***
— Эрен, кто я для тебя? — Ты для меня — то самое безграничное море, которое не вычерпать всем торговцам мира. Ты тот, в ком я тону, а после в миг воскрешаю. А мое сердце находится в самом центре морской эпопеи. С тобой мне поистине кажется, что счет времени теряет свое существование — будто мы в путях, а не в реальности. Хочется наслаждаться и не думать о будущем, которое нам уготовлено… ведь оно темное, Армин. — А что есть будущее? Его смысл закладывается в настоящем. Ведь все, что мы сейчас делаем, над чем паримся — основа того, что в будущем будем вспоминать, над чем размышлять. Пусть то будут счастливые и эйфорические моменты, либо же негативные и мрачные. Но в нашей ситуации будущее кажется совсем неопределенным. Будто его и вовсе не будет. — Верь, будущее точно настанет. Арлерт, что находится на бедрах лежащего друга, пристально вглядывается в изумрудные глаза, отдающие отблеском в лучах феерического солнца. Слишком длительный взгляд. Слишком интимный. Ведь он прекрасно понимает, что Йегер знает то самое будущее, которое их ожидает. Знает, но не мучает расспросами о нем. Не желает знать. Просто не хочет. Он ловит момент здесь и сейчас. Эрен глядит снизу, развалившись на песчаном полотне близ лежащего синящего водоема, в те самые глаза — две морские бездны. В них отражаются не только солнечные зайчики от палящей планеты где-то высоко в безграничном небе, а виднеются искры, как в ночи отражаются звезды на поверхности бескрайнего водоема — то самое море, что сплотило их. Некогда мечта Армина, что стала и путеводным направлением для Эрена. Эта, казалось бы, небольшая греза стала той самой отправной точкой, которая заставила их души и сердца двигаться воедино шаг за шагом. Ладони Эрена настолько трепетно и медленно касаются шеи его мальчика, что уже пустил пару слезинок, поглаживая. Арлерт лишь опирается руками по обе стороны от его лица, смотрит также пронзительно. Слишком глубоко. С долей некой мольбы «Не покидай меня. Слышишь?». Он поддается порыву своих эмоций, чувств, что бушуют, разрывая нутро на ошметки. Хочется сгорать в глазах напротив, превратиться в пепел от щебечущего голоса его протеже, ласк. Да черт, от всего его, этого Йегера. Армин прикрывает очи цвета морской волны, а его губы мягко касаются губ друга, останавливаясь в ожидании разрешения продолжить. Руки Эрена лишь еще сильнее притягивают парнишку ближе за шею, а уста приоткрываются, даруя свою милость на желанное действие. Поцелуй медленный, нежный, туманящий. Время снова, кажется, сбавляет свой темп, позволяя им утопать друг в друге. — Эрен, не смей меня оставлять. Слышишь? — настолько мелодично и тихо, насколько это можно, пробормотал Армин в разгорячившееся пухлые губы, снова пуская влагу с уголков глаз. — Прошу тебя. Йегер ничего не ответив снова прильнул к манящим губам жадно, с горечью, пытаясь донести поцелуем, что он рад остаться рядом навсегда, не покидать. К сожалению, гарантий нет — неопределенность. В сие мгновение они лишь вдвоем на берегу синящего водоема, где никто не посмеет потревожить созданную ими идиллию. Губы переплетаются, в мольбах прося этот момент не завершаться, оттянуть насколько можно дольше. До тех пор, пока не опухнут, пока в кровь не будут стерты. Шум морского прибоя. Солнце, скрывающееся за горизонтом, из-за чего все вокруг покрывается пунцовым оттенком. Вечерняя природа выпускает береговой ветерок, который в свою очередь, будто в охапку, зачерпывает морскую воду, разбрызгивая по воздуху. Капли попадают на солдат, что глубоко окунаются друг в друга, не замечая абсолютно ничего вокруг: закат, брызги, даже чаек, что кружатся над ними. Им слишком хорошо, чтобы пускать в свои мысли кого-то или что-то, кроме своего партнера. Только момент и только две души, утопающие в сдержанном и томительном танце губ. Поцелуи стали порывистыми, менее длительными, но остаются настолько глубокими и истинными. Разум заполняется сладко-ядовитым