Поцелуй с запахом водки

– Николина Васильевна, а может, выпьем по рюмашке? У меня ещё один тост созрел! - звонко хохочет Петровна, держа в руке пустую рюмку. К слову, это была уже не первая и не вторая рюмка. – С-спасибо, но я, пожалуй, откажусь.. - тихо отвечает Гоголь, хлопая ресницами и поглядывая удивлёнными глазёнками на свою начальницу, которая уже напилась в хлам. Пока дознавательница глотала залпом уже пятую рюмку водки, писательница ни разу не притронулась губами к алкоголю, так как она не была любителем этого русского напитка. Конечно, девушка его пробовала, но это был только один раз, и то это было в первый день приезда в Диканьку. Так сказать, многоуважаемая Александра Христофоровна и жители встречали гостей из Санкт-Петербурга. После одного неуклюжего глотка у девушки начало жечь рот. Наблюдая за кислой гримасой писательницы, Гуро пододвинула блюдечко с закусками ближе к Гоголь и, усмехнувшись, произнесла: – Душа моя, водку закусывают. Яну Петровну позабавило, как Николина в спешке стала пихать в рот несколько кружочков солёного огурца и тщательно пережёвывать. После такой «пробы» у писательницы пропало желание приближаться к водке. Лучше не рисковать, если не имеешь представления. Пока Яна Петровна с удовольствием жевала виноград, откинувшись на спинку деревянной лавочки, Николина осторожно схватила бутылку с оставшимся пойлом и спрятала её под столом. – Прекрасная погода сегодня, прямо ух! А не пойти ли нам прогуляться, голубушка? Вы что-то чересчур бледная. Вам необходимо пройтись! Николина неловко улыбнулась, убирая прядь непослушных чёрных волос за ухо. Начальница смотрела прямо в глаза, отчего становилось неудобно. Господи, когда она уже протрезвеет хоть немного.. – Яна Петровна, спасибо большое, но я не хочу… – Здравия желаю, бабоньки! - сзади послышался знакомый женский голос. Девушка повернулась и увидела приближающуюся главу полиции Диканьки - Александру Христофоровну Бинх. Или, как бы выразилась Гуро, высокомерная стерва. Сказать, что она была в неадекватном состоянии - ничего не сказать. Она еле как перебирала ногами в своих чёрных лакированных туфлях, а русые волосы были растрёпаны. Как только она подошла к столу, в нос Гоголь ударил сильный запах перегара. Она сразу прикрыла лицо рукавом пиджака, дабы не вдыхать этот ужас. Конечно, могло бы всё обойтись, если бы Бинх не обняла за шею Николину, прижав к себе. Гоголь была готова грохнуться под стол от страха... – Уважаемые гости, коллеги, напарники. Я вам признательна, что вы уделили чуть-чуть времени и приехали к нам в гости! - мурлыкала женщина, обнимая писательницу всё крепче и покачиваясь из стороны в сторону. - Как говорится, хлеб да соль нашим любезным гостям! – Ну, в нашем случае сало и борщ, любезная Александра Христофоровна! - дознавательница еле как выдавила из себя улыбку, хотя в душе ей хотелось харкнуть в лицо Бинх. – Конечно-конечно, дорогая моя. Для вас всё организуем! Хоть борщ, хоть сало, хоть чеснок в печи. – Чеснок в печи?… - неуверенно прошептала Николина, поглядывая на неугомонную Александру. Что за бред та несёт вообще? – Яна Петровна, не желаете отведать со мной моей фирменной настойки? Она с ягодами. После одного глотка вы взлетите до самого неба, как я! Женщина громко захохотала, отчего Гоголь вздрогнула и смущённо улыбнулась уголками губ. Следовательница нахмурила брови и обратилась к «подруге». – Ну-ка, Саша, не приставайте к моей девчонке. У неё уже волосы дыбом встали от ваших рассказов. Полицмейстерша резко замолкла и приложила палец к своим красным от помады губам. Впрочем, этой помады на губах почти не осталось, ведь она успела размазаться по подбородку. Теперь женщина выглядит так, будто она съела кого-то. Впрочем, Яну Петровну это бы не удивило, если бы всё так и было. – Да ради Бога! Вы только скажите, и я заткнусь! – ухмыльнулась глава полиции и наконец-то отпустила несчастную Николину. Иначе она бы уже задохнулась от удушья и противного перегара, который так и заставлял девушку кривиться. Женщина резко повернулась и пьяной походкой направилась к своей помощнице. Яна Петровна элегантно держала пальцами кусок чёрного хлеба и смотрела Бинх вслед. – Да уж, нахреначилась она, конечно, в хлам. Маразматичка пьяная, ей Богу... Гоголь захихикала от таких «добрых» слов об Александре Христофоровне. Ей это показалось забавным. Хотя начальница сама не лучше. Пару часов назад она заставляла девушку пойти с ней воровать булки да баранки у пекарей, но Николина судорожно махала руками и говорила, что таким лучше не заниматься на пьяную голову, иначе за решетку отправят. – Душа моя, может вы всё-таки составите мне компанию? - спросила женщина, поднимаясь со скамейки. Поправив воротник своей рубашки, она сделала шаг ближе к Николине и подала ей руку. Писательница нервно сглотнула и кивнула, после чего бледная и холодная девичья ладошка опустилась на тёплую ладонь с дорогим перстнем на безымянном пальце.

