***
Чан чувствует себя идиотом, и если бы его друзья были здесь сейчас, они бы над ним посмеялись. Нет, нет, забудь об этом, они больше никогда не позволят ему пережить это. Для начала он проводил неприличное количество времени в своем телефоне, в сети, выискивая лучшие марки презервативов, в конкретных подробностях описывая, как выглядит его член, так что в строке поиска в один момент было написано «какие презервативы нужны для пениса который 12,7 см длинный и 6,35 см широкий», и да, он буквально измерил его. Он посетил десятки различных веб-сайтов и нажал на бесчисленное количество ссылок, отчаянно ища лучшие презервативы, которые только мог найти. В конце концов он купил две разные коробки онлайн и очень сильно съежился, когда курьер ухмыльнулся и показал ему большой палец вверх. И теперь он в своей постели. Дверь спальни заперта – он позаботился об этом, стянув с ног спортивные штаны вместе с нижним бельем – свободный твердый член мирно покоится на его животе. Чан чувствует себя невероятно глупо, держа между пальцами два разных вида презервативов и пытаясь понять, какой из них ему следует примерить первым. Когда он еще раз взглянул на свой член, в его голове всплыл еще один вопрос – стоит ли ему побриться? Обычно он просто время от времени подстригает лобковые волосы, когда принимает душ, но, может быть, тебе бы хотелось, чтобы он был полностью обнажен? Парни в порно обычно бреют свои члены, так что, возможно, это то, что девушки предпочитают – он действительно понятия не имеет, и он не собирается спрашивать совета у друзей, это уже достаточно неловко. Почему он вообще обо всем этом думает? Он должен был просто попрактиковаться в том, как надевать дурацкий презерватив! — Хорошо, хорошо, я могу это сделать. Это просто. Это должно быть легко, я имею в виду, все это делают, это не может быть так сложно. Ну, не у всех, иначе не было бы всех этих незапланированных беременностей, но... — Он обрывает себя, понимая, что уже слишком много болтает. Чану немного стыдно признаться, но да, он даже посмотрел туториал, чтобы понять, как это делать правильно, так что он полностью подготовлен и точно знает, что ему следует делать. Он разрывает обертку, стараясь не порвать резину, а затем вытаскивает ее, ругаясь себе под нос, когда она выскальзывает из-за своей скользкости. Он снова берет его и кладет на кончик своего члена, зажимая кончик и легко раскатывая его по всей длине. Это кажется...странным. Это не плохо странно, просто...странно, но, по крайней мере, это легко, прямо как та статья, которую он прочитал в интернете, и он уверен, что у него не возникнет проблем с этим, если вы когда-нибудь переспите вместе. Иногда Чан не может не задаться вопросом, каково это – заниматься сексом. Быть так близко, так интимно с кем-то, буквально находиться внутри кого-то. Когда он думает об этом, он представляет тебя, когда дрочит свой член, в основном поздно ночью, когда его сосед по комнате Чанбин спит. Он лежит в своей кровати, раздвинув ноги, полностью обнаженный. В последнее время Чан часто дрочит, по крайней мере, два раза в день. Он хватает свой член, сжимает его у основания и хнычет от ощущения, что его яйца сжимаются. А потом он начинает дрочить снова, снова и снова, пока его глаза не закативаются в затылок, и он не кончит с сдавленным звуком, кусая нижнюю губу, пока не почувствует почти вкус крови. Затем он обычно принимает душ, переодевается и чувствует себя немного неловко из-за того, что сделал, игнорируя тот факт, что фантазировать о ком-то – это совершенно нормально. Тем не менее он все еще чувствует себя виноватым, совершенно не осознавая, что ты, в уединении своей спальни, каждую вторую ночь делаешь то же самое, доставляя себе удовольствие мыслью о нем.***
В ночь вашего свидания Бан Чан узнает две вещи. Во-первых, «Netflix и Chill» на самом деле не означает «Netflix и Chill». Очевидно, это означает секс, и все это знают, кроме него. Второй – он полностью под твоим контролем. Он нервничал весь день, примеряя четыре или пять разных нарядов и в конце концов спрашивая совета у Чанбина, и распылил столько одеколона, что ему пришлось буквально открыть окна спальни, чтобы не опьянеть. Он провёл под душем неприлично много времени, на всякий случай помыл голову два или три раза – ты однажды сказала ему, что тебе нравится запах его шампуня. Когда он увидел тебя, тревога вдруг как бы...покинула его тело. Вся нервозность, которую он чувствовал, внезапно исчезла, и все его тело и мозг наполнились волнением, счастьем и всевозможными позитивными, добрыми чувствами. Ты поприветствовала его объятием и поцелуем в щеку, и он никогда не хотел отпускать тебя. А потом, когда он отвез тебя обратно к тебе домой, все стало как-то...жарко, и он совсем этого не ожидал, потому что думал, что выражение, которое ты использовала, Netflix и Chill, на самом деле означало «посмотреть хороший фильм и обниматься на диване» – но этого не произошло. Это не так, потому что, как только вы оба легли на диван, вы начали целоваться, как два возбужденных подростка, неспособных удержать руки при себе. Что привело к...этому что сейчас происходит. Его губы на твоих уже десять минут. Фильм все еще идет, но никто из вас не обращает внимания. Лица у вас обоих красные, губы опухшие, влажные и покалывают, но ни одному из вас никогда не было так хорошо. Тебе нравится Чан. Он тебе очень нравится, и ты хочешь перейти на новый уровень – возможно, не до конца, по крайней мере, сегодня вечером. Ты все еще целуешь Чана, едва слышное хмыканье слетает с его рта, когда ты обхватываешь его запястье и кладешь его руку на свое бедро. А затем ты двигаешь его вверх, вверх, вверх, пока...у Чана не перехватывает дыхание, когда его большой палец касается твоего паха. Ты берешь на себя инициативу, расстегиваешь джинсы, а затем, снова обхватив его за запястье, подносишь его руку к передней части своих трусиков, и он замирает. Он буквально перестает двигаться, перестает целовать тебя, и ты отчетливо слышишь, как громко колотится его сердце в груди. — Ты хочешь...чтобы? — Ты отстраняешься, чтобы прошептать ему в губы. Руки Чана начинают дрожать. Он быстро моргает, и следующее, что он делает, тупо качает головой в знак отказа. Мог ли он быть глупее? — Ох...мне...мне очень жаль. — Бормочешь ты, отпуская его руку и внезапно чувствуя себя довольно глупо. — Нет! Нет, я...я не хотел, чтобы ты чувствовала себя плохо, тебе не о чем сожалеть. — Быстро говорит Чан, кладя руки тебе на бёдра, когда ты пытаешься отстраниться после расстегивания джинсов. — Просто...я должен тебе кое-что сказать. — Ты ожидаешь худшего – возможно, он устал от тебя и хочет расстаться. — Ой-ой. — Ты нервно улыбаешься, играясь с ногтями и кутикулами, ожидая, пока он заговорит. — Нет-нет, ничего страшного, обещаю. Ну, вообще-то, это зависит от тебя...если ты думаешь, что это плохо, тогда... — Бормочет он, играя браслетом на запястье, пока говорит. — Чан, расслабься. Просто скажи мне. — Он что-то бормочет так тихо, что ты даже не понимаешь, что он только что сказал. — Что? — — Я...никогда раньше этого не делал. — Он краснеет, пока краснота не достигает кончиков его ушей, когда он раскрывает свои большой секрет, который хранил несколько недель. — Я никогда не делал ничего...сексуального, на самом деле. — Ты вне себя от шока, потому что он сексуален. Девушки, наверное, кидались на него, как это возможно, что он никогда раньше не трогал девушку? Хотя это как бы заводит тебя еще больше. Он такой горячий, такой заботливый, такой джентльмен, и он...девственник. И ты встречаешься с ним. Это не должно тебя возбуждать, верно? Ты сейчас чувствуешь себя извращенкой. Пока ты теряетешься в своих мыслях, Чан паникует, потому что, ну, ты ничего толком не сказала с тех пор, как он признался тебе в своей тайне. — Прости, я...мне, наверное, не следовало ничего говорить, это было глупо...— — Нет! — Восклицаешь ты, перебивая его. — Нет, Чан, все в порядке. Обещаю, ты просто...удивил меня. Ничего страшного, конечно, в этом нет ничего страшного. Извини, если я на тебя надавила каким-то образом. — — Это не так. — Успокаивает тебя Чан, лаская большим пальцем твое бедро. — Ты этого не сделала, я обещаю. Я просто был застигнут врасплох, я не ожидал, что сегодня вечером что-то произойдет. — Ты киваешь. — Я знаю, знаю, это было внезапно. Просто...может это прозвучит странно, но мне очень нравится твой наряд. Ты такой горячий и я, наверное, немного увлеклась. — Чан взволновано чешет затылок и застенчиво опускает взгляд. — Э-э...спасибо. Ты тоже очень красивая, понимаешь? Я потерял дар речи, когда увидел тебя сегодня вечером. Ты потрясающая. — Он закусывает губу, глядя на тебя, а затем его лицо опускается. — Я-я имею в виду, не только сегодня вечером. Ты всегда потрясающая, я просто...— Ты прерываешь его, прикасаясь к его губам в нежном поцелуе, и он расслабляется под твоими прикосновениями. — Ты милый, ты знаешь это? — Ты улыбаешься, целуя его еще раз. — Ты не против, чтобы мы целовались? — — Я более чем согласен поцеловать тебя. Просто...я не думаю, что я еще готов ко всему этому, но мы можем...заняться чем-нибудь другим, если хочешь. — — Ты уверен? — Ты поднимаешь на него бровь, и он кивает. — Другие вещи, такие как...? — Лицо его сейчас невероятно красное. — Ах, типа...может быть, мы могли бы, эээ, прикоснуться друг к другу? П-Поверх одежды. — Ты улыбаешься ему. — Я знаю, что уже говорила тебе, но...ты такой милый. Иди сюда. — Ты обнимаешь его за шею, притягивая к себе, целуя его губы снова и снова. Через несколько секунд ты обнаруживаешь, что лежишь на спине, растянувшись на диване, с телом Чана между твоими ногами – вы оба задыхаетесь от ощущения его эрекции, прижатой к твоему телу. — Могу я...