Снова вместе. Снова с тобой.

Десять столетий назад божества заключили договор на крови. Договор гласил–смешав кровь всех божеств воедино можно будет получить плод сильнейшего божества. Но злое проклятье обрекло на плод несчастье, добавив каплю своей крови в чистую, принадлежащую богам. Сосуд, вынашивающий плод стал медленно угасать . Но боги в упор не замечали этого. Выносив дитя до конца, сосуд полностью угас. Сердце больше не билось. Больше дева не встретит своих родителей. Сосуд не просто угас, перестал жить. Она больше не тонет в злокачественных мыслях, больше не прячется от неминуемой гибели, а именно–от родов. Слишком много обрушилось на плечи молодой девы взложилась ответственность за будущее божество, которое питалось еë жизнью. Как злокачественная опухоль до последнего воссидала внутри, питаясь ей. Все божества возненавидели новорождённую: вторая пара рук. Двое пар крыльев. Вторая пара глаз. Всë тело усыпано белыми полосами. Невинные глаза, желающие повидать свет. В них нет радужки. Зрачок как у хищных. Глазное яблоко чуть желтоватое. Из очей течёт непонятная жидкость. Маленькие рожки, над которыми красовались два приплюсных кольца с неизвестным посланием из иероглифов, а в центре шар с теме же иероглифами, только в другой последовательности. Впредь боги наказали, что девушка будет прислугой, никому более нельзя было увидать глаза девы, а любое неповиновение девушки каралось глубокими шрамами, которые не могла вылечить даже проклятая энергия. Единственная запись о девушке гласила: «Имя сей богине будет Каэде.» А девица росла. Пушок на голове перерос в белоснежные густые волосы до колен, на лице всегда была гримасса безразличия, девичьи руки не успевали залечивать мозоли от постоянной рутины, потому дева просто перевязывала пальцы на местах мозолей, никогда не жаловалась, рожки выросли в закруглëнные массивные рога, а "Сатурн" Над ними только растягивал кольца, шар нетронутый. Она подходила больше на описание злого духа из детских страшилок, чем на божество или, на край, проклятье. Девушку не раз упрекали в том, что она- проклятье, полукровка,отродье и наиболее неподобающие описания. Она корала себя, что ещë не смирилась, но в пылу работы все мысли забывались. Девушка носила длинное платье, открывающее обзор лишь на часть бледной ступни. Платье было украшено и полупрозрачными тканями, а длинные рукава как у кимано не давали рассмотреть шрамы. Но вид еë места в обществе божеств не менял. Божества ни во что не ставили богиню, но та не винила их. Она винила лишь проклятья, которые навели на девушку несчастья. С десяти лет девицу объявили способным самостоятельно принимать решения ребëнком. Жители рая развиваются так-же как и люди, только времена молодости затягиваются. Так и прожила до десяти лет в кандалах божеств. Пока двадцать девятого апреля не разозлилась, да дала сильную пощечину богу войны. Тот на действия достал меч божеский, да захотел убить деву на месте. Да не глупа девочка, побежала. Да только бог быстрее был, как споткнулась и упала времени не потерял. Замахнулся как в последний раз... ХРЯСЬ. Промахнулся. Никогда ранее не промахивался бог, что разозлило сильнее. А девочка зарëванная захотела подняться, да не поспела. Ударил еë ещë раз, да оставил ранение по всей спине. Можно-ли это считать вторым промахом? А дева просунула руку, отодвинула облака, да бросилась головой вниз. Приземлилась на поляну окружённую деревьями, словно листья сакуры в сезон цветения, да только тело пронзала сильная боль. Думает « Пришла мне пора. Умру я сейчас и здесь.». Да сознание потеряла. *** – Проснись и пой! Как тебя звать и как ты здесь оказалась?– Проговорил малец. Первое, что отметила Каэде, что он не испугался еë. Наоборот. Интересовался ей. Вторым были замечены волосы цвета снега. А третьими она заметила его выразительные глаза, отображающие первый снег в году, цветение сакуры, звезды ночного неба, солнце в холодный сезон. Попытавшись подняться, зашипела от боли. А мальчик положив обратно белоснежную макушку к себе на колени, говорил: – У нас есть лекарь, он вылечит твою рану. Только в таком виде тебя только полечат и выгонят. У тебя есть дом? Семья? Куда вернуться вообщем? – Нету,–говорит ему в ответ Каэде хриплым голосом. Для себя она запомнила: первый, кто не испугался еë, кто помог. Сил нет, но ради него продолжает.