Твой альфа

      В тот день не было ни единого дурного предзнаменования.       Ни тучки на небе, ни подозрительной тишины в лесу, ни какого-то внутреннего напряжения. Ни одного знака, что произойдёт нечто ужасное.       Вся деревня готовилась к обряду. Дома украшались цветами, на Поляну Торжества из каждой избы приносили еду и подарки для будущих пар. Дети играли возле леса, надеясь первыми встретить прибывающих гостей, а старцы проводили ритуалы, стремясь заполучить снисхождение богов.       Юджи с Сатору, выполнив свои обязанности, спрятались на берегу реки, за огромным пнем некогда поражённого молнией дуба. Они сидели в обнимку, болтая обо всём и ни о чем, хихикали и изредка целовали друг другу руки и щеки — более ничего незамужним парам было не позволено.       Они были влюблены уже год, впрочем, ещё не заговаривая о будущем — оба были взбалмошными и не торопились создавать семью, наслаждаясь своей молодостью. Всякий раз, на обряде, они просто резвились, бегая друг от друга и игриво кусая за плечи, но никогда — за загривок. Лишь контролировали, чтобы другие не посягали на их пару, не более.       Но в этот год всё переменилось. Ближе к вечеру, когда на небе начали сгущаться краски, в деревню прибыли чужие племена. И одним из них стало племя Сукуны.       Спустя всего полчаса пронеслась дурная весть — сам Ремен будет участвовать в обряде, желая заполучить омегу их деревни. Сердце Юджи сжалось в испуге. Из их деревни в этом году было только две омеги, имеющие право и обязанность участвовать — он и Мегуми, племянник Сатору.       Фушигуро был его лучшим другом, и ещё не имел никакой романтической связи с альфой. Впрочем, даже если бы и имел, едва ли кто-то, кроме Годжо, способен посоперничать с Сукуной Ременом. Дело принимало дурной оборот.       Вокруг чужака ходило много слухов, и ни одного хорошего. Он был силён, жесток и убийственно опасен. Едва ли нашлась бы омега, которая захотела себе в пару такого альфу.       Обряд всегда длился до восхода солнца. Если за это время альфа не успевал поймать омегу, то не имел права претендовать на неё. Бегать по лесу столько часов от одного из сильнейших альф — безумие, но Юджи готов попробовать.       Такой исход он принимает сразу. Конечно, Итадори имеет право воспользоваться прошением к своей паре — омеги, которые состояли в романтической связи, прямо перед началом обряда могли склонить голову перед своим альфой и закрепить узы в тот же момент. Однако, этот вариант не кажется удачным. Если Сатору согласиться связать себя с Юджи, то не будет иметь права участвовать в обряде, а значит не сможет защитить Мегуми.       Это совсем не дело, так считает розовошерстный омега. Фушигуро, несмотря на свой стойкий характер, имеет свойство слишком критично оценивать ситуацию и признавать поражение. Для него разумным выходом покажется спрыгнуть с обрыва, нежели пытаться убегать всё это время. Так не пойдёт. Если Юджи не подставит загривок, а побежит, то его альфа сможет встать на защиту Мегуми, и тогда Ремен бросится за ним. Итадори был хорош в беге. Пожалуй, он был самым быстрым в своей деревне. Может, его шансы и не стопроцентные, учитывая, как раззадориваются альфы, когда преследуют добычу, но всё же они не так уж низки.       Когда Итадори оказывается на Площади Забега, сердце его стучит как бешенное. Он смотрит на Мегуми, который одним только своим взглядом кричит ему не делать глупостей, и ободряюще улыбается. Никаких глупостей, только сплошное сумасбродство.       Сатору стоит среди альф с самым тяжёлым взглядом, что Юджи когда-либо видел. Его можно понять, он единственный среди их деревни, кто может защитить их обоих, вот только ему не разорваться. Омега очень хочет показать Годжо, что всё в порядке, что он может не беспокоиться об этом и не брать на себя слишком много, но его, кажется, не понимают. Сатору вперивает в него свой внимательный хмурый взгляд, который так и остаётся непонятым.       