Статус: подтверждён

— Проводить гон чёрт знает с кем — нормально. Пользоваться приложением для поиска партнёра — нормально. Двадцать первый век на дворе, Сан! Люди спят друг с другом и не парятся! Это ты у нас недобитый романтик... Ну, Хонджуну-то легко говорить. У него есть Сонхва, с которым всё не только классно, но и серьёзно. Вот правда, если б Сану кто в школе сказал, что его хён на первом же курсе влюбится раз и навсегда, Сан бы посмеялся. Хонджун же вечно строил из себя бэд боя и всем говорил: у настоящего альфы омег должно быть много! вот стану крутым и известным — они пачками на меня вешаться начнут! я каждый день трахать новых буду, и пусть уссуться от счастья, если им и этот-то один раз перепадёт! А потом с ним случился Пак Сонхва — и всё, Хонджун теперь потерян для омег. Которых, кстати, вокруг него сейчас действительно много вьётся, он же известный продюсер и вообще хитмейкер, его песни (вернее, его авторства) уже четвёртый год все чарты рвут, в ТикТоке вирусятся и широкой публике заходят. Конечно же, успех и слава музыкального гения привлекают омег, самых разных, от смазливых трейни до светских львиц. Но Хонджун их всех просто не видит — потому что есть Сонхва, его звезда. Сану, вот честно, хотелось бы так же. Или как у родителей. Его отец был первой любовью матери, а мать — отца. Они до сих пор относятся друг к другу с таким теплом и нежностью, что Сану, глядя на них, плакать хочется. Как над дорамой с хэппи-эндом, слезливым таким, с обязательным безграничным счастьем после испытаний-мучений. Нет, Сан, конечно, понимал, что сразу всё вряд ли получится. Его родителям повезло, они ещё в старшей школе познакомились — но не у всех получается встретить своего человека так рано. Некоторым до старости приходится ждать... И Сану, похоже, придётся. Не везёт ему что-то с омегами. Не в том плане, что плохие попадаются, а просто... не цепляют. Конечно же, Сан не был девственником. Он встречался с омегами (и как-то очень быстро расставался — не хватало ему чего-то, хотя вроде всегда нормальных парней-девчонок выбирал). И случайные связи у него в университете были, правда, всего несколько раз (Сан быстро убедился: это не его). И, конечно же, он с ними охотно знакомился и общался, помогал, когда просили, кофе-обедами угощал — ему нетрудно и денег не жалко, особенно если омежка хорошенькая и улыбается мило. И нет, Сана это не напрягает. Ему только двадцать пять на днях будет, а сейчас до тридцати мало кто о браке думает. И вообще, «лучше будь один, чем вместе с кем попало». Насмотревшись на подруг матери, Сан понял: не стоит жениться, потому что пора, надо, положение обязывает, родители внуков требуют и так далее. В лучшем случае это будет унылое сожительство, где оба будут делать хорошую мину при плохой игре. Конечно, Сану хочется семью, но детей можно и из приюта взять. И просто их воспитывать... да хоть с тем же Ёсаном. Бетой и интровертом в запущенной стадии. Вряд ли такой бука и записной одиночка себе пару найдёт. В принципе, полуфиктивный брак с другом детства — не самый плохой вариант. Поэтому да, Сан в своей позиции проблем не видит. Единственное только... Гон. Сан, хотя по нему и не скажешь, доминантный альфа. А их в гон так скручивает, что хоть стены грызи. Без омеги — никак. А подавители и успокаивающие — не вариант. Это экстренные меры с оч-ч-ч-чень весёлыми побочками. Поэтому Сан обычно снимал себе бокс в спеццентре с повышенными мерами безопасности (железная дверь, еда через окошечко, словно в тюрьме, доктор при необходимости, конечно же, в сопровождении двух-трёх санитаров-бугаев). Там он мог спокойно беситься, не боясь, что порвёт кого-то в горячке гона. Вот доктор, прикреплённый к тому центру, и сказал ему в прошлый раз: совсем вы, молодой человек, себя не любите, вон, до чего довели. Вам нужна омега, причём, желательно, не только на время гона. Ну, или разные омеги, тоже подойдёт. Трахать всё, что движется, в вашем состоянии, может, и лучше будет — ваши инстинкты с ума сходят, и оплодотворять всё, что на пути попадётся, вам сейчас в самый раз. А если течка будет — так это вообще прямо то что надо. Воспользуйтесь приложением — Fever называется, может, слышали? — и ищите себе партнёров там. У вас запах очень сильный и крайне популярный, вы там омегу себе на раз-два найдёте. А если вести себя нормально будете, то на вас очередь выстроится, только из постели в постель прыгать успевай. Сан покивал, но, конечно же, даже не собирался загружать то приложение. Случайные связи — не для него. Тем более что гон... это слишком личное. Как ни смешно, но когда беснуется его альфа, требуя «ну дай, дай мне уже кого-нибудь трахнуть!», Сан чувствует себя чисто по-человечески беззащитным. Омега, что будет с ним в гон, увидит его... слабым. Неспособным контролировать