– а облик я поменять могу. Единственное, чему научили девочку под предлогом « чтобы тебя не боялись»: как убирать лишнюю пару рук,глаз и подобное. Единственное, остаются аккуратные белые "птички" под глазами, маленькие золотые рожки и одна пара крыльев. Замысловатого ничего не было. Приложила дева руку к сердцу, да всего лишнего как не бывало. Глаза мальца шире распахнулись, но сразу вернулись в привычное состояние. – Я Сатору! А тебя звать как?– Сказал альбинос, нежно поднимая чужую голову так, чтобы предоставить меньше боли. Каэде кряхтела, но терпела. – Зови меня Каэде, Тору– Тем же уставшим хриплым голосом отвечала девочка. В мыслях мальчика сразу пронеслось «Ко мне все обращаются как к господину, непривычно как-то. Даже сокращенно назвала...». Для себя Сатору отметил, что Каэде была очень красива. С очень вспыльчивым характером Тору никогда не испытывал подобного. Увидев беззащитную крылатую тот сразу посчитал свои долгом защитить девочку. Проклятой энергии от неë совсем не чувствовалось. – Тут слишком далеко до дворца, я позову лекарей, а ты не умирай!– и он побежал. Побежал за лекарем для девочки, которая скорее всего умрет от потери крови. Для девочки, которая стала первой, кого Сатору захотел защитить. Для девочки, которая стала его новым смыслом жизни. *** Вспышка. Головная боль. Сильная боль в спине и районе поясницы. Яркий свет над головой усугубляет ситуацию. – Каэде!– кричит знакомый голос. Сразу после на левую руку обрушается тепло чужих рук. – Больно.– вырывается из своих же уст. –Лекарь смог тебя вылечить. Только шрам всë равно остался, хотя такого быть не должно.– Тору делает паузу.– Ты жива, Каэде. Жива! Следующую неделю Каэде была во дворце. Первые пару дней было проблематично. Каэде спрашивала лишь выражением лица. Глаз девочки никто никогда не видел. А когда окрепла, и пришла пора уходить, сказала: – Прости, Тору. Я не могу здесь долго находится. Ещë несколько дней и я стану изгнанной. Если не заключу контракт, потеряю всë. Мои крылья потемнеют. Я потеряю свою красоту.– Молчание. Оно давит, сжимает и прокручивает все органы. А Сатору ,как никак, молодой господин, прочитал в книге о заключениях контракта. Что-бы заключить контракт между ангелом и человеком первая должна подарить «ведьмин поцелуй» другому. Контракт должны заключать влюблëнные, но не редкость когда контракт заключают от собственной выгоды. Проводя девочку тот сказал на прощание: – Прости меня, Каэде, я хочу чтобы ты не корила себя за не красоту.– Он смотрит, будто спрашивая: могу ли я спасти тебя? Просят разрешение. – Я вернусь в рай, милый Тору. И в следующий раз ты не вспомнишь меня. – Вспомню! Обещаю, Каэде, обещаю, что вспомню!– На глаза встают слёзы, к горлу подкатывает ком. И всë же, так устроен мир. Ангела очень сложно запомнить. А божество тем более. Ангела человек может помнить от недели до года, зависит от привязанности. Против природы не пойдëшь. Но лоб окатывает ощущение холода, и через минуту разливается тепло в грудной клетке. Сатору провалился в думу и не заметил, как ушла Каэде. Мы ещë встретимся Даже, если забудешь Даже, если меня *** – Умоляю! Пожалуйста, я больше не буду! – Молила о пощаде дева. Но огонь разлился по телу заставляя истошно кричать в глотку, лишь бы закончились, лишь бы страдания. И мольба была услышана. Окатило сильным ветром, потушившим огонь. Божество ветра было справедливо, но поблажки иногда давало. – Лучше плëткой. И так настрадалась. – Говорил богу войны. Говорил, зная, что прислушается. Посыпались новые удары на обожжённую кожу. Кричать не было сил, только шипеть. После третьего удара та задумалась. Она променяла счастливое лицо Сатору на эти многочисленные побои. Променяла счастливое лицо сатору на красивые крылья. Могла бы быть с ним. Да, с потемневшими крыльями. Да, без красивого лика. Зато с счастливым Сатору. Удары прекратились. Послышался голос, как через воду « Лекаря! Пусть излечит это отродье.». А дальше звон в ушах. Звон. Длинный, давящий. Вспышка! И она без сознания. *** Проснулась. Всë как в тот раз. Только нет теплых рук, накрывающих еë, теперь она лежит снова