Один из старцев предлагает омегам, что желают, склонить головы добровольно, если у них уже есть связь с одним из альф. Несколько приезжих выходят навстречу своим партнерам, склоняясь перед ними, и только один альфа отказывается скрепить узы. Это жуткое зрелище добавляет атмосфере ещё больше напряжённости. Молодой отверженный омега встаёт обратно в их строй, захлебываясь слезами, и Юджи невольно передёргивает от мысли, что, возможно, только возможно, Сатору мог бы сделать так же — в конце концов, они никогда это не обсуждали.       Итадори смахивает наваждение. Нет, он не думает, что его пара поступила бы так с ним, да и сейчас это уже неважно. Он также не обращает внимания на Мегуми, который всеми силами пытается показать ему, чтобы Юджи вышел навстречу Сатору. Будто он смог бы оставить его в этом забеге одного, против Ремена Сукуны. На своего альфу в этот момент Итадори не смотрит, хотя ощущает его тяжелеющий феромон.       Первыми обращаются омеги. Когда все они становятся разношерстными волками, старейшины дают им право бежать. Юджи тут же подлетает к другу, чтобы проинструктировать: "Наша с Сатору полянка в правой стороне, он всегда идёт туда в первую очередь, спрячься там, он защитит". И только после этого, Итадори делает заманивающий полукруг возле альф, раззадоривая чужаков и своей яркой шерстью, и наглостью, и лёгким бегом, а после бросается в противоположную от Мегуми сторону. Вглубь. В самый лес.       Всего спустя несколько минут он слышит вой альф, последовавших за ними. Он старается не бежать во всю силу с самого начала, ведь нужно сохранить силы. Всячески запутывает следы, оставляя запах то тут, то там, виляет меж деревьев, прячется в норах и под пнями, чтобы его искали и там, и бежит всё дальше. Ощущение тягостного присутствия чертовски сильных альф давит на нервы. Он все ещё не видит их, и ему остаётся лишь надеяться, что Сукуна проглотил наживку и бросился за ним, а не помчался преследовать Мегуми. Юджи знает, что Сатору сильный, но всё же искренне надеется, что открытого противостояния двух альф можно избежать.       Совсем скоро всякие мысли исчезают из его головы. Есть только лес, деревья в котором становятся всё плотнее, и незримые преследователи, от которых обязательно надо скрыться.       И по началу Юджи чувствует себя хорошо. Он ощущает своё натренированное тело выносливым и крепким, он бежит и наслаждается своей шустростью и гибкостью. Но начинает темнеть, и его мысли всё же нагоняют его. Как там Мегуми? Как Сатору? Пришлось ли им столкнуться с Сукуной? Где этот жуткий альфа? Преследует ли он его? А что насчёт остальных? Со скольки сторон ждать нападения? Он никогда не видел их в бою, не знает их особенностей. Предпочитают они выжидать или просто загоняют свою жертву до подкошенных ног? Нападают сзади или сбоку? Они сильно позади или уже обогнали его и просто забавляются? Всё-таки он или они? Сколько же их? Сколько?       Самое дурное, что можно сделать — остановиться, но из-за настигающего Юджи волнения он теряет свою ловкость, становится не таким внимательным, появляется отдышка. Ему нужно перевести дыхание, но любое торможение может быть фатальным. Итадори старается восполнить силы прямо находу, и это получается плохо. Пожалуй, незнание — его худший соперник.       Он хорошо ориентируется в своём родном лесу и знает, что скоро придётся развернуться или хотя бы свернуть, ведь выходить за пределы леса во время обряда нельзя. Вот только если петлять вполне себе безопасно, то сворачивать, чтобы поменять направление — крайне рискованная идея. Впрочем, Юджи не успевает сделать выбор.       Мощный альфа с окровавленной шерстью сбивает его с ног с боку, вгрызаясь в переднюю лапу. Адреналин подскакивает до максимума, и Итадори даже не успевает ощутить боль, он когтями режет чужую и без того изуродованную морду, выбивается из-под массивного тела и мчится прочь.       