внутреннего зверя. Потерявшим контроль. Сана всегда учили, что для альфы — позор, если он не может справиться с собой. Этого нужно стыдиться. И уж тем более — никому не показывать. Так что приложение оставалось дурацкой идеей целых четыре с половиной месяца. А потом начал приближаться гон. Который обещал быть настоящим кошмаром: обоняние у Сана обострилось так, что в универе невозможно находиться стало. В последнюю неделю даже пользоваться «заморозками» пришлось, а это... ну, без нюха неудобно. Запах даже больше слов порой о человеке говорит. Поэтому Сан чувствовал себя дезориентированным, что дико раздражало. Хорошо ещё, на той неделе только один тест был, а все расчёты-выкладки он куратору заранее сдал — в таком... эмоциональном дискомфорте сосредоточиться трудно. Но на один экзамен выдержки Сана всё же хватило. А ведь настоящие проблемы ещё и не начинались. Через неделю Сана так накроет, что хоть вешайся. Наверное, даже транквилизаторы колоть придётся, если он кого-нибудь себе не найдёт. К несчастью, вчера Сан поддался жалости к себе и под соджу поплакался Хонджуну. Заодно и про совет доктора рассказал. Хонджун хмыкнул: так в чём проблема? Бери свой айфон, загружай и пиши. Сан кивнул и даже загрузил. Но вот профиль создать не успел — отключился раньше (они же соджу из Андона пили, там крепость, как у коньяка. А они его будто магазинный, тринадцатиградусный, не разбавляя, хлестали). Утром, увы, Хонджун про этот чёртов Fever не забыл. И начал полировать Сану мозги: ну, ты чего, бро, природа же требует! Что ты себя мучаешь? Омежки там сами любят под альфами в гоне быть. Если думаешь, что для одного это слишком, то можно и пару взять. Гляди, тут есть такая функция... Вот на паре Сан Хонджуна как раз и послал. Потому что оказаться в постели с ДВУМЯ незнакомыми омегами одновременно... Для Сана это слишком. Даже со скидкой на гон, который ему, похоже, в этот раз все мозги вышибет. И теперь Хонджун втирает Сану «у нас двадцать первый век, все свободно трахаются». И почему-то делает это так, что совсем не хочется соглашаться. Только послать его куда подальше... Гон — не Хонджун, после десятого «пошёл на» не отвалит. И после сотого — тоже. И после тысячного. И стотысячного. Хоть обпосылайся, а придёт и скрутит, да так, что сам за первым встречным трахаться побежишь. Поэтому на следующий день Сан берёт в руки айфон и открывает приложение. Почему бы, в конце концов, не попробовать? Бокс уже забронирован и оплачен, Сан туда всегда успеет, а отец, если ему ситуацию объяснить — дескать, не понадобилось, партнёра нашёл — нормально отнесётся, ругаться, что зря деньги потратил, не будет. Так что... Сан создаёт учётку, загружает фото, пишет основные характеристики (рост, вес, группа крови, запах). И нажимает на значок поиска. Уточните параметры, значит. Ну, в принципе, понятно — не проглядывать же профиль за профилем. Сан сдохнет раньше, чем нужного кандидата найдёт. Девушка или парень? Парень, девчонки какие-то слишком хрупкие, даже думать страшно, что Сан с ними сделать может. Парни всё-таки сейчас качаются, среди омег-мужчин мода на «мягкий рельеф» пошла. Возраст? От двадцати до... двадцати пяти, пожалуй. Сана учили быть вежливым со старшими, а горячке гона явно не до этого будет. Рост, вес? Вообще без разницы. В гоне хоть на дерево залезешь, когда скрутит. Запах? А вот это важно и стоит уточнить. Сан читает все представленные варианты и ставит галочки: цитрус, сладость свежего оттенка, плюс желательный подтон — пряная острота. Особенности секса? Тут перечень ещё больше. Сан помечает два пункта: дикий альфа и грубый секс. Сан сильно сомневается, что сможет быть нежным, когда его накроет в этот раз, поэтому нужен омега, который к этому готов. А уж если он в принципе настроен на жёсткий секс... Анкет относительно немного (всего три десятка, а нефильтрованных-то тысячи были), но как выбрать даже из них? Сан смотрит на верхний ник. Foxy. Ну да, это он дурак — своё настоящее имя написал, пусть и без фамилии, остальные-то понапридумывали себе псевдонимчиков. Стопроцентно же всех этих Белых Лилий и Золотых Фей по-другому в жизни зовут. И всяких Foxy и Joy — тоже. Ну да ладно, поздно уже что-то менять. И Сан бьёт пальцем по верхнему нику. Это платный профиль, фото будет доступно после ответа. Вы можете оставить заявку, Foxy ответит вам. Ответит, как же. Вернее, пришлёт отказ, тут вроде функционал позволяет просто на кнопочку нажать, и система сама отправит стандартно-вежливый ответ: мол, извините, вы не подходите. Но да ладно, Сан в принципе связываться с этим приложением не хотел, но создал профиль и поиск запустил, так почему бы этому парню не написать? 