могу я поцеловать тебя в шею? — Вежливо спрашивает Чан, и ты не можешь не закусить губу, кивнув ему. Он прижимается губами к твоей шее с уверенностью, которую никогда раньше не показывал, оставляя поцелуи с открытым ртом по всей твоей коже. Ты снова обхватываешь его запястье и застигаешь его врасплох, когда кладешь ладонь его руки на свою грудь поверх ткани твоей футболки. Чан хнычет, непроизвольно дергает бедрами, надавливая стояком на твой клитор. Запрокинув голову от удовольствия, ты умоляешь его сделать это еще раз. Он делает это снова, и его собственные глаза закрываются, потому что это чертовски приятно, хотя его штаны определенно слишком узки для этого. — Так хорошо, о боже. — Бормочишь ты, проводя пальцами вверх и вниз по его позвоночнику, выгибая спину и вращая бедрами, чтобы снова встретиться с ним, и Чану приходится остановить тебя. Типа, серьезно, он должен тебя остановить, иначе он кончит себе в штаны и опозорится. Он собирается сказать тебе, когда ты неожиданно перемещаешь руку к передней части его джинсов, скользя ею прямо посередине твоего тела, обхватываешь его и сжимаешь – и Чан, черт возьми, кончает. Он кончает себе в штаны. — О боже...блин. Черт, черт, это не произойдет. — Бормочет он, пряча лицо тебе в шею от чистого стыда. — Этого не происходит, этого не происходит. — Повторяет он снова и снова, и ты растерялся. — Чан, что...— А потом ты чувствуешь это – ощущение тепла на руке, его член начинает смягчаться. — Ой. — Чан желает, чтобы земля поглотила его целиком. — Все в порядке, Чан. Это нормально, правда. — — Нет, это не так. Это не так. Черт, мне так чертовски неловко. — Бормочет он, вставая с дивана, в ужасе глядя вниз и обнаруживая на своих синих джинсах большое мокрое пятно. Черт побери, он никогда не носит синие джинсы – он всегда носит черные узкие джинсы, и однажды, когда он решает надеть синие джинсы, он, черт возьми, кончает себе в штаны после того, как ты прикасаешься к нему буквально в течение двух секунд. — Боже мой. — Он прикрывает переднюю часть штанов рукой, огорченный. — Я...мне нужно уйти. Мне очень жаль. — Чан в спешке уходит, извиняясь миллион раз, хотя ты сказала ему, что все в порядке, что тебя это не сбивает с толку или что-то в этом роде. Он уходит, даже если ты умоляла его не делать этого, с красным лицом и надутыми губами. Он уходит, но эта мысль не дает ему покоя – всю дорогу домой он прокручивает эту сцену в голове. Он просто хочет принять душ, лечь спать и забыть, что произошло у тебя дома. После сегодняшнего вечера ты ни за что не захочешь его снова увидеть, он в этом уверен. Когда он открывает дверь своего дома, он надеется, что Чанбина нет дома. Но он, конечно же, лежит на диване и смотрит какое-то дурацкое реалити-шоу. Его друг с ухмылкой поворачивает голову в сторону Чана. — Как прошло свидание? Намочил свой член? — Чанбин многозначительно шевелит бровями. Лицо Чана все еще красное, как перец, и затем Чанбин видит это – огромное пятно на штанах его друга. — Ой. Ты сделал. —***
Чан удивлен, что ты не считаешь его настоящим неудачником и действительно хочешь увидеть его снова. Ты даже не упоминаешь об случае, и Чан очень благодарен за это, хотя он все еще съеживается, когда думает об этом. Однако, когда он рассказал Чанбину и Минхо о том, что произошло у тебя дома, вместо того, чтобы посмеяться над ним, они сказали ему, что это совершенно нормальная и естественная реакция. До этого момента Чан был единственным человеком, который когда-либо прикасался к своему члену, поэтому совершенно нормально чувствовать дополнительное возбуждение, когда другой человек прикасается к тебе или что-то в этом роде. Он просто помнит, как после этого разговора он вздохнул с облегчением. Ты хочешь видеть Чана снова, снова и снова. И ты это делаешь. Вы ходите на веселые свидания – посещаете новые кафе и пекарни или устраиваете приятные и расслабляющие пикники и наблюдаете закат, когда Чан обнимает тебя за плечи, и в конечном итоге вы бесстыдно целуетесь на заднем сиденье его машины на пустой парковке кинотеатра вместо того, чтобы пойти и посмотреть фильм, который вы планировали посмотреть тем вечером, также вы потерлись друг об друга, и на этот раз вы оба кончили себе в штаны. Тебе тоже нравиться много обниматься – Чан действительно любит физические прикосновения и очень рад, что ты тоже, потому что ему очень нравится обнимать тебя, или целовать твои щеки, или прятать лицо в изгибе твоей шеи. «Вы как будто созданы друг для друга», – не может не думать Чан. Чан счастлив, это невероятно. Впервые в жизни он нашел человека, тебя, который понимает его и дает ему почувствовать себя важным и ценным. Раньше относительно большое количество девушек говорили ему, что он привлекательный, но все они, похоже, смотрели только на его тело и ничего больше, и именно поэтому он никогда не заходил ни с одной из них дальше. Чан жаждет чего-то большего, он жаждет связи. Он жаждет настоящих чувств и кого-то, кто выслушает его бессвязную речь в конце плохого дня, кого-то, кто любит его таким, какой он есть, и не заботится о том, как он выглядит, кого-то, с кем он может быть самим собой. Он нашел этого кого-то в тебе, он в этом уверен. Вы встречаетесь уже почти три месяца, но ты относишся к нему просто идеально. Таким образом, он сказал тебе, что у него был плохой день и он был так расстроен, а ты пригласила его к себе домой, где встретила его корзиной свежеиспеченных блинов с клубникой и черникой, а также кленовым сиропом. Затем ты обнимала его все время, пока он оставался у тебя, лежали на диване под теплым одеялом и включила его любимый фильм, пытаясь подбодрить его. Он очень рад, что нашел такого человека, как ты. Никогда раньше Чан не испытывал к кому-либо таких глубоких чувств. У него никогда раньше даже не было серьезных отношений – ты первая. Как прекрасно влюбиться в нужного человека? Иногда Чан действительно не может поверить в свою удачу. Он встретил тебя случайно, ничего из этого не было запланировано, и он полностью убежден, что в этом вся прелесть: спонтанность делает все в сто раз лучше. Чан встретил тебя в дождливый день, и, по иронии судьбы, как только его глаза встретились с твоими, дождь прекратился. Он думает, что это несчастный случай, ты думаешь, что это судьба. Потратив лучшие годы своей жизни на просьбы о любви к человеку, который явно не подходил тебе и который заставил тебя чувствовать себя совершенно никчёмной, ты веришь, что боги свыше послали тебе Чана в качестве извинения за все то дерьмо, через которую ты прошла в своей жизни. Иногда ты думаешь, что действительно не заслуживаешь его и его доброго сердца, ты не думаешь, что тебя для него достаточно. Несмотря на то, что ты никогда не говорила ему об этом прямо, в какой-то момент Чан почувствовал, что с тобой что-то не так, и что тебя действительно удивило, так это его зрелость, потому что он действительно хотел обсудить это с тобой. Он обнял тебя и предложил вам двоим посмотреть фильм, чтобы он мог тебя обнять, и все это время он нежно целовал тебя в макушку и обнимал тебя за талию – пока не заснул, вот и все. Это был первый раз, когда он ночевал у тебя. Никто из вас этого не планировал, просто так получилось – вы уснули на диване, прижались друг к другу, а когда проснулись, было уже почти два часа ночи, и Чану определенно было слишком поздно ехать домой. Это было также время, когда ты ему первый раз подрочила – ну, первая мастурбация, которую сделал кто нибудь другой, кто не был его собственной рукой. И хотя ты заснула сразу после того, как почистила его, свернулась калачиком рядом и обняла его сзади, Чан не мог заснуть. Фактически, он провел всю ночь, лежа без сна и глядя в потолок, не в силах перестать думать о том, что произошло всего несколько минут назад. Да, потому что той ночью произошло кое-что еще – ты сказала Чану, что, возможно, любишь его, и он сказал тебе то же самое. Это было в самый разгар, слова были сказаны, когда ты прикасалась к нему, и ни один из вас не думал здраво, но ты уверена, что он имел это в виду – ты наверняка так и сделала. Как можно не любить Чана? Он – все, чего ты когда-либо хотела, и даже больше: он твое солнышко в самые мрачные дни и самый важный человек в твоей жизни. — Красавица? — Голос Чана возвращает тебя в реальность. Ты моргаешь несколько раз и поворачиваешься, чтобы посмотреть на него. Зал в кинотеатре почти полон, но, к счастью, рядом с тобой или Чаном никто не сидит. — Тебе не нравится фильм? — — Нет-нет, дело не в этом. Была отвлечена. — — Что тебя отвлекает, красотка? — Шепчет он, лаская твои костяшки пальцев, чтобы успокоить тебя. — Здесь что-то не так? Что-то случилось на работе? — Ты качаешь головой в ответ «нет», а затем улыбаешься ему. — Просто думала о тебе. — К счастью, в комнате темно, иначе он бы заметил румянец на твоих щеках. — Как я благодарна, что ты есть в моей жизни. — — Ах, красотка. — Пищит он, смущенно пряча лицо в изгибе твоей шеи. Он тоже покраснел. — Ты застала меня врасплох, хех. Я тоже благодарен, детка. Ты не знаешь, насколько сильно. — Он целует тебя в плечо и сжимает бедро. Он в последнее время необычайно тактильный – не то, чтобы ты была против этого, конечно. Той ночью вы не целуетесь на заднем сиденье машины Чана, конечно, потому, что парковка совсем не пуста, а главным образом потому, что Чан предлагает зайти к тебе после кино, и, кстати, он продолжает сжимать твое бедро на протяжении всей поездки в машине, у тебя такое ощущение, что сегодня вечером вы не будете просто целоваться.***
