___________
Гул в зале затихает. Основной свет в зале затухает, уступая место тусклым фонарям у сцены. Вскоре на ней появляется девушка, в тёмно-фиолетовом платье и с прозрачно-чёрной вуалью на лице. Её освещает лишь пара фиолетовых ламп по бокам. Лицо сокрыто мраком, его почти не разглядеть, но это и не нужно. Всё самое интересное происходит за спиной актрисы. На фоне начинает играть мелодия – таинственная и успокаивающая. Как и сама атмосфера в этом театре. Тихий, звонкий и приятный на слух голос девушки начинает запевать текст песни, вроде бы, это старинная колыбельная. Актриса плавно водит руками по воздуху, вырисовывая невидимые узоры, в то время как сзади неё происходит настоящее волшебство. Тени от фонаря быстро выстраиваются в пейзаж из гор и полей и также быстро превращаются в иные, совершенно другие образы. Завораживающая картина. Ловкости мастера теней можно позавидовать. Абсолютное, совершенное искусство. То, как его руки ловко и то плавно, то резко создают новые, приятные глазу виды, заставляет восхищаться. Тени меняются в такт мелодии, плавая по стене позади девушки, которая не является чем-то чужеродным на сцене. Наоборот, её присутствие, участие делают это выступление ещё более притягательным.___________
Песня заканчивается. Музыка медленно стихает, девушка кланяется, принимает букеты от зрителей и уходит со сцены. Гаснут фонари, и зажигается свет. Зал постепенно опустошается. Чужая рука аккуратно ложится на его плечо, и Сунь Укун в недоумении оборачивается. Это оказывается одна из ассистенток театра, девушка, стоящая на входе и принимающая билеты. — Простите, но театр закрывается. Прошу вас, покиньте здание, — сказала она вежливым голосом и чуть надавила на его плечо. Укун запинается: — А… Я просто хотел встретиться с вашим руководителем. Могу я- — Если вы хотите что-то подарить или отдать, — девушка тактично перебивает его, не давая закончить предложение, — можете поручить это кому-нибудь из ассистенток, они обязательно передадут. Теперь, пожалуйста, идите к выходу.. — Нет, вы не понимаете, это важно, я должен- — Всё в порядке, Джу, он может остаться, — знакомый голос прервал их беседу, переводя внимание всё внимание на себя. – Я его знаю. Фигура в чёрном балахоне и с фонарём на поясе стоит на сцене, спрятав руки за спиной. Девушка, Джу, понимающе кивнула, сделала поклон в знак уважения и удалилась из зала, как это сделали несколько минут назад остальные зрители. Сунь проводил её взглядом, а затем вновь обратил внимание на внезапно появившегося собеседника. — Здравствуй, Лю Эр, — приветствует он своего старого друга, нервно улыбаясь уголками губ. Ответного приветствия не следует. — Зачем пришёл? – тот спрашивает спокойно, безо всякого упрёка, однако стальные нотки в голосе всё равно присутствуют. — Я… Слова застревают в горле. У Укуна нет ответа на этот вопрос. Он сам не знает, что привело его сначала в город, а потом в этот злополучный театр. Всё это время его будто тянула неизвестная внутренняя сила сюда, и она же и удерживала здесь. Он в замешательстве отводит глаза, разглядывает бегающим взглядом интерьер вокруг, подмечая мелкие детали, которые до этого не замечал, и… продолжает молчать. — Ну? Я жду, Укун. Лю Эр скрещивает руки на груди. Его поза так и источает недовольство, которое в нём накопилось. Это видно по тихо и нетерпеливо постукивающей по полу ноге и еле заметному хвосту, который медленно мечется из стороны в сторону. Сунь сжимает ладони в кулаки. Он нервничает. Казалось бы, из-за чего? В предыдущие их встречи даже намёка не было на неуверенность, страх или испуг, а тут сразу окатило дрожью, как будто ледяной водой облили. Краем глаза Укун замечает, как Лю Эр, не дождавшись ответа, начинает двигаться в сторону гримёрной. Надо действовать. Быстро. — Я пришёл, чтобы увидеть тебя. Слова сами сорвались с губ. Легко и просто. Лю Эр тут же замирает, но не оборачивается, раздумывает. — Просто в связи с последними событиями подумал, что… Не будет лишним встретиться с тобой.