camping sex

Заглушенные сильной рукой стоны смешиваются в быстром ритме с четкими глубокими толчками, наполняя комнату пошлыми звуками и сладким запахом секса. — Тише, котенок, — просит быть тихим, хотя сам еле сдерживается от животного рычания. Кисть с вздувшимися венами перетекает с пересохших губ на взмокшую шею, перекрывая доступ к кислороду. Он знает все фетиши и кинки своего любимого котёнка и умело ими пользуется. Вмиг расширившиеся до предела чёрные зрачки, тут же закатываются, подтверждая, что Минхо делает все правильно. Хенджин хватается за руку как за спасательный круг, который не спасает, а наоборот топит в невероятном удовольствии. Он задушено что-то хрипит, и когда Минхо в очередной раз толкается глубоко и так правильно, содрогается в оргазменной судороге. Доступ к воздуху снова доступен, только вдох сделать невозможно, а толчки становятся ещё быстрее. Джини тихо скулит от сверхстимуляции, и Минхо затыкает его грязным, глубоким поцелуем, следом кончая в презерватив. Он устало падает на потное тело, переводя дыхание, и стекает на кровать, прижимая к себе разнеженного и хорошо оттраханного котёнка. Последний секс был две недели назад, как раз перед тем, как они всем, кроме Феликса, составом отправились в кемпинг. И только сейчас им удалось урвать немного времени для себя, и то приходится быть тихими, потому что за картонными стенами находятся мемберы. — Малыш, все хорошо? — учтиво интересуется Минхо, заметив притихшего младшего. Тот неразборчиво мурчит, подставляясь под ласку, и ближе жмется, не смотря на потные и грязные в сперме тела. — Да, хён, все хорошо, — тихо сопит в ушко, — я просто задумался. — Задумался? — удивлённо, — о чем? — продолжая поглаживать по взъерошенным волосам, и почесывая за ушком. — Подумал о том, как было бы классно, если бы мы только вдвоём поехали на кемпинг. Мне тогда понравилось. — Что, даже палатку готов сам поставить? — подкалывает, — я рад, что твой первый раз тебе понравился, — он двусмысленно играет бровями и тут же заходится в искреннем смехе. — Хён, — смущённо тянет Хенджини и тут же шлепает старшего по плечу. — Ну, а что? Разве я не прав? — продолжает он игриво, — все-все, не дерись. Он вновь укладывается, прижимая своего котёнка с алыми щеками, и чмокает в макушку, задумываясь. — Если мы вдвоем и пойдем в кемпинг, то немного другого формата. Есть одно местечко, где уже стоят готовые палатки, хотя они больше похожи на мини-домики с кроватью, кухней, душем и телевизором. А на улице можно развести костёр и пожарить мясо на гриле. Рядом даже речка есть, можно и на рыбалку сходить или искупаться. — Хён, давай сходим, — Джини тут же подорвался с места, смотря просящими глазками, что загорелись от этого заманчивого предложения. — Я не против, малыш. С тобой хоть на край света, ты же знаешь, — влюбленными глазами смотря на Джини, — прежде всего нам надо выкрасть пару выходных и забронировать домик. И вот спустя еще полторы недели им таки удается урвать парочку свободных дней. Удача им сопутствует, когда Минхо бронирует последний свободный домик, благо соседи располагаются на довольно приличном расстоянии друг от друга, поэтому помешать им никто не должен. Взяв служебную машину и все необходимое — особенно спрей от комаров — они отправляются в путь. Погода стоит солнечная и теплая, однако вечером может стать прохладнее, поэтому на правах старшего и опытного, Минхо взял теплую одежду и плед. В салоне негромко играет музыка, иногда нарушаемая тихими разговорами. Хенджин расслабленно откинулся в кресле, растекаясь, словно хорек в посудине, и смотрит в окно за сменяющимся пейзажем. Осторожное касание к руке заставляет взглянуть на водителя, который протягивает свою лапку, и он без промедления сплетает пальцы в замок, мягко улыбаясь. Нежные поглаживания большим пальцем по ладони вызывают трепет в груди. Впрочем, любые касания Минхо отзываются щемящими чувствами в области сердца. Джини уверен, что из-за этого ласкового кота страдает