***
Ао-чан сегодня на пары не пришла. Мир за пределами квартиры ощущается бледным, вероятно потому что весь его мир умудрился уместиться в холодильнике. Аканэ без интереса записывает нужный материал к следующей паре. Болтовня на фоне служила шумом. – А что ты любишь, а, Аканэ-кун? И этот шум застал его. Аой также себя чувствовала, когда примеряла на себя роль распущенной девицы, испытывая отвращение раз за разом? Аканэ слабо умел в дружелюбие с теми, кто был ему безразличен. – Ты так мало о себе рассказываешь, – недовольство в голосе не скрывает. – Только от Ао-чан и можно узнать о тебе... – А замолкает, задумываясь. – Кстати! А где сегодня она... – Она приболела, – улыбается слабо, мысль о Ао-чан греет душу. – Можете не беспокоиться за нее, все лекции я дополнительно продублирую и занесу к ней. – Мы и не беспокоились, – смеется Б. – Пока у Аой-чан есть ты, за нее можно не переживать. – Даже завидно немного, – подтверждает молчавшая до этого В. – Так! – решительно возвращается к изначальной теме разговора А. – Что ты любишь, Аканэ-кун! Вся троица безымянных с интересом внимает, Аой на секунду теряется от настойчивого внимания к своей невзрачной персоне. – Могу лишь дать подсказку, – даже не лжет, – то, что дорого моему сердцу, находится у меня в холодильнике, – улыбается, застенчиво очки поправляя. Троица не успевает никак отреагировать. Ни разочарованием со стороны А, за такой простой ответ, ни с шуткой про то, что он не похож на гурмана по мнению Б, ни теорией авторством В, где та предполагает что Аой-чан ему что-то приготовила. – Ого, – голос принадлежавший некогда президенту студсовета Камомэ забыть невозможно. – Так ты у нас любитель вкусно покушать? Возьму на заметки, Аканэ. Аканэ не замечает на каком моменте их разговора Минамото зашел в аудиторию, когда рука его оказалась на плече. – Понять не могу, президент, – с ним играть в дружелюбие настроения нет. – Как вы умудрились то аудитории попутать? Не первый год тут ведь учитесь. Любопытные чересчур одногруппницы ретируются на задние ряды кинотеатра, сожалея об отсутствии попкорна. – Почему так грубо, Аканэ-кун? – хочется содрать улыбку елейную с лица его. – Просто зашел проведать своего вице-президента, старую хорошую дружбу грех не поддерживать. – Не находишь странным называть издевательства со своей стороны «хорошей» дружбой? Или совсем уже из головы вылетело, что ты твори... – Аой осекается, стоит чужой хватке стать болезненной. – Ох, точно. Это было высшее проявление благосклонности в твоем понимании. Аой смеется, а та самая улыбка Тэру уже валяется у него под ногами, так и напрашиваясь быть втоптанной. Приятно. – Президент, ради всего святого, – продолжает Аой, с удовольствием внимая очаровательному оскалу Тэру. – Оставьте свои попытки любого взаимодействия со мной, Вы в этом никак не преуспеете. – Попытка не пытка, – усмехается Минамото, обмениваясь любезностями. – Спасибо за совет, вице-президент, обязательно последую ему, когда испробую все варианты. Об этих вариантах даже знать не хочется. Аканэ уж даже на время забыл, что не все отвращение в его жизни завязано на Аой, а Тэру услужливо напоминает, в жизни маячит, раздражитель.***
Ао-чан и сегодня на пары не пришла. Аканэ, кстати, тоже. – Видимо, приболел, констатирует А, увлекаясь бурными фантазиями. – Поди зашел к Ао-чан, а там что-то да сдвинулось с мертвой точки. – Все же, через поцелуй намного проще заразиться, – Б чужое воображение распаляет бесстыдно. В пыл охладить их хочет, напомнив, что Ао-чан вроде как безнадежно была влюблена в Тэру, но быстро же эту затею сворачивает, стоит заметить семпая проходящего мимо. Наверняка ему нравится Аой-чан, и все перепалки с Аканэ из-за нее, ну как в кино, со всеми этими недопониманиями! Тэру же вида не подает, что ему есть дело до разговоров их, улыбку дежурную держит. Первокурсницы очаровательно забавные и наивные в своей любви поболтать за чужими спинами. Впрочем, нужно будет проведать своего дорого друга после занятий. Он-то уж точно не наступит на те же грабли, что и Аканэ.***