Чан отстраняется, и ниточка слюны соединяет его рот с твоим. — Я вроде...хочу, ну, ну, знаешь, вернуть должок. — Он нервно кусает губу, слегка краснея. — Должок? — Ты поднимаешь на него бровь с ухмылкой на лице. Конечно, ты знаешь, о чем он говорит. Он говорит о той ночи, когда он впервые переночевал у тебя, а ты подрочила ему, что сделало шаг вперед в ваших отношениях, и, честно говоря, это было все, о чем ты могла думать несколько дней. Ты даже пару раз прикасалась к себе в душе, думая о том, как ощущался его пухлый член в твоей руке, когда ты его дрочила. — Ты знаешь, о чем я говорю. — Смущенно бормочет Чан, опуская взгляд туда, где его рука лежит на твоем бедре. — Да, я знаю. — Поддразниваешь ты его. — Но я все равно хочу услышать это от тебя. — Лицо у него красное. — Ты жестокая. — Ноет он. Ты пожимаешь плечами. — Мне просто нравится видеть, как ты корчишься. Итак, что ты хочешь со мной сделать? — Ты проводишь пальцами по его рукам, обхватывая ими его бицепсы и закусывая губу. Он чувствует себя таким большим. — Я хочу...я хочу заставить тебя кончить. — Бормочет он, все еще не глядя на тебя. На самом деле он смотрит на то место, где его пальцы сжимают твое бедро. — Пальцами. — — Это можно устроить. — Посмеиваешься ты, кладя два пальца ему под подбородок и поднимая его голову, чтобы встретиться с ним глазами. Затем ты целуешь его в губы и встаешь, а он в замешательстве. — Давай поидем в спальню, а? — Чан кивает. Его ноги дрожат и кажутся желеобразными, когда он следует за тобой в твою комнату, а затем на твою кровать, ложась рядом с тобой – его сердце невероятно быстро бьется в груди. Разумеется, он никогда не делал ничего подобного, и все, что он знает об дрочке, он черпает либо из порно, либо из онлайн-статей, которые он читает, и он боится, что все испортит и не сможет доставить тебе удовольствие так, как ему хочется. Он знает, что не должен быть так строг к себе, но ничего не может с этим поделать. Он хочет, чтобы ты чувствовала себя хорошо так же, как и ты его заставляешь чувствовать. Слишком погруженный в свои мысли, он возвращается на Землю, когда ты снимаешь перед ним футболку – на тебе бюстгальтер, на самом деле твой любимый, но в мозгу Чана уже короткое замыкание. Его челюсть отвисает, и он смотрит на твою едва прикрытую грудь, как животное в течке. — Ты можешь прикоснуться, понимаешь? — Ты дразнишь его, хватая за запястье, сначала переплетая пальцы, а затем направляя его руку к своей груди, пока он не обхватывает одну из твоих сисек своей большой ладонью. — Ты можешь делать все, что захочешь, Чанни. — Он смотрит на тебя, как потерянный щенок, все еще очень нервничая из-за всего этого, хотя в его груди появилось новое чувство, новое желание, которое пожирает его заживо. — Тебе нравится, когда...знаешь, я прикасаюсь к тебе здесь? — Он слегка сжимает твою мягкую плоть, стараясь не быть слишком грубым, потому что знает, что это может быть больно. Ты киваешь, тыкаешься носом в его щеку и целуешь подбородок. — Да, мне это очень нравится. Если хочешь, можешь снять лифчик. — Чан вот-вот увидит свою первую пару сисек, и, возможно, именно поэтому его руки трясутся, как лист, когда он стягивает бретельки твоего бюстгальтера с твоих рук. Ты ласкаешь его руку, пока он нежно касается твоей кожи, нежно целуешь его в висок, чтобы заставить его расслабиться, и как только он заканчивает спускать обе лямки вниз по твоим конечностям, ты тянешься за позвоночник, чтобы расстегнуть бюстгальтер, полагая, что таким образом будет проще. Когда он отрывается, Чан всхлипывает и прикусывает губу, а затем снова смотрит на тебя. — Ты такая красивая. — Он целует твои губы, а его рука снова возвращается на твою грудь, теперь касаясь тебя без бесполезного куска ткани, разделяющего ваши тела. — Ты говоришь это только потому, что только что увидел свою первую пару сисек. — Посмеиваешься ты. Он качает головой. — Я говорю это, потому что это правда. Да, и кстати...Я надеюсь, что это будет единственная пара, которую я когда-либо буду видеть в своей жизни. — Его слова заставляют твое сердце колотиться в груди, и ты краснеешь от этого смысла – щеки горят красным, поэтому ты прячешь лицо в его шею. — Ты не можешь говорить такие вещи. — Твой голос приглушен его футболкой. — Почему нет? Это правда. — Он на самом деле не знает, что делает, когда проводит большим пальцем по твоему затвердевшему соску, но он наверняка удивляется, когда слышит, как ты хныкаешь, и чувствует, как ты дергаешь его за футболку. — С-сделай это еще раз. — Ты кусаешь его за плечо, когда он снова касается твоего соска. И еще раз. Чан узнает, что ему действительно нравится слышать, как ты издаешь для него мягкие, приятные звуки – из-за него. — Пожалуйста...используй рот, пожалуйста — Умоляешь ты, сжимая бедра, чтобы снять напряжение, которое ты чувствуешь между ног. Ты не можешь дождаться, когда он наконец прикоснется к тебе там. — Мой рот? — Он повторяет, и ты киваешь. — Просто...твои губы и язык. Пожалуйста. — Твое дыхание становится более нерегулярным. Ты отпускаешь рубашку Чана только для того, чтобы лечь спиной на матрас, выставив грудь на всеобщее обозрение, чтобы Чан мог восхищаться и поклоняться, хотя он совершенно не знает, что ему делать дальше, поэтому ты решаешь направить его. Он располагается между твоими бедрами. — Начни с того что поцелуй меня в шею. — Инструктируешь ты. — А затем двигайся вниз. Просто делай все, что хочешь, правда. — Чан прижимается губами к твоей шее, и ты стонешь. Теперь его очередь сжать бедра, сжимая свой заброшенный член. Он жадно целует твою ключицу, время от времени неуклюже царапая ее зубами, не понимая, что тебе это нравится. И когда он, наконец, начинает целовать мягкую кожу твоих сисек, вы оба тихонько ахнули. — Так? — Он бормочет в твою плоть, даже не думая о том, чтобы отстраниться от тебя. Ты киваешь, запуская пальцы в его волосы, а другой рукой сжимаешь простыни. — Да. — Вздыхаешь ты. — Теперь л-лизни. Мой сосок. Лижи меня там. — Первое прикосновение языка Чана к твоему чувствительному соску заставляет тебя выгнуть спину в отчаянной потребности в большем. И он дает тебе именно то, что ты хочешь, обхватывая горячими губами твой затвердевший бутон, продолжая кружить вокруг него языком. С уверенностью, о которой он даже не подозревал, он начинает играть с другим, используя свои пальцы, так же, как он делал это раньше, просто проводя по нему большим пальцем – когда он сжимает его, ты издаешь крошечный писк, и он поднимает взгляд, чтобы проверить, в порядке ли ты. — А ты. — Бормочишь ты между глубокими вдохами. — Ты уверен, что делаешь это впервые? — Ты смеешься, нежно дергаешь его за волосы. Он немного краснеет, затем кивает, все еще держа сосок во рту, и это самое горячее зрелище на свете. Но тебе нужно больше. Ты обхватываешь пальцами запястье Чана, а затем начинаешь скользить его рукой вниз по твоему телу, мимо пупка, пока его пальцы не касаются края твоих штанов для йоги. В этот момент у Чана перехватывает дыхание, и он смотрит на тебя, как побитый щенок, слегка паникуя внутри, потому что понятия не имеет, что делать. Ну, формально он знает, что должен делать, но практически...Он поправляется на матрасе, убираясь из-под твоих ног, и ты ноешь от потери контакта, когда он отпускает твой сосок. — Ты все еще хочешь это сделать? — Ты спрашиваешь его, и он кивает. — Расслабься. — Говоришь ты ему, заметив, что он задерживает дыхание. — У тебя все получится. Мы делаем все медленно, помнишь? Я не жду, что ты будешь в этом профессионал. — Он снова кивает, но на этот раз выглядит более убежденным и уверенным. — Я уверен. Я хочу сделать это. — Ты улыбаешься ему, целуя кончик его носа. — Ты такой милый. — Сцепив пальцы с каждой стороны штанов для йоги, ты скользишь ими мимо изгиба своей задницы и вниз по ногам, снимая их навсегда и позволяя им упасть на пол без всякой заботы. Чан закусывает губу при виде твоей едва прикрытой киски, а кружевной материал как бы прозрачен, так что он может взглянуть на нее мельком. Он все еще полностью одет рядом с тобой, а на тебе только трусики. Прежде чем пойти дальше, он в рекордно короткие сроки снимает футболку, открывая тебе свой обнаженный торс. — Ты выглядишь таким красивым... — Шепчешь ты, обводя контуры его пресса кончиками пальцев, твердыми под твоим прикосновением. — Однажды ты позволишь мне покататся на твоем прессе, да? — Ты целуешь его прямо в грудь, не в силах сдержать свое рвение. — Покататься на них? — Спрашивает он, довольно смущенный, потому что как можно кататься на прессе? Это на самом деле вещь? — Да, просто позволь мне сесть на тебя и потереть клитор о твой пресс, пока я не кончу. — Чан никогда не слышал о такой вещи до того, как ты ему это объяснила, и теперь ему физически не терпится попробовать. Он хочет, чтобы ты использовала его тело всеми возможными способами – тебе даже не придется просить, все, что ты хочешь с ним сделать, ты можешь сделать. Он твой. — Ох. Конечно, можешь. — Его пальцы касаются твоих трусиков, и внезапно ты вспоминаешь, что собиралась сделать, прежде чем позволить гормонам взять верх. — Ты можешь снять их. — Бормочешь ты ему на кожу, в последний раз целуя его в ключицу, и он кивает, начиная медленно скользить по твоим ногам, наконец открывая его глазам твою наготу. Чан никогда раньше не видел обнаженной женщины, если не считать порно, и, может быть, поэтому он буквально не может оторвать глаз от тебя, от твоей голой киски, и его вдруг охватывает желание целовать тебя везде, там, часами, даже днями. Сначала он хочет делать это медленно, осыпая твою кожу нежными поцелуями, а затем он хочет сожрать тебя, он хочет целовать, лизать и кусать тебя, пока его губы не пострадают физически, пока вы оба не сможете больше это терпеть. Твои трусики вскоре выбрасываются на пол, и кажется, что прошла вечность, но Чан все еще сосредоточен на том, чтобы смотреть на тебя. Он смотрит на тебя так, как будто ты произведение искусства, самая красивая картина в музее, как будто ты самая совершенная вещь в мире, и он испортит тебя своим глупым и неопытным прикосновением. Его взгляд перемещается от твоей киски к твоей груди и, наконец, к твоему лицу. Ты обнажена в его руках. Ты позволяешь ему увидеть самые интимные стороны тебя, и он так польщен, что ему просто хочется поцеловать тебя и поблагодарить за доверие, даже несмотря на то, что он девственник. Его даже не волнует, что другие мужчины видели тебя такой, для него это совершенно не важно, потому что он знает, что отныне только он и только он сможет видеть тебя, прикасаться к тебе, целовать и владеть тобой. — Ты такая красивая. — Он тыкается носом в твою щеку, закрывая глаза, пока он проживает этот момент, наслаждаясь теплом твоего тела рядом со своим. — Выглядит так красиво. — Бормочет он, все еще глядя на твою киску. Ты берешь его руку, которая спокойно лежит на твоем бедре, и приближаешь ее к самому нежному месту. Несмотря на то, что сейчас трогают тебя, Чан дрожит, когда его пальцы касаются твоей киски. Из его носа вырывается небольшое раздражение. Под его прикосновениями ты чувствуешь себя чужой и такой хрупкой. Чан боится, что он все испортит. — Наверное, я облажаюсь. — Бормочет он, находя в себе смелость открыть глаза и посмотреть на тебя – кажется, тебя это нисколько не беспокоит. На самом деле, твои собственные щеки окрашены в ярко-розовый оттенок, а твои собственные пальцы слегка дрожат, Чан это чувствует. — Все в порядке. — Ты целуешь его в щеку. — Ты научишься. Я не ожидаю, что ты добьешься совершенства с первой попытки, просто чтобы ты это знал. Нам предстоит тренироваться вместе всю жизнь. — Смеешься ты, и он тоже, хотя нервничает немного больше, чем ты. — Хорошо. Просто...