#Спасибочтожив

      Невыносимая жара. Почти 110 градусов по Фаренгейту. Распаленный от солнца кожаный салон автомобиля словно сам липнет к телу. Не спасают даже все открытые окна в машине. Дышать не реально. Июль в этом году выдался жарким и практически сухим.       Тихий шорох колес о асфальт и мощный рев двигателя этой спортивной лошадки, что еще нужно для счастья. Разве что бутылку две холодного пива, но на работе нельзя. Вечером — да. Найти укромный уголок. Вдохнуть прохладный, свежий воздух и вытянув ноги, насладиться приятным, хмельным вкусом светлого пива. Если, конечно, повезет и до его возвращения отец не вылакает все, до чего сможет дотянуться.       А вот и указанный гараж. В этот раз используем съемный. Так как Бобби, друг семьи, начал что-то подозревать и вынюхивать. Все чаще и неожиданней приходя с проверкой в свою автомастерскую «У Сингера». Не хватало только очередных его нравоучений. Работка то не пыльная. Угнал. Пригнал. Разобрал. Продал. Тем более, мы не злоупотребляем. И проворачиваем всего раз-два в месяц. Чего ворчать то.       Эш, старый приятель, уже вышел после кинутого дозвона. И ждет у ворот. Как всегда в какой-то безрукавке, в данный момент это просто рубаха в клетку с обрезанными рукавами, и со своей этой странной, по его словам, модной патлатой прической. С виду какой-то ободранный бомж, но мозги что надо. Он словно заранее знает, кому, что и куда можно продать с тачки. Моей же задачей обычно является не угон авто, а его разборка на составляющие. Но так, как наш кореш Гарт угодил в больничку, а гараж уже был снят, то пришлось выкручиваться.       Громкий шорох закрываемой гаражной двери и я глушу мотор. Даже как-то жаль разбирать такую детку. Выходи из машины и замечаю Джо — дочь друга семьи. Очень строгого друга семьи.       — Что она здесь делает? — хмуря брови, спрашиваю я Эша. — Если Эллен узнает, что ее дочь опять трется с нами, она с меня шкуру спустит! Сначала она, а потом и Бобби! Даже не знаю, кто из них хуже.       — Приятель, да она просто посмотрит и все, — разведя руками, произносит Эш.       — Чувак, тебе прошлого раза мало было? — вздыхаю я. — А если она проболтается Элен о наших махинациях? Ты об этом не подумал?       — Эй!       — А тебе слово не давали, малая, — отмахиваясь от нее, произнес я. — Ты сама можешь пораскинуть мозгами и не лезть туда, куда тебя не просят?       — Я не стукачка!       — Да дело не в этом! — чувствуя, что начинаю закипать, прикрикнул я. — Я не хочу потом нести за тебя ответственность в случае чего!       — Дин! Я уже не маленькая! — подходя вплотную и грозно сверкая глазами, кричит она на меня. — Мне уже пятнадцать! Не веди себя, как моя мать!       — Да больно надо! Такая же упертая, как и Эллен. Иди сядь где-нибудь и не отсвечивай, — вздыхая и мирясь с этой ситуацией, потираю я переносицу. — А ты чего ухмыляешься? Чувак, вообще какого хрена ты распространяешься о наших делах? Может в следующий раз весь бар позовешь?       — Эй! Она сама за мной увязалась!       Разборка авто заняло больше времени, чем предполагалось изначально. Но ближе к середине ночи все было сделано. Эш подогнал свой старенький пикап, на который мы погрузили часть запчастей для дальнейшей перевозки. Его молчаливый друг забрал оставшееся. И на этом все было закончено. Осталось только прибраться.       Джо уснула на каком-то обветшалом кресле в углу гаража, укрытая моей верхней рубашкой. Из упрямства так и не ушла. Даже когда ей звонила Эллен. Нужно ее будить и уходить. Она чертовски красива для своих пятнадцати. Еще пару — тройку лет и парни головы сворачивать ей в след будут.       — Эй, — слегка тряся за плечо, зову ее. — Вставай давай.       — Ммм?       — Ты чего с Эшем не уехала? Он бы тебя до бара подбросил.       — Ааа? — сонно тянет она, потягиваясь. — Да ничего, и так нормально. Проголосую на трассе и доберусь автостопом. — взгляд из-под опущенных ресниц, легкий румянец и юркий язычок, облизывающий губы. — Ты уже все?       — Да. — не заметить ее очевидных знаков внимания невозможно, радар бабника просто орет об этом. — И еще чего! Не пойдешь ты ночью на трассу, дурная что ли?!       — Да ты просто боишься мою мать, — озорная улыбка и черти в глазах.       — И не без основательно, не без основательно, — отходя от нее, выдыхаю я. Краем майки, которую можно смело теперь выбрасывать, протираю лицо от пота и остатков машинного масла. Оголяя часть торса и чувствуя липкий, оценивающий взгляд. Нагло совру, если скажу, что мне это не льстит или не нравится. Но… Всегда есть это но. — Джо, прекращай.       — Что? — невинно, широко и в притворном удивлении широко открывая свои карие глаза. Нижняя губа немного прикушена, а светлые волосы мягко спадают на грудь под светлой майкой. И взгляд сам цепляется за очертания ее сосков, которые явно видны под тканью. И она явно это замечает. — Я ничего не делаю. Но мы всегда можем… — она встает. — Я не буду против, — она подходит вплотную и ладит свою миниатюрную ладонь мне на грудь. — Ты ведь знаешь…       — И поэтому ты убедила Эша взять тебя с собой? — хмыкнул я, отстраняясь. — Умно. Но Джо, я уже говорил тебе. Между нами не может быть ничего. Совершенно. Ты мне как сестра, — произношу, окончательно отходя от нее. — Это все равно, если я завалю в постель Сэмми, — морщусь, только представив это. — А это такое себе…       — Ну да, ты ведь бисексуален, — сдается она, отступая. И разочарованно выдыхая. Поднимая спавшую на пол мою рубаху и сворачивая ее. А потом смотрит на меня и ухмыляется. — Ты просто боишься Эллен. Что она кастрирует тебя за приставания к ее несовершеннолетней дочери.       — Эй! Мне мои яйца еще как бы нужны и очень мне дороги.       — Ну да, — улыбается она. Подносит мою рубашку к своему лицу и вдыхает, не разрывая зрительного контакта и пристально следя за моей реакцией. По телу прошла волна жара и словно вся кровь из тела прилила к члену, дернувшемуся в заинтересованности. В штанах сразу стало тесно и как-то не комфортно в целом. А эта чертовка только улыбается, щуря глаза. — Я ее заберу себе.       К утру я наконец-то смог добраться до дома. Учитывая, что нужно было проконтролировать, чтобы эта мелкая чертовка в целости и сохранности добралась до своего дома. Зайдя в дом, в нос ударил запах горелых вафель. Из тех, что разогреваются в микроволновке или тостере. Практически на пороге валялась опрокинутая вешалка-стойка со всем, что на ней было до этого. Вздохнув, уже все понимая, поднял все, что было опрокинуто.       Сэмми, мой младший брат, сидел за столом. Неизменно с книгами. С полупустым стаканом апельсинового сока и подгоревшими по краям вафлями. Мятая, полинявшая футболка с растянутым воротом. Джинсы, местами протертыми до бела, и «собачим дизайном», ну с этими дурацкими дырками на коленях и где придется. Которые ему стали малы по росту буквально за месяц. И теперь обнаженные голени стали частым явлением. И так со всем шмотьем. Куда только так растет, не понятно. Босые стопы были чуть подогнуты под стул. Видимо недавно встал.       — Хэй, Сэмми, доброго утречка — проходя в кухню и маша перед его лицом рукой, привлекаю к себе внимание. — Ты чего не спишь? Сейчас ведь только начало пятого, — тыря с его тарелки вафлю, спрашиваю.       — Отец недавно пришел. С бара. А тебя не было, — сердито пробубнил он, с обидой и толикой злости смотрел он на меня. — Упал на пороге. Ругался. Как обычно. Вот я и проснулся. — вздохнул он, опуская взгляд в книгу и переворачивая страницу. — Ты где был? Тебя не было всю ночь.       — Да так, на работе задержался.       — Автомастерская Бобби ночью не работает.       — Ну пошли с приятелями из мастерской шары покатать в баре.       — От тебя не пахнет пивом, — напущено, громко втягивая воздух носом, констатировал он. — Значит ты не пил, и значит не был в баре.       — Ну ладно, ладно, юный Шерлок. С девчонкой я был, с девчонкой, — самодовольно улыбался я, зная, как его смущает тема секса. — Ну знаешь там, влажные поцелуи, горячие тело, мягкие сиськи, бритый лобок и обжигающе влажное лоно, куда я запустил свои пальцы. А как она стонала. Мммм, — протянул я, прикрывая глаза, но все равно наблюдая его реакцию. — А какие у нее сладкие и мягкие губки, когда она взяла в свой ротик мой чл…       — Дин! — подскакивая из-за стола, сердито и смущенно вскрикнул он. Весь красный и взмокший. — Хватит! Я понял!       — А-хахах, Сэмми, — сгибаясь пополам, смеялся я. — Тебя так легко смутить, — успокаиваясь и выдыхая, и смотря на его красное лицо и сверкающие раздражением глаза, предлагаю, зная, что это еще больше вгонит его в краску. — Может тебе девушку найти? — Сэмми вспыхивает еще сильней. — Ну или парня там.       — ДИН!       — Да ладно, ладно, — поднимая руки ладонями вверх в примирительном жесте, видя с каким психом он отодвигает свой стул и с остервенением забирая свою книгу.       — Сэм, ну я же пошутил!       — Иди на хуй со своими шутками, — показывая мне фак и сердито топая, ушел он в свою комнату.       — Ну давай я тебе хотя бы завтрак приготовлю!       — Отъебись! — и громкий хлопок закрывающейся двери.       — Подросток, — тяжело вздохнув, убирая со стола стакан, выкидывая в мусор сожженные вафли и убирая посуду в раковину. Потом помою. Сейчас душ и спать. Вздрочнуть бы, но в этот раз сон будет приятнее пятнадцатиминутного наслаждения.       Четкое и настойчивое жужжание сотового на прикроватной тумбе с трудом вытаскивает из тяжелого, липкого сна. Очередного сна. Мрачного, серого и до боли знакомого сна про мир без красок. Где единственная твоя задача — это выживать. Выживать и убивать. Убивать и не мучится потом угрызениями совести. И от этого так легко, словно убивая других, ты очищаешься сам. Каждый раз пробуждаясь от такого сна, приходиться бороться с ощущением потерянного чего-то до боли родного. Словно каждый раз оставляешь там кого-то, о ком ты не помнишь при пробуждении. А попытка вспомнить вызывает только головную боль и жужжащие, разбегающиеся мысли.       — Да? — голос хрипл и сип, в глотке словно наждачка, а на языке кислота. — Бобби?       — ВЫ! Малолетние балбесы, в какую чертовщину вы ввязались на этот раз?! — рев на том конце трубки вызывает желание встать по стойке смирно и «сэркнуть», как это временами требовал отец. Сон сняло махом.       — Бобби, подожди. Я ничего не понимаю! — садясь в кровати и опуская ноги на прохладный пол. — Ты можешь внятно объяснить, что произошло?       — Внятно? ВНЯТНО?! Ты вообще знаешь, что Эша задержали по подозрению в сбыте краденых автозапчастей?!       — В смысле задержали?! — как обухом по голове. Аж застучало где-то в висках. — Как задержали?       — Это я у тебя должен спросить, балбес! — громкий выдох, четкий звук глотков и скрип кресла. — Вы еще и Джо умудрились в эту муть вмешать!       — Подожди, мы не…       — Цыц! Как додуматься то умудрились…       — Бобби…       — С ней все хорошо, если тебя это конечно волнует, — чуть язвительно, но уже более спокойно, продолжил Бобби. — Она просто разнервничалась, когда узнала про Эша. Разревелась ну рассказала все Эллен. О всех ваших махинациях.       — Мы…       — Ой, заткнись, а. Знаю я, для чего вы, идиоты, в очередной раз лезете туда, куда не нужно, — по голосу он звучал уставшим. Уставшим и очень огорченным. — Скажи, вам троим мало было истории с поддельными документами?       — Прости…       — Заткнись, балбес. Зная нашего Эша, более чем уверен, что на такой случай у него был заготовлен план. А учитывая, как он умеет выкручиваться…       — … не говори про это отцу, — тихо произнес я. — Ему сейчас и так… нелегко.       — Знаю я его «нелегко», — раздраженно фыркнул в трубку Бобби. — Ему повезло, что у него есть такой сын как ты, Дин.       — Прекрати. Все мы знаем правду.       — Дин, ты… — начал он, но оборвал на полуслове уже начавшую было нотацию.       — Ладно. Одним словом, жду тебя, скажем в 16:30 в баре. У Эллен       — Чт… Не-е-е-т.       — Да, Дин, да.       — Но Бобби…       — Никаких «но». Сегодня. В Баре. «В 16:30», —сказал, как отрезал. — И без опозданий, молодой человек. До встречи.       И повесил трубку.       Кажется это конец. Эллен за Джо ему такую взбучку устроит, что любая драка покажется походом в забегаловку за пирогом. Она в тот раз то ему по морде надавала и вышвырнула из бара, и я потерял тогда вторую подработку. А в этот раз ожидать чего-то другого и не стоит.       Время тянулось мучительно долго. Сэм обиделся и не выходил из комнаты. Отец отсыпался где-то на втором этаже. И заняться особо то нечем. Для бильярда или боулинга настроение не то. Сейчас бы забыться с какой-нибудь цыпочкой или милым парнишкой в постели. Но для этого нужно идти в бар. Охаживать, заигрывать. А для этого сейчас нет времени. Точно не сейчас. Остается только телек и HBO.       Подъезжая к бару на отцовской импале, дыхание неприятного осторожного страха пахнуло в затылок. От чего волоски на затылке вздыбились и по тело прошла волна мурашек. И это не тот страх, когда смотришь фильмы ужасов, не тот страх при котором боишься летать на самолётах, и даже не тот страх, когда тебя могут застукать за чем-то непотребным. Этот страх больше похож на разочарование. Разочарование, которое ты принес родителям своим поступком. Это страх того, что от тебя могут отвернуться. Могут не понять тебя. Могут тебя изгнать тебя из своей жизни…       Глупо наверно так думать уже довольно взрослому, двадцатиоднолетнему парню. Которому они и родными по крови то не являются, но все-таки… Что есть, то есть.       Когда я вошел, Эллен стояла за баром. Джо сидела на барном стуле сбоку от стойки с понурой головой. Видимо свою порцию чихвостенья она уже получила. Заметив меня, Эллен махнула рукой, чтобы ее заменили. Взгляд, которым она меня окинула, может резать. Неприятное чувство разочарования только усилилось.       — Эллен, я… — начал я, как только мы вошли в ее кабинет.       — Замолчи.       Она подошла вплотную. Разница в росте у нас была не большая. Но сейчас явно чувствовалось, что она гораздо выше меня. Прожигающий, ледяной взгляд, которым она на меня смотрела. Был полон… разочарования. И досады. Плотно сомкнутая линия губы и желваки, играющие на скулах. А потом обжигающая боль в левой скуле. Потом еще. И еще. Она била, а я даже не мог ей ответить. Не то, что не мог. Я не хотел. Я сам виноват. Опять. Я опять подвел ее. Подвел Бобби. Подвел Эша и Джо. Подвел их всех. Подвел Сэмми и… и отца. Он надеялся на меня. Доверил мне защиту Сэмми, а я опять его подвел. В горле запершило.       — Как ты мог, Дин! — толчок в грудь. — Опять! Она ведь еще совсем соплячка! Влюбленная, малолетняя девчонка!       — Я…       — Тихо! — тихий приказ. Она отошла к столу и налила себе виски в стакан. — Тебе не предлагаю. Не заслужил.       — Я понимаю, — она пьет. И пока пьет, в кабинете звенящая тишина. Я вытираю кровь из рассеченной губы рукавом рубашки. Но это мелочи. Намного тяжелей тот комок, который застрял где-то между грудной клеткой и глоткой. И которой все никак не получается сглотнуть.       — Я думала, что ты все понял после той истории, — вздохнула она, посмотрев на меня. — Но кажется я ошибалась. Очень ошибалась.       -…       — Я понимаю, для чего ты это делаешь. Тебе нужны деньги. Для того, чтобы выкупить дом из долгов. Что бы накопить на колледж для Сэма… Но я думала, до тебя дошло, что нужно искать деньги не… такими способами и не втягивая других олухов, — она устало осела на край своего стола. Задумчиво перекатывая остатки виски в стакане. — Я была о тебе лучшего мнения, Дин.       — Прости…       — Не нужно мне твоего «прости». Ты ведь понимаешь, что Джо в тебя влюблена. И что она готова на все, лишь бы ты ее заметил. Не как младшую сестру. И уж не знаю, намеренно ли ты ее вновь затащил в очередные делишки или это просто стечение обстоятельств. Но я не хочу, чтобы ты с ней хоть как-то пересекался. Ни в баре и где-бы то еще. Это понятно?       — Да, Эллен.       — Хорошо. А теперь проваливай из моего бара. И что бы я тебя более в нем не видела. Это понятно?       — Да, Эллен.       — Хорошо. Свободен.       Уходя не прощаясь. Это становится уже фишкой. Я прекрасно слышал, как меня звала Джо. С надрывом и слезами в голосе. Но я не обернулся. Именно так поступают герои в вестернах, когда их изгоняют из города. Так поступлю и я.       Прохладный вечер. Солнце уже зашло. В горле першит от невыплаканных слез, но я ведь мужчина. А мужчины не плачут. В висках стучит. Но это ничего. Это пройдет. Прохладное пиво поможет. Хотелось бы чего покрепче, но для того нужно подняться в дом и поискать чего-то из заначек отца. Так что обойдусь пивом.       Хреново приложение по поиску вакансий. Нет ничего, куда бы взяли без аттестата. Ничего, где можно нормально заработать. Есть только варианты работника магазина, уборщика или охранника. За копейки. Не подходит. Скоро платить за дом. Скрип ступенек. И рядом садиться Сэм.       — Привет, — тихо произносит он.       — И тебе тоже, — улыбаюсь. — Перестал дуться?       — Ой заткнись, а, — отмахивается он. Прижимая колени к груди и стараясь обхватить руками голые голени, чтобы согреть их. — Что делаешь?       — Ищу, где можно подзаработать, — хмыкаю я. — Бобби меня отстранил от работы на две недели…       — Накосячил? - морщусь я.       — Немного.       — Понятно, — опираясь подбородком о колени, ежится он.       — Иди домой. Ты замерз. — открывая очередное объявление о работе.       — И ничего не замерз, — упрямиться он. Семейная черта. — Тут это… — тушуется он. — Экскурсия через неделю. Нужно триста баксов… — но если не получится, то ничего страшного!       Поспешно добавляет он. Пряча глаза. Прекрасно зная нашу ситуацию.       — О деньгах не беспокойся. Кто здесь старший брат? — толкая его кулаком в плечо. — Деньги — это не твоя проблема. Будут тебе триста баксов на твою ботанскую экскурсию.       — Спасибо, — тихо произносит он, облокачиваясь своей лохматой головой о мое плечо. — И завтра тебя вызывают в школу.       — Не уж то подрался? — улыбаюсь я.       — Заткнись, — тихо. Поднимается и отряхивается. — Я пойду. Спокойной ночи.       — И тебе.       Он уходит. А я все продолжаю сидеть. Все открывая и открывая дурацские объявления о работе. Пока не на тыкаюсь на то, что привлекло мое внимание. «Требуется крепкий мужчина или молодой, крепкий парень от двадцати лет. Для выполнения силовых работ. Умеющий подчиняться приказам. Обращаться по номеру телефона»