Как тогда, на Горе Цветов и Плодов, среди непроглядной листвы и высокой травы, загораживающие нас с тобой от всего остального мира. Как тогда на пляже, когда в свете предзакатного солнца я любовался твоим ликом, будучи не в силах оторваться. Как тогда в нашем доме, когда мы лежали по разные стороны кроватей, пытаясь уснуть после очередного приключения, а ты тихо напевал колыбельную, что помогала мне заснуть…
Укун терпеливо ждёт ответа, сверля взглядом чужую спину. После этого своеобразного… признания стало даже легче. На капельку, буквально. Ну или же как получить глоток свежей воды в знойный день. Поэтому, даже если Лю Эр сейчас просто скроется в своей гримёрной, Укуну будет не так больно. К его удивлению, вышесказанное не происходит. Лю Эр лишь по-доброму усмехается. — Ты как всегда полон сюрпризов, Сунь, — отвечает он в конце концов и сбрасывает с себя капюшон. На Укуна уставляются золотые глаза, к счастью, не полные ненависти. Ни намёка на грусть, злость, отвращение и какую-либо другую не позитивную эмоцию. Лю Эр улыбается, и Сунь делает то же самое в ответ.___________
— Заходи, не стесняйся. Гримёрная окутана в полумрак. В голове невольно всплывает воспоминание, как ещё молодой Лю Эр Михоу любил создавать в их доме подобную атмосферу: таинственную, приятную, интимную. Зажигал по две-три свечи в каждой комнате и так и работал. Сунь тоже любит полумрак, но не когда тот окутывает его в одиночестве. Именно поэтому после смерти Лю Эра в его доме вот уже как несколько десятков лет горит не огонь парафиновых изделий, а свет электричества. — Уютно тут у тебя, — комментирует Сунь, рассматривая висящие афиши выступлений Лю Эра. Рядом лежат цветные фломастеры и, удивительно, детские рисунки. На одном из них коряво изображён сам Михоу, а рядом с ним – девочка, держащая того за руку. Укун вспоминает: та самая девочка, тело которой захватила Леди Костяной Демон. Лю Эр тогда спас её. Позаботился о ней, а после их небольшого праздника отвёз домой к родителям. — Не знал, что ты до сих пор общаешься с ней, — невзначай говорит Сунь, аккуратно проводя пальцем по рисунку. — С кем? – голос Лю Эра доносится из-за пинфэна. Изображённые на нём ветки деревьев и пейзажей говорят о том, что у хозяина этой гримёрной есть неплохой вкус в интерьере. Слышится шорох одежды, и Укун отворачивается, чтобы не задерживать взгляд на тёмном, стройном и подтянутом силуэте. — Ну, с той девочкой, в которую вселилась ЛКД. — А, ты про Бай Хэ… Ну да, я иногда навещаю её. — И как она? Лю Эр поначалу молчит. — Ей иногда снятся кошмары.. В такие моменты она обычно зовёт меня. Я прихожу быстро, всё равно ночью не спится, и успокаиваю её. Перед глазами возникла чётко представленная картина, как маленькая Бай Хэ лежит на кровати в обнимку с какой-нибудь своей любимой плюшевой игрушкой и тихо засыпает под нежный и успокаивающий голос Лю Эра. Укун невольно улыбнулся. — Ещё она любит приходить в театр, — продолжает Лю Эр. Он вдруг довольно хмыкнул. – Говорит, что хочет в будущем быть как я, выступать в театре и тому подобных мероприятиях. Она и сейчас уже начинает свою карьеру – играет роли фоновых маленьких танцовщиц на моих спектаклях, и, как эксперт в актёрском искусстве, могу с уверенностью сказать, что у неё есть все шансы достичь своих целей. — Рад за неё. Могу я как-нибудь прийти посмотреть? — … Да, конечно. Лю Эр закидывает свой театральный костюм на пинфэн, за которой