Танго на простынях, любовь моя

С того момента, как они впервые пересеклись взглядами, между ними появилось скрытое напряжение. Чувство осторожности вперемешку с взаимным притяжением. Они были наполнены желанием стать как можно ближе, но в то же время оставаться на расстоянии вытянутой руки. В конце концов, все те, кто оказывался в Пенаконии скрывали свои секреты. Здесь не было хороших людей, только волки в овечьих шкурах. Однако любопытство заставило Черного Лебедя протянуть руку помощи той, кто выдавала себя за Галактического Рейнджера. Танец с Ахерон был результатом её влечения и одновременно шансом выполнить свой долг как Хранительницы памяти. Каждое прикосновение и ласка были настоящими. Чувство разочарования охватывало её каждый раз, когда Ахерон уклонялась от её ухаживаний. Но Рейнджер не сопротивлялась, когда Черный Лебедь притягивала её к себе. Так она осознала — их смешанные чувства были взаимны. Они обе пытались прочувствовать друг друга прежде, чем сделать следующий шаг. В конце концов, именно Черный Лебедь сдвинула их связь с мертвой точки. Заметив брешь в психике Ахерон, она не могла упустить шанс. Однако ничто не могло подготовить ее к тому, чему она станет свидетелем. Она уже заглядывала в сознания убийц, видела ужасы, на которые человечество способно. Но ничто даже близко не сравнится с бездонной пустотой внутри разума Рейнджера. Черный лебедь получила ответ, потрясший её до глубины души. Ни к чему хорошему общение с членом фракции Уничтожения привести не могло, особенно служительницу Фули. Поэтому, когда их танец закончился, она сбежала, поджав хвост. Лучше держаться подальше, понаблюдать издалека: постараться уменьшить ущерб, который Ахерон, несомненно, нанесет, насколько это возможно. Черный Лебедь пришла к этому выводу. Так она решила. Но судьба распорядилась иначе. Вновь и вновь их пути пересекались. Каждый раз Черный Лебедь узнавала чуть больше о женщине, которой коснулся IX. Очаровательная леди, отказывающаяся доставать свой клинок без крайней необходимости. Путешественница по мирам, с нескрываемым интересом относящаяся к жизни и окружающим ее людям, которым Хранительница памяти может только посочувствовать. Вскоре Черный Лебедь понимает, что поторопилась с выводами. Ахерон — это нечто большее, чем обитающие в ее психике хищники. Впервые она была настолько заворожена кем-то. Несмотря на это, напряжение между ними не исчезло. С каждой встречей оно становилось все сильнее. Искры проскакивали между ними всякий раз при каждом случайном прикосновении. Словно электрический ток, от которого у Черного Лебедя поджимались пальцы. Он становится мощнее, накапливается, и напряжение разгорается все больше. Нет ничего удивительного в том, что в результате оно достигает пика. Черный Лебедь лежит на спине, обездвиженная с двух сторон настойчивыми руками. Когда зубы вонзаются в её горло, она задыхается. Ахерон впивается с такой силой, что продирается сквозь кожу, направляясь прямиком в вены, словно желая оторвать кусок. Если бы тело было настоящим, а не позволяющей ей взаимодействовать с другими конструкцией, то исход был бы летальным. Ахерон отстраняется и проводит языком по оставленным ею отметинам. Мягкое нажатие этой горячей мышцы сочетается с силой, которую женщина продемонстрировала. Словно извиняясь так за недолгую потерю контроля. И все же чувство вины не мешает ей овладевать очаровательной шеей Черного Лебедя. Рейнджер становится осторожнее с применением силы в укусах. Но они все еще достаточно грубы: оставляют синяки на тонкой коже. — Ты так нетерпелива, — выдыхает Черный Лебедь под пригвоздившим её телом. Она кладет руку на плечо Рейнджера и слегка отстраняет её. — Моя дорогая, подожди минутку. Ахерон либо не слышит ее, либо игнорирует просьбу. Она остается настойчивой и сдвигается, чтобы отметить зубами новое место, намереваясь украсить следами каждый сантиметр шеи Хранительницы. Как бы лестно это ни было, совместный танец предполагает участие обеих партнерш, и Черный Лебедь не намерена терять контроль вновь. Рука сердито хватает Ахерон за волосы и резко за них тянет. На этот раз Рейнджер отпускает её с рычанием. Черный