научи меня. — Его взгляд перемещается туда, где он касается тебя, его пальцы все еще лежат на твоем холмике. Ты слегка двигаешь его рукой и ахаешь, когда Чан касается твоего клитора. Оно сухое и не приносит полного удовлетворения, но трение все равно вызывает пульсацию, хотя и слегка. — Это клитор. Ты смотришь порно? — Чану хотелось бы физически сунуть голову в песок, потому что ему неловко признать это, хотя это совершенно нормально. — Д-да, я...я смотрю, иногда. — — Ты же знаешь, что смотреть порно – это нормально, да? — Ты смеешься. — Никто тебя за это не осуждает. — — Знаю, знаю. — Бормочет он, все еще весьма смущенный. — Просто...я не делаю этого регулярно. Только иногда. Я предпочитаю использовать свое воображение, когда я...ну, знаешь. — — Когда ты трогаешь себя? — Он кивает с красным лицом. — Ты такой милый. Однажды ты расскажешь мне, о чем думаешь, да? А пока сосредоточься на мне. — Чан чувствует себя немного странно при мысли о том, что делится с тобой своими грязными мыслями, потому, что, ну, ты присутствуешь во всех из них, но, кажется, тебе особенно интересно знать, поэтому он просто кивает. — Ага. Да, я тебе расскажу. — Ты снова целуешь его в щеку. — Это клитор. — Повторяешь ты. — Мне очень нравится, когда меня здесь трогают, но не сейчас, потому что слишком сухо и болезненно. — — А как тебе нравится, когда к тебе прикасаются? — Он спрашивает, как будто он был в классе и делал записи. — Это зависит от ситуации. Обычно я выдавливаю немного смазки на пальцы, и это помогает. — А затем ты перемещаешь его руку лишь немного дальше. Чан до сих пор не может поверить, насколько ты мягкая. — Но ты меня сильно возбудил, так что это тоже сработает. — Ты закусываешь губу. Чан сейчас касается твоего входа, пальцы как бы погружаются в твою влажность. Она кажется липкой на его коже, и её уже так много, хотя он почти не прикасался к тебе. — Я сделал тебя такой мокрой? — Он не может не спросить, недоверчиво. — Ага. Знаешь, все эти поцелуи и грязные разговоры, ты трогаешь мою грудь...— Ты замолкаешь. Крепко сжимая запястье Чана, ты позволяешь ему пару раз двигать руками вверх и вниз по твоей киске, стараясь максимально покрыть его пальцы своим возбуждением, и как только они стали значительно влажными, ты направляешь его обратно на свой клитор. — Ты можешь сделать что угодно, правда. Перемещай их как хочешь, для меня это не имеет особого значения. Просто, что бы ты ни делал, будь нежным. — Чан выглядит совершенно растерянным, он не знает, что ему делать, хотя ты буквально только что рассказала ему. Инстинктивно он двигает пальцами, рисуя на твоем клиторе что-то вроде круга – он однажды видел это на видео, и девушке, похоже, это очень понравилось. — Так? — Он спрашивает. Ты киваешь. — Да, это приятно. — Подбадриваешь ты его. Конечно его движения не идеальны, но всё равно приятно. — Ты можешь двигать немного быстрее. — Когда он это делает, его пальцы как бы соскальзывают с твоего клитора, и ты меняешь положение его руки, чтобы убедиться, что он массирует нужное место. — Ой, извини. — Бормочет он, смущенно и немного краснея, хотя ему не о чем извиняться. — Все нормально. Ты справляешься хорошо. — Подбадриваешь ты его, целуя его в плечо и пытаясь заглушить звуки, исходящие из твоих уст. Он продолжает прикасаться к тебе точно так, как ты его научила, нежно потирая, глядя на свои пальцы и, следовательно, на твою киску, и молчит только для того, чтобы слушать сладкие звуки, которые ты издаешь. Когда его пальцы немного сухие, он спонтанно погружает их обратно в лужу возбуждения у твоего входа, а затем возобновляет движения по твоему клитору. Как только он обретает достаточную уверенность, круговые движения медленно превращаются в напряженные воображаемые восьмерки на твоем клиторе, и он не готов к твоему стону, когда твои пальцы крепко сжимают его руку. — У тебя так хорошо получается, Чан. — Фыркаешь ты, прижимаясь губами к его коже, держась за него и чувствуя, как у тебя в животе начинает формироваться узел. — Продолжай. — Чан считает, что он легко может пристраститься к тихому скрипячему звуку, который ты издаешь, когда приближаешься к оргазму, и он до сих пор не может поверить, что именно он является причиной того, что ты чувствуешь себя так хорошо. Это придает уверенности, он не знал что ему это нужно. Он целует тебя в макушку и чувствует, как твои ноги начинают дрожать. Он до сих пор не может поверить, что вот-вот доведет тебя до оргазма, несмотря на то, что впервые прикасается пальцами к женщине. — Я близко, Чанни. Не останавливайся. — Ты втыкаешь ногти в его кожу, и он заглушает хныканье. У него начинает болеть запястье, но он не собирается останавливаться – он продолжает гладить твой чувствительный бутон, как будто у него нет другой цели в жизни, и за считанные секунды ты кончаешь под его прикосновением, хотя он с начала этого не понимает, потому что ты не предупреждаешь его, хотя и издаешь пронзительный стон, от которого он дрожит. Он понимает, что ты кончила, только когда ты сжимаешь бедра, практически блокируя его движения, потому что начинаешь чувствовать перевозбуждение. — Это слишком. — Ноешь ты, прячась лицом в его шею, обхватывая пальцами его запястье и уводя его руку от твоей киски. Он в замешательстве, поэтому ты прямо говоришь ему. — Я кончила. Я сейчас слишком чувствителна. — И ты не пропускаешь то как он поднимает брови. Он заставил тебя кончить. Он смог доставить тебе удовольствие до такой степени, что ты испытала из-за него оргазм. Когда он смотрит вниз, то видит не только твою киску полностью мокрой, но и маленькое мокрое пятно на твоих простынях – доказательство того, что он с тобой сделал, и он не может не гордиться собой. — Было хорошо? — Спрашивает он тебя, лежа рядом с тобой, а ты пытаешься отдышаться, мозг все еще как-то затуманен. Ты киваешь. — Это было здорово. Ты учишься довольно быстро. — Ты посмеиваешься, и Чан краснеет. — Но теперь мне как бы хочется что-нибудь с тобой сделать, понимаешь? В знак благодарности за головокружительный оргазм? — Ты сжимаешь его бедро. Чан выглядит озадаченным. — Ты, э-э...тебе не нужно ничего делать, правда. — — Так ты не хочешь, чтобы я тебе отсосала? — Член Чана положительно пульсирует в его штанах. Мысль о том, как ты обхватываешь его губами, сводит его с ума, и он бы солгал, если бы сказал, что не представлял этого раньше, особенно когда уже поздно ночью, и его дурацкий твердый член не размягчается. — Я-я...я не хочу, чтобы ты думала, что я доставил тебе удовольствие только для того, чтобы получить что-то взамен. — — Чан, я хочу это сделать. — Бормочешь ты, целуя его в губы. — Я прошу не только потому, что чувствую давление или необходимость. Я действительно хочу отсосать твой член. — Твоя рука движется дальше, почти касаясь его члена ладонью. Чан кивает. — Хорошо. Я, э-э...очевидно, я тоже этого очень хочу. Просто хотел убедиться, что я не принуждаю тебя к этому. — — Нет. — Ты улыбаешься ему, а затем Чан чувствует, как ты медленно расстегиваешь его джинсы, а затем молнию. Несмотря на то, что ты уже подрочила ему и слизала сперму с его живота, он все еще чувствует себя неловко, показывая свое обнаженное тело кому-либо еще, кроме зеркала в ванной. Более того, он знает, что его член не самый большой, и не может не чувствовать небольшого беспокойства: что, если ты думаешь, что его недостаточно? Что, если твои бывшие были крупнее? Он больше среднего, может быть, лишь немного крупнее, но что, если этого все равно недостаточно? Однако он ничего не говорит и позволяет тебе медленно раздеть его, как если бы ты разворачивала подарок, медленно снимая с него узкие джинсы. Ты обнажена перед ним, находишься между его ног и готова прикоснуться к нему, взять его в рот, и он постепенно начинает паниковать. Чан делает глубокий вдох, когда ты зацепляешься пальцами за подол его боксеров и чувствуешь, как он напрягается и закрывает глаза. Он закручивается по спирали, ты это видишь, но тебе не хочется, чтобы так было, поэтому ты убираешь пальцы с его нижнего белья. Он открывает глаза, чтобы посмотреть на тебя, растерянный, нервный, испуганный, что ты можешь просто встать и уйти, уставшая от его неуверенности, съедающей его заживо. Вместо этого ты смотришь ему в глаза, кладя ладонь на его эрекцию на его боксеры, а затем прижимаешься к нему ртом. Чану приходится приглушать стон тыльной стороной ладони, не сводя с тебя глаз. А потом он чувствует на себе твой горячий язык, поверх тонкой ткани своих боксеров, и его член пульсирует. — Уже так хорошо. — Бормочешь ты, продолжая лизать его поверх