, — хмыкнул Ян, слегка ослабляя хватку и поглаживая уже посиневший орган. — И чо ты когти свои на меня выпускаешь? Не нравлюсь типа?       Чан тихо взвыл то ли от вернувшегося возбуждения, то ли от странных вопросов и пытливого взгляда.       — Наоборот, — проскулил он, — нравишься… Даже очень.       — А-а-а, — протянул Чонин, придвигаясь плотнее и касаясь ширинкой чужого возбуждения. — Это у тебя такие проявления чувств?       — Это вообще не смешно! Я думал, покусаю тебя всего в прошлый раз! — старший крепко сжал бедра парня, останавливая поступательные движения.       — Ну так покусай сейчас, — тот склонился к самому уху и лизнул мочку, прихватывая ее зубами и перекатывая во рту маленькую сережку. — Хочу на столе… Прямо на том, в который я тебя вжимал, когда отсасывал прошлый раз. Давай… Ну же!       Чан закусывал губу, чувствуя вкус собственной крови на языке, и сильнее сжимал чужие ягодицы, даже сквозь плотные джинсы сполна ощущая их мягкость и податливость.       Послав к черту те границы, через которые он не мог переступить, он поднял легкое тело на руки, прижимая к себе сильнее, и отнес его в кухню, а потом посадил на столешницу и припал губами к выставленной шее, слегка прикусывая кожу и стягивая с парня одежду, не заботясь о ее сохранности и целостности. Язык наконец добрался до заветного места между шеей и плечом, а руки продолжали мять и лапать все доступные участки, вырывая из младшего стоны на грани писка и всхлипов.

***

      — Это что? — сонный Чонин едва держался на ногах, кутаясь в безразмерную толстовку старшего, и показывал на торчащий над кромкой домашних штанов хвост. — Я его раньше не видел…       — Логично, — хмыкнул Чан, помешивая кофе в турке. — Я же не дурак, чтобы показывать все прелести частичной трансформации каждому, кого домой привожу.       — И много ты таких приводил? — тут же завелся парень, забираясь на столешницу и слегка скрипя голой кожей ягодиц о лакированную поверхность.       — Дурак! — шикнул старший. — Грязной попой на чистый стол!       — Ночью эта попа не казалась тебе грязной! Вылизывал так, что во мне, кажется, до сих пор куча твоих слюней! — обиделся Ян, надуваясь и отворачиваясь от хитрого взгляда с ноткой снисходительности. — И ты так и не ответил на мой вопрос, — буркнул он, даже не поворачиваясь.       — Не много, — абсолютно спокойно отреагировал Чан, стараясь не поощрять такое поведение младшего. — В цифрах назвать не смогу, но точно не много. По крайней мере, после тебя никого не было.       Чонин какое-то время молчал, пялясь в стену и обдумывая свои следующие слова, а Чан тем временем уже разлил кофе по кружкам и принялся жарить яичницу.       — А хвост и уши потрогать можно? — тихо спросил Ян, болтая ногами, не достающими до пола с высоты столешницы.       Бан беззвучно посмеялся и коротко кивнул, после чего парень спрыгнул и кинулся к мужчине, мягко опуская руку на пушистый хвост, который от чужих ласковых касаний затрепетал и пару раз двинулся из стороны в сторону. Чонин хихикнул и потянул руку к ушам, чтобы почесать их у основания. Чан даже немного наклонился в его сторону, подставляясь под приятные движения, что заставило еще шире улыбнуться.       — Как собака… А говорил, что волк, — хмыкнул он, тут же отрывая руку, потому что со стороны Кристофера послышалось предупреждающее рычание. — Что? — искренне удивился парень. — Не нравится, когда называю тебя собакой? Ну ты же такой милый щеночек!       Мужчина зарычал еще громче, стараясь не отвлекаться от приготовления яичницы. Он бы и не реагировал так на слова младшего, если бы его внутреннего волка это не обижало, поэтому приходилось идти на поводу у своенравного животного.       А идти приходилось довольно часто.       