Лебедь с силой отстраняет её от шеи, пока их взгляды не встречаются. Её темные глаза сверкают багряным блеском. Хранительница цокает, смотря в них. Она отползает назад, выбираясь из-под Ахерон и садится прямо, притягивая её к себе. — Чтобы ты знала, с леди так обращаться нельзя, — дразняще улыбается Лебедь, давая понять, что она не расстроена. — Извини. Взгляд Ахерон прикован к шее. И хотя блеска в нем больше нет, голод всё еще заметен. — Ты раньше делала это? — проверяет Черный Лебедь перед тем, как они зайдут дальше. Ни один из ответов не удивит ее. У такой красивой женщины, как Ахерон, неизбежно найдется немало поклонников. А вот хватит ли у кого-то из них смелости подойти к ней и добиться реакции на ухаживания — совершенно другой вопрос. — Я так думаю, — Ахерон звучит поразительно уверенно для той, что подобрала именно такие слова. — Я чувствую ностальгию, когда ощущаю тепло рядом с тобой. — В любом случае, мы будем действовать в моем темпе, ясно? — Черный Лебедь наклоняется вперед так, что их лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. Когда Рейнджер кивает, цепкие пальцы Лебедь разжимаются. За послушание она награждает Ахерон неспешным и поцелуем. Черный Лебедь обхватывает руками плечи Рейнджера и прижимает её к себе. В свою очередь Ахерон кладет пальцы на талию Хранительницы, а второй рукой упирается в матрас, удерживая их обеих от падения. Даже если она не помнит своё прошлое, тело точно помнило, как действовать во время близости с кем-то. Иначе бы она не так легко отвечала на прикосновения к губам. Когда Черный Лебедь высовывает язык, Ахерон с готовностью приоткрывает рот. Между ними разливается жар. От того, как их тела прилегают друг к другу, в них расцветает возбуждение. Ноги путаются друг с другом, колени непроизвольно прижимаются к тем местам, где их тела горят сильнее всего, но ни одна из них не может заставить себя это исправить. Они отстраняются, чтобы вдохнуть воздух, что больше было необходимо Ахерон. Как бы ей не хотелось целовать Хранительницу всю ночь: у нее есть физическое тело. И все же Ахерон быстро втягивает воздух, прежде чем нырнуть обратно в поцелуй. Она прикусывает нижнюю губу Черного Лебедя, острые клыки задевают кожу. Лебедь издает непроизвольный стон. Она оттягивает Ахерон за волосы — безмолвный приказ. Рейнджер неохотно откидывает голову назад. — Можно подумать, что ты пытаешься меня съесть. Учитывая то, что Черный Лебедь видела в глубинах ее сознания, это может быть довольно близко к правде. — Может и так, — не отрицает Ахерон. Благородный и грациозный зверь все равно остается зверем, и именно поэтому Хранительница памяти должна напомнить о том, кто держит его на поводке. — Непослушная девочка, — Черный Лебедь прижимается к её щеке в целомудренном поцелуе. Рейнджер ощущает слабую дрожь. — В следующий раз ты получишь удовольствие, но сегодня… Глаза Ахерон широко раскрываются, когда на нижней половине ее лица появляется что-то ощутимо плотное. Она поднимает руку и нащупывает намордник, который наколдовала Хранительница. По позвоночнику Черного Лебедя пробегает приятная дрожь, когда Ахерон опускает руку и не предпринимает попыток для того, чтобы его снять. Именно поэтому Черный Лебедь не может заставить себя держаться подальше, хотя должна была бы. Ахерон опасна, как ни одно другое существо во вселенной, с которым ей довелось столкнуться. Если бы Рейнджер действительно захотела, она могла бы убить ее одним движением руки. Вместо этого она позволяет Черному Лебедю притянуть её к себе, глядя на нее с нетерпение собаки, ожидающей от хозяйки ласки. Когда кто-то столь безжалостный находится в твоей власти… Это вызывает зависимость похуже любого наркотика. Черный Лебедь целует её в лоб, в то время как пальцы нащупывают пуговицы, удерживающие пиджак Ахерон на месте. Рейнджер скидывает его и снимает перчатки. На краткий миг Хранительница задумывается о том, что некоторые её пальцы оставались обнажены даже в них. Постыдные мысли, вызванные этой деталью, вызывают у нее усмешку. Галактический Рейнджер такая непристойная. Пальцы скользят по бокам Ахерон. От легкого прикосновения у той перехватывает