Еще раз о детстве

Мне было лет шесть. Моим воспитанием занималась Ланика – молодая черноглазая женщина. Я очень скучал по маме, но мне все время твердили, что я уже взрослый и должен привыкать к самостоятельности. Младший брат моей няньки по имени Клит, часто помогал ей, принимая на себя шквал моего необузданного темперамента. Ему нравилось возиться со мной. Он часто придумывал увлекательные игры, и я всегда с нетерпением ждал его появления, привязываясь к нему все сильнее. Общение с отцом было минимальным. Он почти не обращал на меня внимания и обычно был холоден и скуп в выражении чувств. Я не понимал причин его отношения к себе и упрямо тянулся к нему. До того злополучного дня… Клит смастерил для меня настоящий лук и несколько стрел. Он показал, как нужно натягивать тетиву, целиться и терпеливо учил меня сбивать с забора гнилые яблоки. Я был в восторге. И когда Клит ушел, помчался на женскую половину, чтобы рассказать маме о своих успехах. Но ее там не было. Обойдя все комнаты, я собирался уже отправиться к себе в комнату, но тут вспомнил, что иногда она ходила к отцу. В покоях отца было пусто и тихо. Мои шаги эхом отдавались под высокими сводами зала приемов. И вдруг моего слуха коснулись приглушенные звуки голосов, доносившиеся из библиотеки. Решив, что там я найду обоих родителей, я вошел в полутемную комнату. Ставни на окнах были наполовину закрыты, отчего дневной свет едва освещал стены, с уложенными на полках свитками и тяжелыми рукописными книгами. Посередине стоял массивный стол на резных ножках, вокруг которого по полу были разбросаны перья, стилосы, свитки, восковые таблички. Перед столом, спиной ко мне стоял мой отец, сжимавший в руках чьи-то колени, и тяжело дышал. Не понимая смысла происходящего, я подошел ближе и смог разглядеть лишь пышные светлые волосы, рассыпавшиеся по столу. Это была не мама. Мне почему-то стало страшно. Не знаю, зачем я окликнул отца. На звук моего голоса он обернулся, и я увидел раскрасневшееся, перекошенное от ярости лицо со свирепо выпученным единственным глазом. Голос, больше похожий на рев минотавра, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом. “Пошел прочь отсюда, щенок! Убирайся или я запорю тебя до смерти!!” В первое мгновение я остолбенел, а затем пустился бежать, словно за мной гнались гарпии. В ушах все звучал его голос. Забившись в своей комнате под кровать, я беззвучно проплакал до самого вечера. Ланика нашла меня в моем убежище и тщетно пыталась выяснить, что случилось. Я никому не рассказал о случившемся, но с того дня мои сны стали наводнять смутные пугающие образы и я часто просыпался среди ночи от страха с мокрыми от слез щеками. Отец не сказал мне ничего, но в его взгляде теперь я часто замечал недоверие и неприязнь. И, всякий раз, когда он обращался ко мне, я внутренне весь сжимался, чувствуя как заполошно начинает колотиться сердце.