трусов, пока твой язык не прижимается к его яйцам, и тогда он непроизвольно дергает бедрами. Это так хорошо, лучше, чем все, что он когда-либо чувствовал раньше. — Не могу дождаться, чтобы попробовать тебя на вкус. — Твой голос звучит приглушенно тканью его боксеров. Ты хочешь, чтобы он почувствовал себя уверенно, перестал паниковать и наконец понял, что ты находишь его невероятно горячим. Он начинает умолять об этом, когда ты обхватываешь ртом его яйца, а пальцы дразнят его чувствительный кончик. — Пожалуйста. — Ноет он, обнаружив, что ему уже трудно сдерживаться. Он вообще не выдержит. Это будет даже хуже, чем когда вы тёрлись друг об друга, он кончит невероятно быстро. — Так хорошо. Чувствую себя потрясающе, ох. — Скулит он, крепко сжимая простыни. — Ты же понимаешь, что тебе нечего стесняться, да? Ты сводишь меня с ума, Чан. — Ты осыпаешь его еще несколькими поцелуями. — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Показать, как сильно ты меня возбуждаешь. Ты позволишь мне? — Чан скулит, с его губ слетает короткое «да», и он внезапно чувствует себя гораздо увереннее, чем раньше. Тебе всегда удается дать ему почувствовать себя таким любимым, таким ценным, и он всегда благодарен за то, что все свои первые переживания он испытывает с кем-то вроде тебя – с тобой. С кем-то другим это не имело бы смысла, это не было бы так – так правильно. Он помогает тебе спустить боксеры вниз по его длине, которые, наконец, высвобождаются и с шлепком бьют его по животу, а затем его нижнее белье вскоре достигает твоего, лежа на полу. Возможно, член Чана не самый длинный, это определенно так, но он определенно самый красивый, который ты когда-либо видела. Он довольно толстый и в целом кажется тяжелым, с толстой жилкой на нижней стороне и полными тяжелыми яйцами, которые жаждут, чтобы к ним снова прикоснулись. Ты хочешь дать этому мальчику всю голову в мире. — Твой член такой красивый. — Бормочишь ты, оставляя пару поцелуев ему в пах, где его член лежит нетронутый. Чан не может дождаться, когда ты прикоснешься к нему, когда ты сделаешь с ним все, что захочешь. — Не могу дождаться, чтобы снова тебя попробовать, Чанни. — У Чана даже нет времени сказать тебе что-нибудь, потому что, как только он пытается заговорить, он чувствует твой горячий, влажный язык на своей длине, и ему приходится прикусить губу, чтобы заглушить непристойный стон. Физически невозможно, чтобы от минета было так приятно, а ты еще даже не взяла его в рот. Твои пальцы обхватывают основание его члена, и он пульсирует в твоей ладони, тяжелый и нетерпеливый. Когда ты смачиваешь его чувствительный кончик каплей слюны, это застает его врасплох, и по его спине пробегает дрожь, но это ничто по сравнению с тем, как дрожат его ноги, когда ты проводишь языком по нижней стороне его члена. — О, боже...— Ты ухмыляешься, глядя на него и захватывая головку его члена ртом, наслаждаясь тем, как он извивается, сжимая простыни в кулак и держась за них изо всех сил. На вкус он какой-то соленый, но ты особо и не против, на самом деле он вроде приятный. Когда ты пытаешься взять его в рот больше, он не может не ворчать, его яйца сжимаются. Ты начинаешь двигаться вверх и вниз по его длине, захватывая в рот еще немного его с каждым движением головы, и Чан не может оторвать от тебя глаз – слюна капает изо рта и по всему его члену, покрывая его всю длину и его яйца, и ты издаешь самые красивые звуки, когда берешь его в рот, пока он почти полностью не погружается в твой рот. — Я не продержусь долго, честно говоря. — Усмехается он, живот сжимается, когда ты сглатываешь его член. Все его тело трясется. Ты просто сжимаешь его бедро, чтобы дать ему понять, что все в порядке, что тебе все равно, когда он кончает – самое главное, что ему нравится то, что происходит, и что он чувствует себя хорошо. Когда его кончик касается задней части твоего горла, он шипит, сжимая простыни еще сильнее, пока его костяшки не побелеют, поэтому следующее, что ты делаешь, это вытягиваешь руку, чтобы переплести свои пальцы с его, а затем кладешь его руку себе на голову, зарывая его руку в твои волосы. Чан чувствует себя немного неловко из-за того, что боится причинить тебе боль или дискомфорт, но когда он в конце концов тянет твои волосы, и ты стонешь от удовольствия, он не может не поднять брови от удивления. И он делает это снова, закрывая глаза и расслабляясь под твоими прикосновениями. — Твой рот такой приятный, какого черта. — Хнычет он, сжимая бедра в отчаянной попытке сдержать оргазм. Теперь, когда он знает, каково это, когда твои губы обнимают его, он не уверен, что сможет жить без этого. Как раз в тот момент, когда Чан подумал, что еще лучше быть не может, он ошибся. Все его тело трясется, когда ты берешь его целиком в рот и снова проглатываешь по всей его длине. Затем еще раз, когда твоя рука обхватывает его яйца, нежно лаская их, и прежде чем он успевает предупредить тебя или оторвать тебя от своего члена, он кончает, выстреливая своей спермой тебе в рот. — Ебать. Прости, я кончаю, о боже мой. — Он бормочет, даже не зная, что говорит, потому что это так приятно, его мозг затуманен, а он все еще дрожит и кончает тебе в рот. Но ты не отстраняешься – вместо этого ты с жужжанием глотаешь его освобождение. Он соленый, но с горьковатым привкусом, что не обязательно плохо. Когда ты отпускаешь его член и смотришь на него, Чан выглядит так, как будто его душа покинула его тело, лежа на простынях, полностью изнуренная, его член смягчается там, где он упирается в его живот. — Мне очень жаль. — Надувается он. — Все в порядке. — Хихикаешь ты, облизывая губы. — Мне понравилось. У тебя приятный вкус, как я и помню. — — Иди сюда. — Бормочет он, раскрывая тебе руки. Ты ложишься рядом с ним, кладя голову ему на грудь. — Нет, нет, позволь мне поцеловать тебя. Хочу поцеловаться. — Ты улыбаешься, поднимая голову, наклоняясь и касаясь его губ своими. Он чувствует на тебе вкус себя, и это не так противно, как он думал. Его рука касается твоей щеки, когда он тыкается носом в твою щеку, когда отстраняется. — Ты потрясаюшая, ты знаешь это? — — Ты говоришь это только потому, что только что испытал оргазм, и твой мозг как будто плывет. Подожди, пока к тебе не придет ясность. — Поддразниваешь ты его, тыкая в его ямочку кончиком указательного пальца. — Нет, я говорю это, потому что действительно считаю тебя удивительной и я люблю тебя. — Именно тогда время останавливается, и кажется, что больше ничего в мире не существует, кроме тебя и Чана в твоей испорченной постели, покрытой потом и биологическими жидкостями, с растрепанными волосами и запыхавшийся. Больше ничего не существует и все остальное не имеет значения, потому что Чан только что сказал тебе, что любит тебя. Ты даже не заметила, как после его спонтанного признания у тебя навернулись слезы. Да, формально вы сказали друг другу, что возможно любите друг друга, но это совсем другое. Это знаменует начало чего-то нового. Ты всхлипываешь и прячешь лицо Чану в шею – ты не хочешь, чтобы он смотрел на тебя, когда твои глаза красные и опухшие. — Я люблю тебя. — Тихо бормочишь ты, но Чан слышит тебя громко и ясно и прижимает тебя к своей груди. — Почему ты плачешь? — Спрашивает Чан, целуя тебя в макушку. — Потому что ты...ты сказал мне, что любишь меня, и теперь я вся такая чувствительная, потому что я тоже тебя люблю, и ты делаешь меня такой счастливой. — Он смеется, думая, что ты самая милая на свете и что ему так повезло, что он нашел тебя. Он протягивает руку, чтобы схватить простыни и прикрыть ваши спутанные тела. Вы так засыпаете, убаюканные сердцебиением друг друга, окруженные теплом друг друга. И когда ты просыпаешься на следующее утро, и вы снова это делаете – на этот раз он доставляет тебе удовольствие своим ртом, а затем вы оба снова кончаете когда тёрлись друг об друга, на этот раз без одежды, разделяющей ваши тела, пока Чан не кончил тебе на живот и мысленно запомнил, чтобы он принес с собой презерватив в следующий раз, когда вы двое будете у тебя или у него, потому что в следующий раз он ни за что не сможет перед тобой устоять. Он готов.***
Чан начинает верить, что его босс действительно ненавидит его, потому что он решил отправить его в рабочую поездку в Японию на целую неделю, а это значит, что он не сможет видеться с тобой в течение недели, а это означает, что его планы прикоснуться к тебе, поцелуи, ощупывания друг друга затянутся. На самом деле это не должно быть проблемой, поскольку он всю свою жизнь девственник, но Чан действительно с нетерпением ждал возможности провести с тобой немного времени наедине в эти выходные. Осталось три дня. Еще три дня, и он снова сможет поцеловать и обнять тебя и многое другое. Чан переодевается в пижаму, залезает под мягкие одеяла и, как и каждый вечер с тех пор, как уехал, он разблокирует свой телефон и звонит тебе по видеосвязи, словно своего рода ночная рутина, которая, как ему хотелось бы, продолжалась даже после того, как он вернется из рабочей поездки. Это мило – смотреть, как ты все зажалась под одеялом и вот так засыпаешь. Только на этот раз, когда ты берешь трубку, ты вообще не прятался под одеялом. На самом деле, на тебе халат, который довольно откровенен. Глаза Чана расширяются, и он смотрит на тебя в шоке, выглядя уже немного взволнованным. — Э, тебе тоже привет? — Он посмеивается, глядя на тебя через камеру, и ты приветствуешь его с широкой улыбкой на лице. — Привет! — Ты щебечешь и, конечно, понимаешь, что у него красное лицо, но теперь он прекрасно понимает, что тебе нравится видеть его нервным и извивающимся. — Я только что вышла из душа. — — Да, я так и понял. — Заикается он, смущенно. — Хочешь, я тебе перезвоню? Чтобы ты могла что-нибудь надеть? — — Почему? Я тебе не нравлюсь в халате? — Ты дразнишь его, зная, что он так не думает. Чан вздыхает, качая головой в знак отказа. — Я думаю, ты мне слишком