дыхание, она резко выпрямляется. Руки касаются края ее топа, кончики пальцев проскальзывают под него. Черный Лебедь просовывает колено между ног Рейнджера. Ахерон хнычет, когда нога отдаляется. Зато Лебедь снимает топ. Когда верхняя половина тела оказывается полностью обнажена, Черный Лебедь откидывается назад, чтобы как следует рассмотреть её. Одежда, в которую облачается Ахерон не оставляет места для фантазии, но от вида её тела все равно перехватывает дыхание. Хорошо подтянутая сладострастная фигура — и она может ей насладиться сполна. Черный Лебедь проводит пальцами между её грудей и спускается ниже, нащупывая твердые мышцы пресса. Рука останавливается только тогда, когда добирается до шорт. Теперь Ахерон выглядит нетерпеливо и развратно. — Моя великолепная охотница. Хранительнице приходит в голову идея материализовать ошейник и поводок в дополнение к наморднику. Но не слишком ли это для их первого раза? На всякий случай она оставит эту идею на потом. — Ты даже не представляешь, как восхитительно сейчас выглядишь… — Я хочу дотронуться до тебя, — пальцы Ахерон стискивают простыню. Она бы прикоснуться к ней, но эта женщина будто собирается бесконечно её дразнить. — Пожалуйста. Черный Лебедь кусает внутреннюю сторону щеки. Она не думала, что Рейнджер окажется такой послушной. Наоборот, ожидала, что ей придется побороться за контроль, а не того, что Ахерон повинуется первому же приказанию. В каком-то смысле это даже разочаровывает. Но в то же время это именно то, чего она так хотела. За хорошее поведение положена награда. — Давай, — Лебедь откидывается назад и прогибается, откровенно демонстрируя ей своё тело. Она не может сдержать ухмылку, когда Ахерон начинает бесстыдно пялиться на нее. Сначала руки Рейнджера упираются в ее ноги, чуть выше колен. Кожа жесткая, покрытая мозолями от долгих лет владения мечом. Но ее прикосновения пропитаны нежностью, когда ладони скользят по бедрам Черного Лебедя. Одна из них на пробу сжимает ее бедро, другая массирует то место, где заканчивается нога и начинается живот. Несмотря на то, что Черный Лебедь все еще одета, материал ее костюма достаточно тонкий, чтобы позволить ей чувствовать каждое касание так, будто она обнажена. Нерешительные ласки, с ощутимой долей влюбленности в прикосновениях, прерываются, оборачиваясь тем же порывом, что был у Ахерон вначале. Она прижимает её к кровати, почти бросается к её шее, пытаясь укусить, но намордник не дает зубам встретиться с кожей. — Тебе настолько нравится кусаться? — смеется Черный Лебедь над неудавшейся попыткой оставить отметины. После услышанного Рейнджер пытается уйти, но её удерживают за плечи. — Это мило. Ахерон напротив неё вздыхает. Напряжение в ее плечах исчезает, пальцы начинают скользить по её спине. Ахерон прижимается еще ближе, настолько, что Черный Лебедь может слышать её сердцебиение. Нет сомнений в том, что если бы у нее было свое, то оно билось бы так же громко. — Насколько это важно для тебя? — Ахерон оттягивает ткань боди на ней, показывая на то, что она имеет в виду. — Я могу сделать визуализацию снова, моя охотница. Шея уже безнадежно испорчена. Тем не менее, с её стороны очень мило спросить, прежде чем что-то предпринимать. Ткань рвется по середине под руками Ахерон, когда она тянет её в противоположные стороны. Рейнджер издает довольный стон, когда видит, что под боди Лебедь ничего нет. Ноготки Хранительницы еще сильнее впиваются в её спину. Большим пальцем Ахерон проходит по соску и склоняет голову ниже, чтобы через одно из отверстий намордника прикусить второй. Черный Лебедь задыхается неряшливых поцелуев, осыпающих её грудь. Контраст от прикосновений гибкого языка и твердого намордника создает непривычное сочетание. — Странное ощущение. — В хорошем смысле или плохом? — Ахерон приостанавливается, больше рвения уделяя ласкам пальцами. Она ощупывает и сжимает грудь так, что Хранительница еле вспоминает о том, что ей задали вопрос. — Хорошем, — извивается Лебедь под её ласками. Она подается вперед. — Продолжай. Ахерон переходит к другой груди. Она старается, порывисто прижимаясь изо всех сил, но намордник ей мешает. Всё её изящество