Поддаваясь искушению

Это просто секс. Без сделки, жертв и тому подобному. Обмен пошлым удовольствием, не означающий ничего большего. Пайнс не присоединяется ни к чьей банде, да и в принципе ни к кому. А Шифр не меняет свои искаженных убеждений, оставаясь при своих принципах. Ну или какая ставка была поставлена, в его больном-то сознании. Всё относительно по-честному. Не важно, как они пришли к этому, плевать на последствия. Никто ничего не теряет, а значит и париться смысла нет. Стоит сосредоточиться на настоящем и выжать всё возможное из неординарной ситуации, утопая в собственной богомерзкой похоти. Именно так себя Стэнфорд и успокаивал, сильнее вгоняя в колечко мышц собственные пальцы. Ещё утешал тот факт, что не в своё. Свободная рука охватывала бледную талию, несильно прижимая лежачего на спине Билла к торсу. В отличие от него, Форд был хотя бы в штанах. Уже хотелось содрать их к чёртовой матери. Ткань ощущалась удушающим давлением, особенно в районе паха. Становилось безумно душно и жарко, а с учётом демона, который постоянно трепыхался и елозил, попадая по бугорку, так вообще невыносимо. Он жмурил свой единственный глаз, цеплялся за простынь кровати руками, периодически сводил колени вместе. Шипел, постанывал и издавал множество нескромных звуков практически от каждого движения. Но пальцы не останавливались, делая ножницы и просто хаотично растягивали вход, параллельно размазывая смазку по внутренним стенкам. Поэтому подобные противодействия приносили мало результата, из-за чего тот сдавался, стараясь расслабиться. — Невтерпёж? — С горячими выдохами прокомментировав такую активность на себе, Стэнфорд прижал того покрепче. Если он всё правильно оценил, предсказав реакцию, то… — Ублюд-ДБЛЯ-ЯТЬ! — Шифр звонко протянул гласную в ругательстве, запрокидывая голову назад, пытаясь выгнуться. И предусмотрительная хватка не дала этого сделать. Да, он всё правильно оценил и предсказал реакцию в виде оскорбления. Специально подгадав момент, учёный резко надавил прямо на особенно чувствительное место во время реплики. И если у сапожника это вызвало такую реакцию, то у него самого приподнятые уголки губ. Такие шалости он мог себе позволить, слегка издеваясь. Вполне себе справедливая расплата, если конечно этого не мало. А этого мало, за тридцать лет в портале, обмана с предательством, и грёбанного апокалипсиса за окном. Игнорировать ликующую жажду мести становилось весьма затруднительно, но стоит переключиться на происходящее здесь и сейчас. Сейчас и здесь имеется давящее ощущение на плече. Словно в замедленной съёмке Форд слушал неконтролируемые вздохи, очень близкие к его уху. Изредка они доходили горячим паром, опыляя оголëнную кожу. Всё тело покрылось мурашками, а теснота в брюках явно переходила все границы дозволенного. Почему это так сильно въелось в сознание? Значит громкие вскрики и скулёж его не интересуют, а еле слышные охи-ахи, так это пожалуйста. Всё понятно. Чёрт, это слишком. Промелькнула мысль что причина кроется в том, откуда эти ахи-охи исходят, а точнее от кого. Весьма логично. От этого понимания стало хуже и лучше разом. Плевать. Пайнс получит ровно то, чего хочет. А хочет он трахнуть лицемерного идиота, бывшего треугольника. Лорда Хаоса, выслушивая от него всё, что тот пожелает высказать, от шуток до издевательств. Погнали в самую грязь, падая на дно морали, хуже точно не станет. Лучше просто получать удовольствие и не выёбываться. Ему уже не отмыться от прошлого, так смысл строить из себя чистого моралфага? Они оба получают то, чего хотят. Наверное. Зачем это Биллу? Вопрос так и не отыскал своего ответа, ибо от размышлений оторвал неожиданно громковатый, длинный стон. Наполненный скорее чистым