Дамы и господа!
Эта печальная история
произошла поздней весной...
Она была так хороша!..
Он был намного старше её.
И они ходили только вдвоём,
И ни одна мелочь
не могла заставить их
поссориться!
Однако
в их прекрасных отношениях
была одна загвоздка...
♠ ♥ ♣ ♦
Они развелись. Уже три года, как развелись Анна Чистова и Глеб Самойлов. А ведь он был гораздо старше её...
♠ ♥ ♣ ♦
— Дорогая? — позвал симпатичный мужчина Аню, но она не отозвалась. Сейчас её мысли были слишком далеко от этого скучного мира. — Дорогая, всё нормально? — А? — Аня растерянно оглянулась по сторонам. — Да, всё хорошо. Ты… Ты не жди меня сегодня, ладно? У меня дела. Муж Ани был успешным состоятельным бизнесменом, но ни в какое сравнение он не шёл с Глебом Рудольфовичем. Ведь Глеб научил её летать! Каждый вечер Аня выходила на застеклённую лоджию и распахивала настежь окна. Порывистый ветер тёмного неба завывал, обтекая стройную фигуру девушки, и приводил её тёмные волосы в сущий беспорядок. — Глеб… — прошептала Чистова, — я лечу к тебе. Моментально выросли за её спиной чёрные, как ночь, крылья. Аня взмахнула ими и взмыла в небеса под звуки падающих с подоконника горшков. Глубоко, всей грудью она вдохнула воздух, и голова приятно закружилась от чистоты кислорода на высоте. Безошибочно девушка полетела в сторону высокой многоэтажки. Внизу мелькали крошечные разноцветные машины, куда-то торопились люди. А наверху неторопливо плыли смурные облака. Они хмурились, глядя на беспечность «разумных» созданий, которые с упорством муравьёв отрывались от своего родного гнёздышка — живой природы. Ветер подгонял облака, не давая им собраться в грозную тучу, сулящую холодный дождь, если не ливень с грозами. В наблюдениях за этими неимоверными пейзажами Аня прибыла на самое знакомое в мире место — крышу многоэтажного дома. Но не успела она отдышаться, как услышала такой же знакомый до боли голос: — Анечка, приветствую! Аня обернулась и увидела за своей спиной Глеба с крыльями — такими же, как у неё, только они были ещё больше и с грозными стальными когтями в самом высоком месте сустава. — Глеб!.. — выговорила она и подошла к любимому. Аня обвила шею Глеба своими тонкими нежными руками и взглянула в его глаза… — Чего ты, дорогая? — спросил он, заметив тревожный взгляд Ани. — Глеб, ты говорил, что не будешь больше. — Да брось ты! — махнул рукой Глеб. — Сегодня покурю, завтра уже не буду. Это же просто расслабление — уже не то, что было в девяностых… Аня выпустила его из объятий и присела рядом. — Ну Ань… Я хочу, чтобы сегодня ты была моей!.. — Глеб, ты не в себе, — Аня наотрез отказывалась от любых намёков на любовь, когда она сопровождается изменёнными состояниями сознания. — Я скоро буду в тебе, — шепнул он в ухо девушке и подхватил на руки. — Глеб! Ну зачем? Ты в этом состоянии опять не сможешь… — Аня неуверенно оборвала речь. — Что не смогу? — переспросил он с хитрым прищуром. — Кончить ты не сможешь. — Тебе же лучше, — уверил музыкант Аню и почувствовал, как её тело полностью расслабляется в его руках. Глеб бережно опустил девушку рядом с собой. Аня смотрела на снизу вверх на его бесконечно красивое лицо, освещённое полуночным светом, и сладко заныло внизу её живота. Глеб опустился на колени перед ней и стал медленно расстёгивать ремень, звякая железом пряжки. Он вытащил его из чёрных, как его потемневшие глаза, джинсов и сложил вдвое. Безумными глазами смотрела Чистова на полоску жёсткой чёрной кожи со стальными заклёпками и тихо прошептала одними губами: — Пожалуйста… Казалось, она сама не слышала своих слов, но взгляд её с каждым мгновением становился всё более тяжёлым и масляным, и вся она горела от нетерпения. Глеб криво усмехнулся и наперевес взял ремень. Не вставая, Аня дотянулась до него и лизнула остреньким розовым язычком, а музыкант улучил секунду и разглядел прокол, скрывающийся за белоснежными зубами. Маленькая бусинка такого же зеркального цвета, как и заклёпки Глеба. Он расправил ремень и притянул им Аню к себе, заставляя приподняться. Глеб крепко прижал её красивую голову к себе и впился в её рот, накрашенный красной бархатной помадой. Мужчина — а в данный момент Глеб в первую очередь являлся мужчиной, а не музыкантом или поэтом — так крепко и ненасытно целовал девушку, что Чистовой стало не хватать воздуха. Аккуратно, по-кошачьи, она попыталась выбраться из объятий Самойлова, но все попытки были тщетны. Наконец, не вытерпев, она с силой толкнула его. Дыхание Ани сбилось. Она приходила в себя и восстанавливала дыхание, как вдруг оно снова сбилось. Глеб