Прекрасное дьявольское отродье

— Прости? Я просто не хочу, чтобы этот мир существовал, — демон разводит руками, совершенно не испытывая мучений совести за свои слова. На то он и был представителем рода адского. А Джунхек вздыхает. Нет, правда, он часто пытается разузнать хоть что-нибудь о своём контрактнике, и зачастую ответы являются неожиданными. Он может сказать откровенную чушь или соврать, выплюнуть в лицо правду, смеясь, и никогда не ясен истинный смысл дьявольских слов. И в этот раз так же. Демон в белоснежных одеждах, шестью чистыми ангельскими крыльями и ясным, бледным лицом. Да кто ж назвал бы его исчадием ада? И Ю Джунхек, величаемый Верховным Королём, что объединил континент и сейчас готовился к становлению своей империи и получению нового титула, однажды задал этот вопрос. На что демон смог лишь с улыбкой поделиться: «ангельская плоть вкусна, я не мог отказаться от деликатеса, самого летящего в лапы». Поглотил величественного архангела, коих можно пересчитать по пальцам, и даже не запомнил имя того. Джунхек даже посмеялся тогда. Многие государства в его мире поклонялись божеству, а его верной свите и детям — божественным существам — подносили дары, возводили храмы. Но безобидный на вид демон оказался сильнее Божьего дитя. Голоднее, кровожаднее. Ненасытное проклятие в человеческом облике, с которым когда-то благочестивый король подписал контракт. И это было абсурдно. Голубая кровь — символ чистоты и величия, преданности Богу и его же благословения. Род, несущий святую волю народу и аристократии. И единственный сын и наследник настолько великой семьи — дьявольский контрактник. Но он не жалеет. Такого искусителя за всю свою жизнь не смог бы отыскать даже самый настойчивый и преданный своему делу грешник. А Джунхек смог. И его демон был прекрасен. Право, он готов говорить об этом вечно. Если бы однажды время обернулось вспять, то неважно, ценой скольких жизней, но юный принц сделал бы это снова. Магический круг на полу дворцовой библиотеки, цепи контракта и он — прекрасный, такой прекрасный демон. Ким Докча. Читатель, который любит увлекательные истории. И Джунхек хочет стать лучшей из них. Тронный зал пуст, в нём эхом отражается цоканье каблуков, лёгкие взмахи крыльев и тихие посмеивания. Демон стоит близко, намного ближе, чем кто-либо мог себе позволить перед золоченым троном и королём, сидящим на нём. Он смотрит в самую душу, чёрные глаза отсвечивают алым цветом крови и жадности, в них кипят адские котлы, полыхает ненасытное пламя. И Джунхек смотрит в ответ, со всем своим спокойствием. Снимает перчатки и лёгкой рукой проходит по белоснежным перьям бережно, словно пытаясь пересчитать каждое. Это успокаивает. И взгляд, и шёлковые крылья и, в конечном счёте, само присутствие Кима Докча. Потустороннего существа, видящего его насквозь и не несущего бремени человеческой жизни. Джунхек тянется к чужой руке, не произнося ни слова. Он чувствует мёртвый холод, и это так странно. Разве могут демоны быть такими холодными? И каким бы ни был ответ, прикосновение приятно. — Сделай кое-что для меня, Джунхек-а, — но за каждую вольность есть плата.

***

Город искрится красным огнём, дым, смешанный с пылью, заполонил воздух, последний отчаянный крик теряется в безмолвных небесах. Джунхек наблюдает за устроенным им же бесчинством, отрубая голову самонадеянному смельчаку. По его щеке течёт свежая кровь, и она же медленными каплями разбивается о камни. В один момент он видит, как облака искажаются от порывов ветра: белым пятном среди них мелькает силуэт. Ким Докча облетает город, изворотливой птицей минуя башни и влетая в самое пламя, но не получая ни единого ожога. Джунхек уже давно отослал свои войска, среди которых также были и ресурсы церкви. Ведь это так просто — уничтожить поселение и убить тысячи, назвав их еретиками в святом государстве. И теперь он ждёт. Ждёт, пока его демон нарадуется, пока поглотит несчастные души. Подлетит с сытой улыбкой, бесшумно становясь на грязную землю босыми ногами. Докчу редко можно увидеть таким активным, он довольно спокойный по своей натуре, пускай часто его планы до абсурда хаотичны и безрассудны. И наблюдать за этим его состоянием приятно, даже если, вернувшись в замок, он заснёт, точно как кот после кормёжки. Места для сна он избирал по непонятному принципу: это могли быть библиотеки и верхние горизонты шкафов; цветочный сад, после которого он всегда едко пах пыльцой; а иногда кровать Ю Джунхека, в которой он занимал места сразу в три раза больше из-за своих громадных крыльев. Впрочем, его все равно мог видеть только Джунхек, как контрактник; и сильный экзорцист, кои встречаются редко, поэтому места для отдыха он выбирал спокойно. И в этот раз его избирательность