тахикардией. — Хенджини, милый, мы приехали, — он и не заметил, как уснул в дороге. Потянувшись лапками в разные стороны и смачно зевнув, выползает из авто, осматривая место, куда привез его любимый хен. Вид на самом деле впечатляет. Вокруг природа и минимум людей и шума, то что нужно после кишащей людьми компании и выступлений. Минхо разгружает машину, затаскивая вещи в дом, пока младший осматривается. Еда быстро оказывается в холодильнике до вечера, а вещи благополучно остаются в сумках до первой надобности. — Хен, здесь так красиво, — делится впечатлениями Джини. Домик совсем небольшой, вмещает лишь большую двуспальную кровать и настенный телевизор, который вряд ли им пригодится. Позади дома стоит густой лес. Запах просто волшебный, чистый, не то, что в городе. Щебетание птиц, журчание речки, что находится в нескольких метрах, располагает к спокойствию и отдыху. — Сходим к реке? — Предлагаешь искупаться? — Минхо окутывает своими теплыми объятиями, умещая подбородок на плечо. — Предлагаю прогуляться. Так они и поступают, до вечера проводя весь день на улице. Гуляют по лесным тропинкам, наслаждаясь тишиной и уединением. Минхо даже обучает Хенджина мастерству рыбалки, но все заканчивается купанием в холодной реке, но не смотря на это, им все же удается поймать парочку рыб, а Джини успевает зарисовать несколько скетчей в альбом и сделать уйму веселых и милых фотографий. Солнце быстро скрывается за деревьями и становится прохладно. Минхо достает плед, накидывая его на замершие плечи любимого, и принимается за ужин, доставая из холодильника продукты. Еще в Сеуле было решено о вкуснейшем и сочном стейке с овощами на открытом огне. — Хен, помощь нужна? — Джини, укутавшись по самый нос теплым пледом, удобно уселся на раскладном стуле, шебурша длинной палкой в костре. — Нет, малыш, отдыхай. Я все сделаю сам, — ловкими движениями рук старший быстро маринует мясо и отправляет на гриль, следом принимаясь за овощи. Хенджин залипает. По его скромному мнению, его парень чертовски сексуален, когда занимается готовкой. Его сильные, увитые венами руки. Сосредоточенный взгляд. Уверенные движения. Буквально все в нем сводит с ума. И чем больше он смотрит, тем больше внизу живота скручивается от возбуждения. Он закусывает нижнюю губу, тяжело сглатывая вязкую слюну, а взгляд моментально мутнеет. — Скоро все будет готово, милый, — не отрываясь от своего занятия, оповещает Минхо, беспокоясь, что его котенок голодный. — Я уже готов, — Минхо непонимающе смотрит на него, хлопая глазами, — ты такой сексуальный, когда готовишь, разве ты не знал? — поднимаясь с насиженного места, приближаясь словно хищник, — раз все готово, займись мной, — становясь напротив непозволительно близко, так что дыхание смешивается, — можешь прямо на столе. Минхо ведет. От близости. От Хенджина. От его слов и глубокого дыхания. Чертово мясо с овощами уже никого не волнует. Сегодня на ужин будет кое-что более вкусное и сочное, приготовленное в собственном соку. Минхо ухмыляется собственным мыслям, сокращая расстояние до минимума, и целует, усаживая на стол. Хенджин тут же раздвигает ноги, приглашая, руками оплетает шею, прижимая ближе, податливо извивается в сильных руках, откидывает голову назад, открывая вид на беззащитную шею. Полностью раскрывается перед любимым. Позволяет делать с собой все. Поцелуи опускаются на чувствительную шею. Минхо словно кот выпускает клыки и вонзается в нежную плоть, посасывая сладкую кожу и вылизывая шершавым языком. Хенджин ахает, крепче цепляясь за плечи, и выпускает короткие коготки, царапая — Минхо это нравится, его котенок такой игривый и нуждающийся. Они оба довольно быстро распаляются, и остановиться уже не могут. Свободной рукой, старший тушит огонь в гриле, едой они займутся позже. А после берет на руки свою принцессу и несет в домик, укладывая на холодную постель. — Раздевайся, — командует Минхо, отходя к сумкам, и начиная там рыться, что-то ища. Хенджин времени не теряет и беспрекословно слушается, обнажаясь. Член