он стоял всё это время. Сунь вновь мельком бросил взгляд на теневой силуэт; тот ходил туда-сюда, явно что-то ища. Его предположения подтвердились, когда Лю Эр аккуратно высунул своё лицо, так, чтобы была видна только шея. — Будь добр, подай мне мой пояс. Он висит рядом с ханьфу. — Да-да, сейчас, — Укун неловко прочистил горло и оглянулся туда, куда указал Лю Эр. Алый, как предзакатное солнце, пояс был аккуратно сложен рядом с висящим чёрным ханьфу. Сунь бегло осматривает его: красные узоры на рукавах и подоле с головой выдают владельца этого наряда. Он представляет, как Лю Эр в этом одеянии выступает на сцене. Шёлковая ткань ласково струится по его рукам. Его голос медленно нашёптывает слова неизвестной Укуну песни, древней и чарующей разум. В руках у него фонарь, благодаря которому он вновь создаёт теневые образы вокруг себя. Тени, как волны в океане, окружают своего мастера, и Сунь вновь заворожённо задерживает дыхание. Картинка в его голове была такой чёткой, что на секунду ему показалось, что всё это происходит или происходило когда-то. Он отдаёт пояс Лю Эру и вновь отворачивается. Через минуту тот наконец-то выходит из-за пинфэна, одетый в свой привычный, повседневный наряд. Подходит столику, берёт с него гребень и начинает плавно расчёсывать собственные пряди. Тёмные, слегка вьющиеся волосы струятся по чужой шее и плечам. Сунь ничего не говорит, только наблюдает. Лю Эр это замечает, но тоже ничего не говорит. — Могу я всё-таки поинтересоваться, зачем ты на самом деле пришёл? – невзначай спрашивает Лю Эр, чем выводит своего гостя из раздумий. Укун вскидывает голову. — Ну… Я же ответил тебе. Хотел тебя увидеть. Улыбка Лю Эра растягивается в хитрой ухмылке, и обычно это не предвещает ничего хорошего. — Ты уж извини, но я ни в жизнь не поверю, что на тебя вдруг нахлынула тоска, и ты захотел увидеться со мной. Сунь поначалу хочет огрызнуться, как обычно делал это в предыдущие встречи, но его внимание вдруг заостряется на последнем слове Лю Эра.«Со мной» прозвучало слишком… резко. Ядовито. Зло. Будто Лю Эр не мог поверить не в то, что на Укуна налетела тоска, а в то, что тот захотел увидеться с ним. Эта мысль отрезвила его. — Просто подумалось, что без твоей компании довольно скучно. «И одиноко» остаётся несказанным. Из Лю Эра вдруг вырывается раздражённый вздох. Плавность и аккуратность в его руках исчезла, а на замену пришла жёсткость. С каждой секундой его руки всё резче и резче дёргали непослушные пряди. На них он пытался выместить свою накопленную злость. — Значит, в твоих глазах я — хороший шут? Который разбавляет атмосферу, делает её веселее и тому подобное? — Нет! Нет, ни коим образом! – воскликнул Укун, дёрнувшись в сторону Лю Эра. Тот моментально развернулся, впиваясь в собеседника ненавистным взглядом. – Я имел в виду, что рядом с тобой становится.. спокойнее? Нахмуренные брови Лю Эра чуть приподнимаются вверх. — Откровенно говоря, я сам не знаю, зачем пришёл сюда… — признаётся Укун. – Меня просто тянуло. Как магнитом. А в голове мысли вообще несобранные… Думал, что как увижу тебя, всё встанет на свои места, и я смогу со спокойной душой уйти, но… Сунь запнулся, не находя слов. Лю Эр же, немного поуспокоившись, скрестил руки на груди, терпеливо ожидая продолжения монолога. — Но..? — Но уже во время выступления, понял, что хочу больше, чем просто увидеть.Мне захотелось поговорить с тобой, услышать твой родной голос. Я был готов сделать что угодно, лишь бы вновь остаться вместе с тобой наедине, пусть даже если наша встреча продлится всего несколько минут. Я был готов уговаривать, даже молить о коротком разговоре тебя, зная, что скорее всего получу отказ. Прошу, Лю Эр Михоу… Позволь мне услышать тебя.