***

– Яна Петровна, может мы уже пойдём в деревню? М-мне становится холодно.. - за спиной Гуро раздался тихий голос Гоголь и дознавательница обернулась. У девушки заметно подрагивали плечики от холода, а из-за мягких прядей волос, что прикрыли её прелестное личико, не было видно этих голубых глаз. – Скоро пойдем. - женщина сделала паузу, а затем продолжила. - Николина Васильевна, не сочтите за наглость, но вы когда-нибудь бывали в отношениях с парнями? Девушка смутилась после такого вопроса, но Гуро продолжала сверлить взглядом её, желая наконец-то услышать ответ на поставленный вопрос. Чёрт, теперь понятно, как она выпытывает информацию у людей... Никаких лишних слов, только вопрос и гипнотический взгляд, из-за которого становится ой как не по себе.. – Н-нет... – А с девушками? - не унималась следовательница. – Яна П-петровна, почему это вас так волнует? - не выдержала Николина. Женщина приподняла уголки губ, осматривая с ног до головы девчонку. – Да я просто знать хочу, умеете ли вы целоваться... Гоголь не успела ничего понять, как через пару мгновений Яна Петровна подалась вперёд и прильнула к дрожащим губам своей яхонтовой. Николина широко распахнула глаза и застыла, затаив дыхание. Губы Яны были мягкими и податливыми, а сама она пахла чем-то перчёно-сладким и ещё немного спиртом. Наверное, аромат после застолья ещё не совсем выветрился... Яна Петровна, казалось, не обращала внимания на то, что Николина не отвечает на поцелуй и только боязливо поджимает губы, будто страшась впустить Яну. Холодный ветер щекотал ресницы и трепал короткие волосы Николины. Она бы заправила пряди за уши, если бы не была так напугана и стеснена обстоятельствами настолько, что боялась пошевелиться. Следовательнице вскоре надоело кроткое бездействие Гоголь, и она собственнически положила руки на талию девушке, настойчиво прижимая к себе. И хотя Гоголь было страшно, и непонятно ей было, что за всем этим последует, и как дальше будут развиваться их отношения, и вообще вспомнит ли завтра дознавательница о поцелуе, но она переборола себя и своё смущение, сжигающее её изнутри, словно адское пламя, и неумело ответила на поцелуй, раскрывая губы навстречу. Почувствовав, что ей отвечают, Яна Петровна удовлетворённо улыбнулась и запустила пятерню в волосы Гоголь. Зябнувшая Гоголь подрагивала в объятиях Гуро, словно крошечный, потерявшийся в этом огромном и устрашающем мире птенчик, который даже ещё не научился как следует летать. А Гуро была спокойна. Спокойна и властна, как и всегда. Когда лёгкие начало жечь от недостатка кислорода, примерно как горло жжёт от водки, или как открытую рану от спирта, Яна оторвалась от Николины, переводя дыхание. Взор Николины был затуманен, а щёки раскраснелись, будто её опьянила близость с дознавательницей. Следовательница подошла к парапету и облокотилась на него. Конечно, вместо этого ей хотелось продолжать наблюдать за состоянием девушки, ведь такая реакция ей очень понравилась, но не хотелось ещё больше смущать Гоголь. Та в свою очередь стояла красная, как спелая вишня. Щеки покрылись розовым румянцем, а язык она будто проглотила. Девушка резко подошла к парапету и встала боком к начальнице. Взгляд был устремлен куда-то вдаль, чтобы не показывать своё смущение, хотя оно читалось на лице девушке чёрным по белому. Не сказать, что Николине Васильевне этот поцелуй показался отвратительным. Вовсе нет. Она даже расстроилась, что всё так быстро закончилось. Но сама брюнетка понимала, что это действие было совершенно необдуманное, ведь следовательница полезла целоваться, находясь в состоянии алкогольного опьянения. – Я-яна.. Петровна! - громче произнесла она последнее слово, будто на секунду забыла отчество Гуро. – Вам надо в следующий раз поменьше пить… – А с чего вы решили, что я вас поцеловала, не обдумав? - подняла брови старшая. - Мне вам скороговорку рассказать в знак доказательства? Яна Петровна тихо захихикала, когда увидела, как глаза удивившейся Николины округлились. – То есть?... – Яхонтовая моя, давайте-ка вернемся в деревню? На улице и правда прохладно.