нравишься в этом. Знаешь, это проблема, потому что я так далеко от тебя… — Ему действительно не терпится увидеть тебя снова. — Но ты скоро вернешься… — Ты улыбаешься ему в трубку, заправляя прядь волос за ухо. — И ты увидишь меня не в халате. — От этой мысли член Чана шевельнулся в штанах. С тех пор, как он увидел тебя обнаженной, он не мог думать ни о чем другом, пока трогал себя. С тех пор, как он почувствовал тебя и попробовал на вкус, он не может выкинуть эту мысль из головы. — Ох? — Его брови поднимаются. — Не говори таких вещей. Пожалуйста, не тогда, когда я нахожусь в 1126 километров от тебя и не вижу тебя. Я схожу с ума здесь, вспоминая, когда мы виделись в последний раз… — Ты ухмыляешься, а затем снимаешь халат с одного из плеч. — Ага? О чём ты думаешь? — Ты хлопаешь ресницами, развязывая узел на мантии, и у Чана перехватывает дыхание. — Собираемся ли мы сделать то, что, я думаю, мы собираемся сделать? — Чан не может не спросить, с болезненным выражением на лице, когда он кладет ладонь на шорты, которые носит, чтобы спать, чувствуя, как становится твёрже под его собственным знакомым прикосновением. — Потому что я упал, к твоему сведению. — Ты киваешь. — Если ты думаешь о сексе по телефону, тогда да. — Ты закусываешь губу. — А теперь будь хорошим и сними рубашку, хорошо? — Он снимает футболку за считанные секунды, и он показывает тебе через камеру свой обнаженный торс. Он выглядит невероятно хорошо, и тебе хотелось бы провести пальцами по его обнаженной груди, грудной клетке, рукам и каждому дюйму его кожи, правда. Прикасаться и целовать его, пока он не разозлится – нежные поцелуи на его шее, которые неизбежно становятся распутными, пока ты полностью не сосешь его кожу и не оставляешь там красивые следы. Этой мысли достаточно, чтобы заставить тебя сжать бедра. — Теперь твоя очередь. Пожалуйста. — Тихо говорит он по телефону, немного смущаясь, что он единственный, кто сейчас так разоблачен. Будет справедливо, если ты покажешь ему кое-что, верно? И хотя он уже видел их пару раз, крошечный приглушенный вздох все еще вырывается из рта Чана, когда он наконец видит твою грудь на экране своего телефона. Ты, конечно, ухмыляешься, нащупывая один из них своей рукой и сжимая его. Чану не хватает ощущения, когда они находятся в его руках. — Красивая. Такая красивая. — Бормочет он, глядя на твою грудь, продолжая ласкать себя ладонью, теперь уже полностью твёрдый. — Как ты такая идеальная? Это невозможно, ты ненастоящая. Я убежден, что иногда ты ненастоящая, понимаешь? — Ты хихикаешь, зажимая пальцами собственный сосок. — Я определенно настоящая, я покажу тебе, когда ты вернешься. И, к твоему сведению, ты идеальный. — Ты закусываешь губу, делая ему комплимент, все еще глядя на его полуобнаженную фигуру. — Малыш? Красотка? — Бормочет он, из его ноздрей вырывается легкое раздражение, и он продолжает смотреть, как ты играешь со своими сиськами, на всеобщее обозрение, чтобы он мог видеть. — Покажи мне что-нибудь еще. Пожалуйста, детка. Мне нужно это, ты нужна. — — Только если сначала ты покажешь мне свой красивый член. — Снимать шорты одной рукой довольно неудобно, и Чану приходится на пару секунд отложить телефон в сторону, чтобы спустить их вниз по бедрам, позволяя члену высвободиться и удариться о кожу с громким шлепком. Когда он снова берет в руки телефон, он понимает, что немного стесняется показываться тебе по телефону совершенно обнаженным, хотя его член буквально был у тебя во рту. Честно говоря, ты находишь это милым и каким-то горячим. — Не стесняйся меня, детка. Здесь только мы, ты и я. — Чан убежденно кивает, а затем поворачивает телефон так, чтобы его твердая мужская часть теперь была видна на камере, а его пальцы обхватывали его основание. Правильно ли он это делает? Есть ли вообще правильный способ сделать это? Очевидно, у него никогда раньше не было секса по телефону, поэтому он действительно не знает, что ему сейчас делать. Должен ли он просто прикоснуться к себе? Или, может быть, ему стоит подождать, пока ты покажешься ему первой? Он выбирает первый вариант. — Он выглядит таким твёрдым. Так сильно хочу прикоснуться к нему, хочу снова почувствовать тебя во рту. — Чан откидывает голову на мягкие подушки, сжимая себя еще сильнее. — Я бы убил, чтобы почувствовать твой рот на себе прямо сейчас. — Ворчит Чан, не особо обращая внимания на то, что он говорит, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, в его мозгу не осталось крови. — П-покажи мне, красотка. Твою...твою киску. Пожалуйста. Мне нужно тебя увидеть. — Халат наконец снимается, и ты тоже наклоняешь телефон так, чтобы он мог видеть твою каждую частичку. Он наконец-то видит твою киску, и его глаза закатываются, когда он кусает губу. Он еще ни разу тебя не трахал, а уже порвет любого за твою киску. Если он сосредоточится достаточно сильно, Чан все равно сможет ощутить твой вкус на своем языке, он все еще сможет почувствовать, как твои бедра сжались вокруг его головы так сильно, что он не мог пошевелиться, когда ты кончила на его язык. Он все еще чувствует, насколько ты мокрая, когда двигал своим членом вверх и вниз по твоим складкам, пока не кончил своей спермой на твой живот. — Я так мокрая для тебя, Чан. — Говоришь ты тихо, и он наблюдает, как ты проводишь пальцами вверх и вниз по своей щели, не упуская из виду, как болезненный вздох вырывается из твоего рта, когда твои подушечки касаются чувствительного клитора. — Хотелось бы, чтобы ты был здесь. Если бы ты прикоснулся ко мне прямо сейчас, то я бы почувствовала себя намного лучше. — Чан долго и болезненно поглаживает свой безнадежный член. — Не говори так, красотка. Весь день думал о том, чтобы прикоснуться к тебе. Я проснулся таким возбужденным из-за тебя...— — Я тоже. Я прикасалась к себе в душе при мысли о твоем рту на мне...— Признаешься ты, слегка покраснев, когда твои пальцы начинают кружить по клитору. — Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя снова, Чанни. — — Я тоже, черт возьми. — Хнычет он, поглаживая свой член теперь немного быстрее, задавая темп, который ему так знаком. — Я так сильно хочу это сделать. Знаешь, мне это приснилось? — — Да? Расскажи мне об этом. — Член Чана пульсировал в руке при мысли о сне, который он видел пару ночей назад. — Мы были у меня дома и...и мы касались друг друга, понимаешь? — Он хнычет, проводя большим пальцем по болезненно красному кончику. — И-и ситуация обострилась? Я действительно не могу вспомнить, как и когда, но в какой-то момент ты...— — Я? — Ты побуждаешь его говорить, быстрее прикасаясь к себе, мысль о том, что у Чана был сон, как он занимался с тобой сексом, сводит тебя с ума. — Ты оседлала меня, красотка. — Жалобно скулит Чан. — Ты забрался надо мной и...и лишила меня девственности. Я так быстро кончил, красотка. — Усмехается он. — Что испортил постель. — — Чанни, я...блин, детка, я кончаю. — Предупреждаешь ты его, но твой собственный оргазм застает тебя врасплох. Это настолько интенсивно, что из-за сверхчувствительности приходится сомкнуть ноги и сжать бедра. — Я-я тоже, детка. Красотка, черт возьми. — Белые веревки спермы выстреливают прямо на его пресс и грудь, когда он издает самые красивые стоны, которые ты когда-либо слышала. Он просто продолжает кончать, пока оно не начинает стекать по его коже и не скапливается прямо у основания его размягчающегося члена, окрашивая немного его пальцы и мягкие волосы которые идут вдоль середины его живота. Вы с Чаном молчите пару минут, пытаясь отдышаться. Вам не терпится увидеть друг друга, но дело не только в сексе. Вы скучаете друг по другу во всех мелочах, в рутине, в обеденных перерывах, проведенных вместе, и в украденных поцелуях, когда он подвозит тебя на работу, в прогулках под луной, в нежных прикосновениях, которыми вы обмениваетесь под одеялом, когда вы проведете ночь вместе – все сексуальные штучки – просто бонус. — Ух ты, это было...это было действительно что-то. — Чан глубоко вздыхает. Его волосы растрепаны, а на лице его обычная послеоргазмическая улыбка. Честно говоря, тебе не намного лучше – тебе, вероятно, понадобится еще раз быстро принять душ перед сном. — Но теперь я скучаю по тебе еще больше. Хотел бы я обнять тебя, хочу заснуть вместе. — — Скоро, детка. Осталось всего пару дней, и тогда мы будем неразлучны. — Ты улыбаешься ему через экран телефона, и он мечтает поцеловать тебя прямо сейчас. — Не могу дождаться. — Улыбается он в ответ. Душ очень необходим, но ни одному из вас не хочется прерывать видеозвонок, поэтому вы приводите себя в порядок, пока разговор еще продолжается, а затем снова встречаетесь, когда закончите и будете готовы скользнуть под одеяло. И, как и каждую ночь после ухода Чана, вы засыпаете вместе, наблюдая за милыми, сонными лицами друг друга через экран и желая оказаться в объятиях друг друга.***