산 Привет! Я, честно, не знаю, что говорить в таких случаях, но я был бы счастлив, если бы ты согласился со мной провести мой гон. Отправив, Сан стонет, падая лицом в подушку. Вот ведь идиот! Дикий альфа, грубый секс — и «буду счастлив», ещё и «не знаю, что говорить в таком случае»! Стопроцентно его пошлют. Такого придурка... Прострадав полчаса, Сан решает написать следующему из списка. И тут неожиданно в углу экрана вспыхивает зелёный конвертик, но без синей галочки рядом. Ответ. Положительный, но не окончательно (ну, это что-то типа «заявка на рассмотрении»). Foxy ого! ты и правда гора Сан чувствует, что краснеет. Хотя вроде бы ничего такого ему и не сказали. Омеги всегда ахали-охали, глядя на его бицепсы (и Сану это даже льстило. Хотя и смущало тоже). 산 Спасибо! Мне очень приятно слышать! Сан опять падает носом в подушку. Ответ — глупее не придумаешь, но что ещё написать, Сан не знает. Ну что ж он такой идиот! Теперь его точно пошлют. Foxy ты какой-то слишком милый для дикого альфы Ну точно. Вот, уже начали. Но Сан, вздохнув, пишет (а что ему терять-то?): 산 У меня в гон крышу сносит. Я доминантный, поэтому у меня сильное влияние гормонов. Сан нажимает на стрелочку и вздыхает: сейчас омега решит, что ему врут. Доминантные альфы — они ж крутые и вообще самые-самые, им никого искать не надо, на них омеги сами вешаются. Foxy а ты можешь мне видео послать? Ну точно — решил, что Сан врёт. Но да ладно, хуже уже не будет, он и так себя идиотом уже по полной программе выставил. И Сан записывает небольшой ролик — «Привет, Фокси, это тот самый Сан, который тебе написал» и прочее бла-бла-бла — и отправляет. В ответ приходит: Foxy давай адрес 산 У меня гон только в субботу-воскресенье начнётся Foxy мне на тебя ещё посмотреть надо адрес давай Звонок в дверь раздаётся через полчаса. Сан, пожав плечами, идёт открывать. Вряд ли этот омега так быстро добраться успел... Ой! За дверью стоит незнакомый парень. Волосы уложены а-ля «я только что из постели, где меня трахали всю ночь», глаза наглые, с блядскими стрелками, улыбка нахальная, и татуировка аж на горле. А запах... Мандариновый, с чем-то пряным (корица с кориандром вроде бы). Не просто хорошо — идеально. Сан бы хотел, чтобы именно так пахла его омега... А потом до него доходит: он стоит под насмешливо-изучающим взглядом омеги в одних пляжных шортах. Вот чёрт! — Э-э-э... привет, проходи, — Сан отходит от двери и достаёт дежурные тапочки. — Я это... щас вернусь. Когда Сан возвращается уже нормально одетый, омега сидит на барном стуле у кухонного острова и что-то печатает на айпаде. А потом поднимает голову и усмехается: — Зря оделся. Вид хороший был. — Ну-у-у-у... — Сан вот просто не знает, что ответить на это. Кажется: что бы он ни сказал, всё прозвучит глупо и неловко. — Парень, мы трахаться собираемся, — фыркает омега. — И кто-то мне обещал дикий секс. — Ну, я это... в гон же будет... — Да, ты же доминантный, — омега прикрывает глаза и шумно втягивает носом воздух. А потом улыбается: — Я думал, врёшь. Последнюю фразу Сан решает проигнорировать. Что на доминантного альфу он, мягко говоря, не тянет, он слышал всю жизнь и уже давно привык. К тому же этот омега... ну, Сану с ним не жить и не детей рожать. Он собирается провести с этим Фокси гон — и всё. Запах, конечно, у парня идеальный — но остальное... Нет, он красивый. Не кукольной красотой, которую почему-то в Корее эталоном считают, а такой... яркой и, пожалуй, сильной. Типичный, как говорили в одном американском модельном шоу, стронг фейс. Подбородок и нос вообще больше альфе бы подошли. А у этого омеги ещё и улыбка дерзкая, и взгляд наглый. И похотливый: Сан его кожей чувствует, вот правда, ощущение, будто его уже лапают по полной программе. А ещё у омеги... — Это наклейки, — хмыкает тот, будто мысли прочитал. — Могу сегодня свести, если тебе не очень. Уже легче. Но сам стиль... эм, омеги-дерзкой штучки без предрассудков (то есть любителя отрываться в клубах и трахаться в туалетных кабинках) Сана не заводит. Впрочем, кто ещё бы согласился провести гон с альфой, у которого самоконтроль отказал? — Кофе будешь? — спрашивает Сан, решив быть вежливым. Этот парень всё ещё реальная альтернатива спецбокса. В который Сану очень не хочется. — Или, может, чай? — А покрепче есть? — Пиво. Я соджу не люблю. — Сойдёт. Сан достаёт две банки крепкого пива и протягивает одну... — Эм... слушай, а как тебя зовут? — спрашивает Сан, в очередной раз чувствуя себя жутким идиотом. — Это важно? — выгибает бровь омега. Насмешливо так. — Ну... могу звать тебя Фокси. Если тебе нормально, — пожимает плечами Сан. Настоящее имя этого парня ему, конечно, неважно, но не обращаться же к нему всегда «омега», словно в дешёвых романах, где властный властелин, который самцовее всех самцов, с рабом любовь крутит. И уж тем более не «эй, ты» — это совсем невежливо. — Зови Ву, — хмыкает парень. — Меня так часто друзья называют. Ну, хоть не случайные