со второй парой рук, теперь без повязки, теперь перевязана полностью вся. Хотя ожоги остались не сильные, но окутали большую площадь. Пошли кругами, будто змея на руку намоталась. И так всë тело. Только вот, ожог и задел лицо. За что ей эти страдания? За то, что родилась? Ожог пошел от левого уха к правому глазу через нос. Такое себе зрелище. Но только придавало ещë больше красы девочке. В десять лет быть такой непозволительно красивой-преступление. Это - еë изюминка. Это-вся она. Далее всë идет свои чередом: бога войны стали реже подпускать к девочке. Пороть тоже стали меньше. Шесть долгих лет пыталась восстановить свою кожу дева. Какие мази не мажь - ожог всë равно видно. Стала девица езë больше жителей рая пугать. И решили божества отправить деву на землю. Наказали не возвращаться, ну, она то и не хотела. Теперь на руки были одеты белые перчатки. А платье всë тоже, только стало ещë более закрытым. В таком облике, с одной парой глаз, парой рук и крыльев отправили девушку на землю. Приземлилась девушка в незнакомом ей лесу. Деревья качались, словно спрашивая не нужна ли ей помощь. Было уже за полночь. Движение девушки нежны, словно шëлк. Будто шла по мягкому матрасу, босыми ногами на носках. В далеке послышалась не понятная девушке возня. Раз уж это первый день выживания на земле для девицы. Будет грехом не проверить источник звука. Не так? Найдя какую никакую тропинку она буквально по ней пролетела, так было интересно. С самого лучшего ракурса смогла разглядеть: двое мужчин борются с проклятьем. Разглядеть не успела, проклятье учуяло еë. От неë точно пахло беззащитностью. На мужчин стало сразу откровенно плевать. В ход пошли инстинкты. Сладкий аромат проклятья так и манил разорвать его на кусочки. Взмах крыльями. Пошли вход когти. И... От проклятья осталась только пыль. Сзади послышались хлопки. На руке осталась рана. Шок ещë не отпустил. Тяжело дыша, чуть не задыхаясь поднялась. Рассмотреть мужчин так-же не может. Только очертание. Похожи на злые тень из страшилок. Только вот, когда использовать физическую силу стало так сложно? Голова сразу пошла кругом. Вокруг всë стало слышно как через воду. А может уснуть тут мертвым сном не такая плохая идея? *** Проснулась Каэде в неизвестном ей помещении. В одном белье. Пока фокусировала картинку перед глазами. Женский голос начал говорить. – Проснулась? – В нос ударил едкий табачный запах. Как смогла поднять туловище увидела молодую девушку с каре, синяки под глазами, поверх формы надет медицинский халат.– От куда такие шрамы, милая? – Дай мне мою одежду.– С ходу начала Каэде. – Не ответишь на вопрос? На тумбочке лежит.– Снова отвернулась затягивая гадкий табачный дым. А Каэде подорвалась брать своë одеяние. В начале были белесые перчатки, но из них осталась только одна, вторая пропитана кровью и разорвана в месте ранения, затем идут гольфы до колен, после одевает белые шорты, снова белая блузка с воротником на шее и само белоснежное платье. На конец завязывает бинтами глаза. Поворачивается к женщине и начинает диалог: – Слушай,– Пауза, имени не знает ведь. – Сёко.– Коротко отвечает будто прочитав мысли. –Сëко, про шрамы и моë тело вообще никому не разглашай.– словно выдавливая силой из себя слова говорит девушка.– Это только между нами.– Другая мычит, обдумывая предложение и кратко отвечает, поджимая губы в улыбке. – Договорились!– Говорит Сëко. А Каэде облегчëнно выдыхает. Но спрашивает ещë: – Ещë кто-то видел мои шрамы?– в голосе отчётливо слышна надежда. – Нет. И ты не беспокойся - это наш маленький секрет на двоих.– Она снова улыбается, выкидывая окурок.– Только ожог на лице, даже глаз не видели.– Она смотрит на девушку. А та определëнно осталась довольна, хоть и не показывает эмоций. – Меня Каэде зови, только тебе имя своë доверю. – А остальным?– Спросила Сёко, с явной насмешкой в голосе. – А остальные пусть Ангелом с небес называют.– В голосе явно слышался сарказм. Знакомы всего ничего, а эта девушка уже знает о ней больше, чем сам бог всё видения. Сëко рассмеялась. И на его замену пришла улыбка: – Думаю тебя можно представить учителю Яге! За мной!