Быстрее. Быстрее, быстрее, быстрее.       Рычание позади него заставляет шерсть встать дыбом. Жуткий, какой же жуткий альфа. Нет, Юджи ни за что не даст ему связать с ним узы.       Он даже почти не хромает, настолько от испуга ему плевать на боль. Успевает вырваться ненамного и даже обрадоваться, вот только Сукуна, кажется, специально позволил ему это, чтобы позлорадствовать. Он нагоняет его ещё пару раз, успевая задеть и заднюю лапу, и бок. Раны кровоточат, силы постепенно начинают утекать вместе с утраченной кровью, а боль замедляет бег. Юджи начинает прихрамывать, и загривок спасает уже только с помощью дешёвых уловок. Убежать уже не получится, понимает он, в какой-то момент. И сейчас, измученный погоней, ему даже сложно определить, сколько времени еще нужно бежать. Лучше сражаться.       Он делает фальшивое усилие, якобы пытаясь поднажать, но когда альфа перепрыгивает его, тормозит, и впивается тому в плечо, разрывая до крови, когтями впивается в грудь и старается истерзать посильнее, измучить, чтобы был шанс отпрянуть подальше. Юджи не из тех, кто сдаётся, он из тех, кто сражается до конца.       В какой-то момент, борясь с альфой, которому словно всё равно на его жалкие нападки, Итадори вспоминает голубые глаза Сатору, его мягкие губы, нежно касающиеся его пальцев, ладоней и щёк. Его руки, всегда ласково приобнимающие, оберегающие. Его хулиганистую улыбку. Нет, Юджи не собирается быть связанным ни с кем, кроме него.       Раны кровоточат, но теперь это проблема обеих сторон. Омега всё же вырывается вперёд, и даже чувствует вкус победы, как вдруг и без того раненная лапа подворачивается о корягу. Итадори воет от той дикой боли, которую в миг ощущает в сто раз сильнее. И это ошибка, потому что преследующий его альфа находит его по вою еще быстрее. Что ж, клыки и когти. Клыки и когти — это всё, что у него осталось, и Юджи выложится на полную. Он видит, как самодовольный окровавленный Ремен медленно двигается к нему, преждевременно смакуя вкус победы, и омега скалится и рычит, чтобы дать понять, как тот ошибается.       Он будет биться. Он будет защищаться изо всех сил и оставит свой загривок не задетым для Сатору, и никак иначе.       Ремен кидается на него и в этот момент его сбивают с пути, врезаясь ему в бок. Теперь в битве еще один окровавленный альфа, за исключением того, что изначально его шерсть белая (а теперь больше похожа на розовую, и это было бы мило и романтично, не будь жутко и болезненно). Противники сцепляются друг с другом не на жизнь, а на смерть и, кажется, это всё же не первый их поединок. Юджи с удивлением узнаёт в своём спасителе Сатору по бешенным голубым глазам и манере боя.       Первостепенная радость сменяется испугом, и омега, наплевав на измученные лапы, пытается подняться, чтобы прийти на помощь паре, но тот, в ту же секунду ощутив его намерения, издаёт грозный предупреждающий рык. Честно говоря, Юджи впервые слышит, как Годжо рычит на него, и это заставляет его прижаться к земле, послушно ожидая финала битвы. Внутри ему немного стыдно от того, как правильно ощущается это подчинение, а ещё боязно — его альфа выглядит таким же уставшим и измученным, как и он сам, и Итадори очень хочет ему помочь. Вероятно, Сатору пришлось разделаться с большим количеством желающих побороться за Мегуми. Осталось надеяться, что он оставил его в безопасности.       Постепенно Юджи ощущает, как последние силы покидают его. Длительный бег, болезненные раны и полученная травма заставляют его желать провалиться в небытие, но он изо всех сил сопротивляется, не желая оставлять своего альфу одного. Он будет смотреть. Он будет следить за этой битвой до конца и найдёт в себе силы встать и кинуться на помощь, если поймёт, что его альфе грозит смертельная опасность. Он... он...