На этот раз Чан действительно очень готов. Душ? Принят. Одеколон? Распылен. Он решил надеть свою любимую футболку и джинсы и не стал одевать никаких украшений. Он сбрил бороду и нанес увлажняющий крем, чтобы его кожа была приятной и мягкой для поцелуев и прикосновений, и даже нанес бальзам для губ по той же причине. Чан даже где-то побрился, не до конца, так же, как он всегда показывался тебе. И в конце концов он распылил еще немного одеколона, просто чтобы убедиться, что от него великолепно пахнет. Он провел ужасно много времени, проверяя себя в зеркале, пытаясь не обращать внимания на то, что его ноги кажутся желеобразными и как быстро бьется сердце в груди – сегодня та самая ночь. Вот почему он трогал себя в душе, знаете ли, чтобы убедиться, что он не кончит, как только вставит его. Конечно, он взял с собой коробку презервативов, которую он купил некоторое время назад – не то чтобы он надеется использовать их все, но он принес очень много на случай, если что-то пойдет не так, потому что никогда не знаешь. Он закатил глаза, когда Чанбин и Минхо немного поддразнили его своими глупыми шутками и намеками на то, что должно произойти, и он поднял на них средний палец, прежде чем закрыть за спиной входную дверь, прежде чем прыгнуть в машину и поехать к тебе, потому что у тебя, к счастью, нет любопытных и асоциальных соседей по комнате, которые всегда дома. Когда ты открываешь дверь, он думает, что ты красивее, чем когда-либо. И нет, на тебе нет ничего особенного, например, платья, чего-то откровенного или чего-то еще. На тебе одна из его футболок, та, которую он подарил тебе перед отъездом в рабочую поездку в Токио, и мешковатые джинсы. Тем не менее, он думает, что ты самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Чан прыгает в твои объятия, как только ты открываешь дверь, крепко обнимая тебя и уткнувшись лицом в твою шею, наконец-то способный вдохнуть твой аромат после недели разлуки. — Я так скучал по тебе. — Его голос приглушен. — Я никогда больше тебя не оставлю. Скучаю по твоим объятиям. Моя красавица. — Ты обнимаешь его, притягивая еще ближе, чувствуя, как его сильное тело прижимается к твоему. Ты так скучала по нему, а теперь он здесь, и ты так счастлива, что готова заплакать. — Я тоже по тебе скучала, детка, так сильно. — Ты играешь с его волосами, дергая их, пока он все еще обвивает тебя, как коала. — Видеозвонки были забавными и все такое, но я очень скучала по настоящему тебя видеть понимаешь? Твои объятия самые лучшие в мире. — Он усмехается. — Я рад, что тебе нравятся мои объятия, красотка, потому что с этого момента я собираюсь задушить тебя всей своей физической привязанностью, чтобы наверстать упущенное время. — Ты отстраняешься, смотришь на него и приподнимаешь бровь. — Всю твою физическую привязанность? — Сердцебиение Чана учащается в груди, как только он слышит твои слова – конечно, он понимает смысл, стоящий за ними, и его не застали врасплох, дело не в этом. Он готов, он этого хочет, конечно. Это все, о чем он мог думать в течение нескольких дней, даже недель. — Всю. — Заключает он с легкой улыбкой на лице. — Ох. — Ты кладешь ладони на его широкую грудь, не отрывая взгляда от его прекрасных ореховых глаз. — Звучит как обещание. — Ты дразнишь его, как бы желая проверить его пределы – ты хочешь знать, действительно ли он в этом уверен. Самое главное, чтобы он был убежден и чувствовал себя комфортно с тобой. — Это так. — Он тыкается носом в твою щеку. — Если хочешь, конечно. Хочу показать тебе, как сильно я скучал по тебе. — Он целует тебя в уголок твоих губ. — Как сильно я хочу тебя. — Слегка чмокнув тебя в губы. — Как сильно я тебя люблю. — Наконец, он целует тебя как следует, его горячий язык у тебя во рту, пока вы бесстыдно целуетесь в твоей гостиной. Его руки обхватывают твои щеки, а твои притягивают его ближе к талии, вцепляясь пальцами в петлю его джинсов, пока его тело не прижимается к твоему. — В спальню? — Ты бормочешь между поцелуями, и губы Чана приближаются к твоей шее – его прикосновения настолько нежные и чувственные, что заставляют тебя дрожать в предвкушении. Чан напевает тебе в кожу, его руки сжимают твою талию, и он делает неуверенный шаг вперед, к твоей спальне. Он не хочет переставать тебя целовать, не хочет отстраняться от тебя ни на секунду. Его горячие поцелуи на твоей шее образуют лужу влаги внутри твоих трусиков, и ты чувствуешь, как он твердеет - затем его губы снова находят твои, когда ты пытаешься добраться до своей комнаты, не отстраняясь друг от друга, натыкаясь на дверные косяки и края мебели на пути туда, но сейчас тебе плевать. — Я люблю тебя. — Шепчешь ты ему в губы, как только твоя спина касается матраса — Чан нависает над тобой, его руки по бокам твоей головы. — Я тоже тебя люблю. — Он прижимается своим телом к твоему, и ты раздвигаешь ноги, чтобы приспособиться к нему. Его пальцы играют с краем твоей футболки, и, прежде чем ты успеваешь это заметить, его рука скользит под нее, касаясь обнаженной кожи твоего живота, пока он не обхватывает ладонью одну из твоих грудей и не испытывает ощущения кружевной ткани твоего бюстгальтера. — Сними это. — Выдыхаешь ты, жаждая ощущения рук Чана на своей коже. Он кивает, и ты выгибаешь спину, позволяя ему снять с тебя футболку. Ты не пропускаешь, как его глаза закатываются при виде твоей полуобнаженной груди, прикрытой лишь самым сексуальным бюстгальтером, который он когда-либо видел - черным, конечно. Когда твои пальцы тянут его футболку, он, не теряя времени, снимает ее со скоростью света – в его движениях нет ни грамма застенчивости, и вскоре ты видишь его обнаженную грудь и пресс. Ты проводишь пальцами по его мышцам, чувствуя, как они твердеют и напрягаются под твоим прикосновением. Следующее, что снимется, — твои джинсы. Чан сравнительно быстро стягивает их с твоих бедер, если бы не то, как в его мозгу буквально произошло короткое замыкание при виде твоих одинаковых кружевных трусиков. Вскоре его штаны тоже спускаются до пола, и на нем остаются только боксеры, которые никак не скрывают его эрекцию. Губы Чана снова касаются твоих, когда он снова располагается между твоими ногами, прижимая свой одетый член к твоей киске, и вы оба стонете от этого чувства. — Хочу заставить тебя кончить. — Бормочет он на твоей коже, оставляя поцелуи на твоей шее с открытым ртом, и его слова вызывают дрожь по твоему позвоночнику. Его рука тянется к тебе за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Ты хнычешь. — Прямо сейчас? — Ты позволяешь ему стянуть с тебя кусок ткани, и Чан начинает целовать твою ключицу. — Да. — Он целует тебя в долину твоей груди. — Наверное, это будет нехорошо, понимаешь? Секс. Поскольку это мой первый раз и все такое, я очень хочу убедиться, что ты кончишь. Я не хочу быть похожим на тех эгоистичных парней, которые оставляют своих партнеров неудовлетворенными. — — Ты самый самоотверженный человек, которого я знаю, Чанни. — Бормочешь ты, у тебя перехватывает дыхание, когда он обхватывает губами твой сосок, кружит вокруг него языком, прежде чем поцеловать твой живот. — Тебе действительно не обязательно это делать. — Говоришь ты ему, но он уже зацепился пальцами за пояс твоих трусиков. — Но я очень хочу. — Ох. Чан стягивает с тебя трусики, целуя каждый сантиметр твоего бедра и снимая последний кусок одежды, закрывающий твое тело. Несмотря на то, что он определенно не является профессионалом когда делает куни, поскольку он испытал это всего пару раз, он чувствует уверенность в своих навыках - в конце концов, у него был отличный учитель. Он пытается вспомнить, что ты сказала ему, когда он делал это в первый раз, и его поцелуи приближаются все ближе и ближе к твоей киске. Медленно, вот как тебе это нравится. Чан начинает с грязного лизания, идущего от твоего входа к клитору, где он начинает сосать. Он быстро учится, это точно. Чан зарывается лицом в твою пизду, ласкает твой клитор и поглаживает твои бедра большими пальцами, в то время как твое тело трясется и дрожит под его прикосновениями, когда он поедает тебя. Это беспорядочно, и он все еще учится, но, тем не менее, он чувствует себя потрясающе. Ты дергаешь его за волосы, и он стонет, хотя это тебя едят, как будто сегодня вечером наступит конец света. Чан приближает тебя к твоему оргазму - даже он удивляется, когда чувствует, что твои бедра уже сжимаются вокруг его головы, но он не может не гордиться собой. Твои приятные стоны и хныканье наполняют уши Чана и твою спальню, когда ты кончаешь ему на язык. Он слизывает с тебя твое возбуждение, глотая твое сладкое наслаждение, пока твой аромат наполняет его рот - он так пьянеет от этого. Может быть, ты позволишь ему съесть тебя еще раз сегодня вечером, если ему повезет. — Чанни, детка. Слишком чувствителена. — Хныкаешь ты, дергая его за волосы, чтобы он перестал лакать твою пизду. Он отстраняется, но некоторое время ласкает и целует твою внутреннюю часть бедра, пока ты успокоишься. — Это было хорошо? — Он бормочет тебе в кожу. Он не дразнит тебя, он действительно ждет обратной связи. Ты киваешь, лаская его затылок. — Ты шутить? Это было потрясающе. — Он смущенно посмеивается, пряча лицо в твою кожу и краснея. — Ах, у меня был действительно хороший учитель. — Он целует твое бедро. — Нет, я думаю, ты просто талантлив от природы. Эти губы – гарантия. — Ухмыляешься ты. — Иди сюда. — Чан ложится рядом с тобой и очищает рот тыльной стороной ладони, но ты все равно чувствуешь свой вкус на его губах, когда целуешь его. Он задыхается тебе в рот, когда ты застигаешь его врасплох, обхватывая пальцами его мужское достоинство поверх боксеров. Он кажется лишь немного больше обычного, очень твердым и горячим, и через несколько минут он окажется внутри тебя. Он отрывается от твоих губ, когда ты просовываешь руку под пояс и, наконец, как следует прикасаешься к нему. — Малыш. Красотка, я… я хочу тебя. — Ты проводишь один длинный раз по члену, и он скулит. — Да? Ты готов? — Чан целует твое обнаженное плечо. — Да. Хочу тебя сейчас. — Ты киваешь. — Хорошо. — Руки и конечности Чана дрожат от нервозности, когда он встает с кровати, чтобы подобрать лежавшую на полу джинсовую куртку и вытаскивает из кармана коробку с презервативами. Он вытаскивает один. Он нервничает, возвращаясь туда, где ты лежишь, вся красивая и обнаженная, и ждешь его, и внезапно он нервничает сильнее, чем когда-либо. — Как ты...