***
По внутренним часам Пети утро было ранним, однако солнце уже вовсю светило, не сдерживаемое даже задёрнутыми шторами. Вот надо же было взять номер, выходящий единственным окном на рассвет! Не найдя на ощупь под боком Жени, пришлось всё же открыть глаза. Золотистые шторы колыхались из-за распахнутого настежь окна, впускающего в душную после ночи комнату свежий воздух. Лучи проскальзывали в образовавшуюся щель и весело скакали по комнате, периодически достигая кровати. Женя обнаружился у зеркала в одних драных выцветших узких шортах, которые когда-то явно могли быть не менее узкими розовыми джинсами, воюющим с волосами. Собрав их в хвостик, он придирчиво осмотрел себя, заправил за ухо короткую прядку у виска и, наконец, заметил проснувшегося Петю. —Доброе утро! Нормально? — Женя кивнул себе за голову, намекая на хвостик. —Доброе, Жень. Да, всё хорошо. Он даже не сбоку. —Да? Женя ещё раз внимательно осмотрел себя. Петя уверенно кивнул, ловя в зеркале взгляд голубых глаз и улыбаясь. Приятно было отмечать, что Женя пользуется набором резинок для волос, которые Петя искал специально для него. Просто устал наблюдать, как Женя портит кудри чем-то вечно рвущимся и запутывающимся так, что обратно только с ножницами. —Петь, я тут подумал, мне нужно что-то, подходящее к этим шортам, — Женя обернулся, внимательно смотря на Петю. По мнению самого Пети к этим шортам нужны были новые шорты, а эту художественную дрань выкинуть, но в этом плане Женя был упёрт до невозможности. И, по правде говоря, красив в этой самой драни. —В планах утренний шоппинг? — Петя хмыкнул, отмечая, что к этим неприлично узким шортам любая другая одежда будет вообще лишней. —Сначала завтрак, — Женя сверкнул белозубой улыбкой и скользнул за дверцу шкафа, выныривая оттуда уже в белой футболке. После завтрака Женя уверенно направился в сторону приглянувшихся ему магазинчиков, по дороге на пляж соблазняющих потратить все деньги на какие-нибудь безделушки. На удивлённый возглас Пети, почему именно туда, в ответ прилетело что-то неоднозначное. Дело шло к полудню, солнце начинало припекать сильнее, в какой-то момент Пете начало казаться, что если он сейчас не окажется в умеренно прохладной воде, то растает. Женя всё хмурил брови и покусывал губу, что-то выискивая взглядом на цветастых витринах. Неожиданно с другой стороны широкой каменистой дороги возник ларёк с мороженным. —Жень, хочешь мороженное? — окликнул Петя, когда Женя о чём-то задумался. —Хорошо, — даже не оглянувшись бросил Женя, кажется, пропустивший суть вопроса, —Подожди, пожалуйста, здесь, я скоро. После этих слов он скрылся в тени ближайшего магазинчика, на витрине которого красовались футболки неоновых кислотных цветов. Пете ничего не оставалось, как купить только себе мороженое, потому что Женино без Жени на адской жаре растает, и сесть на удачно стоящую рядом скамейку. Следующие минут десять были мучительны и казались вечностью. Ожидание тяготила жара и быстро съеденное мороженое, которого оказалось преступно мало. Зато, когда Женя, наконец, явился на свет, весь сверкая от счастья, Петя разом забыл о всякой жаре. Вопреки ожиданиям, обновкой яркая футболка не стала. На стройном теле красовалась чёрная майка в сеточку, не слишком узкая, но и не сильно широкая, с серебряной надписью «Young and cheeky» на груди. —Ну как? Женя покрутился, красуясь, прекрасно зная, как до неприличности привлекательно в этом выглядит. На бедре звякнула ранее отсутствующая цепь. Брови Пети поползли в верх, когда он понял, что это была не просто цепь, а цепь с