За время совместного времяпрепровождения Ян часто шутил и подтрунивал над старшим. Стоило Бан Чану нечаянно при нем почесать какой-то участок тела, как тут же сыпались шутки про блох и обработку. Если в холодильнике не было чего-то мясного, начинались нелепые предположения о том, что волка посадили на диету. А уж если Чан лез с неприличными предложениями вылизать его, сразу кидался обвинениями в том, что недокормил зверюгу, раз та на чужие задницы кидается.       — Ну ладно, не буду, — Чонин снова погладил хвост, прижался к обнаженной спине, оставляя несколько коротких поцелуев на покатых плечах, и положил голову на одно из них. — Я завтра не смогу прийти. У меня защита курсовой, буду поздно и не успею забежать домой, чтобы оставить учебники и взять вещи.       — Не хочешь подумать о переезде? — неловко запинаясь, предложил Крис, выкладывая готовый завтрак. — Тебе от сюда не очень далеко до университета. Я могу забирать тебя после пар…       — Мне как-то неловко, — замялся младший, помогая перенести тарелки и кружки. — Ты же дома работаешь, вдруг я мешать буду…       — Я успеваю многое сделать, пока ты в универе. Так что давай, не глупи, собирай вечером нужные вещи, я за тобой заеду.       Чонин на такую решительность лишь похихикал, чмокнул в нос, а потом шутливо прикусил пушистое ухо, тут же отплевываясь от шерсти, оставшейся на языке. А Чан победно ухмыльнулся, пошевелив ушами и приступив к завтраку, чтобы показать свою шутливую обиду на парня за этот глупый и необдуманный поступок.       За несколько недель общения они поняли, что их отношения не то чтобы как у пары, скорее как между хорошими друзьями, но такое положение обоих в принципе устраивало. Чонин не особо надоедал, вопреки ожиданиям, сложившимся из-за предубеждений относительно молодежи, а Чан не лез с лишними нравоучениями, иногда даже удивлялся тому, как мудро и не по-детски рассудительно поступал младший.       Единственное, с чем было трудно, так это с бушующими гормонами старшего. Младший все еще приятно пах для него, а за время, проведенное в его квартире, здесь все успело впитать его запах. Оттого Крис часто чувствовал, как скапливается физическое и моральное напряжение, которое он так боялся выпустить, ведь прошлый раз он чуть не сошел с ума, разворотив полквартиры и испортив покрытие пола. Он думал, что тогда крыша уехала от него окончательно, пока не позвонил старому знакомому, который ловко вывел его того состояния и даже прописал курс успокоительного. Это действительно помогло, и даже сейчас он не сразу теряет самообладание, а довольно долго и стойко держится.       Ну или держался. До этого вечера.       Он обещал, что заедет за Чонином, когда тот соберет вещи, но за время его отсутствия Чан успел так себя накрутить, что не заметил, как начал грызть нижнюю губу клыками, в то время как заострившиеся когти уже оставили несколько неглубоких и едва заметных царапин на столе. Самообладание медленно, но верно посылало его к черту, а действие успокоительного заканчивалось чуть ли не через пятнадцать минут после приема, когда как раз должно было только начинать работать.       Мужчина схватился рукой за голову, сильнее закрывая глаза, потому что их уже начало жечь от неконтролируемой трансформации. Шатаясь, он дошел до раковины в кухне, чтобы промыть глаза и хотя бы ненадолго уменьшить неприятные ощущения. Все его тело словно полыхало синим пламенем — кости и мышцы скручивало и будто выворачивало из суставов и связок. Он чувствовал, что позвоночник уже успел покрыться грубой шерстью, а загривок и руки жутко чесались от только прорезающихся волосинок. Колени неприятно тянуло и хотелось скорее принять сидячее положение, чтобы немного снизить уровень боли.       Чан искренне надеялся, что Чонин не додумается самостоятельно заявиться в его квартиру, пока он не придет в себя и не будет в состоянии ответить на сообщения, которые уже огромным потоком обрушились на его бедный телефон, не перестающий вибрировать и неприятно пищать. Крис не успел опомниться, как запустил раздражающий гаджет в стену, и тут же вцепился когтями в собственные ноги, оставляя неглубокие раны, пропитывающие скупыми каплями крови все те же серые спортивные штаны.       