э-э, как ты хочешь это сделать? — Он пытается скрыть свою неуверенность за теплой улыбкой. Не то чтобы он передумал – он этого хочет, он этого очень хочет. Он просто не хочет облажаться или поставить себя в неловкое положение. — Как хочешь, детка. Мы идем в твоем темпе. — Ты успокаивающе поглаживаешь его костяшки пальцев. — Может быть, тебе стоит быть сверху. — Чан кивает. Он медленно стягивает боксеры, позволяя своей эрекции высвободиться и ударить его по животу. Его даже сейчас трясет, когда он разрывает обертку от презерватива, и ты чувствуешь его нервозность, поэтому приподнимаешься на локтях, чтобы посмотреть на него. Он довольно легко раскручивает презерватив на всю длину, а затем глубоко вздыхает, его сердце быстро бьется в груди. — Чанни. Детка, иди сюда. — Бормочишь ты. Он смотрит на тебя щенячьими глазами, лежа на тебе сверху, положив голову тебе на грудь. — Мне жаль. Я хочу этого, правда хочу – я просто нервничаю. — Ты пробегаешь пальцами по его мягким кудрям. — Я тоже нервничаю, понимаешь? — Ты говоришь тихо, целуя его в макушку, впервые сегодня вечером признаваясь в своих чувствах, заставая Чана врасплох, потому что с чего бы тебе нервничать? Ты делала это раньше. — Ты нервничаешь? Почему? — Ему приходится спрашивать, поднимая голову, чтобы посмотреть тебе в глаза. Ты ласкаешь его щеку большим пальцем. — Потому что это твой первый раз. — Улыбаешься ему ты. — И я хочу, чтобы у тебя остались приятные воспоминания об этом, понимаешь? Я имею в виду, что, если тебе со мной не понравится? Это собирается...ну, понимаешь, установить планку? Для того, кто придет следующим. — — Ах, ты спятила? — Чан смотрит на тебя с серьезным выражением лица. — Конечно, у меня останутся хорошие воспоминания, детка. У меня будет потрясающие воспоминания, и знаешь почему? — Ты качаешь головой в ответ «нет». — Почему? — — Потому что это с тобой я переживаю это. — Шепчет он тебе в губы, глядя тебе в глаза. — И никогда больше не говори этого – знаешь, тот, кто придет в следующий раз. Больше никого не будет. Я люблю тебя и хочу быть с тобой очень долго, так что даже не беспокойся о такой ерунде, ладно? — Не в силах ничего сказать, ты просто киваешь, чувствуя, как слезы покалывают в уголках глаз, и быстро вытираешь их тыльной стороной ладони. Чан нежно целует твои губы, и его теплые прикосновения успокаивают тебя. — Я, э-э… — Он замолкает со смехом, опуская глаза туда, где его член покоится между вашими телами, все еще чертовски твердый. — Ты хочешь, чтобы я это сделала? — Ты предлагаешь, и Чан кивает – с тех пор, как его друг Феликс рассказал ему о том случае, когда он случайно вставил его не в ту дырку, он тоже боится поставить себя в неловкое положение, поэтому он считает, что будет лучше, если ты поможешь расположить его член у твоего входа. Твоя рука тянется вниз, чтобы обхватить его основание, и ты еще немного раздвигаешь ноги, просто чтобы чувствовать себя комфортно, пока Чан поднимает бедра. Ты позволяешь кончику его члена пару раз удариться о твой клитор, а затем осторожно прижимаешь его к своему входу, все еще влажному от оргазма и слюны Чана. От этого ощущения по спине Чана пробегает дрожь – оно уже ошеломляет в самом лучшем смысле. — Когда будешь готов, Чанни. — Он кивает. — Ты не будешь смеяться надо мной, если я кончу слишком рано, верно? — Ты качаешь головой в ответ. — Я ни в коем случае не буду над тобой смеяться, Чанни. Обещаю. — — Хорошо. — Он делает глубокий вдох, а затем толкается внутрь тебя. — Д-детка. — Сдавленный вздох вырывается из его рта, как только он чувствует, как твое тепло окутывает кончик его члена. Несмотря на то, что на нем презерватив, он все равно чувствует себя потрясающе, лучше, чем все, что он когда-либо испытывал, даже лучше, чем твой рот, который является его любимим местом на свете. Ты такая теплая и такая тесная вокруг него. Ты сама глубоко вздыхаешь, потому что прошло много времени с тех пор, когда у тебя в последний раз был с кем то секс, и твое сердце бьется так быстро в груди, что ты действительно боишься потерять сознание. — Так хорошо. — Бормочет он, нахмурив брови и зажав нижнюю губу зубами, пока он медленно вводит остальную часть своей длины внутрь тебя. — Так хорошо, о боже, детка. — Как только он входит полностью внутри тебя, его тело буквально рушится на твое, и Чан прячет лицо в изгибе твоей шеи. Он оставляет легкие поцелуи на твоих ключицах и плечах, а ты запутываешь пальцы в его кудри и обнимаешь его за талию. Он внутри тебя. Он так доверяет и любит тебя, что отдал тебе свою девственность. Он внутри тебя и до сих пор не был ни в ком другом. Эта мысль заставляет тебя невольно сжиматься вокруг него, и его голова резко поднимается в твою сторону. — Не делай этого. — Ноет он. — Я стараюсь продержаться как можно дольше, красотка. — Ты закусываешь губу, убирая пару прядей волос с его лица. Щеки Чана покраснели, а зрачки расширились – он выглядит таким отчаянным и уже на грани. — Ах, все в порядке, Чанни. Ты можешь кончить, когда захочешь, детка. Просто делай то, что кажется тебе правильным. — Но Чан категорически отказывается кончать после того, как вставил его, даже не имея возможности трахнуть тебя. — Н-нет. Пока не хочу кончать, хочу продержаться дольше. Для тебя. Хочу почувствовать тебя еще немного, красотка, хочу трахнуть тебя. Ты так хорошо чувствуешся вокруг меня. — Первый толчок внутри тебя неуверенный и мучительно медленный. Чан издает милое «хмф», снова погружаясь в твой жар, не отрывая от тебя взгляда. Ты прекрасна, лежишь под ним – твои волосы по всей подушке. Он внутри тебя. Он наконец-то внутри тебя и не может в это поверить. Он занимается любовью с девушкой, в которую так безнадежно влюблен, и кажется, будто его сердце вот-вот взорвется от радости, счастья и любви. Его толчки почти точны, он это прекрасно понимает. Его движения нескоординированы, и то, что он уже чувствует себя на грани оргазма, не особо помогает, но тебе, кажется, это нравится. Твоя нижняя губа зажата зубами, и ты делаешь глубокие вдохи через нос, дергая Чана за волосы. Это все хорошие знаки, верно? — Тебе тоже приятно? — Спрашивает тебя Чан хриплым голосом. Ты напеваешь. — Так хорошо, Чанни. Чувствую себя такой полной. — Хнычешь ты, глядя вниз, туда, где его член медленно входит в тебя. Несмотря на то, что он знает, что у него не самый большой, ему все равно приятно это слышать. Взгляд Чана тоже скользит между вашими телами, и он не может не издать непристойное рычание. — Так хорошо, какого черта. — Скулит он. — Как это может быть так чертовски хорошо? — Он скулит и бесстыдно стонет, продолжая медленно трахать тебя. — Я долго не протяну, детка. — Ты не против. Ты просто киваешь ему и обхватываешь его обеими руками за талию, чтобы притянуть ближе, а затем нащупываешь одну из его ягодиц своей рукой, наслаждаясь тем, как чувствуешь, как сжимаются мышцы при каждом толчке. Затем ты нащупываешь и другое, а затем шлепаешь его по заднице, от чего он складывается, как лист бумаги. — Детка...красотка, черт возьми. — Вздыхает он, уже чувствуя, как его член дергается внутри тебя – он не сможет это остановить. — Прости, детка, я кончаю, красотка. — — Сделай это, Чанни. Кончи для меня. Хочу почувствовать, как ты кончаешь для меня. — Все его тело замирает, когда он испытывает оргазм, выплескивая все свои белые выделения внутрь презерватива, и это самое удивительное чувство на свете. Чан продолжает кончать, кажется, минуты, но, честно говоря, это всего лишь несколько секунд, дающих тебе все. Тебе хотелось бы, чтобы между вами двоими не было барьера, хотелось бы чувствовать его полностью, но, тем не менее, это действительно приятно. Тело Чана падает на тебя, и он тяжело дышит. Он обнимает тебя своими сильными руками, окутывая всем своим теплом в крепких объятиях. Его голова кажется такой легкой, как и его тело, до такой степени, что Чан чувствует, будто плывет на облаке. Ты целуешь Чана в макушку, и он чувствует твое мягкое и нежное прикосновение на своих обнаженных плечах. Чан прижимает тебя ближе, и вы остаетесь так некоторое время, пока он не отстраняется и не чувствует, что его член внутри тебя начинает смягчаться. Держа за основание члена презерватив, он медленно вытаскивает из тебя и снимает резинку, завязывая на ней тугой узел, чтобы сперма не вылилась, затем вместе с оберткой выбрасывает ее в мусорное ведро и ложится рядом с тобой еще раз. Он чувствует себя совершенно опустошенным и радостно жужжит, когда ты натягиваешь покрывала своей кровати на ваши тела и прижимаетесь ближе друг к другу. — Это нормально, что я так устал? — Он хихикает, обхватывая тебя за талию рукой. Ты кладешь голову ему на грудь, убаюканная биением его сердца. Ты тоже смеешься. — Да. Надеюсь, это значит, что все было хорошо? — — Это было потрясающе. — Он целует тебя в лоб, его пальцы рисуют воображаемые фигуры на твоей коже. — Я никогда не знал, что что-то может быть настолько приятным. Я убежден, что это потому, что это было с тобой. — Вздыхает он. — Я так рад, что подождал, понимаешь? Ни с кем другим не было бы то же самое. — — Чан...— — Нет, я серьезно. С тобой все чувствуется правильно. Это не только сексуальные вещи, все мелочи кажутся правильными. Даже...даже просто лежать с тобой на диване, или пить кофе в дерьмовых кафе, или готовить вместе. — Он кладет свой лоб на твой, закрывая глаза. — Это ты придаешь смысл моей жизни. Ты просто делаешь все лучше, красотка. — — Стоооп. — Надуваешься ты, закрывая лицо обеими руками. — Ты заставишь меня плакать. — Он усмехается. — Я чертовски рад, что встретил тебя, красотка. Я чертовски рад, что у тебя в тот день спустило колесо, и я был рядом, чтобы помочь тебе. Без тебя моя жизнь была бы ужасно простой и пустой. — Он слышит, как ты всхлипываешь, и начинает гладить тебя по спине, чтобы успокоить. — Чанни. — Бормочешь ты, голос приглушен его кожей. — Я...я счастлива, что решила снова открыть свое сердце любви. Я знала, что ты того стоишь, детка. Я так тебя люблю, Чанни. — Он обнимает тебя крепче, и вы остаетесь так надолго – молча, чувствуя себя невероятно счастливым, что нашли любовь, за которую стоит бороться. Любовь, которая наполнила ваши жизни радостью и спокойствием, любовь, которая навсегда изменила вас обоих. Ты уверена, что Чан – любовь всей твоей жизни. Он уверен, что ты его. Первым нарушает молчание Чан, и ты чувствуешь, как он твердеет рядом с твоим бедром. — Красотка? — — Хм? — — Тебе хочется сделать это еще раз? —