любовники (думать о себе, как об одном из, почему-то неприятно). — Слушай, Ву, — начинает Сан, — Я правда очень благодарен и счастлив, что ты со мной проведёшь гон... В общем, я не знаю, что говорят в подобных случаях... — Ты что, никогда ни с кем раньше гон не проводил? — фыркает омега... Ву. — Нет, а что? — Окей, провожу ликбез для девственников гона, — ухмыляется Ву. — Чем больше ты времени проведёшь с омегой, тем более спокойно твой альфа будет на него реагировать. Даже если у тебя мозги в отключке будут. — Ты ж хотел дикого секса и бешеного альфу? — Я хотел классно потрахаться, а не в больнице оказаться! Поэтому твоему альфе надо узнать меня, если тебе реально мозги гоном сносит! Зашибись... Этого Сан точно не учёл. Хотя да, слышал о чём-то подобном. Но даже не подумал, что ему тоже нужно перед гоном... э-э-э, познакомиться с омегой поближе. — И что ты предлагаешь? — вздыхает Сан, сдаваясь. — О, всё очень просто! — улыбается Уён. С каким-то очень стервозным предвкушением. — Говоришь, у тебя только в выходные гон начнётся? — Сан кивает. — Ну вот, значит, всю оставшуюся неделю я живу у тебя. И, скорее всего, нам нужно будет хотя бы пару раз переспать до этого. Сегодня понедельник, как раз успеем, даже если ты реально девственник и при виде члена краснеешь и глазки отводишь. Завтра вечером я к тебе с вещами приеду, дома будь. Господи, думает Сан, может, всё-таки лучше спецбокс? Утром в среду Сана будит запах НОРМАЛЬНОЙ ЕДЫ. Вот правда, как дома. Последний раз так у Сана в квартире пахло… Кажется, когда Минги встречался с Миной. Она неплохо готовила и была очень милой. Сан до сих пор считает: Минги зря с ней расстался. Уж она-то получше его последующей череды длинноногих девиц с фальшивым эгъё была. Но если от Мины Сан этого ожидал — ну, что она готовить умеет, всё же девушка из хорошей и жутко традиционной семьи, — то от Ву… Такие омеги хорошо только трахаются. И альф на деньги, похоже, разводят — Ву приехал вчера к нему с двумя дорожными сумками, от «Эрмес» и от «Прада». Вот честно, Сан сам далеко не из бедной семьи, его дедушка возглавлял институт чёрной металлургии в Пхоханском, отец там же теперь курирует подразделение биотехнологий, мамин брат в «Поско» работает, техническим директором на главном заводе. Семья Сана — из интеллектуальной элиты, и они живут хорошо, даже очень (не каждый отец сможет дать сыну-студенту миллиард на чонсэ), — но не настолько же! Деньгами родители так откровенно никогда не разбрасывались. Да, брендовыми вещами мама не пренебрегала. И считала: клатч лучше купить от «Шанель» (ну, или любого другого люксового бренда), это же имиджевая вещь, люди не поймут, если ты с дешёвой сумочкой на свадьбу к сыну ректора придёшь, — но чемоданы могут быть и обычными! Да, качественными и относительно дорогими — но не за пять тысяч баксов. А у Ву… Либо сын богатых родителей, избалованный золотой мальчик, либо омега-содержанец, а то и вовсе элитный проститут. Первое вероятнее — больно уж он нагло себя ведёт, словно знает: он может делать что угодно — семья все проблемы, если возникнут, решит, — но и вариант дорогого… эскорта тоже исключать не стоит. Но в любом случае, Сан даже не думал, что Ву умеет готовить. Не те предпосылки. Однако Ву стоит у плиты и помешивает что-то в низкой кастрюле (она вроде как-то называется, но Сан хоть убейте не вспомнит). И этот... рамен, похоже, очень вкусно пахнет. — О, привет, — улыбается Ву. — Я думал, ты позже встанешь. — Да нет, я привык рано вставать, — говорит он, садясь на стул. — А что ты готовишь? — Это буйарамен, — улыбается Ву. — Всегда хотел скрестить буйабес и рамен. Вот это плод моих экспериментов. — А что, раньше никто не пробовал? — спрашивает Сан. Глобализм же, он и до кухни давно добрался. — Конечно, пробовали. Просто я хотел найти рецепт, который бы устраивал лично меня. Кулинария — это искусство тонкостей. Рецепт — даже не полдела, а малая часть. Ну, как иногда смотришь кулинарные шоу, а там говорят «налейте масло на сковородку» — и льют то полбутылки, то пару капель. И если не знать, как надо, то нормально ничего не приготовишь. А как надо выясняется опытным путем. Ну, или на курсах, где на практике учат, там сразу показывают и объясняют, что к чему. — И, прервавшись на мгновение, фыркает: — Ну, чего? Только после этого вопроса Сан понимает: он смотрит на Ву с глупой улыбкой влюблённого школьника. Потому что когда Ву увлечённо рассказывал о готовке, он был очень милым и очаровательным. А не как вчера, а-ля дерзко-сексуальный клубный мальчик. Сегодняшний Ву вполне мог бы вставать каждое утро часов в пять, чтобы успеть приготовить завтрак Сану и их детям... — Ничего, — встряхивает головой Сан, отгоняя наваждение. — Просто ты очень милый. — А, я знаю, — ничуть не смутившись, говорит Ву. — Это мне все