Луз Носеда, пожилая женщина шести десяти восьми лет, сидит на диване с пультом в руке, смотрит телевизор. Ноги её укутаны в красное клетчатое покрывало, что немного покалывает кожу.
По телевизору идёт какое-то теле-шоу. Концепт Луз сама не успевает понять, переключая на моменте, когда какой-то паренёк высовывается на весь экран, показывает язык и выпучивает без того огромные глаза:
- Ц.
На следующем канале идёт какой-то фильм, вернее сказать заканчивается. Голые девушки лежат в постели, прижимаясь к друг другу. Одна из них произносит перед титрами:
- Ты теплее.
- Тьфу ты! - видимо, ничего интересного Носеда так и не найдет сегодня.
- Луз, - звучит где-то в проёме двери знакомый голос. Конечно, слышит каждый день. Уже как пятьдесят лет брака и двух лет отношений. - Есть серьезный разговор.
Луз немного удивлена. Серьёзный разговор? Опять в магазин идти? Жена же сама буквально недавно пришла с улицы. Сидела на лавочке с подругами и обмывала чужие кости. Могла бы и зайти.
- Да, Эмити?
Вторая старушка садится на диван и кладет руку на чужое плечо:
- Ты меня любишь?
- Господи.. - проговаривает Луз, хватая покрывало за края, поднимая вверх и прижимая к груди, как в молитве. В последний раз Носеда слышала подобные расспросы, ревностные выражения несколько десятков лет назад. Время делает своё, поселяя в любящих сердцах с каждым годом уверенность в друг друге, в какие-то моменты - смирение, а после и привыкание. Что же сейчас нашло на Эмити? Или, может, те счастливые годы спокойствия были для Луз лишь сном? В свои времена это все, конечно, добавляло своей драмы и романтики в жизнь, но явно не сейчас в её седьмой десяток. Да и сегодня у них годовщина. Должны прийти гости.
- Эмити, Уиллоу опять свое самодельное вино давала на пробу?
- Я трезва, как стёклышко.
- Люблю я тебя, люблю. - решает не спорить с женой Луз. Всякое же происходит в таком возрасте, мало ли, нахлынуло.
Эмити щурится, от чего некоторые морщины на её лице растягиваются.
- Скажи честно, у тебя кто-то есть?
Луз смотрит на нее удивленно, приподнимая брови и прижимая плед ближе к груди. Недолго думая, она выдает на автомате:
- Да. Сахарный диабет.
Эмити резко встаёт, складывая руки. Она нависает над Луз, не касается её, но будто сдавливает одним только взглядом.
Луз же хватается за плед, как за спасательный круг. Прячется за ним, будто голая. Немного потрескавшиеся в каких-то местах губы приоткрываются, и старушка выдает:
- Бабка, что тебе надо то?
- Тонометр. Новый. - разделяет слова Эмити. - Уиллоу недавно подарила Боше.
- Ёб твою мать, это все... только за этим?
Губы Эмити растягиваются в ухмылке. Розыгрыш прошел на ура. Но насчёт тонометра она не пошутила. Лучше Луз не рисковать, а поскорее приобрести столь нужный для жены подарок.
Тут слышится звон из коридора. Значит, кто-то пришел. И в самом деле. Когда супруги Носеда открыли дверь, на пороге им улыбалась их дочь Эйзи, а позади нее стоял её муж Хёк и четырнадцатилетняя Луна, их дочь.
- Заходите-заходите, дорогие. - тараторила Эмити, запуская гостей так, как будто ждали и не видели их очень давно.
Хёк - коренастый мужчина с самым наисерьёзнейшим лицом в мире. Кажется, даже если случится конец света, ничто не сможет отобрать у него эту непоколебимость. Он протягивает пожилой паре коробку, в которой, должно быть, их подарок. Старушки с радостью принимают его, обнаруживая, что внутри набор кастрюль.
- А это.. - Эйзи подталкивает дочь в плечо, на что та хмурится. - Луна хотела бы вам подарить. Она сама выбирала, так что.. - женщина сама не знала что подобрала дочь для бабушек, и знатно удивилась, когда девочка достала из своего рюкзака упаковку пельменей с большой блестящей подписью: "Золотые".
Эйзи недовольно зыркает на дочь.
Та нервно улыбается, пожимая плечами.
Данные матерью деньги Луна потратила на поход в кинотеатр с друзьями. В прочем, Эйзи лучше об этом не знать..
Луз же радостно выхватывает подарок, крепко прижимая:
- Ну наконец-то! А то с правильным питанием Эмити одни листья да трава!
Эмити лишь закатывает на это глаза, отходя куда-то на пару минут. Вскоре она возвращается и подходит к Луне, протягивая купюру.