подвесками в виде бабочек. —Женечка, — Петя плавно поднялся, скользя заворожённым взглядом по любимому, от довольно сияющих глаз, до не скрытых тканью шорт ног, —Ты прекрасен, счастье моё! Довольный произведённым эффектом Женя улыбнулся ещё сильнее. Петя тоже не смог сдержать широкой улыбки от разливающегося внутри тепла. Он подхватил Женю под руку, мимоходом чмокнув в висок. Невесомо скользнул по практически прозрачной ткани на груди, если эту сетку вообще можно было назвать тканью. —Любовь моя, так что там с мороженым? — словно случайно вспомнил Женя, —Мне, да и тебе, надо остыть, а до моря ещё дойти нужно. —Я без тебя уже всё съел. —Придётся затолкать в тебя ещё мороженного, — Женя подошёл к ларьку, изучая, —А то ты сейчас расплавишься. И, знаешь, давай проведём эту ночь на море? —Тебе точно не спится в кровати, — Петя не смог сдержать смешок. Поняв ход мыслей любимого Женя тоже засмеялся.***
Остывающую гальку на пляже мягко ласкали волны. В тёмной воде купались лунные блики и, переливаясь, прокладывали к берегу от самого горизонта серебряную лунную дорожку. Кроме Луны побережье освещали только звёзды, но и этого света было достаточно, чтобы видеть. На фоне сверкающего моря красиво вырисовывался Женин силуэт. Петя замер, смотря на подбежавшего к воде любимого. Ничем не схваченные кудри колыхались от лёгкого бриза и словно сияли серебряным ореолом вокруг головы. Петя прикусил губу, скользя взглядом по широким плечам, узкой талии, которую не скрывала чёрная сеточка майки. Ниже, к обтянутым узкими драными шортами бёдрам, которых постоянно хотелось касаться руками. Женя вздохнул, когда почувствовал подошедшего наконец Петю. Через несколько мгновений к остывшей спине прижалась тёплая грудь. Чужие ладони с нажимом огладили бёдра, задевая прошелестевшую подвесками цепь, поднялись, обнимая за талию. Шершавые влажные губы проложили дорожку лёгких поцелуев по плечу к шее. Сдвинутая лямка сползла с плеча, окончательно обнажая. —Жень, ты невероятный, — горячий шёпот обжёг ушную раковину. Закончив изучать солоноватую прохладную кожу, Петя, играючи, прикусил мягкую мочку уха, зарываясь носом в волосы. От морской соли они стали жёсткие и непослушно распушились, воспаряя над головой, но сейчас Жене было, кажется, всё равно. Его рука поднялась к чужой голове. Ладонь медленно прошлась по твёрдым косичкам, пересчитывая их пальцами, задерживая Петин подбородок на своём плече и расслабляясь в его руках. —Петь, — Женин шёпот в висок заставил пробежать по коже табун мурашек, —Хочу искупаться в море. Сейчас. С тобой. Словно слыша его слова, следующая волна с шумом прошлась по сухим камням, приглашающе лизнула ноги. Петя не ответил. Лишь бросил беглый взгляд на чёрные манящие воды и сильнее притянул к себе Женю за талию одной рукой. Вторая двинулась, медленно оглаживая рельефную грудь сквозь сеточку. Специально задела пальцами бусины сосков, пощипывая. С Жениных губ слетел прерывистый вздох. —Пе-тя, — Женя не сдержал тихого стона, когда, на шее под ухом расцвёл засос, оставляя который, Петя даже не озаботился отодвинуть лезущие в лицо и в рот чужие кудри. —Да, мой свет, — шёпот обжигал ухо, а чуткие пальцы заставляли вздрагивать, лаская. Петина рука скользнула под вторую лямку, стаскивая с плеча. Сеточка туго натянулась на чужой груди, лишая Женю возможности поднять руки, что-нибудь не порвав. Женя ахнул, когда Петина рука опустилась к паху, сжимая сквозь шорты плоть. В этот момент волна снова достала до ног, на несколько мгновений погружая ступни в прохладу, сильно контрастирующую