говорят. Я даже порой начинаю в это верить. — А что, ты себя милым не считаешь? — Ну, милые омеги совсем не такие. Я со своим носом, подбородком и смехом чайки на них никогда не натянусь. Поэтому и выбрал образ крутой оторвы. Мне идёт. — Тебе всё идёт. — О, это хорошо, — смеётся Ву. — Люблю, когда меня хвалят. — Я серьёзно! — А я серьёзно это люблю. — Ву ставит перед ним тарелку и целует в нос. — Ешь давай. Когда остынет, будет не такое вкусное. Сан берёт ложку и пробует. Действительно вкусно и... немного необычно, пожалуй. И правда, какой-то европейский вкус, но не совсем. Интересный бэ-чего-то-там-рамен получился. Сан бы, пожалуй, был не против как-нибудь поесть его ещё. Ву садится рядом и тоже начинает есть. Сан искоса поглядывает на него, любуясь. Сейчас, без стрелок на глазах и с нормально растрёпанными волосами (а не с укладкой «мама, меня трахали всю ночь»), Ву выглядит очень домашним. Даже татуировки, которые до сих пор «украшают» его руки и шею, совсем не портят его уютно-милый образ. Сану так и хочется протянуть руку и дотронуться до волос Ву, заправить прядь за ушко, коснуться щеки... Сан вздыхает: может, Ву и прав. Он же уже сейчас Сану нравиться начинает, а через пару дней, если всё так пойдёт, его внутренний альфа вообще начнёт Ву своим омегой считать. И в гон будет не таким агрессивным. И всё пройдёт нормально. — Ну что, «Звездочёт»? — спрашивает Ву, копаясь в меню. — «Звездочёт», — соглашается Сан. Ему, если честно, всё равно, что смотреть. Гон, похоже, начнётся послезавтра, и уже проявляются... спецэффекты. Сан сегодня в пекарню за круассанами спустился — и чуть соседа не загрыз, за вопрос «а тот омега, что вчера из твоей квартиры выходил, с тобой, что ли, в этот раз будет?». А ведь вопрос был вполне закономерным: без омеги доминант в гоне потенциально опасен. Конечно, не факт, что он над собой контроль потеряет — но вероятность есть. И тогда он пойдёт искать, кого можно порвать и трахнуть. Поэтому соседа правильно интересовало: Сан будет нормально проводить гон с омегой в своей квартире, в спецбокс поедет — или от него проблем ждать? В общем, Сан уже не может спокойно на первый этаж спуститься, выйти из подъезда и за угол завернуть, раз из-за простого вопроса взбесился. Поэтому, придя домой, он закинулся успокоительным. Слабым, без рецепта которое продают. Пока гон не начался, оно Сана ещё берёт. И теперь он лежит на диване, глядя на Ву, и думает: да чёрт с ним, со «Звездочётом» и другими дорамами. Иди ко мне сюда, радость моя, я тебя обниму и носом в шею уткнусь, — и включай что хочешь. Даже лекцию по микробиологии в исполнении профессора Ча (самый нудный препод во всём Сеульском национальном, вот правда). Поэтому Сан, как только Ву уселся, сгрёб его в охапку и прикрыл глаза. Обнюхивать не стал (и уж тем более утыкаться носом в шею), они ведь не пара, так, Ву ему просто с гоном помочь решил. Но обнять-то его можно, будто огромную мягкую игрушку... За эти три дня понял: Ву вовсе не та оторва и стервозина, какой показался сначала. На самом деле он очень милый. Не миленький, как мальчики-омежки из дорам или айдолы перед камерами, а просто очаровательный и открытый. Ву, конечно, шумный и громкий (смех и правда как у чайки), но он совсем не обидчивый, искренний и добрый. А ещё он жутко тактильный. Сан думал, большей липучки, чем он сам, в мире не найти (Минги с Хонджуном всё время жалуются, что он на них виснет постоянно), — но по сравнению с Ву... Тот, кажется, готов обниматься весь день напролёт. Со всеми подряд, даже первыми встречными. Такое ощущение, будто он вообще не знает, что такое личные границы. Ну, в плане физического контакта — в разговорах-то Ву очень осторожен. Незаметно так осторожен: вроде бы болтает обо всём на свете, отключив фильтр мозг-язык, но вскоре замечаешь: никаких больных-скользких тем он не касается, да и о личном первым не спрашивает. И не рассказывает: Сан так и не узнал, почему он вдруг решил в приложении зарегистрироваться. Вряд ли у такого яркого и явно небедного омеги есть проблемы с поиском партнёров. И на романтика, как сам Сан, Ву непохож, так что вряд ли Fever было для него вдруг возникшей необходимостью. Да, Сану любопытно. Ву ему интересен, и не только как омега (ну, то есть не только как красивое тело с отличным запахом и подходящим темпераментом). Та же готовка, очень неожиданное увлечение для богатенького тусовщика, намекают: не так уж этот парень и прост. Есть там что-то... сложно-человеческое. Он не пустышка, как иные милые мальчики-девочки, с которыми пять минут поболтаешь — и от скуки зевать начнёшь, настолько стандартно-затасканными фразами они говорят. Поэтому да, Сану хотелось бы узнать, что скрывается за этим странным решением Ву — провести с незнакомым альфой его гон. Вот только Сан прекрасно помнит: он не парень и даже не друг. Он — посторонний, которому протянули руку помощи. И не более того. Поэтому он и не спрашивает. И просто наслаждается объятьями Ву. В которых так хорошо и спокойно... — Ву, ты что делаешь? Сан всё-таки уснул. Дорама была милая, но очень стандартная: псевдоисторическое полуфэнтези с главным героем, который вырос в трущобах, но точно станет самым сильным магом-воином и всех спасёт, и прекрасный омега (да, парень) из древнего рода, что совсем не любит вышивать, рисовать и сидеть на омежьей половине дворца, а потому решил притвориться бетой и стать стражем Врат (очень почётная там должность). А, и ещё принц, альфа, к которому омега в оруженосцы попал. Конечно же, они не очень ладят и между ними искры от напряжения летают... Но сделана дорама качественно. Сюжет не вызывает раздражения своей глупостью и клишированностью, наоборот, диалоги — живые, ситуации — забавные, приключения — захватывающие, так что смотреть даже интересно. Но не настолько, чтобы увлечься сейчас, после ударной дозы успокоительного и с Ву в объятьях. Сан уснул. Просто не стал сопротивляться, когда почувствовал: веки слишком тяжёлыми стали, глаза сами закроются сейчас, — и просто прижал Ву к себе покрепче и задремал. Дорама длинная, там четырнадцать, кажется, серий, до утра можно смотреть... А проснулся от приятно-ноющего ощущения между ног. И не сразу понял: член, похоже, встал не сам по себе — его легонько и мягко так поглаживают. Нет, не через штаны и трусы — пальцы прикасаются прямо к коже. — Ты спи, спи, — хмыкает Ву. — Я сам справлюсь. — Э-э-э... Ву-у-у... — Сан пробует отодвинуться, но его не пускают. — Помнишь, я говорил, что надо до гона хотя бы раз переспать? Ну вот. Сан помнит. И чувствует, каким горячим становятся лицо. Хорошо, что свет выключен, только телевизор работает, но этого мало, чтобы его красные щёки разглядеть. А Ву времени зря не теряет. Он уже выпутывается из рук Сана и стаскивает с него штаны с трусами. Освобождая бодренько стоящий член. Ву наклоняется к нему, мягко обнимает губами головку. А рукой начинает легко ему надрачивать. И Сан, несмотря на смущение, чувствует: член словно всё больше начинает распирать изнутри. Особенно у основания, там, где скоро вздуется узел... А Ву умеет делать минет. Его губы, рука и язык ловкие и... такие, как надо. Сану, да, делали минет, и часто — неудачно. Не кусали, нет (хотя зубами, бывало, задевали, но сильно), просто... Ну, не нравится ему, когда сосут изо всех сил, будто член в пылесос сунул, вот честно! Или наоборот, когда рот пошире раскрывают, будто думая (а может, точно зная), что так легче поглубже взять, аж в горло. Ву же... Он будто игрался. Пососёт головку — и выпустит изо рта, да ещё и ладонь разожмёт. Лизнёт ствол, может, медленно, от основания до головки языком проведёт, а может, быстро-быстро, точно кошка молоко лакает, чуть выше узла пройдётся. А потом снова обнимет губами головку — и как узел ладонью сожмёт... И эта игра заводит. Сан и сам не заметил, как начал толкаться в его рот и ладонь, не словами, телом просить «быстрее, сильнее». Потому что удовольствие становится уже нестерпимым, и хочется избавиться от него поскорей... Он кончает, не сумев сдержать стон. От оргазма словно лопнула невидимая струна, которая до предела натягивала всё там, внутри, держала в напряжении, заставляла гнаться за разрядкой изо всех сил, — и теперь осталась только блаженная расслабленность, от которой тело кажется лёгким-лёгким, будто Сан в невесомости парит, и в голове звенящая пустота, от которой так хорошо... Ву обнимает его и целует. Сан чувствует вкус собственной спермы и смазки, солоноватый, терпкий, с кедровым привкусом... Надо же, и в самом деле у альф тоже запах может через вкус передаться... — Мой альфа доволен? — урчит — вот правда, иначе не скажешь — Ву. — Угум, — мычит Сан, прижимая его к себе покрепче. Ему так хорошо, что он бы так, наверное, мог вечность пролежать, обнимая Ву. И так хочется сказать... Нет, одёргивает себя Сан. Они всего лишь временные партнёры по гону. А рвущееся с языка «я люблю тебя» — мимолётная эмоция, спровоцированная всплеском гормонов. Так что не надо всё усложнять. И Сан только целует Ву в щёку и утыкается носом в его шею, вдыхая такой восхитительный мандариновый аромат с капелькой пряной терпкости, кориандр с корицей... Несмотря на вечерний (даже, можно сказать, ночной) минет, утро началось с жёсткого стояка. Член распирало изнутри зудящим жаром, и хотелось только одного: всадить поглубже в чью-нибудь задницу. Или хотя бы подрочить... Наверное, это и надо сделать. Сан встаёт и идёт в ванную... — Уже проснулся? — хмыкает Ву. Он стоит посреди ванной без одежды. Совсем. И даже не пытается прикрыться. А Сан, вот честно, не знает, куда глаза деть. Стояк оттягивает палаткой тонкие