- Мамуль, ну ты что! Не нужно! - восклицает Эйзи, в то время как её дочь с радостью в глазах принимает такой неожиданный, но приятный сюрприз. - Луна, верни.
Эмити упирается руками на колени, приближаясь внучке:
- Наплюй на неё, дорогая, как и я когда-то.
В голове возникают воспоминания пятидесяти летней давности.
...
Эмити стукнуло восемнадцать, и она тут же решила съехать из отчего дома и жить вместе со своей девушкой. Конечно, глава семейства Одалия Блайт была категорически против, в первую очередь из-за не очень "подходящего" происхождения Луз Носеды.
- Да эта потаскуха тебе всю жизнь сломает! - кричит в след дочери Одалия, размахивая в воздухе кулаками, как боксер, которому не терпится выйти на ринг.
Эмити с чемоданчиком, полным вещей в руках, разворачивается к матери , поднимаясь к ней по ступенькам.
Отдали опускает кулаки, важно поднимает голову, радуясь своему успеху.
Но не тут-то было. Эмити ставит чемодан, приподнимает голову и плюёт прямо в лицо матери.
Хватая вещи, младшая Блайт бежит к дороге, где уже её ждёт Луз в своей красной машине. Та смеётся, наблюдая за краснеющей рожей и дёргающимся глазом матери своей девушки.
...
Конечно же, Эмити пошутила с таким выражением. Она воспитала свою дочь достойной женщиной и такой же хорошей матерью для Луны, которую сама не получила в лице Одалии в свои юные годы.
Все собравшиеся уселись за стол. Всё находившееся на нем, было всяческими полезными блюдами. И только свежесваренные пельмени выбивались из общей картины.
Луз не терпелось приступить к трапезе больше всех. Будь это какой-то глупый мультик, а не реальная жизнь, её бы точно изобразили с высунутым языком и сбегающими по уголкам губ слюнями.
Но все же, приученная за годы совместной жизни с Эмити, во время того, как семья приступила к своему ужину, Луз старалась соблюдать манеры. Да, даже если речь идёт о пельменях, которых она давненько не ела.
- Луна, - произносит Эмити, накалывая на вилку лист салата с половинкой помидора чери. - Как твои успехи в школе?
- Мм.. - девушка поднимает глаза к потолку, вспоминая не какой-то урок, а как заперлась в раздевалке с очередной школьной "подружкой". Да уж, в её возрасте такие прятки, сопровождающиеся поцелуями, что только-только перерастают в более взрослые, чем просто чмоки, кажутся чем-то невероятно захватывающим. - Неплохо.
- Ты уже думала над тем, кем хочешь видеть себя в будущем? - не унимается Эмити, накалывая следующую "партию" салата на вилку.
- Ну, этого-то я не знаю, но вообще по планам бы найти в девушки какую-нибудь иностранку и уехать за границу.
Эмити улыбается без какой-либо насмешки или порицания, по доброму. В то время пока Луз затачивает очередной пельмень с сияющими глазами.
- И.. какой же должна быть твоя будущая.. дама?
Луна отстукивает ногой какую-то мелодию о пол, недолго думая, отвечает:
- Глухо-немой. Так папа говорит.
Бедняга Хёк давится своей едой, уже сразу понимая, чей взгляд его пронизывает больше остальных.
Эйзи складывает руки на груди, поворачиваясь к дочери:
- Почему же?
- Ну, если она молчит, то значит мои уши будут сохранены. А если и глухой, то не слышать и в последствии не орать за то, что я себе под нос бурчу.
Естественно цитирование. Всё-таки Хёк не такой уж броненосец.
- Интересные взгляды.. - спокойно, но с неким нажимом проговаривает Эйзи, выпирая свои глаза на мужа.
Единственная, кого вообще ничего не напрягает - Луз. Она сидит, уплетая пельмень за пельменем в чуть ускоренном темпе. Эмити сейчас явно не до её манер. И с самым счастливым лицом на свете выдает, обращаясь больше к внучке:
- Ну просто золото, а не семья!
Вечер закончился без криков и каких-либо скандалов. Но, провожая семейство, от Эмити и Луз не ускользнул изменившийся блеск в глазах Хёка, будто на верную смерть идёт. Всё же Эйзи пошла в Эмити, когда та была молодой.
- Даже воспоминания нахлынули. -вздыхает Эмити, когда входная дверь закрылась.
Луз на ходу засовывает очередной пельмень, начиная прожёвывать:
- Ты про тот случай, когда ты за мной бегала
с водой из шланга?
- И это тоже. - усмехается Эмити. - Золотые времена.