уже возбужден, а первая капелька смазки размазывается нетерпеливыми пальчиками по стволу. Он всегда был нетерпелив к подобным ласкам. И когда Минхо находит презерватив и смазку, видит такую картину, что в порно не сыщешь, как минимум потому, что Хвана там нет. Этот нетерпеливый мальчишка бесстыдно дрочит и ласкает себя, оглаживая соски. Его медовая кожа красиво подсвечивается лунным светом, и Минхо непроизвольно залипает, разглядывая приоткрытый в тихом стоне рот, прикрытые глаза с дрожащими ресницами, и уже взмокшими передними черными прядями. Чертово произведение искусства, не иначе. Звонкий стон приводит в чувство, и Минхо не теряя больше времени приступает к делу. Выдернув из своих джинс ремень, кончиком ударяет по бедру, вынуждая младшего вскрикнуть — скорее от неожиданности, чем от боли — и оторваться от приятной стимуляции. Он тут же хватает его за запястья и связывает, лишая его вольностей. Джини понимает моментально и без слов — наказан. И его вольность дорого ему обойдется. Он знает. Теперь, Минхо дает волю себе, склоняясь над любимым, нежно прикасаясь к влажным губам, покусывает их и тут же зализывает. Играется. Не дает младшему углубить поцелуй, и спускается к ключицам, вылизывая. — Хен, — скулит Джини, приподнимая бедра и потираясь возбуждением о живот. Минхо не обращает внимания, продолжая вырисовывать влажные дорожки языком, особое внимание уделяя соскам. Руки блуждают по телу, сминая и прижимая к постели. Зубы снова вонзаются в кожу, оставляя яркие следы все ниже и ниже, переходя на упругие бедра. Знакомый щелчок открывшейся крышечки от бутылька со смазкой приводит Хенджина в реальность. Он отрывает голову от подушки, затуманенным взглядом смотря на Минхо, и тут же вновь падает обратно с глубоким гортанным стоном. Минхо подул на головку и полностью взял в рот, рефлекторно сглатывая, и тут же вошел сразу двумя пальцами в горячее нутро, подготавливая узкие стеночки под себя. — Не смей кончать, пока я не скажу, — от его вздернутой губы тянулась блядская ниточка слюны до мокрого члена, который подрагивает от одного этого вида, — понял меня? — Да. Да, хен, — взгляд не отрывается от Минхо, что вновь обхватывает своими губами одну лишь головку и смотрит прямо в глаза, в которых дьявольский огонь плещется. Только от этого можно тут же скончаться как человек. Он продолжает посасывать, и когда пальцы резко сгибаются и попадают прямо в простату, Хенджин откидывается на подушку, позволяя себе в полный голос кричать. Минхо доволен, но все еще недостаточно. Он добавляет третий палец, делая круговые движения внутри, и начинает жестко трахать его дырочку, целенаправленно в самое чувствительное место. Член, дополнительно стимулирующийся юрким язычком, набухает еще больше. — Хен. хен… Минхо блять! — срываясь, — я так кончу. Боже… Минхо продолжает трахать его пальцами, и лишь когда чувствует, что его котенок вот-вот кончит, сжимает член у основания, не давая желанную разрядку. У самого стоит так, что уже больно, но довести Хвана до слез и до грани — его долг. — Господиблятьбоже, Минхо, — пальцы мертвой хваткой вцепились в железные прутья кровати над головой, — умоляю, любимый, пожалуйста… Хо-я. Неразборчивый словесный поток из молитв и стонов действует на Минхо как самая сладкая мелодия для ушей. Он принимается работать головой, слыша как его малыш начинает рыдать, и только тогда убирает руку с основания, носом упираясь в пах, берет до самых гланд, лаская язычком. В глазах копится влага, а горло уже саднит, но продолжает доставлять любимому удовольствие. К пальцам добавляется четвертый, и Хенджин задыхаясь от собственных стонов, наконец кончает, так долго и так обильно, что все тело прошибает судорогой. Удовольствие такое, что голова кружится, а сознание норовит вот-вот покинуть его бренное тело. — Тише, котенок, тише, — Минхо развязывает руки, растирая запястья, и нежно целует, давая время прийти в себя после сильного оргазма, — все хорошо, малыш. Я рядом. — Хо-я, — спустя несколько