туманом, сводящим с катушек. Хочется большего. Хочется всего и сразу. Чувства наполняются свежими красками, унося мысли и тела, оставляя где-то между землей и небом — восвояси. Пусть эта любовь будет настолько эйфоричной, настолько бездонной, чтобы падать в нее было бесконечно долго и безболезненно. Веки у обоих закрыты. С уст Армина при очередном легком чмоке срывается бархатистый стон, тело вздрагивает от наплывающего легкого возбуждения, отчего непроизвольно его бедра качнулись на чужих. Все еще лежащий под ним Эрен инстинктивно поддается данному действию, делая толчок навстречу. Правая рука Йегера плавно скользит по спине товарища, ловко проникая под выбившуюся из брюк рубашку. Касается настолько мягко, чувствительно самого сокровенного места на теле Армина — поясница. Его морской мальчик никогда и ни при каких обстоятельствах не дает касаться данной части, кроме грабителя его сердца. Лишь Эрену дозволено касаться нижней части спины, ласкать, целовать. Армина будто током пронзило: настолько тепло и по-своему интимно. Легкий румянец на скулах, отдающий розовым золотом в лучах заката. Глаза полуприкрыты, а припухшие губы растягиваются в возбужденной улыбке. И снова внутри накатывается новой волной беспокойство, что совсем скоро его покинут. И не просто на мгновенье, а навсегда. Эрен приподнимается на одном локте, пошло улыбаясь и касаясь губами манящей шеи, проводя кончиком языка до самой мочки уха. Слишком терпко, до одури пьяняще и до покалывания где-то внизу живота возбуждающе. Его шею обводят руками, вжимаясь в тело настолько плотно, что чувствуется бешеное биение чужого сердца, каждый удар. Эрен лишь цепкой хваткой сжимает чужую талию, пряча лицо в области груди. Так можно провести вечностью, если завтра для этих двоих настанет. Только они и только вдвоем. Со своими мечтами и чувствами, и самое трагическое — ограниченным временем близости. Более ничего не имеет значения. Лишь пленящий момент, который когда-то вспоминать будет одновременно приятно и до боли удушающе горько.***
18 мая 2024 г. в 21:07
На улице тепло, палящее солнце подогревает землю, а его лучи обжигают кожу разведчиков. Время только близится к обеду, но ребята уже во всю пашут на благо острова — прокладывают железную дорогу. Кто-то носит шпалы, кто-то работает молотами, а кто-то и вовсе умудряется дурачиться и носиться вокруг. Строительство уже длится около нескольких месяцев. Ребята одни. Без Командора и Капитана. Но те обещали посетить сегодня вечером, проверить продвижение работы.
Эрен с горем пополам улизывает от надзора Микасы в сторону разбитого штаба на время работ. Запыхавшись, проникает в палатку, в которой Армин изучает чертежи и схему прокладки железного пути. Арлерт с керосиновой лампой нависает над кучей бумаг, пальцами проводит по начерченным линиям на плотной бумаге. Он стоит спиной к вошедшему Йегеру, совсем его не замечает, полностью погрузившись в данные перед глазами. Арлерту это нравится. А Йегер с замиранием наблюдает некоторое время за сосредоточенным образом. За тем, как тому в радость в чем-то копаться, что-то новое изучать. А особенно — результат, который получается после всех приложенных усилий. Он как ребенок, который хвастается родителям, что получил отличную оценку благодаря своим старанию и упорству.
Армин слегка вздрагивает от чужих рук, которые обвивают его талию. Так мягко и трепетно. А чьи-то губы касаются места за ухом — приятно и возбуждающе.
— Солдат Разведкорпуса Арлерт, не желаете совершить героическое отлынивание от общественных работ на благо Парадиза? — почти шепотом Эрен выпаливает и еще крепче окольцовывает талию Армина, прижимая плотнее к себе.
— Хм-мм. Бездельник Эрен Йегер, а вам не кажется, что за последние пару недель, таких отлыниваний слишком много? А кто работать будет? — Армин в хватке чужих рук разворачивается лицом к Йегеру и неодобрительно глядит, скрещивая руки на груди.
— Вы ошибаетесь.