– и та пошла в неведомом направлении, а Каэде за ней. Пришли. Двое дверей с золотыми вертикальными ручками. Сëко обращается к Яге на «сенсей», как и принято. Дальше проходит маленький допрос, в ходе которого всë равно пришлось раскрыть своë имя. Но, по просьбе Каэде, имя девушки будет известно только им двоим. – Я не умею вообще в принципе пользоваться проклятой энергией. – вот как? Допустим. На этом всë, ты принята. Будешь учится в первокурсниками. –Да.– сухо ответила Каэде. – Сëко, пусть с тобой в комнате по живёт, пока комнату в общежитии не выдадут.– Поставил Сёко перед фактом Яга-сенсей. А сама Сёко лишь качнула головой в знак согласия.– Свободны.– Заключил учитель. А девушка повела Каэде к своей комнате. Помещение было достаточно уютным, минимализм правил этой комнатой. Только стол был завален разного рода бумагой. Какая просто документы, а следующая - отчёты и прочее. Кровать была двухспальной, так что вдвоëм девушки смогут поместиться на ней. Ростом Каэде выросла более двух метров, но в «более-менее» облике была сто девяносто с горстью. Сëко сразу ушла прикрывшись работой, а Каэде дала наказ рассмотреть и нормально выспаться. Первым, конечно же, принять душ. Ванная была относительно не большая, но и не сильно маленькая. Душ, ванна, раковина и зеркало над ней. Только теперь нужно снять все одеяния. Оставшись в одном белье и положив одежду на полотенцесушилку в зеркале Каэде не просто себя. Увидела забитого в угол котёнка, увидела изрезанное чужими руками своё тело, увидела девушку, которая должна была стать сильным божеством, а стала боксёрской грушой на побегушках. Увидела закрывающие обзор на белоснежную кожу ожоги и многочисленные шрамы. Слëзы сами проложили себе путь, сами текли больше больше. Не выдержав такой самокритики девушка забежала в душ и прямо поверх белья включила холодную воду. Даже простая теплая вода обжигает ангела, а горячая подавно. Водица и правда помогла протрезветь. Но тяжёлое дыхание отдавало клубами дыма в душевой кабинке. Каэде быстро подмылась и как можно быстрей вышла из закрытой кабинки. «Прошлая» жизнь дает о себе знать. Теперь не зная даже банального на земле она становится уязвимой мишенью для проклятий. Полотенцем промакивала волосы, а вторым полотенцем вытирала насухо тело. Теперь образ Каэде состоял из белой блузки, перчаток, излюбленных носков чуть ли не выше бёдер и шелковая, опять же белая пижама. Теперь Каэде больше походит на наложницу императора которая настолько красива, что скрывает своë лицо и тело вообще. Пижама была как платье, размашистые рукава и юбка до икр с белëсым мехом на конце. Самое главное - новые бинты. Бинты нужно менять хотя-бы раз в две недели. Достав из пачки на секунды не задумываясь распустила и отрезала половину бочонка. Вторую половину отложила, на следующий раз. Теперь можно перевязать глаза. Нежными движениями она закрывает обзор на то, по чему можно легко прочитать человека - глаза. Как только та прилегла в комнату врывается Сëко и сообщает Каэде сногшибательную новость: – У нас сейчас пара истории! Пошли, тебя представят группе.– она не выражает эмоции глазами. Только лёгкая улыбка. Но носках Каэде подходит к девушке и, видимо, уже смирившись что не получится оттянуть этот момент спрашивает. – Есть обувь?– быстро и по делу. Сëко, докуривая сигарету, указывает глазами на подставку для обуви. И выбор девушки остановился на снова белых ботинках с высокой подошвой и тупыми шипами из неё. Теперь Каэде можно смело назвать гигантом. Уже идя по коридору та продолжает.– Надеюсь это стоило того, чтобы подорвать меня в пижаме. – Поверь, познакомится с этим взрывным дуо тебе определëнно стоит.– Она открывает двери и говорит беззаботным и игривым голоском– Яга сенсей! Извините за опоздание. Она со мной.– Учитель лишь коротко кивнул. В кабинете было четыре парты, за двумя дальними сидел альбинос и парень с лисьими глазками с пучком в волосах. Каэде лишь прошла мимо, не представившись, что вызвало возмущение у беловолосого. – Даже не представишься? Как жаль.