пижамные брюки, а перед ним (и перед Саном, и перед стояком) — красивый омега. Который вчера вечером... — Да у тебя проблема, как я погляжу, — ухмыляется Ву. И делает шаг вперёд, берётся за завязки. — Ну, я тебе с этим помогу. — Ву, я... — Да ладно, — фыркает Ву, стягивая с него штаны. — Я сюда трахаться пришёл и вчера тебе уже сосал. Так что пойдём, детка. Он толкает Сана в сторону душа. И тут же включает воду, пуская её из лейки сверху. Целоваться под струями тёплой воды — приятно. Но мало. Член зудит и ноет, требуя что-то уже сделать, а все инстинкты кричат: перед тобой омега, возьми его, возьми. Он согласен, на всё, чувствуешь, каким сладким запах стал, и пряная острота заметней стала? И хочется развернуть Ву лицом в стене и... — Не сдерживайся, — говорит Ву, добавляя со смешком: — альфа. И Сан почему-то слушается. Он разворачивает Ву лицом к стене и лезет пальцами в задницу. Не нежно и совсем не осторожно, всаживает сразу три — и они входят легко, свободно. Ву явно хорошо готов к грубому сексу и дикому альфе и действительно знал, на что шёл, — и почему-то это отзывается в груди злостью. Шлюха, вспыхивает в голове, развратная дрянь, которая пришла за большим членом и хорошим трахом к незнакомому альфе. Ну что ж, Сан ему даст всё это. Так даст, что никого другого больше никогда не захочет. Сан вспоминает, как Ву вчера игрался с ним, — и начинает двигать пальцами медленно, осторожно, скорее поглаживая там, внутри. Стараясь давить на фальшь-простату, она у омег-парней чувствительная. А когда Ву попробовал насадиться на его руку посильнее — прикусил шею. Совсем не ласково и не нежно — зубы отпечатались хорошо. Не до крови, но до заметных вмятин на коже. — Будешь дёргаться — будешь ходить со шрамами. Как раньше. Замри, детка. Море волнуется раз... И убирает пальцы из задницы, протягивает руку вперёд и обхватывает ладонью его член. Чересчур сильно для ласки, наверное, даже болезненно — чтобы Ву почувствовал: не он тут хозяин. И принял правила игры, которые диктует Сан. Ву понимает всё сразу — и замирает, только иногда почти беззвучно всхлипывая. Пока Сан издевательски медленно водит кольцом ладони вверх-вниз. Потираясь своим членом о его задницу — узел-то уже ноет, завязываться начинает, это мучение — ничего не делать сейчас. Но больше, чем разрядить узел, хочется, чтобы Ву его признал. Как альфу и как главного. И потому Сан теперь дразнит его, отыгрываясь за вчерашнее. Медленно, очень, водит кольцом ладони вверх-вниз, потом снова пальцы в задницу и двигает или быстро и мелко, дрожь, как от вибратора, создавая. Но недолго, секунд десять, наверное, всего — и сжимает его член у основания, опять слишком сильно для ласки. Потом снова подрочить, издевательски медленно — и так по кругу. После очередного, чёрт знает уже какого по счёту раза, Ву сдаётся. — Альфа, пожалуйста... Альфа... Ну, раз он так просит... Сан усмехается и входит, рывком, тут же начиная двигаться грубо и резко, заботясь только о своём удовольствии. И наслаждаясь жаром и податливостью тела Ву. И внезапно узел сжимает мёртвой хваткой замка. Отчего Сан кончает, выгибаясь с тихим рыком. Слишком неожиданно, чересчур остро, почти болезненно хорошо, так, что оглушает даже. У Сана в глазах на пару мгновений потемнело, и все мысли из головы вышибло, будто там, в голове, что-то тёмное взорвалось. Неся не боль — наслаждение. Сан приходит в себя под оглушительный грохот пульса в ушах. И мысленно благодарит хозяина квартиры, которые сделал в душевой кабине сиденье, и не деревянное, подвесной скамеечкой, а облицованным камнем широким выступом. Тут так удобно сидеть с Ву на коленях. Всё ещё в сцепке... Сан смеётся, целуя его в плечо. Он чувствует себя довольным, как никогда в жизни. Это, оказывается так здорово — не думая ни о чём, просто брать омегу, как надо тебе. Зная, не головой, а всем существом: что бы ты ни сделал, он это примет. И кончит под тобой, намертво сцепив вас на полчаса. Сан крепче прижимает Ву к себе. Не зря он всё-таки приложением воспользоваться решил. Больше Ву не сдерживаться не просил. Сан тем же вечером взял его грубо, можно сказать, по-хозяйски. Просто перевернул на спину, уткнул лицом в подушку и начал грубо трахать. И Ву не сопротивлялся, наоборот, стонал и подмахивал, и так пах... Его податливость заводила, провоцировала, а чуть терпкая мандариновая сладость сводила с ума, и Сан с каждым толчком двигался всё резче и сильнее, будто утверждая: ты мой-мой-мой. Ву снова кончил, намертво Сана в сцепке зажав. И следующие полчаса Сан, крайне удовлетворённый, обнимал Ву со спины и довольно урчал, мягко покусывая его шею. Наслаждаясь чувством полного обладания. А потом был сам гон. Пять дней словно в бреду. Сан трахал Ву постоянно, чёрт знает сколько раз в день, а в перерывах просто от него не отлипал, всё