обретенное счастье длиться не долго

се лянь был сыном графа, а так же наследником графства. с самого начала жизни его подготавливали к этому моменту, надеясь на то что графство будет процветать ещё больше при его управлении. слуг в их особняке было много, по крайней мере их хватало для всех обязанностей. слуги не на что не жаловались, ведь их хорошо кормили, да и жили они в комфортных условиях, и жалование какое никакое да было. одним из таких слуг был Хуа Чэн. но он был не просто слугой, а был личной слугой наследника. даже больше чем личной слугой, он был возлюбленным Се Ляня. *** однажды, отец водил Се Ляня на охоту, а точнее, просто взял с собой, ведь Лянь был ещё маленьким. они шли по зимнему лесу, полностью укрытым снегом. деревья стояли голые и выглядели довольно жутко по сравнению маленького мальчика. в лесу было тихо, только под ногами слышался хруст снега и иногда хруст веток, от того что какой нибудь олень случайно наступить на неё. воздух был свежий и холодный, от того он и резал лёгкие. была полная идиллия, которую нарушил детский крик. граф побежал на крик, а с ним и слуги. вскоре показался мальчик, на которого нацелился волк. четким попаданием стрелы водку в голову, он упал на снег, и было отчётливо видно худощавое тело ребёнка, который дрожал то-ли от страха то-ли от холода. увидав из далека мальчика, Се Лянь ринулся к нему. подбежав, он быстро снял свою мантию и накинул на плечи бедолаге. ощутив что-то на своих плечах, Хун-Хун Эр поднял голову и увидел ангела. Мальчик, лет 10,с нежной на вид кожей, с длинными, шёлковыми волосами каштанового цвета, и самое главное, с большими глазами, цвета плавленого янтаря, которые аккуратно сужаются в конце. Хун-Хун влюбился с первого же взгляда — хэй, с тобой все нормально? — сказал ангел, кладя свою тёплую руку на худое плечо. Хун-Хун Эр просто не знал что ответить, поэтому мёртвой хваткой вцепился в ангела, нет, даже не в ангела, в бога. — Лянь-Лянь! холодно же! *** отец Се Лянь хоть и был серьезным и хладнокровным, но капельку теплоты в нем все-же было, и он просто не мог оставить маленького мальчика зимой в лесу. так Хун-Хун Эр стал слугой поместья Се, чему ребёнок был очень рад по трём причинам. 1.у него есть крыша над головой, и теперь он находиться в тепле. 2.его хорошо кормят. 3.он может ещё когда нибудь встретить божество. Се Лянь потребовал что бы Хун-Хун Эр стал его личной слугой, состроив невинные глаза, чему Граф отказать не смог. *** на часах пробило полночь, все жители особняка спали, и лишь двое бодрствовали. Се Лянь лежал на кровати , положив руки на плечи Хуа Чэну, что сейчас проходился дорожкой мокрых поцелуев на шее возлюбленного, и кое где оставляя красные отметены. поцелуи медленного перешли к ключицам. Чэн укусил ключицу, одновременно зализывая место укуса, и в комнате раздался более громкий стон Се Ляня. Хуа Чэн начал интенсивно пытаться расстегнуть пуговицы рубашки Ляня, но в спешке не очень то и выходило выходило, и Хуа Чэн решил компенсировать утрату времени поцелуем. когда рубашка уже валялась где-то на полу, в каком-то углу, Хуа Чэн начал посасывать сосок, рукой пощипывая другой, таким образом поигрывая. он положил ноги Се Ляня себе на спину, и сам взял в рот его орган. Он не спеша начал проходиться языком по длине ствола, дразнясь. взяв его в рот, он медлено начал посасывать, мучая удовольствием. — С-Сань Лан, быстрее! — простонал Лянь, не замечая как положил руку на затылок Чэна, управляя темпом. Сань Лан начал действовать быстрее, и одновременно причмокивая. дойдя до пика наслаждения, Лянь излился Хуа Чэну в рот. возбуждение уже начало отдавать болью в пахе, и Хуа не жалея масла, резко ввёл сразу два пальца в нутро Се, от чего послышался рваный полу стон полу вскрик. растянув Ляня достаточно, Хуа Чэн ввёл сначала головку члена, давая привыкнуть, и резким толчком вошёл во всю длину, этим действием выбив из лёгких Се Ляня весь воздух. Хуа Чэн медленно начал набирать обороты, ускоряя темп, и скоро излился А-Лянь,а за ним и сам Сань Лан. но вся ночь впереди, и Хуа Чэн заново вошёл во влажно нутро. *** вечером, когда Се Лянь ужинал в своей комнате, Хуа Чэн стоял рядом и наблюдал за господином. — Сань Лан сядь сюда — Лянь похлопал рядом, таким жестом приглашая сесть возлюбленного. — но Гэгэ.. — просто сядь. Хуа Чэн аккуратно сел рядом и на его плечо упала русая макушка. Се Лянь взял палочками один сладкий рисовый шарик и поднёс его ко рту Сань Лана. — гэгэ? — ешь. Хуа Чэн взял в рот шарик, который буквально таял на языке. — вкусно? —очень. Се Лянь заметил что на губах Чэна приклеелось немного риса. он резко поднялся с плеча и поцеловал своего слугу. Хуа Чэн впал в ступор, а когда до него дошло что произошло, на его щеках появился румянец. *** Хуа Чэн отсутствовал в осабняке, потому что собирал различные травы, ведь днем у него не получалось. стрелки на часах пробили 2:19, и точно также резко почувствовался запах гари. большенство в осабняке спали, но только некоторым было не до сна. огонь разорался очень быстро, видимо осабняк подпалили в некоторых местах. не спавшие начали будить всех, но никто не смог добраться до покоев своих хозяев. их покои находились далеко от места отдыха слуг, да и если бы те успели добежать, то любые пути туда все равно перекрыл огонь,поэтому они все равно бы не успели. когда пришёл Хуа Чэн, он увидел только горящее здание. все слуги находились на улице, кто-то плакал, кто-то просто стоял с безразличным лицом. — где Господин?! — крикнул Чэн. кто-то поднял руку, указывая тем что рядом с ним находятся Хизяева. не успел Хуа Чэн обрадоваться, как он увидел только обожженые трупы. корзинка с травами выпала из его рук, и одинокая слеза скатилась по щеке. тело Се Ляня почти что сгорело до тла, и на ожоги смотреть было просто ужасно. не обращая внимания ни на кого, Хуа Чэн упал на колени рядом с трупом господина, и залился горькими слезами. его возлюбленный с малой жизни так рано ушла от него, и больше никогда не вернётся. от него остался только почти что пепел. когда то прекрасное лицо, которое так часто улыбалось Чэну самой ясной улыбкой, теперь было изуродавано огнём. Се Лянь больше не назовет его «Сань Лан», больше не будет кормить его, больше не будет выстанывать его имя во время страсти. больше нет Се Ляня.