В горле противно першило, словно он все утро песок жрал как не в себя. Пришлось снова вставать и ползти до графина с водой. И почему-то именно в этот момент в прихожей щелкнула и захлопнулась дверь, а на кухне появился растрепанный младший, волочащий за собой большую сумку. Он зло глянул на помятого Чана, чей лоб давно покрылся испариной, а сердце ходило ходуном, грозясь выпрыгнуть из груди.       Наверное, если бы он в этот момент сидел, а не стоял, того, что произошло позже, можно было избежать.       — Ты какого хрена вне доступа? — Чонин словно не замечал тяжёлого дыхания и хрипа, который вперемешку с рычанием вырывался из полуприкрытого рта старшего. — Абонент не абонент? — он сделал шаг вперед, но тут же был остановлен свирепым взглядом, в котором от человеческого мало что осталось.       — Не подходи! — и не понятно было, кричал, рычал или хрипел Бан, когда выдавливал это из себя.       Парень медленно обвел взглядом все помещение, подмечая какой-то едва видимый беспорядок, а потом быстро оценил состояние Чана, согнувшегося в три погибели и вцепившегося когтями в край столешницы.       — Чо, зверюгу свою успокоить не можешь? — уже более спокойно спросил Ян, все равно двигаясь вперед, но дальше порога кухни не заходя. — Я могу помочь, Крис…       — Не двигайся! Просто, блять, замри!       — Ты меня не слышишь? — Чонин изогнул бровь и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не боится и не оставит его одного в этой ситуации. — Или ты забыл?.. Мы же типа пара! Должны со всеми проблемами справляться вместе и тыры-пыры в жопе дыры… Не заставляй меня нести эту хрень!       Договорить он не успел, потому что в стену рядом с ним прилетела тарелка, сразу рассыпаясь на множество осколков, а следом и прозрачный стакан, повторяющий ее участь. Чонин испуганно выпрямился, а потом в одно движение завернул за угол, прижимаясь спиной к стене и сползая по ней на пол.       Ему было страшно. С самого первого взгляда на свирепого волка, которого крутило и кидало в разные стороны. Он же не дурак, чтобы не увидеть, как плохо сейчас Чану, но что он мог сделать, чтобы облегчить эту ношу? Что? Он ничего не знает об оборотнях. В интернете пишут полную чушь, а других особей он не встречал. И, о Боже, как же у него тряслись руки, когда он пытался разговаривать со старшим, как перехватывало дыхание, когда животное внутри него рычало и словно брыкалось, пытаясь проломить грудную клетку.       А еще эта посуда…       Чонин честно уже распрощался с жизнью, когда услышал звук бьющегося стекла около своей головы. Так быстро он не реагировал еще никогда, да и там скорее не он действовал, а его подсознание, кричащее о том, что оставаться в кухне и дальше очень опасно.       Парень все еще прижимался к стене в прихожей, боясь лишний раз вздохнуть. Он прислушивался к странному копошению, потом послышался звук чего-то падающего, а следом тихое поскуливание. От всей этой непонятной смеси становилось еще страшнее — пальцы на руках заледенели и, казалось, не были способны даже согнуться. Чонин очень тихо, так, что слышно было только сбитое дыхание, переполз в угол рядом с входной дверью, вжимаясь в него и молясь, чтобы ничего особо серьезного не произошло.       Через несколько минут Чан, едва держась на ногах, выбрался в коридор, мутным взглядом ища младшего. Как только он увидел его на полу, забившимся в самый дальний угол, тут же упал на колени и, опустив голову как можно ниже, подполз, чтобы виновато всхлипнуть и уткнуться в чужие дрожащие ноги.       Чонин все еще с осторожностью смотрел на него, не решаясь пошевелить затекшими руками и прикоснуться к дерганному и уязвимому мужчине, что сейчас так глупо терся о него носом и боялся поднять взгляд.       