Наступила тишина, уже в который раз за этот вечер. Сунь стоял, смотря в пол, в ожидании ответа. Лю Эр же… был в замешательстве. В голове крутились разного рода мысли, и в то же время два голоса – разум и сердце, спорили друг с другом, как поступить. Холодный и расчётливый разум готов был вынести на Суне всю свою злость, обиду, которую Лю Эр чувствует уже на протяжении нескольких столетий. Изо дня в день вспоминать и переживать заново одну и ту же боль утраты, предательства было невыносимо. Разум хотел ответить тем же виновнику своих страданий!.. А сердце… желало любить и вновь быть любимым. Вновь ощутить тепло столь родного тела, вновь оказаться в объятиях его крепких рук, вновь чувствовать нежные, ласковые касания ладоней на своём теле и мимолётные касания мягких губ на своём лице. Сердце видит, что Сунь готов это дать. Но готов ли сам Лю Эр это принять? Поддаться сердцу – значит снова оголить свою душу. Показать свои уязвлённые места, удар по которым будет не слабее, чем в прошлый раз. Поддаться разуму – значит навсегда закрыться от остального мира. Лю Эр делает осторожный шаг навстречу Укуну – тот делает то же самое. Они смотрят друг другу в глаза в надежде, что что-то изменится. Сунь неуверенно тянет ладонь к чужому плечу, и Лю Эр понимает его без слов. Принимает и позволяет этим рукам невесомым касанием лечь на его плечи и лёгким движением притянуть к себе. Не сильно, чтобы он мог при случае отстраниться, и не близко, чтобы не нарушать грань дозволенного. Их лица близко, до интимного близко. В животе порхает целая стая бабочек, грудь начинает болеть от того, как сильно и быстро бьётся сердце, будто вот-вот разорвётся. Дыхание прерывистое, учащённое. Лю Эр кладёт ладонь на чужой затылок, короткими ногтями чуть царапая кожу. Пальцы слегка оттягивают мягкие рыжие, как предзакатное солнце, пряди, лаская их. Он чувствует как Укун смещает ладони с плеч на его спину, чуть сжимая ткань. Лю Эр поджимает губы, смотрит в глаза Укуна… и целует его. Губы в медленном танце соприкасаются друг с другом. Плавно и нежно, безо всякой спешки или жёсткости они обхватывают, ласкают. Вторая ладонь Лю Эра ложится на чужую щёку, большим пальцем поглаживая область под прикрытыми от удовольствия глазами. Лю Эр улыбается сквозь поцелуй, тоже опускает веки и тянет Укуна на себя, сокращая расстояние между их телами до максимума. Лёгкие начинает распирать от недостатка воздуха, и Лю Эр опускает руку на чужую грудь. Слегка давит, чтобы Сунь отстранился. Их губы отлипают друг от друга с еле слышимым причмокиванием. Оба тяжело дышат, но не спешат разрывать объятие. Они прикасаются друг к другу лбами и так и остаются в этом положении. В голове много мыслей, слишком много. Появляются сомнения, и Лю Эр спешит отогнать их, оставляя короткий поцелуй на чужих губах. Сунь чуть улыбается и нежно целует Лю Эра в кончик носа: тот тихо фыркает. Они стоят так, в обнимку, какое-то время, после чего Лю Эр поднимает голову и смотрит в глаза напротив. — Надеюсь, после всего этого ты не станешь делать вид, что ничего не было? – спрашивает он, шутя, хотя в голосе всё равно присутствует лёгкая степень беспокойства. — А ты не станешь меня избегать? – в той же манере спрашивает его Укун, и они оба тихо смеются. Сунь кладёт руку на чужой бок, ласково сжимая его. Ловко убирает от себя чужую ладонь, берёт её за пальцы и нежно прикасается к ним губами, прикрыв глаза. Сунь слышит, как у Лю Эра вновь перехватило дыхание, и он улыбается. — Не стану, обещаю, — заверяет его Укун. Сунь продолжает целовать его руку, перемещаясь выше, к костяшкам. — Я хочу быть рядом, если ты позволишь, — тихо шепчет он прямо в кожу, от которой приятно пахнет