снова привела его к роскошной кровати. Признаться, он был совсем не против спать рядом с Джунхеком, хотя иногда это было неудобно, ибо тот то вставал, то возвращался снова, из-за чего приходилось вновь подстраиваться под его руки и менять позу. В конечном счёте, он, как сытый демон, спал три дня к ряду, в то время как обычному человеку требовалось на сон около восьми часов. В случае загруженного работой короля — ещё меньше. Джунхек любит зарываться носом в белоснежные крылья, он заметил, что они совсем не пахнут, говоря об отсутвии пудреток или хотя бы маслянистых желез, присущих птицам. И сам Докча тоже совсем не имел запаха, что однажды побудило сильное и неожиданное желание наделить его им. Не передать словами, какое удовлетворение испытывал Джунхек, чувствуя собственный запах на чужом теле. Оно говорило о близости, о принадлежности. Хотя Докча был свободолюбивым демоном и принадлежать кому бы то ни было в этом мире не собирался. А Джунхек… Пусть думает, что хочет, потому что его мысли часто бывают забавны. Вот только в какой момент он начал относится подобным образом к инструменту свершения своих мечт? Он точно помнил, что его жизнь, как для принца, была довольно обыденной. Уроки, светские мероприятия, посещение церкви и многое прочее. С родителями он никогда не поддерживал эмоциональной близости, да и понимал, что кроме него престол наследовать некому. У него даже была младшая сестра, которая компенсировала отсутствие семейной любви и человеческого тепла; учтивая и невероятно красивая невеста, которая шла на встречу и хотела счастливого брака. Она и правда была особенной женщиной. В первую очередь — святой, за счёт чего являлась наилучшей кандидаткой в невесты будущего короля. Однако с неё все и началось. Не поддается объяснению, каким образом переполненный божественной силой сосуд — её тело и разум — смогли попасть под влияние скверны и разрушиться до основания. Сначала выпирающие синие вены, потом и безумный взгляд. Джунхек определённо не любил её, однако вид свежей крови, впитавшейся в сияющие белым волосы, и облегченная улыбка перед самой смертью были неприятными. Не когда она была убита, как грешница, руками будущего супруга. Наверное, в тот момент его вера в Бога начала потихоньку ослабевать. Святая, чем не дитя Божье? Окончила жизнь еретичной ведьмой, несмотря на добрый нрав и все причитающиеся ей заслуги. Это было… Несправедливо? В след за ней многие судьбы пошли на откос: стихийные бедствия, распространение холеры, на фоне общей слабости государства после этих несчастий ещё и нападение вражеских войск. Прошлый король — отец народа, погиб во вспыхнувшей войне, вместе с ним ушла и матушка, не выдержав горя. Но даже это не смогло подкосить наследника. Сильный духом и телом Джунхек пережил множество несчастий, однако последняя капля в его истории все же имелась, а именно — мучительная смерть сестры. Бушующая холера забрала и её. Впалые глаза, сухие губы, общая потеря веса, раздирающий кашель и исчезновение детских, мягких черт. Однако и из этой ситуации он смог выйти, сковав свою душу цепями. Народ восхвалял его как спасителя, великого короля и непокорного дьявольским проклятиям святого. И как это было абсурдно! Ведь спасением для сотен тысяч людей как раз и стало адское отродье. Прекрасное, такое прекрасное адское отродье. Вероятно, в какой-то момент эти договорные отношения приобрели оттенок одержимости, и Джунхеку нравится думать, что не односторонней (как было сказано, Докча забавлялся со многих мыслей Джунхека, однако эта была почти близка к истине). Ким Докча хоть и демон, но разделяет стороны. Джунхек однажды уже стал его человеком, и он не отречется от этого до самой его смерти. Потому что таких, как он, называют собственниками, и не просто так подписавшие дьявольский контракт носят цепи на своей душе. Да и сам по себе, ещё будучи юным принцем, он был довольно интересным, к тому же привлекательным. Съесть такого мужчину — удовольствие, заполнить собой его разум и извратить — верх наслаждения. Хотя и стоит сказать, что Джунхек перестал быть благочестивым ещё до ритуала призыва. Иногда он задавался вопросом, почему Докча не убил его не то что в первые годы, а в дни знакомства. В конечном счёте, тогда он был вспыльчивым, грубым и, из воспоминаний Докча, просто придурком. В то время как сам демон не терпел оскорбления в свою сторону буквально ни от кого. Кроме Джунхека. Не задумываться о силе демона-контрактника было ошибкой, и сейчас он и правда благодарен чужой терпеливости и своей внешности. Потому что: «если бы не твоё смазливое личико, я бы и не задумался о подписании контракта с тобой». О, как он тогда разозлился из-за «смазливого личика»! А ведь оно буквально причина его