с жаром. В подсознании промелькнула мысль, что нельзя было отдаваться Петиным ласкам и слушать молчание на долгожданный ответ про его желание. Хотя… С растянутым, словно узкий обруч, на груди воротом кожей чувствовался каждый собственный глубокий вдох. От напряжения тело покрылось испариной. Разгорячённую кожу тут же остужал морской ветер, тоже заставляя подрагивать. Прикрыв глаза, Женя будто и не закрывал их вовсе. Такая же темнота, такие же звёзды, только ощущений словно разом стало больше. И Петя в какой-то момент начал между поцелуями мурлыкать какую-то невнятную смесь из песен. За собственными шумными вздохами Женя не смог уловить ни одной конкретной. Петя играл на нём, словно на музыкальном инструменте, которыми владел в мастерстве, заставляя выгибаться и скользить ступнями в мокрых кожанных шлёпках, а шлёпками по мокрым скользким камням. Если бы не крепкие объятья, он наверняка бы упал. Рука внизу уверенно и ритмично истязала плоть сквозь плотно прилегающие к телу шорты. Жене даже стало казаться, что его лихорадит от контраста температур, от тесноты и напряжения, от влаги, воды… Наконец Петина рука сжалась сильнее, доводя до пика. Женя вскрикнул, чувствуя бешеный ритм сердца в груди и, кажется теряя связь с реальностью, совсем уже не понимая, какие звёзды и Луну он видит. Стечь на холодную гальку не дали крепкие руки, которые несколько секунд назад так издевательски приятно с ним поступили. Кудри были теперь, кажется, везде. Липли к потному лбу и к плечам, лезли во влажный рот, в уголках которого подсыхали тонкие дорожки слюны. Петя отвёл волосы от лица, параллельно стягивая с Жени испачканные шорты. Женя спешно облизал губы, с облегчением выдыхая. Чтобы окончательно раздеться, пришлось вернуть себе равновесие. С помощью Пети Женя стянул с себя майку и замер обнажённый, ожидая. Звёзды и блики на воде прекратили безумный круговорот, возвращаясь на место. Спокойная, лишь немного колышащаяся тёмная гладь воды была теперь ещё желаннее. Хотелось смыть с себя пот, остудить жар… Быстро расправившись с одеждой и оттащив её подальше от воды, Петя аккуратно прошагал по прохладным камням к Жене, застывшему, словно статуя искусного древнего мастера. Оставив в уголке губ поцелуй, Петя мягко подтолкнул Женю к морю. Вода оказалась даже теплее, чем на берегу. Она приятно обволакивала тела, словно согревая от прохлады воздуха. Галька быстро кончилась, уступив место песчаному дну. На нём было приятнее стоять, можно было расслабиться и не бояться, что нога куда-нибудь соскользнёт, как в начале, когда они оба всё-таки немного шлёпнулись в воду, не удержав равновесие, прежде чем зайти. Во власти вод Женя расслабился. Ни он, ни Петя не стремились зайти глубоко, где будет трудно удержаться на ногах и дышать полной грудью от тяжести воды. Тёмная поверхность воды лишь изредка касалась груди небольшими волнами. —Спасибо, — вдруг проговорил Женя, заглядывая Пете в светлые глаза и улыбаясь, —За отпуск, за море, за ласки… Последнее он договаривал уже в губы. Поцелуй вышел долгим, с привкусом морской соли и свежим, как несущийся с моря приятный ветерок. Женя прижался к Петиной груди, обнимая ладонями за шею, снова запуская пальцы в поток светло-розовых косичек. Ощущая, как чуткие Петины пальцы с наслаждением оглаживают его бока. Над морем белым диском сияла Луна. От её света по тёмной глади вод мягко стелилась лунная дорожка, которая вела точно к двум сплетённым телам, которым кроме друг друга в этом момент не нужен был весь остальной мир. И поцелуй, кажется, не спешил заканчиваться.