время обнимал и целовал. Даже когда Ву готовил (за что Сан получал по носу лопатками и половниками — но всё равно не отлипал). И это, надо признать, было здорово. Оказывается, в гон можно не сходить с ума от боли и дикого желания, а наслаждаться этим почти-безумием. Дать волю своему внутреннему альфе и, наплевав на всё, просто быть со своим омегой. Да, своим омегой. Может, это просто гормональный бред, но Сан почему-то чувствовал: он именно с тем, с кем и должен быть. Это его человек, его омега, его Ву — и он его ни за что не отпустит. И только пусть попробует, когда гон закончится, уйти! Да Сан его в квартире запрёт и на цепь посадит — будет знать! Гон кончается очень резко. Ещё вчера вечером Сан в горячке гона постоянно хотел только трахаться и чтобы Ву рядом был, даже если его запереть и на цепь посадить придётся, — а сейчас лежит в кровати, думая: как же лень шевелиться. Он чувствует себя таким вымотанным и счастливым, что даже под дулом пистолета, наверное, с постели не встанет. — Ну что, герой-любовник, — раздаётся звонкий голос рядом, — проснулся? Сан открывает глаза и смотрит на Ву. Тот стоит рядом с кроватью, в одних джинсах. — Господи! — вскакивает на ноги Сан. На Ву смотреть страшно. Его шея, руки, плечи, грудь и даже живот в синяках. И это не только засосы, пальцы, вон, тоже есть, и даже укусы (слава богу, не такие глубокие, как могли бы. Так, чуть прикусил, может, слегка до крови — но не рвал зубами, как бывает, когда альфам мозги гормонами сносит). — Прости... — Хей, я, вообще-то, сюда за диким сексом пришёл, — с некоторым даже возмущением говорит Ву. — Так что я даже спасибо сказать тебе должен. — Да? Ну, ладно, — отвечает Сан, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком жалко. Потому что всё равно: так обращаться с омегой... Всё его естество протестует! И даже внутренний альфа, этот почти отдельный от разума набор инстинктов и биологических установок, с ним согласен. Ему хочется упасть на пол, заскулить, подползти к Ву и начать его вылизывать, вымаливая прощение. А не говорить «ну, ладно». — Не парься, — фыркает Ву, явно заметив его реакцию. — Лучше в душ давай, а я пока кофе с бутербродами приготовлю. Сан кивает и, вздохнув, идёт в ванную. Потому что и в самом деле, чего ещё делать-то в этой ситуации? ...Когда минут через пятнадцать Сан выходит из ванной, уже одетый Ву ставит перед ним американо и тарелку с бутербродами. И тут Сан понимает, что себе-то он кофе не сделал. — А ты? — тупо спрашивает он. Всё ещё боясь даже глядеть на него, после всего-то. — А мне домой пора, меня там обыскались, — беззаботно улыбается Ву. И начинает говорить быстро-быстро, в манере, которую Сан называл про себя «почти рэп»: — И уже в «Какао» кучу всего наобещали, если я немедленно не появлюсь. За мной уже приехали, сумки я отдал. Только тебя дождаться хотел. Ты очень классный, знаешь? И правда, это был лучший секс в моей жизни. Мне никогда так классно не было. Я тебе все десять баллов поставлю. Пока, — и, поцеловав Сана в щёку, едва ли не побежит к двери, на ходу звоня кому-то и заверяя: да-да, уже иду. И только когда дверь хлопает, закрываясь, Сан отмирает. И падает лбом на столешницу. Господи, ну что же он такой тупой! А ещё доминантный альфа... — Э, подожди, бро, — говорит Минги, выслушав под пиво все жалобы Сана на жизнь. — Я правильно понял, что омега жил у тебя полторы недели, причем несколько дней ещё до гона, всё было зашибись, вы классно потрахались, тебе понравилось с ним общаться и как он готовит, — и ты даже имени его настоящего не спросил? И телефона? — Ну... да, — кивает Сан. — Идиот, — хмыкает Ёсан. Деликатный, как всегда. Сонхва вздыхает и смотрит на него с осуждением. А потом говорит: — А ты не пробовал с ним через приложение связаться? — Нет. Я вообще туда не заходил. — Я ж говорю — идиот, — закатив глаза, фыркает Ёсан. Сонхва опять смотрит на него с осуждением — дескать, человеку плохо, а ты... — но Сан не сомневается: мысленно Сонхва с Ёсаном согласился. Да что там, с Ёсаном сам Сан согласен — он тот ещё идиот. — В таком случае стоит начать его искать там, где у тебя есть хотя бы потенциальная возможность с ним связаться, — говорит Сонхва. — А это — приложение. Сан кивает, признавая его правоту, и достаёт айфон. Открывает этот чёртов Fever, заходит в профиль. Висит несколько уведомлений. Первая оценка, десять из десяти, несколько заявок... Фокси. От Фокси тоже заявка есть. Чувствуя, как уголки губ прямо-таки сами ползут вверх, Сан открывает сообщение. Foxy Эй, привет! У меня тут течка через пару недель, ты не против провести её со мной? Едва сдержавшись, чтобы не вскочить и не заорать от счастья, Сан пишет: 산 Конечно! Я очень рад снова тебя увидеть! И отправляет. А заодно — на плюсик в углу сообщения жмёт. Статус заявки: подтверждён.