сейчас отбрасывается. И Черный Лебедь выгибается ей навстречу. Она издает ободряющие стоны, когда Ахерон прижимается, как следует. Хранительница не осознает, как сильно она впивается ногтями в Ахерон, пока та не стонет. Это звуки удовольствия, а не боли. Это хорошо, ведь если Рейнджер может оставлять на Черном Лебеде следы, то будет справедливо, если она тоже будет. Руки соскальзывают на живот, оттягивают ткань разорванной одежды, обнажая кожу. Голова Ахерон следует в том же направлении, оставляя следы мокрых поцелуев, и останавливается только тогда, когда достигает места, где Черный Лебедь сильнее всего сгорает от жара внутри. Хранительница раздвигает ее ноги, и ткань еще больше разрывается, открывая все чужому взгляду. Пальцы осторожно скользят по ее входу, ощущая, насколько она возбуждена. Черный лебедь вертит головой, задумываясь о том, чтобы начать кусать подушку. Ахерон вглядывается в ее лицо. Она ждет, пока Хранительница ободряюще притянет её, прежде чем скользнуть пальцем внутрь. Черный лебедь уже достаточно готова, чтобы не чувствовать боли, но Ахерон осторожна с ней. Неторопливо продвигается, отслеживая любые признаки дискомфорта. От заботы, с которой Рейнджер действует, несмотря на голод, пылающий в ее глазах, у Черного Лебедя замирает сердце. Она почти чувствует себя виноватой за то, что когда-то боялась этой сильной, но милой девушки. Почти. — Можешь не быть такой нежной, я выдержу, — заверяет она и отбрасывает челку с глаз Ахерон. Змеиные зрачки расширились до такой степени, что теперь обычными. Оболочка, скрывающая дикого зверя в ее голове. — Насколько грубой мне можно быть? — Ахерон наклоняет голову и берет Хранительницу за руку. — Не будь чересчур необузданной. Я хочу насладиться моментом. Хотя Лебедь не из хрупких, ей нравится нежная сторона Ахерон. Второй палец присоединяется к первому. Из-за растяжки Черный Лебедь стонет. Ахерон двигает ими медленно, чтобы дать ей привыкнуть, но затем наращивает темп. Она выкручивает пальцы, когда они толкаются, чтобы понять, какие места заставляют ее выгибаться. Черный Лебедь не умолкает. Она подбадривает Ахерон каждым стоном и вздохом. — Вот так… Да, именно так, — Черный Лебедь вскидывает бедра, подаваясь на встречу пальцам. Она запинается, когда Рейнджер раздвигает их внутри. — Хорошая девочка. Ты так хорошо стараешься для меня. Но эти ловкие пальцы исчезают, и ей остается лишь пытаться сжать что-то внутри. Черный Лебедь уже собирается протестовать, в то время как Ахерон опускается вниз. Что-то среднее между взвизгиванием и всхлипом вырывается из Черного Лебедя прежде, чем он успевает произнести хоть что-то. Намордник прижимается к её клитору и прежде, чем она начинает осознавать привходящее, язык проскальзывает между прутьями. Рука Черного Лебедя опускается на макушку Ахерон. Она не знает, оттолкнуть ее или притянуть ближе. Когда она не делает ни того, ни другого, Ахерон снова погружает в нее свои пальцы. Все мысли покидают Черного Лебедя. Её разум безучастен ко всему, кроме этих прикосновений. Она трется о намордник, пытаясь достигнуть разрядки. Ахерон крепко обхватывает одной из своих рук ногу Хранительницы, заставляя её быть неподвижной. Черный Лебедь беспомощно хнычет. Пальцы глубоко проникают в нее, а язык дразнит ее клитор. В уголках ее глаз появляются слезы. Она так близко. Еще немного… — Пожалуйста! — Черный лебедь пытается вырваться из рук Рейнджера. Крепкая хватка немного ослабевает, но не настолько, чтобы помочь ей. — Ахерон! К двум другим пальцам добавляется третий. Каждый толчок твердый и уверенный. Ахерон полностью вынимает палец, а затем снова погружает их внутрь до самых костяшек пальцев. Черный лебедь так грубо сжимает ее волосы, что кажется чудом то, что она еще ни одного не вырвала. Ахерон перекатывает ее клитор языком, и это становится последней каплей перед сладостным освобождением. Ахерон растягивает её оргазм, останавливаясь только тогда, когда стоны переходят в болезненное хныканье. Черному Лебедю ничего не остается, как бессильно замереть, пока ее тело приходит в себя. Когда сознание начинает возвращаться к ней, она чувствует пальцы, нежно перебирающие её