Подумать только… Минуту назад рычал, дрался, швырял посуду и всем своим видом говорил, что подходить к нему опасно. А сейчас сам приполз буквально на коленях, задыхаясь то ли от чувства вины, то ли от того, что испугался. Хотя кто кого тут еще бояться должен.       — Прости, — прошептал Кристофер, все еще не отрывая лица от коленей парня, но пытаясь прижаться к нему еще сильнее, словно нашкодивший щенок, готовый принимать наказание за проступок.       — Угомонил свою зверюгу? — весьма решительно для только что испуганно убегающего человека пробормотал Ян, наконец отрывая руки от пола и запуская их во влажные от пота волосы мужчины. — Пока не успокоишь, ко мне не подходи, — вопреки своим словам, он лишь сильнее зарылся пальцами в чужую шевелюру, лаская прижавшиеся к голове уши и спускаясь к затылку, чтобы размять его и помочь расслабиться. — Объяснишь, что это было?       Чан как-то сдавленно захныкал, словно маленький ребенок, еще больше зарываясь носом в складках чужой одежды и будто прячась от злого мира, не принимающего его с такими особенностями.       — Я переволновался, — послышалось откуда-то со стороны живота младшего, в который уткнулся Крис, заставив парня выпрямить ноги и позволить лечь на них свернувшемуся в клубок телу. — Здесь вся квартира тобой пропахла… И я пока нюхал, задумался, а потом как-то так получилось, что… Я не знаю…       — Накрутил себя? — подсказал Чонин, удивленно наблюдая, как исчезают уши и хвост.       — Да, — выдохнул мужчина, ежась от неприятных ощущений в области поясницы и макушки. — Прости.       — Если ты поможешь перетащить все оставшиеся вещи, будешь прощен, — театрально серьезно заявил Ян, скидывая с себя тяжелую тушу.       — Серьезно? — Чан наблюдал за тем, как парень спокойно встает на ноги, отряхивая штаны и приводя себя в порядок. — Ты все еще хочешь жить со мной? И тебя не пугает?..       Чонин посмотрел на него так, словно увидел перед собой самого глупого человека на свете — с жалостью и некой насмешкой.       — Ты дурак? Думаешь, меня напугают эти твои выходки с угрозами и воем на луну? — парень усмехнулся, помогая возлюбленному встать. — Нет, сегодня я, конечно, испугался, но теперь я знаю, что достаточно почесать за ушком, как ты таешь и превращаешься в лужу. Но если ты думаешь, что я откажусь от своих чувств только потому, что ты с некой... ебанцой, то ты реально дурак…       Чан удивленно смотрел в хитро прищуренные глаза парня, не веря ни своим человеческим, ни исчезнувшим волчьим ушам. Он его едва не убил только что, а пацан все равно собирается жить у него? Делить одну постель не только для мимолетного удовлетворения потребностей, но и как пара? Готов терпеть животные выходки, какими бы они не были?       — Что? — старший улыбнулся и обвил руками талию упирающегося Чонина. — Как ты это назвал? С ебанцой? Маленький засранец! Я тебя сегодня ночью всего покусаю!       — Да пожалста! — фыркнул Ян, все же сдаваясь под натиском со стороны Чана и позволяя обнять себя. — Только попу оставь в целости и сохранности. Мне на ней еще три пары завтра отсидеть надо.       Чан счастливо угукнул и потрусил в сторону кухни, видимо, чтобы убрать беспорядок, который там устроил. А Чонин взглянул на свои ладони, подмечая пару клочков серой шерсти.       — Вот же волчара… Мой волчара Чани, — улыбка с его лица так и не хотела сползать, пока он отряхивался и замечал все больше шерсти на полу. — Зверюга! — крикнул он, явно обращаясь к Крису, который гремел осколками посуды, пока убирал их с пола. — Ты линяешь, в курсе? Может, тебе какие таблеточки притащить?       Из кухни послышалось угрожающее рычание, а Чонин в ответ громко рассмеялся. Что ж, Чану придется смириться с этими глупыми шутками и подколами. Да и в любом случае, лучше ко всему относиться с юмором и в противовес спокойной жизни выбирать бесконечные издевательства над любимым, чтобы этому животному хоть немного сладость совместного проживания заглушить.