удовлетворением, чем недовольством. Стэнфорд скользнул взглядом по аристократично бледному телу, приподнимая для этого голову. От вида собственных, исчезающих в демоне пальцев стало дурно. Голова закружилась. Он сам и не заметил, как продолжал ласки, переходя даже к более нежным прикосновениям. Большой палец невесомо поглаживал выступающее ребро, словно боясь повредить такую хрупкую косточку. Нет, больше сдерживаться нет сил. Хлюпающий звук после того как пальцы резво вышли подтверждал, что растяжки и смазки достаточно. Ладони грубо обхватили тонкие плечи, заставляя их владельца непонимающе напрячься. По взгляду это было невозможно определить. Как минимум потому, что они оба не смели взглянуть прямо в глаза. Это было одно из двух правил, причём придуманное одноглазым. Иронично. Второе же правило "без поцелуев в губы". Сентиментальное, что особенно удивляло, ибо его придумал сам Форд. Шифр на подобное лишь пренебрежительно фыркнул, бубня себе под нос прозвище неженка. Но возражать не стал, и действительно не лез. Других, благо, не было. Поэтому Пайнс без угрызений совести толкнул свою пассию вперёд, опрокидывая того на живот, оставляя недовольно ворчать и осознавать дальнейшее происходящее. Освобождённые руки тут же полезли к штанам. Дополнительные два пальца никак не помогали справиться с неуклюжестью, возникшей на фоне нетерпеливости. Еле как отбросив ремень в угол комнаты, он наконец смог расстегнуть ширинку. Финишная прямая удачно преодолена, и брюки, уже ставшие ненавистными, отлетели куда-то в сторону вместе с нижним бельём. Облегчение резко накатило на всё тело. А затем сконцентрировалось в виде давления на кончике, истекающий естественной смазкой, намекая что этого недостаточно. Атмосферу нарушил громкий смех. — Невтерпёж, Фордси? — В перерыве между смешками выдал Лорд, продолжая издевающе хихикать, пряча лицо за локтëм. "Фордси" готов был поклясться что у этого говнюка на лице сейчас огромная ухмылка. Раздражённо нахмурившись, он встал с кровати. Не для того чтобы уйти, а пристроиться сзади подрагивающего от смеха тела, дрожащими руками притягивая его ближе к краю, ближе к себе. Голосок внутри потребовал поставить Шифра на место, показав его новое положение в иерархии. Пайнс ахуел от подобной идеи. Румянец наконец пробился на непробиваемом лице, окрашивая в красный. От вида прямо перед ним становится не лучше. Прямые, длинные волосы растрепались по всей спине, светлыми волнами. Жутко хотелось прикоснуться, отодвинуть их. Ну, сейчас не та ситуация, чтобы противиться искушению. Он осторожно перебирал, ныне чистые, пряди, на прощание нежно проводя кончиками пальцев по ключице. Стэнфорд нагнулся, нависая над Биллом, опираясь на матрас ладонью. Ненамеренно прижав вставший орган к ягодицам, к тому же. Воу, жар начинает казаться адским огнём. В котором, видимо, они сгорят тоже вместе, если ад существует. Не в силах нормально дышать, жаркие вздохи постоянно вырывались изо рта. Он чувствовал как под ним Шифр напрягался, выгибался, нетерпеливо ёрзал. Это будоражило, подбивало на более активные действия. Вторая рука тоже опустилась, не находя себе места на чужом теле. Конечности дрожали. Назад пути уже нет. Стэнфорд даже не понял, кто из них простонал громче. Член вошёл довольно легко благодаря тщательной подготовке, медленно проникая глубже. Давая привыкнуть, и себе и Биллу, он остановился на половине длине. В ушах зазвенело. Руки впопыхах обхватили бёдра, приподнимая таз, для их обоюдного удобства. Демон что-то буркнул под нос на непонятном языке, продолжая прятать своё лицо. Раздвинув пошире и поставив ноги по собственным бокам, Форд удостоверился что конструкция достаточно удобная и действенная. Душнила. Резкий толчок окончательно