– Ох, так вот где ты пряталась, Ао-чан, – без удивления констатирует Минамото, заглядывая в холодильник. – Мило. Я как раз пришел за тобой. Аой даже о запахе позаботился, хорошо подготовился. Жаль, он так не готовился к его приходу, а потому сейчас и лежит в кровати, заботливо уложенный. Без сознания. Тэру с радостью же порадует своего возлюбленного, взяв на себя готовку из его любимых ингредиентов. Самую малость брезгуя, достает остатки туловища, внимание привлекает засохшее месиво из крови с семенем. Минамото почти не ревнует. Все же, прежде чем готовить мясо, его нужно промыть. – Жаль, что даже твое распущенное поведение не показало ему, насколько ты жалкая, – с наигранной грустью подмечает Минамото, все усилия впустую. – Но стоит признать, смотреть как ты жадно внимаешь каждому моему слову, чтобы соответствовать «моему» вкусу, было забавно. Тут-то ты и оступилась, Ао-чан. Интересно, каково находиться в руках желанного мужчины в таком состоянии? Если бы Аой с самого начала знала цену объятий Минамото, пошла бы на такие жертвы? Извечные вопросы без ответа на потеху. – Я заставлю Аканэ полюбить меня таким, какой я есть. Впрочем, чем быстрее Аканэ станет одним целым с Аой, тем быстрее про нее забудет, так ведь? Особой разницы в готовке между свининой и человеком Минамото не заметил. И вовсе не потому, что в готовке он так и не преуспел! Готовил-то одинаково – с любовью. И если Аканэ упустил свой шанс принять его чувства в академии, у него все еще есть возможность принять их сейчас, пока Тэру в игривом настроении, иначе насильно затолкает в глотку. Тэру в отличие от Аканэ, умеет предоставлять выбор, тому остается лишь принять верное решение, без каких-либо усилий. Выкидывает остатки в мусорку, Аканэ-кун наверняка будет злиться, но нужно уметь отпускать мусор из прошлого и смотреть в их будущее. Тепло разливается по телу в предвкушении реакции Аканэ, когда тот очнется, а ужин уже будет подан к столу. Минамото так легко теряет самообладание рядом с ним, что это выбивает из колеи, но и в то же время безнадежно влечет. Он единственный свидетель всех его промахов и косяков, и Тэру позаботится с радостью о том, чтобы тот был рядом. Желание контролировать выливается в одержимость. Минамото лишь прибавляет огня на плите. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, хах? Аканэ бы поспорил, но когда руки связаны, а во рту кляп, довольно проблематично. Его бывший, или, уж, настоящий мучитель, с небывалым удовольствием представляет блюда на ужин. Отвращение со злостью пробивает до дрожи от собственной беспомощности, от вида Ао-чан на столе. – М? Что-то не так? А, – быстро соображает Минамото. – Она слишком худая, вот и мяса всего ничего, но не расстраивайся. Заботливо кляп снимает, с нежностью во взгляде невозможной, вовремя руки убирает, без пальцев остаться не хочет. – Если не хочешь остаться без языка, следи за собой и за тем, что ты в дальнейшем скажешь. Аой давится оскорблениями. – О, послушный мальчик, – в ладоши радостно хлопает. – Не беспокойся, мои навыки готовки со времен академии улучшились. Не зря терроризировал Коу весь год, даже Тиара с удовольствием уплетала! – Не ухудшились? – язвит Аой, не сдерживаясь. Тэру игнорирует колкое замечание, вилкой кусочек берет. – А теперь открой-ка рот, – ну что за любовная сцена? – Открой. Рот. Мясо ощущается безвкусным, Аканэ жует не выказывая отвращения, не имеет права – его любовь у него во рту и давиться ею он не собирается. Губы невольно облизывает, игнорируя довольную рожу напротив. И как можно было проигнорировать неугасшее со временем влечение Тэру? Желания думать о том, что будет дальше – никакого, послушно открывает рот, ожидая следующий кусочек, а ощущает чужой язык и боль обжигающую. Он дергается, кровь поцелуй красит, Тэру смело оставляет синяки на плечах, в себя вжимая бесстыдно. Сопротивление не имеет смысла. – Только не делай такого выражения, – отстраняется, в попытке дыхание восстановить. – Ты так раскраснелся, словно не мне одному понравилось. Капкан захлопнулся на невнимательном охотнике, обращая того в беспомощную жертву. – В отличие от тебя я не фанат мертвечины. – Попробуй укротить живого, – до последнего бьется в отрицании, уже зная, что смерть спасти его не придет. – Можешь не переживать, я уже. Бегать за взаимностью не в стиле Минамото, он сделает все, чтобы та сама услужливо пришла и переломала себе ноги, вручая ему всю себя.