волосы, и приятный вес тела рядом. Хранительница ложится на бок и смотрит в лицо Ахерон. — Хей, — Рейнджер замечает, что она пришла в себя. — Это было хорошо? — Очень. Я бы сказала, идеально, — Черный Лебедь прижимается к ней. Она наклоняется, чтобы одарить её поцелуем, но понимает, что намордник все еще на ней. Это легко исправить — достаточно лишь коснуться его пальцами намордника, чтобы он исчез, как будто его и не было. — Я бы сказала то же самое, но… — начинает Ахерон. Грусть мелькает на её лице, когда она качает головой. — Пока ты довольна, это главное. Черный Лебедь хмурится. Если она и узнала что-то новое об самопровозглашенном Галактическом Рейнджере, так это то, что она склонна игнорировать свои нужды. А сейчас это совсем некстати. Она просовывает ногу между бедер Ахерон и чувствует, как та прижимается. — Бедняжка, тебе так тяжело, — Лебедь чувствует, как через шорты Ахерон просачивается влага. — Я… все в порядке, — лицо Рейнджера заливается румянцем, к удовольствию Хранительницы. — Ты все еще… Потрать столько времени, сколько нужно для восстановления. Черный Лебедь закатывает глаза на возражения. Она признает, что ее тело все еще чувствует вялое, но это не так страшно, чтобы пренебрегать своим партнером. Хранительница поднимает колено выше и усмехается, когда Ахерон начинает бессознательно тереться об него. Её тело выдает, как сильно она жаждет этого. Ахерон прижимается в настойчивом поцелуе. Черный Лебедь изо всех сил старается поддерживать этот темп. Её руки скользят по всему, до чего могут дотянуться. Ласкают бока Ахерон, гладят по её по спине, сжимают её ягодицы. Рейнджер сохраняет тишину даже в постели. Но ее тихих вздохов и хмыкания хватает, чтобы понять, как сильно она наслаждается этим. Пальцы Черного лебедя судорожно пытаются снять с Ахерон пояс, не прерывая их жаркого танца. Она просовывает руку под шорты и нижнее белье и обнаруживает, что они насквозь промокли от смазки. Достаточно сделать несколько движений, чтобы Ахерон затрепетала на ее руках. Из её легких вырывается протяжный стон, похожий на рычание. Рейнджер прижимается к Черному Лебедю. Та осыпает её лицо целомудренными поцелуями. Ахерон отвечает ей взаимностью, когда она вновь обретает контроль над своим телом. Они молчат, наслаждаясь послевкусием. Каждое их нежное прикосновение говорит гораздо больше, чем могли бы слова. В какой-то момент Ахерон переворачивается на спину и утягивает за собой Черного Лебедя. Хранительница прижимается носом к её шее и выводит беспорядочные узоры на животе. Они обе потные и запачканные, но сейчас это никого не волнует. Они слишком наслаждаются близостью друг друга, чтобы осмелиться отстраниться. — Вот видишь. Разве не интереснее получать удовольствие вместе? — с придыханием дразнит Лебедь. Она больше чувствует, чем слышит, когда Ахерон хмыкает в ответ. — Я бы хотела сделать это ещё раз, — рука Ахерон, обхватившая талию Хранительницы, напрягается, словно она боится, что та попытается убежать. — Но мне так удобно здесь, — Черный Лебедь прижимается ближе к её плечу. — Не сейчас, а в будущем, — пальцы сжимаются на бедре Хранительницы и также быстро разжимаются. — Если ты захочешь. Черный Лебедь садится, и рука вокруг неё неохотно её отпускает. В радужных глазах на мгновение вспыхивает красный цвет. Хранительница памяти берет лицо Ахерон в свои руки. Пальцы гладят розоватые щеки. — Конечно, моя охотница. Давай вместе создадим много прекрасных воспоминаний. Один из больших пальцев Черного Лебедя прижимается к нижней губе Рейнджера. Их лица так близко друг к другу, что каждый вдох смешивается друг с другом. — И, если ты вдруг забудешь, мне придется напомнить тебе об этом. — Я думала, ты устала, — руки обхватывают бедра Хранительницы. Ахерон притягивает её вниз поглаживает живот. — Я этого не говорила, — Черный Лебедь покачивает бедрами под её ласками. После отдыха в ней бурлит энергия. Электрический ток, который требует выхода. Ахерон смеется в ответ. Низкий тембр приятно отдается в ушах Черного Лебедя. Сегодня вечером они станцуют такой завораживающий танец, что даже разбитый разум Ахерон не станет помехой. Она позаботится об этом.