***

      Юджи резко распахивает глаза и испуганно дёргается, зовя Сатору. Как он вырубился? Что произошло? Чем всё закончилось?       — Лежи смирно.       Он на руках Годжо. Тот в человеческом обличие, изрядно истерзанный, но живой и стойкий, несёт его, волка, по лесу, бережно прижимая к себе, стараясь не трогать раны. Облегчённый скулёж вырывается из Итадори непроизвольно. Он чувствует себя таким счастливым, таким радостным, а потом вдруг ощущает, как печёт загривок и снова испуганно дёргается, пытаясь дотянуться до туда лапой.       — Ты правда думаешь, что там может быть не моя метка?       Голос у Сатору хриплый и грозный, а взгляд, пускай и уставший, всё ещё хмурый. Он шикает, когда Юджи опять начинает двигаться и заставляет его замереть своей подавляющей аурой. Юджи издаёт вялое похныкивание. Он даже не помнит, как заполучил связь от своего альфы. Не помнит скрепления уз. Ну как вообще так.       Однако Годжо не до его маленькой драмы, и он, раздражённый чужим неповиновением, рычит, наконец успокаивая его окончательно. Обиженно надувшись, Итадори покорно утихомиривается, в какой-то момент вновь выключаясь на чужих руках.       Очнулся он уже в доме Сатору. Над ним во всю корпела Сёко, которой помогал Мегуми, пока раны альфы обрабатывал его друг, Сугуру. Юджи уже был в человеческом обличие, а оттого раны ощущались явственнее, болезненнее, он аж взвыл.       — Терпи. Нечего было дуростью маяться, — недовольно ворчит Фушигуро.       Итадори вновь обиженно дуется, только его друга это никак не останавливает.       — Хоть бы раз взял и о себе подумал. Хотя у тебя вообще с действием "подумал" всё плохо.       — Тор-ру, он меня обижает, — Юджи приподнимает голову с подушки, пытаясь глянуть на своего альфу и найти в нем поддержку.       Вот только Сатору, сидящий на кровати напротив и сжимающий губы, пока Гето обрабатывал его раны, награждает его хмурым взглядом.       — А я тебя еще и накажу.       Глаза Юджи широко распахиваются от такого предательства. Все начинают препираться — Сёко настаивает на постельном режиме для них обоих, Сугуру ругает друга за его манеры, Мегуми продолжает поучать Итадори, а последний изо всех сил отстаивает собственные решения. В конечном итоге, их друзья всё же покидают дом, оставив пару наедине, нагромоздив каждого кучей наставлений, угроз и всего прочего.       В тишине они устраиваются поудобнее. Сатору проветривает дом от чужих запахов, кормит Юджи подаренной им едой, которая полагается всем парам, образовавшим узы в день обряда, и переносит наверх, укладывая на большую супружескую кровать. Несмотря на нежность и заботу альфы, Итадори ощущает немой укор в свою сторону. Только когда Годжо забирается к нему под одеяло, прижимая к своему боку одной рукой, они заговаривают.       — Ты почему ко мне не подошёл?       — Так а Фушигуро бы как?       — Я твой альфа. Твоя безопасность в моём приоритете. И даже с учётом этого, я бы уж как-нибудь сам разобрался, как помочь Мегуми.       — Ну вот я и помог разобраться.       Сатору рычит недовольно, прямо в розоволосый затылок, но омега, уже привыкнувший за этот вечер к этому гневному звуку, даже не вздрагивает.       — Ну правда, мы же это даже не обсуждали.       — Ты ещё и думал, что я тебя отвергну?!       — Ну, не то что бы... Да вообще не суть. Всё же хорошо сейчас, чего злишься?       Не выдержав этого беззаботного тона, альфа подрывается с подушки, усаживаясь и угрюмо смотря на Юджи. Но под тёплым омежьим взглядом, вся его воинственность рушится. Сатору прижимается к его губам в поцелуе, пытаясь передать всё то волнение, беспокойство, что ощущал весь этот вечер, когда его омега решила позаботиться о своём друге больше, чем о самом себе.       — Юджи, мы связаны узами. Отныне и впредь я желаю, чтобы ты полагался на меня. Чтобы ставил свою безопасность и защиту наших будущих детей в свой приоритет. У тебя есть я для решения всех проблем, от мелких и незначительных до опасных и важных. Я твой альфа, ты для меня — единственное, самое дорогое сокровище. И если ты вновь осознанно подвергнешь себя опасности, я правда тебя накажу.       Под конец Сатору цапает Юджи зубами за нос, а после сталкивается с ним лбами, держа его щеки в руках.       — Я люблю тебя, Юджи. Я бесконечно дорожу тобой.       — Прости. Я понял. Я тоже очень-очень-очень тебя люблю. Я постараюсь так больше не делать, — Годжо обречённо стонет на это "постараюсь".       — А как накажешь, если что? — якобы равнодушно уточняет омега под конец своего признания, вот только озорной взгляд выдаёт его с потрохами.       — Сейчас покажу.       Постельный режим, ах постельный режим — всё по заветам Сёко.