— Ах значит так. Тогда… кто вчера сбежал в лес и плел венки, позавчера поход к реке, пару дней назад — берег моря, еще пять дней назад… — начал перечислять Армин прегрешения Эрена, в которые и его впутал, загибая пальцы правой руки, но не успел. Его резко перебили.
— Там еще была прогулка на лошадях, поход за ягодами и уединение в палатке.
— Чертенок.
— Ну так вот, окажи чертенку еще одну милость. Пожалуйста, — умоляюще просит Эрен и чмокает Армина в кончик носа.
— Никакого покоя с тобой. Но если мы не успеем вернуться до прибытия Леви и Ханджи, то я тебя закопаю на ближайшей полянке или пущу в виде шпалы.
— Понял, — Эрен резко встает в постройку «смирно» и отдает честь, прижимая кулак правой руки к сердцу.
Размеренная прогулка верхом на лошади позволяет рассмотреть каждый пейзаж вокруг. Двое солдат находясь в седле завороженно разглядывают все вокруг: по правую сторону расстилается лес гигантских деревьев, чьи верхушки возвышаются так высоко, будто вот-вот дотянутся до небосвода; по левую сторону — песок, за которым разлито то самое безграничное море. Море, в котором яркими вспышками пляшут отблески солнечных лучей. Вид завораживает настолько, что сердце бьется в конвульсиях. Трепещет, завывая серенады. Почему-то хочется сравнить с первой влюбленностью: искра, буря, безумие. А далее и вовсе душа нуждается в данных красотах природы, как в любимом человек бок о бок. Ежедневно, ежесекундно. Жизнь уже не представляется прежней. Все изменилось в одночасье. Сие водоем необходим, как кислород для поддержания жизни. Как перо поэту.
Эрен правой рукой слегка сжимает поводья, а левой крепко обвивает талию впереди сидящего всадника. Любуется своим «морским» мальчиком, который так завороженно, будто в первый раз, разглядывает красоты спокойного, синящего водоема. Йегер слегка наклоняет голову и мягко целует в шею, а после и вовсе зарывается носом в ее тонкий, изящный изгиб. Чувствует, как податливое тельце содрогается, а глаза спутника прикрываются. Блаженство. Спокойствие. Так хочется растянуть моменты их уединения. Те, где они остаются только одни, без посторонних. Те моменты, где нет никакой войны, титанов, врагов. Только он и его мальчик.
В глазах Армина отблески счастья так и пляшут чечетку. В его скромном мирке только Эрен и море: все самое необходимое и настолько желанное. Но в столь крохотном сердце застрял съедающий страх. Его страшит мысль, что каждый новый день может оказаться последним. Просыпаясь каждое утро, он благодарит свою жизнь за еще один день, еще один шанс и еще один крохотный поцелуй на губах. Тревога — еще один близкий друг. Но как бы страх и тревога не прыгали по столь расшатанной душе, Арлерт всегда находит ту ниточку, что ведет к клубку нежных чувств и поводу улыбнуться от души. Ощутить экстаз от, пусть и незначительных, моментов: рассвет, объятия, букет полевых цветов, взгляд изумрудных глазищ в свою сторону. Можно перечислять бесконечно, ведь таких мелочей достаточное количество.
Две пары сапог валяются на песке где-то возле черногривой кобылы. Брюки закатана до колен. Два солдата, крепко держась за руки, медленно пробегают по прибрежной зоне. Брызги, мокрый песок так и разлетаются в стороны. Беззаботный смех разносится по всему берегу. Тела наполняются энергией, которую безумно хочется выплеснуть только здесь и сейчас, пока они вместе… наедине. Возможно, таких дней осталось совсем немного, а может завтра и вовсе более не наступит. Кто знает? Правильно, никто. Поэтому нужно урывать моменты, пока сие возможность представляется возможной.
Счастливые вопли, брызги воды летят друг в друга. Ребячество такое нужное сейчас. Вся форма уже давно вымокла, обтягивая тела. Им точно влетит за отлынивание от работы и пренебрежение должностных обязанностей. Мало что работа затягивается, так еще и солдаты — любители оставлять рабочую зону не в свободное время. Но им сейчас абсолютно не до ворчания Капитана и Командора. Здесь и сейчас. Только они и никого более не должно быть.