В кромешной тьме

      Регулярные тусовки для их компании были уже повседневным ритуалом. Чаще всего они собирались у Картмана — ну, просто потому что его мать не могла отказать единственному и любимому чаду, тем более, по ночам она зачастую где-то пропадала — в таких случаях Картман вел себя, как скотина, каждую минуту напоминая, что это его дом, и если Кайл не поцелует его в задницу, то он всех их выпихнет, а алкоголь оставит себе. Поэтому в этот раз, они, пораскинув мозгами, решили, что сегодня устроить их традиционную пьянку на ферме Маршей будет лучшей идеей, тем более, такая возможность предоставилась: Шерон наседала на Рэнди несколько дней и в итоге заставила его поднять жопу с дивана, взять ключи от машины и поехать навестить Шелли, которая уже второй год обучалась в Денвере.       Стэн буквально вырвал у Шерон свое право остаться дома, наврав о том, что будет скрупулезно и долго готовиться к предстоящей контрольной работе по химии, поэтому никак не может поехать с ними к своей любимой старшей сестре. Шерон разрешила ему остаться, и Рэнди в тот момент посмотрел на сына с нескрываемой завистью.       В общем, в конечном итоге место для алкогольного трипа они нашли, бухло — купили (не без помощи Кевина, ведь продавщица в Wall-mart никак не соглашалась продать четырем подросткам алкоголь), от предков — слиняли.       И, дождавшись окончания школьных занятий, они наконец прибыли на ферму, с целью хорошенько накидаться купленным спиртным топливом и весело провести время. Картман с собой захватил кучу закусок и снеков и охранял их как зеницу ока, каждые пять минут повторяя: «Я поделюсь с вами, если Кайл поцелует меня в задницу», на третий такой раз Кайл хорошенько прописал ему в живот, и это Эрика усмирило.       Где-то ближе к полуночи они все были уже хорошо так подвыпившие: с трудом держались на ногах и шевелить языком были способны лишь малость. Кайл вырубился раньше всех, Картман изредка похрустывал сырными шариками, но уже тоже явно находился в полусознательном состоянии.       Стэн преподнес горлышко бутылки ко рту и обнаружил, что все пиво выпито. Он посмотрел на Кенни, который также недоуменно пялился в содержимое своей бутылки, которая была уже пуста.       — Ща, Кен, я схожу, — кое-как промямлил Стэн и, встав на ноги, вероятно, с божьей помощью, нетвердыми шагами потопал в сторону кухни.       Кенни посмотрел ему вслед. Алкоголь нещадно бил в голову, сознание находилось в полумертвом состоянии. Наверное, именно поэтому Маккормик вскочил, еле держась на ногах, и пошел за Стэном.       Дойдя до кухни, Кенни уставился на Стэна, стоявшего к нему спиной у холодильника. Кенни вздохнул, мысли начали заполонять голову в хаотичном порядке. Резкое желание подойти к Стэну ближе — и вот, он уже на полпути к холодильнику.       Конечно, между ними чувствовалось что-то другое, отделенное от Кайла с Картманом. Кенни не мог это чувство охарактеризовать никаким образом, но принимал его как должное. Он был уверен, что это замечает и сам Стэн. Даже сегодня, во время их тусы, Кенни бросал на него пытливые взгляды, порой такие, какими впору смотреть на понравившуюся девчонку, а не на лучшего друга. Марш был дураком и невнимательным парнем только в отношении девушек, в частности Венди, к друзьям же он всегда относился трепетно. Поэтому, да: он определенно видел все брошенные на него взгляды Кенни.       Маккормик мог поклясться, что и сам Стэн порой подобные взгляды ему дарил. Например, когда вытаскивал его из наркопритонов. Не могло же ему все это казаться? Да, он не был трезв в такие моменты, как и сейчас, впрочем, но все прекрасно видел и замечал. Не мог он спутать такое с обычным дружеским отношением.       — Ебаный рот! Кенни, ты че тут встал? — Стэн аж немного протрезвел, когда, обернувшись, увидел в ночной темноте стоящего в непосредственной близости Кенни. — Если за пивом, то я вот, несу уже, — он приподнял ладони, показывая, что держит две полные бутылки.       Кенни пристально уставился на Стэна, не понимая: ему ебучее пиво так в голову ударило или как еще объяснить то, что ему хочется сделать и, вероятно, что он сделает прямо сейчас?       Кенни, полностью игнорируя сказанное Стэном и его непонимающий взгляд, делает шаг вперед. Он оказывается последним и решающим — теперь между ними всего несколько сантиметров.       — Кен?       Стэн не понимает, куда разом подевался весь воздух. Кенни стоял слишком близко — это мешало мозгу нормально функционировать. Да, Марш был уверен, что здесь виноват вовсе не выпитый алкоголь.       — Что… происходит? — Стэн попытался еще раз, но, конечно, ответа не получил. Вернее, ответ-то он получил, но не словесный. Легче от этого не стало.       Кенни, больше не давая себе времени подумать (будто в нынешнем положении он мог это делать), в ту же секунду прильнул к губам Стэна. Сухие, потресканные, в каких-то местах с еще не зажившими ранками — такими они были. Кенни не предпринимал попыток проникнуть в чужой рот, он вообще не делал почти ничего, только легонько облизывал губы Стэна. Но и это было достаточно для того, чтобы Марш, переполненный шоком и удивлением (только ими!), опустил расслабленные руки, роняя стеклянные бутылки на пол. На кухне — и, наверное, в гостиной, где дрыхли Кайл и Эрик — послышался громкий звук битого стекла. Стэн ощутил, как носки вмиг стали сырыми, а помещение обдало резким запахом пива. Может, он еще больше опьянел от запаха, иначе он не мог и не хотел объяснять то, почему вдруг приоткрыл рот и начал невесомо отвечать на… поцелуй, блять.       Кенни, воспринявший действия друга как приглашение, проник языком в его рот. Стэн охуевал с каждой секундной все сильнее. Что они творят?       — Придурки, вы че творите? — из гостиной проорал Картман. Его тяжелые и громкие шаги стали приближаться.       Стэн тут же отскочил от… все еще друга на приличное расстояние, вытер рот, не глядя на Кенни, который продолжал, казалось, раздевать пожирать его взглядом.       — Пацаны, реально, какого хрена? — сонный Кайл показался из дверного проема вместе с Картманом.       — С вас бабло за пиво, — хмыкнул Эрик, взглядом указывая на разлитое по всему линолеуму добро.       Пока Стэн мыл пол, он старался не обращать на Кенни, стоявшего рядом, никакого внимания. А после — со спокойной душой сбежал от разговора с ним.       На следующее утро Стэн все также старался игнорировать Кенни и все его попытки остаться наедине. Он уже просто мечтал о скором отчаливании друзей из дома, чтобы отрефлексировать произошедшее. Голова гудела от похмелья, а еще от мыслей, которые не давали нормально существовать. Кенни ведь поцеловал его первым, он — инициатор, но Стэн же, блять, ответил. Он позволил Кенни засунуть язык ему в рот, и они бы продолжили все это безобразие, если бы не Картман и Кайл… Это пугало. И ужасало.       В конце концов, у Стэна есть Венди. Да, сейчас у них не клеится, но он все равно не гей. Ему нравятся девочки, нравится Венди. Кенни уж точно не девочка и определенно не Венди. Тогда какого хуя ночью Стэн позволил ему себя облизывать?       Они вчетвером стояли около дома, ожидая мать Картмана, которая обещала отвезти их по домам. Стэн нервно поглядывал на Кенни, который не отрывал от него взгляда. Пиздец просто.       — Ладно, я это… пойду в общем, холодновато, — Марш быстро промямлил свою нелепую отмазку и, чтобы никто не успел почувствовать запах пиздежа — на улице все-таки вовсю ощущалась середина мая — забежал в дом.       Стэну, будучи абсолютно подавленным, хотелось провалиться сквозь землю. Разбил бутылки, напиздел друзьям, пососался с лучшим другом — нихуя себе, приключения. Мама охуеет, когда приедет, если запах не успеет выветриться.       — Стэн.       Голос Кенни как гром среди ясного неба. Стэн застыл, спиной ощущая ебучий взгляд Маккормика. Честное, слово, заебал пялиться!       — Избегать меня — не выход, — Кенни звучит серьезно, так не типично для самого себя, что Стэн занервничал еще сильнее. В самом деле, он ему что, в любви признаваться собрался? — То, что произошло ночью… Знай, что я не списываю это на нетрезвость. Я правда этого хотел — ну, поцеловать тебя — и я это сделал. И ты тоже хотел, не отрицай.       — Нет, блять, не хотел, — Стэн прикрикнул, не смог сдержать нотки истеричного гнева. — Я не пидор, Кен! Оставь свои гейские наклонности при себе, — добавил он.       Наступила тишина. На самом деле, то, что последние слова были лишними, Марш осознал еще в ту же секунду, когда только произнес. Кенни ничего не говорил. Стэн осторожно повернулся лицом к нему и ошалел: Кенни смотрел на него самым печальным взглядом, каким только мог. Такое не свойственно взбалмошному Маккормику. Почему он так реагирует? Почему сердце Стэна пропускает удар от прощального «я тебя понял», будто Кенни прямо сейчас выстрелил ему в голову и оставил одного — умирать на ненавистной ферме?       Почему, блять, у Стэна горят губы от воспоминания о ночном поцелуе?       Он же не гей. Не пидор. Не заднеприводный. Как еще таких называют?       Стэну кажется, что он врет самому себе.