минут подает голос. Минхо не отвечает, а ласково целует, сминая губы медленно и аккуратно. Джини отвечает заторможено, но желанно, с каждым разом целуя все настойчивее и глубже, вторгаясь в чужой рот. Языком проходится по небу и сплетается с чужим, скуля от удовольствия. Еще не до конца отойдя от оргазма, желание вновь накрывает как лавина. Каждая клеточка тела чувствительная и откликается на любимого человека, который накрывает своим телом, позволяя рукам свободно блуждать и сминать любимые ягодицы. Выдержка кончается, и властно перевернув Джини на живот, рывком ставит его в коленно-локтевую. Младший послушно подставляется и выгибается, грудью укладываясь на одеяло. Минхо смазывает член и приставляет головку к подготовленному колечку мышц, входя медленно и аккуратно, чтобы не причинить своему котенку боль. — Ох, блять, Хенджини, — внутри такой горячий и узкий, что сводит с ума. Пальцы впились до покрасневших отметин на ягодицах, а голова откинулась назад, прикрыв глаза. Слишком. Слишком хорошо. Войдя до конца, он дает время привыкнуть, и сделав первый толчок, слышит как порнушно стонет Хван, раздвигая ноги еще сильнее, выпячивая задницу навстречу толчкам, — сука, — рык раздается словно из груди, — ох, детка, прости, но ты нарвался. Рука опускается на шею, сдавливая и прижимая, не давая и шанса пошевелиться. Вторая ладонь звонко опускается на ягодицу, сжимая. Он склоняется ниже и позволяет взять себе бешеный темп, втрахивая своего котенка в постель. Размашисто и глубоко, до пошлого шлепка яиц о любимую задницу. Джини в экстазе, с закатанными зрачками, и пускающий слюни на подушку. Руки снова в замке за спиной. Беспомощный и нуждающийся. Все, как любят оба. Минхо за волосы приподнимает, практически усаживая на свои мясистые бедра, и прижимает к себе за талию, продолжая вбиваться. Целует шею грязно, размашисто проходится языком, собирая соленые капли пота, смакует. Обхватывает в плотное кольцо возбужденный член, надрачивая в такт своим толчкам, пальцами проходится по телу, очерчивая изгибы, сминая горошины сосков. — Минхо. Минхо. Хо. — Стонет имя любимого как мантру. Хенджин подается назад, даже так умудряется двигаться плавно и изящно, грациозно, — поцелуй, Хо, поцелуй меня, — Минхо находит его губы и целует сразу глубоко, словно хочет сожрать, — да, да! Еще! Сделай так еще раз, Хо! — Так? — Минхо сильнее развел его ноги, буквально посадив на себя, и сбавил темп на медленный, но глубокий, с оттяжкой. И стал круговыми движениями ласкать головку и сминать яички. — Да, — протяжно, растекаясь от удовольствия. Сам движется навстречу, вырисовывая задницей круги, — Минхо, придуши меня. — Встань на колени и облокотись на меня, — выгнувшись в изящном прогибе, Хенджин откинул голову на плечо, наслаждаясь сильными руками на своей шее, — вот так, детка, умница, — Минхо был уже на грани, его котенок был таким послушным, таким сексуальным. Он держал его в своих железных объятиях, набирая темп, попадая в комочек нервов. — Хо, я… — Кончай, малыш, — Хенджин лишь содрогнулся, испуская последний воздух из легких, и кончил, не прикасаясь к себе, — ох, котенок, — сокращающиеся мышцы стимулировали член так, что Минхо не сдержался и спустил внутрь, укусив за плечо. Время перевалило за полночь, когда они привели себя в порядок и поменяли постельное белье. — Хен. — М? — Минхо уже засыпает, но все еще поглаживает любимого. — Кушать хочется, — сон тут же как рукой снимает, глаза моментально открываются, смотря на бессовестного и такого невинного младшего, что просто невозможно на него злиться. В подтверждении его словам живот громко начинает урчать, и Минхо встает с постели, целуя бесстыжего котенка в нос, и выходит на улицу, вновь разжигая угли. Спустя пару минут укутанный Хенджин выходит следом, накидывая на голые плечи хена теплый плед, укутывая своими объятиями. — Люблю тебя, — совсем тихо, тыкаясь прохладным носом куда-то в шею. — Через 15 минут будет готово, милый, — чмокая в макушку, — и я тоже люблю тебя.