вогнал член на всю длину. Учёный укусил себя за нижнюю губу. Ещё один толчок. За ним ещё и ещё, начиная нарастающий темп. Сначала медленно, словно смакуя и пробуя одновременно. Затем немного быстрее, уже постепенно осмеливаясь на большее. Дикое желание брало вверх. Туманило разум, взгляд, и всё что вообще можно затуманить. Вполне себе равномерные по интенсивности и скорости движения вдруг остановились. Не дав успеть повозмущаться, Стэнфорд резко возобновил сия прекраснейший и греховный процесс, с новыми силами. Грубо вбивался в это хрупкое тельце, слушая вскрики перемешанные с протяжными, почти что жалобными стонами. Буквально вдалбливался, явно не жалея своего любовничка. Шлепки и хлюпающие звуки раздавались по всей комнате, придавая разнообразия. Голова запрокинулась назад, глаза бессмысленно пялились в потолок. Верхние зубы не справлялись со своей задачей, отрываясь от губы с очередными вздохами дикого удовольствия и облегчёнными смешками. Тонкие пальцы Шифра впивались в ткань простыни, царапали неаккуратными, острыми ногтями. Демон постоянно извивался, не находя себе места, каждой частичкой своего тела чувствуя очень многое. Такое ощущение, словно скоро он сорвёт себе голос. Держать глаз открытым было бессмысленно. Взор мылился, двоился, и всё что только угодно. Хватка на его бёдрах мучительно усилилась, заставляя скулить от безысходности. Даже если б он и нашёл в себе силы схватиться за Форда, то явно не дотянулся бы. И это приносило дикий кайф. Боль и наслаждения боролись за право быть во главе ощущений, из-за чего баланс между ними летел в тартарары. Азарт и похоть накрыли целиком, превращая этот секс во что-то безумное. Лоб уткнулся в матрас, пока жёсткие толчки продолжали вгонять в эту ебаную кровать. Всё вокруг перестало иметь значение, если имело вообще хоть когда-то. Уголки губ растягивались в улыбке, напрягая мышцы. Сердце безумно стучало, угрожая вот-вот выпрыгнуть и ускакать к ебеней матери, иначе и не назовёшь. Форд начинал чувствовать что он на пределе. Словно балансировал на остром лезвии ножа, отделяя притягательное напряжение от высшей степени удовольствия. Выдохи уже давно перешли на полноценные стоны, хоть и более тихие, по сравнению с "оперным певцом". Сердцебиение пыталось поспеть за ритмом, в спешке разгоняя кровь, отдавая громкими ударами в висках. — Стэнфорд... Собственное имя звучало странно, до жути непривычно, дрожаще. Сказанное Биллом, и такой сладкой интонацией, что захотелось тут же ответить чем-то очень слащавым и милым, не свойственным им обоим. Поразмышляв примерно секунд ноль, он принял это за очень скрытую просьбу. Одна из рук потянулась к чужому органу, явно нуждающемуся в ласке, находя его буквально на ощупь. Дëрганные, молниеносные движения вверх-вниз по стволу вряд ли могли попадать в такой ебанутый темп, но, судя по всему, Лорда это вполне устраивает. Точнее судя не по всему, а по дополнительному хрипу. Из горла случайно прорвалась нецензурная брань, за неимением выбора для более детального описания состояния. Предел был успешно пробит, и не только у него. Пульсация бешено отдавалась по венам, пока всё существующее тепло сконцентрировалось прямо на члене. Долбëжка остановилась. Резкий переход от напряжения к огромному облегчению сопровождался эйфорией, оргазм поглотил все ощущения. Судя по горячему и липкому ощущению между пальцев, кончили они примерно в одно время, крича от наслаждения дуэтом. Сил стоять не осталось. Аккуратно опустив демона из своей хватки, Пайнс обессиленно завалился рядом, не прекращая тяжело дышать. Господи. Тело стало слишком тяжёлым и неподъëмным. Что ж, по крайней мере, теперь он с гордостью может восклицать "Да на хую я вертел вашего Лорда Хаоса".