тем же самым ремнём ударил бедро своей любимой. Она вскрикнула. — Глеб! Она встала и смотрела — не решалась сделать ничего, но наконец — прижалась к Самойлову всем телом. — Скажи, если ты против, любовь моя, — вальяжно попросил он. — Никогда… Никогда не буду против… И новый удар взорвался фейерверком в её глазах. — Глеб, — прошептала Аня, — Глеб… Сильнее! — вдруг крикнула она и сжалась всем телом под ударом кожаного ремня. Чистова не позволяла себе плакать. Никогда в его присутствии. Ей было больно, но она сама разрешила этой боли пронзать её тело, она сама хотела этого и теперь легонько подрагивала, крепко сжимая веки и не позволяя показаться хотя бы одной слезинке, ждала следующей ласки ремнём. Посмотрев на раскрасневшуюся кожу, Глеб бережно провёл по ней грубоватым пальцем. Боже, что бы ни делала эта девушка — лежит она, говорит или ходит, — она неизменно продолжала возбуждать его, доводя желание до безумия. — Аня, — позвал он и невесомо коснулся губами её кожи, — я хочу тебя. Девушка встала и увидела Глеба над собой. Она встала перед ним на колени, едва удержавшись, ощущая его нетерпеливость. Освободив наконец мужчину от совершенно лишних брюк, она лизнула головку и тут же прижала её своими чувственными губами. С губ Глеба сорвался приглушённый стон. Он закусил губу и инстинктивно напряг пресс. Глеб знал, что это только начало, надо потерпеть, но сегодня он был не в состоянии чего-то ждать. Весьма бережно взяв Чистову за волосы, Глеб сам стал насаживать её красивую голову на свой член, не переставая сдерживаться. — Аня… — сквозь зубы произнёс он, и Чистова провела языком по всей его длине, заставляя музыканта громко простонать от неожиданной силы наслаждения. Порог был перейдён. Глеб прекратил управлять головой своей бесконечной любви — он взял её голову и стал вколачиваться в открытый рот каждый раз забывая обо всём на свете, когда снова ощущал маленькую бусинку. — Чистова!.. — прорычал он, отпуская Аню и накидываясь на неё сверху. Она игриво выворачивается, не успев ещё отдышаться, но ощутила на своей тонкой шейке его властную руку, а другую — на своих крыльях, и перестала трепыхаться, как пойманная бабочка. Глеб приложил к её губам палец и одним коленом раздвинул девушке ноги. Он знал о её причудах и привычке не надевать никакого белья, когда она отправляется летать. Никто не видит её, летящей в небе, зато она видит их всех — несметное количество жителей беспокойной Москвы. Она закинула голову и прикрыла глаза. Взглянув на лицо Чистовой, глаза Глеба забенстели ещё больше. Он толкнулся в неё, выбив из аккуратной груди лёгкий стон, и ни на секунду не замирая, продолжил вбиваться в тело девушки. Пальцами Аня схватилась за плечи Глеба и сжала его с боков ногами — быстрее ли, медленнее ли просила она, даже сама не осознавала. Аня тихим шёпотом называла его имя и едва уловимо всхлипывала. Она ощущала, что скоро, что… И совершенно неожиданно для себя она кончила, громко вскрикнув. Глеб увидел это и продолжил входить, надавливая на переднюю стенку. Аня билась под Глебом в экстазе — она ничего не смогла сказать, металась и кричала от чувств, от той страсти, которая может прийти только к крылатым созданиям. — Глеб! — уже севшим голосом позвала Аня, выгибаясь в последний раз. Сделав последний, грубый сильный и глубокий толчок, Глеб вышел из Чистовой и обхватил его рукой, пытаясь довести себя. Аня была до чёртиков утомлена мужчиной и откинулась назад, прикрыв глаза. Пальцы Глеба бегали с неимоверной скоростью, но было тщётно, разрядка не наступала. Девушка лениво открыла глаза и, не обращая внимания на руку, стала целовать Глеба, спускаясь с каждым поцелуем всё ниже. Мягко, одними губами она оттягивала кожу на шее, целовала его грудь, влажно облизала соски и спустилась к низу живота. Она отвела в сторону его руку, поцеловала багровую налившуюся головку и взяла член в рот. Не выпуская его, Аня втянула в себя и прижала к нему бусинку. Издав протяжный гортанный стон, Глеб излился в горло Ане и с огромным усилием не уснул тут же. — Пообещай мне… — начала девушка, всматриваясь в приходящие в норму зрачки возлюбленного. — Тогда ты будешь жить только со мной. Всегда, — поставил условие Глеб, укладывая Аню себе на плечо. Она усмехнулась пробегавшей мимо смешинке и закрыла глаза. Сейчас их никто не потревожит, и они смогут влететь на своих крыльях в крепкий умиротворённый сон. Ведь какая разница, какая это любовь — правильная или неправильная, запретная или зарегистрированная в Загсе, если это Любовь?.. И однажды ночью вышло именно так!