***
— Нам осталось записать только партию Чонина, а он ещё едет, — Чанбин крутится в кресле, делая неопределённый жест рукой в воздухе, — вот бы кто-нибудь сходил до кафетерия за ланчем. — Вот бы кто-нибудь сходил до кафетерия за ланчем, — передразнивает Джисон и поднимается с кресла. Потому что намёк очевиден. Гораздо легче послать самого младшего, чем сходить самому, или, упаси боже, разбудить Чана. Время близится к обеду. Из новостей от Хёнджина только короткое «спасибо за еду» в какао и куча плачущих смайликов. Очередь за едой, ожидаемо, существенная. Гул голосов раздражает. Отовсюду слышны жалобы на преподавателей и нехватку времени. У студентов горят дедлайны по отчетностям. Судя по словам одногруппников, с самого утра Хёнджин носится по коридорам университета с выражением крайней сосредоточенности на лице. На обратном пути в студию его всё-таки удаётся поймать. Погружённый в свои мысли и не обращающий внимание на окружающих, он с холстом в руках быстрым шагом идёт в сторону своей мастерской. Джисон хватает его за запястье, останавливая, и, неожиданно пугая. — Привет? — Привет, Джисони, — Хёнджин тянет руку, чтобы освободиться, — прости, тороплюсь. — На свидание хочу, — без предисловий, пока он снова не убежал. — Хоти, — устало и чуть раздражённо. — Ну Хёнджин. — Я занят, — и уходит прежде, чем Джисон успевает что-то сказать. Джисон только надеется, что Хёнджин не пропустил обед и не влип в неприятности. Ребята в студии встречают его наигранно радостно. Работа над сведением трека проходит как по маслу. Остаётся только показать куратору и проект можно считать сданным. Вечером, когда Джисон выходит с едой из пиццерии, в окне мастерской Хёнджина ещё горит свет. Неужели он ещё не закончил? — Не заходи туда, — предостерегает Феликс перед входом в кабинет. — Там сердитый Хёнджин. Того и гляди убьёт кого-нибудь. — А ты… — А я закончил на сегодня, — он машет рукой и шагает в сторону лестницы. — Ладно, — соглашается Джисон и всё равно тянет ручку двери на себя. В самом центре аудитории, под лампами дневного света сидит Хёнджин и пытается смешать нужный цвет на палитре. Он не злой. Его руки трясутся не от ярости. И дыхание учащённое не от этого. Его глаза покраснели не от гнева, он просто пытается не заплакать. — Джинни? — Джисон оставляет пакет с едой у входа, подходит к Хёнджину и аккуратно касается макушки в успокаивающем жесте. Хёнджин отставляет краски на стол, опускает кисть на салфетку и обеими руками обвивает талию Джисона, прижимаясь максимально близко, будто это единственное, что может его спасти. — Джисони, — он прижимается лицом к его груди и всхлипывает, — я так устал, Джисони. Он не злой, он отчаявшийся. — Ты хорошо справляешься, милый, — Джисон взглянул на мольберт и увидел законченную картину, — у тебя потрясающе получилось. — Не получи-и-илось, — рвано выдыхает в футболку Джисона, — я не могу доделать её уже два дня, — сильнее сжимает кольцо рук, — у меня то ваза неживая, то цветы грустные. Джисон фыркает и продолжает поглаживания по голове. — Это тебе сказала та сумасшедшая тётка? — спрашивает и получает утвердительное мычание в ответ. — Забей ты на неё, она просто не может смириться с тем, что ты такой красивый и отказываешься встречаться с её дочерью, — он захихикал. — Она просто очень завидует. Мне. — Я не смогу без её подписи сдать проект. — Она подпишет тебе отзыв в день перед защитой, чтобы нервы помотать. Постепенно плач прекращается и Хёнджин отстраняется, чтобы нормально вздохнуть. — Точно? — он поднимает глаза, чтобы заглянуть в лицо. Такой грустный и заплаканный, его хочется защитить от всех ненормальных, что не дают жить спокойно. — Точно, — Джисон в ответ улыбается, стирая влагу с любимого лица, хотя все слёзы остались разводами на его футболке. — Ты что-то принёс, — тихо, утвердительно. — Я хотел позвать тебя на свидание, купил пиццу, но ты ещё работаешь. — Свидание в мастерской? — он хитро улыбается, всё ещё шмыгая носом, — Необычно. Но сонсенним тебя выгонит, если заметит. — Время девять вечера, дурик, — Джисон ласково улыбается и гладит по щеке. — Все преподаватели уже по домам разошлись. — Тогда останемся здесь, пока я заканчиваю? — он расцепляет руки, отпуская Джисона. Пока он отходит за пиццей, Хёнджин продолжает: — Та бешеная вроде за городом живёт? — Наверное. Я не видел её машины сегодня. — А на чём она тогда уехала? — он вытирает кисти и возится с красками. — Интересно, туда автобусы ходят? — Куда? — Джисон присаживается рядом и протягивает кусок пиццы. — В ад? — и в ответ на шутку получает такой любимый заливистый смех.***
Вечерняя, почти ночная, улица встречает прохладным ветерком, заставляя Джисона, вышедшего утром в одной футболке, пихать руки Хёнджину под кофту в попытке согреться. Тот в ответ только громко смеётся, но отпихиваться не пытается. Согрев руки, Джисон отпускает чужую талию и тихо предлагает: — Зайдём за чипсами? А потом к тебе аниме смотреть. — Хорошо. — Хёнджин осторожно цепляет его за палец и тянет на себя, — Спасибо что пришёл, — и улыбается так нежно-нежно, словно он чувствует необходимость показать всё то, что скопилось внутри. В ответ Джисон перехватывает его ладонь, сжимая. — Спасибо, что не прогнал.