успешного выживания. Думая об этом, у Докча явно были высокие стандарты. И как хорошо, что Джунхек проходил по каждому из них, за исключением характера, хотя в этом плане потребовалось лишь немного времени, чтобы «притереться» друг к другу. Ах, этот Ким Докча. Его точно можно было бы назвать божьим благословением, если бы он только не был демоном. И сейчас он сладко посапывал, укрываясь собственными крыльями и по-неосторожности протыкая алым рогом подушку. Спал он довольно небрежно, и это одна из немногих явных, милых его сторон. А Джунхек лежал рядом, поглаживая все те же крылья, что стали одеялом и для него. Завтрашний день важен. День, когда он перестанет быть королём, когда на чёрные волосы падёт корона, и Ю Джунхек — её обладатель, станет императором. Он держал некоторую обиду на государства, воткнувшие нож под рёбра во время катастроф и пандемии, и он отомстил, прибрав под свои руки каждое из них. Великая Империя, площадью в целый континент, и её правитель — когда-то Верховный Король, а уже через несколько часов Император. Титул, ради которого он потратил восемь лет своей жизни. Он просыпается вместе с Докча, который после «плотной трапезы» должен был проспать ещё два дня, однако оставил это дело на потом, желая застать коронацию. И Джунхек знает, что, в большинстве своём, ему безразличны подобные мероприятия. Но на это Докча придёт. Отложит свои планы и явится, и все ради Джунхека. Будет смотреть с довольной улыбкой, невидимый для всех, кроме одного единственного человека. Однако так не происходит. Чёрные глаза метаются по залу и постепенно наполняются разочарованием. Не видно крыльев, алых, бросающихся в глаза рогов, белых небрежных одежд. Он подходит к концу зала, единственный раз в своей жизни становится на колено и склоняет голову, дабы на неё возложили золотую корону. Все ещё в надежде на отсроченное, но все же присутствие знакомого и единственного родного лица. Впрочем, Докча умел удивлять. Речь епископа кажется мучительно долгой, потому что Джунхеку нетерпится наконец поднять взгляд. И когда на его голову аккуратным движением ложится корона, он наконец имеет право взглянуть на лицо коронующего. И ровно в этот момент раздаётся щелчок пальцев, мир замирает, в зале не слышится ни единого шороха и даже вздоха. Этот прекрасный, прекрасный Ким Докча. Демон в белых одеяниях — на этот раз в расшитом золотом саккосе и с архиерейской мантией на плечах. Его кисть поднята на уровне груди, а в глазах бушует адское трепещущее пламя. На это бледное лицо невозможно не смотреть, оно привлекает, манит своей близостью и в то же время недоступностью. Докча касается волос все ещё преклоняющегося перед ним императора, который явно в удовольствии сгибает колено перед возлюбленным существом рядом. Он готов дать короне национальное значение, сделать реликвией, и все по одной простой причине: ею он был коронован Кимом Докча. Холодные пальцы проходят по разгоряченное щеке, что с упоением поддаётся ближе. В глазах Джунхека отражается обожание. Неподдельное, искреннее. Оно разгорается в сердце, стоит только искусительному лицу опуститься ниже. Докча физиологически был холодным демоном, и его подарок — леденящий поцелуй — увековечил этот день в памяти императора в качестве наилучшего и счастливейшего. В иной вечер Ким Докча вёл себя довольно игриво, смотрел на будто бы родной ему закат и ловко перебирал в руках сияющее раскалённым золотом кольцо. Оно изменялось в размерах, крутилось в умелых руках и благородным светом освещало белые одежды. Ангельский нимб — источник силы Божьего дитя, ровно что палочка для волшебника или посох для колдуна. И он обращался с могущественным эфирным кольцом как с безделушкой, способной унять скуку. — Оно тебя привлекает? — спрашивает Докча, останавливая движения рук и смотря косым взглядом на стоящего рядом Джунхека. — Не больше, чем ты. — Мило. Неожиданно Джунхек ловит коварную мысль, и его губы извиваются в таинственной улыбке. Подумаешь, ангельский нимб! Он есть золотое кольцо, идеально подходящее на любой палец. И вполне возможно, что ему и самому необходимо одно такое. Ну и что, если ради этого придётся убить ангела? Он уже слишком долго находится в обществе Докчи. Достаточно, чтобы перенять не вредные привычки. — Носи его на безымянном пальце, — он шепчет на ухо, учтиво располагая бледные ладони в своих руках. Да, он определённо способен совершить маленькую шалость в отношении святых сил. И в их истории минует еще не один год, и семнадцатилетний Джунхек никогда не поверил бы, что собственными руками разрушит не то что собой же возведенную империю, континент, но и весь родной мир, так спокойно и любезно преподнося его к ногам прекрасного, такого прекрасного дьявольского отродья.