Rendez-Vous

Закончив, я застегнул ширинку, отошел к дивану и закурил. В голове пульсировало от большого количества выпитого алкоголя. Постояв какое-то время в своих мыслях, я кинул оценивающий взгляд на незнакомца, который замер склоненный у гримерного столика так, как я его оставил. Голубые длинные волосы скрывали от меня его лицо, и, надо признаться, я не очень-то разглядывал его до этого. Это не имеет никакого значения, ведь на его месте мог оказаться любой. Почему он не уходит? Я выпустил дым в потолок, откупорил бутылку виски и вылил напиток в стакан. Янтарная жидкость билась о стеклянные стенки, мерцала в огнях искусственного света чем-то таинственным и манящим. Я сделал один большой глоток, махом опустошив стакан. Когда ты пьян, то каждым новая доза пьется все мягче. Я смотрел на очертания нагих бедер, на тонкую кожу, на красные следы от моих пальцев у него на ягодицах. Он дышал ровно, почти незаметно и мне казалось, будто он хочет что-то сказать, но не решается даже поднять головы. Забавно наблюдать за такими как они. Попасть в мою гримерку после концерта мечта каждого, кто находится в зале. Они готовы выстилаться передо мной, целовать мои ноги, клясться в вечной любви. Все, только бы быть со мной наедине. Кто привел ко мне этого голубоволосого парня? Кажется, его привел продюсер или, может быть, кто-то из музыкантов. Сначала он показался мне странным - не улыбается, глаза опущены в пол, молчание вместо хвалебных речей. Но, черт, как он робел, краснел и вырывался, когда я начал снимать с него джинсы. Кажется, он был девственником. Боже, надеюсь он был девственником! Я отвратителен. Докурив, я поджег новую сигарету и рухнул на диван. У меня кружилась голова, мир пестрил перед глазами, а в ушах звучали оглушающий аплодисменты. Публика любит таких как я - смазливых, кокетливых, открытых. Таким я выгляжу в их глазах - всегда в хорошем настроении, весел и обаятелен. Цветы, которые бросают мне на сцену фанаты, стоят баснословных денег, подарки, которые они отправляют мне, дорогие билеты на мои концерты - все это для них лишь пшик, ведь они мной восхищаются. Нет, они благоговеют перед одним только моим видом. Я их собственный божок. И все-таки, почему он не уходит? - Эй, все в порядке? - бросил я. Язык еле шевелился во рту, поэтому большинство согласных я проглотил. Он поднял голову, устремив на меня небесную ясность выразительных глаз. На ресницах блестели слезы. Это еще к чему? - Что такое? - снова невнятно спросил я. В попытке встать с дивана, у меня потемнело в глазах. Сигарета выпала из рук и потухла где-то на ковре. Он сверлил меня этим проницательным взглядом. Будто душу мою сканировал. У меня холод побежал по коже, и на секунду мне показалось, что я трезв. Никто и никогда не смотрел на меня такими глазами. В них была томительная тоска и вековая мудрость, будто бы я все это время жил неправильно, упускал самое важное, распыляясь на мелочи. - Я вас люблю, - прошептал он и снова заплакал. Я слышал это тысячу раз. Конечно, все любят меня. Такой прекрасный и обворожительный Ромео, лучший солист из всех, кого видела эта группа. Сладкий голос, пленительный внешний вид, легкий и праздный нрав. Только все это неправда, фикция. Настоящего Ромео не любит никто. - Тебе лучше уйти, - твердо произнес я, отвлекая себя от навязчивых гнетущих мыслей наблюдением за его худыми бедрами. Он начал натягивать трусы и джинсы, скрывая от моих глаз все свои прелести. Я видел, как дрожат его пальцы, как они не слушаются, когда он застегивает пуговицы. У его ног валялся использованный презерватив, который я машинально стянул, когда закончил. Мне вдруг стало так грустно. Вот и вся любовь. Закончилась за каких-то полчаса и теперь лежит на грязном ковре и стыдит нас обоих своим отвратительным латексным телом. Незнакомец подошел к двери и обернулся. Тоска, застилавшая его прекрасные глаза, была ядовита. Она отравляла мое истерзанное сердце, манило остановить его, оставить рядом, любить и быть любимым. Я отвернулся и закрыл глаза. Дверь открылась и закрылась. Я вздохнул. Надо попросить принести мне еще бутылку виски и сигарет.