цитрусом. Чужая ладонь, что находится на затылке, ещё сильнее зарывается в волосы и оттягивает их. Укун издаёт звук, отдалённо напоминающий мурчание. — Посмотрим, как дело пойдёт. Сам понимаешь, после случившегося довольно сложно… — Доверять заново? – заканчивает за него Укун, ласково оглаживая чужие пальцы. Его движения сразу становятся более… задумчивыми, затянутыми. Словно он обдумывает каждый шаг. — Не только, — продолжает Лю Эр, и он тоже на пару секунд замирает. – Много что изменилось, в том числе и мы с тобой… Нужно время, чтобы привыкнуть. — Я понимаю, — отвечает Сунь. – И я готов к этому. Лю Эр вздыхает и жмётся к Укуну ближе, обнимая его. Он обнимает в ответ.___________
— Не хочешь пойти вместе со мной? – спрашивает Укун, когда они выходят из театра через чёрный ход. Лю Эр замыкает дверь на ключ, кладёт его к себе в карман и сильнее укутывается в куртку: погода сегодня, на удивление, прохладная. Зато ночь звёздная. Даже сквозь свет города можно увидеть самые маленькие белёсые точки на небе. Лю Эр вспоминает, как они когда-то с Сунем лежали на траве, рассматривали созвездия и мечтали о несбыточном. Беззаботное было время. Укун замечает, как дрожит Михоу, и снимает с себя свою кофту. Набрасывает её на чужие плечи, оставаясь в одной футболке, и ловит на себе удивлённый взгляд золотых глаз. — Не боишься окоченеть? – Лю Эр неуверенно усмехается и хватается за накинутый элемент одежды, который оказывается довольно тёплым. А ещё очень сильно пахнущим Укуном. Аромат персиков и цветов, растущих на Горе Цветов и Плодов, сразу бьёт в нос, заставляя Михоу невольно остановиться и прислушаться к нему. Уткнуться носом в воротник и сделать глубокий вдох. Сунь замечает это, довольно улыбается, но не делает комментариев по этому поводу. — Нет. Может я и не люблю холод, но перетерпеть его в состоянии. Лю Эр тихо усмехается. Он, как никто другой, знает, насколько Великий Мудрец ненавидит низкую температуру, и тот факт, что он решил пожертвовать своим комфортом ради комфорта Михоу, греет душу не хуже данной ему кофты. На улице никого. Даже заблудившихся бродяг не видно. Только уличные фонари, луна над ними и тишина. — Так что насчёт моего предложения? – вновь задаёт вопрос Сунь. Лю Эр пожимает плечами. — В целом, я не против, но… Они останавливаются возле какой-то закрытой лавки, и Михоу неуверенно поджимает губы. Потом прикрывает глаза, словно пытается найти нужные слова, и наконец отвечает: — Я обещал Бай Хэ, что мы сегодня проведём время вместе. Родители в командировке уже почти неделю, она одна целыми днями, а у меня свободное время нашлось только сегодня. Лю Эр чувствует себя немного виноватым. Он не против провести с Сунем вечер, но и оставлять Бай Хэ одну не хочет. Остаётся надеяться, что Укун поймёт его положение и просто примет этот факт. — Хорошо, я понимаю, — говорит Сунь, неловко кладя руку на свой затылок. – Можем тогда договориться на какой-нибудь другой день, когда тебе будет удобнее. Михоу смотрит на Укуна с благодарностью. Он делает пару шагов, сокращая расстояние, и оставляет долгий поцелуй на чужих губах. В последний раз проводит ладонью по его щеке и улыбается. — Тогда увидимся, Сунь Укун, — шепчет Лю Эр, отстраняется и падает в собственный портал. Оставшись в полном одиночестве, Укун ещё какое-то время сверлит взглядом то место, в котором только что находился портал и Лю Эр. Чужие прикосновения фантомом остались на его коже, и Сунь тихо вздыхает, усмехаясь. — Увидимся, Михоу…___________
Поводом для следующей их встречи стало возвращение кофты, которую Лю Эр по собственной случайности забрал тогда у Сунь Укуна. Странно, ведь Михоу нельзя назвать забывчивым демоном.___________