Dream about you

– Я зависим тобой. – прошептал Минхо, стоя за спиной. Пальцы его крались ближе к животу, перебирая ткань рубашки. Он уткнулся в шею, закатив глаза словно от экстаза. – Твой запах… – Невозможно получить столько блаженства от одного аромата тела. Прекрасного тела. Невероятно сладкого тела. Джисон ощутил прошедшие по спине мурашки. Признания казались до боли в груди приторными. Сладость ощущалась на кончике языка, рассеивалась дальше по нёбу и ярче заполняла рот. Подушечки пальцев бродили то тут, то там, прокладывая путь мурашками. Мышцы неосознанно сокращались, кожа обложилась мягким трепетом, дыхание ушло вскачь. Сердце теребило грудную клетку, что слышно сквозь плоский живот, который поглаживал Минхо. Я пристрастился невероятно быстро. Минхо открыл глаза и вмиг потерял тепло под ладонями. Пот тонким слоем заслонил его спину, каплей спускался по виску. Дыхание медленно приходило в норму и сердце подуспокоилось. Он глянул в сторону и увидел лишь пустую половину кровати. Ах да. Тебя тут даже не было. Джисон так мило смущался, когда Ли перечислял свои желания вслух. А вставая с постели понимал, что всё это было во сне. Сони там тоже красивый. Очаровательный, милый и дерзкий, которого он помечал своими поцелуями. Марал своими касаниями, сорил своими комплиментами. Не хотелось забывать это опьяняющее чувство, когда он заливисто смеялся. Пританцовывал перед кипящим бульоном для рамёна и причмокивать ещё успевал. Хочу запечатлеться под твоим веком навеки. Чтобы перед тобой всегда стоял я и только я. И никто другой. Я кажется слишком много прошу… Временами Джисон становился таким мягким и пушистым. И Минхо это нравилось. Всё ещё нравится. А ещё нравилось как он с холодным взглядом одаривал, сидя на нём. Потом, ухмыляясь блаженно, выгибал спину и глаза закатывал. И всю ночь напролёт крики не утихали. И всё опять во сне. Минхо бы хотелось думать, что он особенный. Что он тот, о ком Джисон думает без остановки с утра до вечера. И до утра снова. И снова. Желание стать причиной его бессонных ночей, мыслей по вечерам и возбужденных красных щёк сводило его с ума. Минхо напрочь лишался рассудка стоило ему представить, и стоит тут уже колом. В голове лишь он. Джисон вечно утопал в своих документах, но всегда выглядел очаровательно. Кусал свои губы неосознанно, но так соблазнительно, что Минхо не терпелось самому вкусить сладость поцелуев. Его томных шептаний, жадных вдохов и выдохов, тихих скулений и жалоб. Коснуться всего его без остатка, покрыть собой и только собой. Пометить и любоваться. И уснуть, окольцевав его талию. В объятиях. По утрам, Минхо мечтал восхищаться его разукрашеной шеей, и милым спящим Сони. Мягко поглаживать по волосам, спинке и бёдрам. Сжать бы до красноты, и снова сглаживать нежно. Вдыхал бы запах твой, твоих волос и наш общий. Получал наслаждение лишь от этого. Да. Я бы подолгу обманывал себя, что мне этого достаточно. Подолгу. А потом связать бы к изголовью кровати красными верёвками или может наручниками. Закрыть глаза шёлковой лентой красного цвета и поцеловать в щёчку невесомо. В тот день в комнате не будет тихо, тишина подождёт за дверью и спокойно дождется, вот увидишь. Провести бы по изгибам тела восхищенно, и все равно не удержаться. Ханово тело красится в красное как и лента его и верёвка. Обещаю, тебе все понравится. Ты даже полюбишь. Станешь таким же зависимым, как я тобой. И опять всё окажется во сне.