– Он наигранно сделал грустную мордашку. Но Девушка лишь но мгновение посмотрела в озорливые глаза спрятанные за солнцезащитными очками рядом. Сразу после голова опустилась на руки сложенные в замок. Рука прикрывала другую без перчатки. А сам ангелок, по видимости, задремал. Сатору лишь хмыкнул и достал из стоящего на парте пакета моти и заводя разговор с рядом сидящим. *** Пара закончилась. Это была последняя пара. На часах было четыре часа дня. Идеальное время что-бы пойти прогуляться и найти тихое место где никого нет. Взгляд пал на библиотеку. Библиотекарь долго возмущалась на счет её отказов сказать своё имя. Но книгу всë же дала. Обложка и сами страницы были потрепанными и старыми. Как божество и ангел Каэде понимает все языки. Все строчки были написаны аккуратным и каллиграфическим почерком. Книга скорее всего была очень дорогой - в конце была чья-то подпись. Особо сильно девушка в книгу не вникала, когда вокруг столько запахов одиноких деревьев в большой толпе сородичей. Иногда можно учуять дурманящий запах цветов которые тянут свои листья к солнцу. Девушка вышла на берег. Плавный склон сразу переходил в глубокое дно. Вода была очень чистой и отражала солнце своими волнами искажая его. Не далеко стояла беседка из тёмного дерева. Закрывала от не щадящей жёлтого цвета звезды. Сидеть на лавочке из того же дерева оказалось очень приятно. Никакие щепки не впивались в ягодицы, заставляя ерзать на месте пытаясь выбраться из их оков. Из думы вырвало отсутствие книги в руках. Это был никто иной как парень в солнцезащитных очках с былой шевелюрой. Сзади стоял другой парень с пучком в волосах. Возможно они могли бы померяться их длиной. Беловолосый же сразу начал листать книгу чтобы понять еë суть, при этом с самодовольной улыбкой спрашивал. – Чего читаешь? Я всë хочу узнать твоë имя.– он оторвал взгляд и мазнул им по лицу девушки.– Я с радостью отдам тебе эту книжку в обмен на твоë имя! Наглости в этом парне не отбавляй. Это не злит девушку, наоборот, забавляет. В еë жизни он стал вторым, вторым проявившим к ней интерес. Но она верна тому, кто был первым. И всë же, она - не человек, не маг. Она не склонна менять людей, словно те - перчатки. «Давай поговорим после многих лет разлуки? Даже, если не вспомнишь, Даже, если меня» – Отдай.– На высокой подошве она даже чуть выше самозванца. Рука тянется за желаемым, но тот вне досягаемости. Из горла вырывается короткий рык. – Рычишь на самого Годжо? Я удивлён!– он довольно ухмыляется. Доволен и этим проявлением эмоций. Неизвестная замирает. Он сразу почувствовал - биение сердца незнакомки пропустило удар. – Так ты из клана Годжо...– Перед глазами предстал образ того самого Сатору. В синем кимоно и невинными голубыми глазами. Руки неосознанно сжались в кулаки до побеления костяшек. – Что ты бормочешь?– Он наклоняет голову. – Книгу оставь себе, отдашь библиотекарше от моего имени.– Этот Годжо назло расковырял и так не зажившую рану. Заставляя еë снова гноится. Она снова уходит. Уходит чтобы плакать из-за милого Тору. Тогда она могла остаться, могла побыть с ним. А сейчас она может только горевать по своему милому Сатору из клана Годжо. Они многократно говорили последнему, что он сильнейший и бог и должен быть независим. Но Сатору впитывая эту информацию сразу после шёл спрашивать у Каэде не болит ли у той спина. Шёл помогать перевязывать широкую рану и после ложить голову ей на грудь и слушать биение сердца Каэде. Любоваться ей даже если половину лица занимали бинты. Она полюбила его, а он? А он тоже любил. Он ждал ночами и днями. Нутром надеялся снова повидать ту, для которой хотел свободы. Она ведь открылась ему, рассказала личного. А он не может снять с неё кандалы этих божеств. Ноги привели к комнате Иэйри в которой она по праву тоже жила. Она слаба только перед одним человеком. И этот человек не пользуется этим. Но она опять смотрит глазами без повязки в свои же. Хоть глаза слепы. Ранее темный вертикальный зрачок теперь был небесно голубым. Второй глаз видит, но чуть размыто. Но она видит даже больше, чем другие. Снова завязывает и без того не видящие глаза. Еë глаз больше чувствует. Она сама чувствует предметы перед ней или в далеке. Запахи и услышанное помогают устроить картинку перед ней не смотря через повязку. Она неуверенна в себе и неопытна. Это заставляет усомнится вообще в том, а стоит ли жить вообще? – Чего разглядываешь? – Кричит Иэйри за порогом. В раздумиях она не услышала запах Сёко и табака от неë.– Я так то мыться хотела. –Я уйду.– Она снова надела маску безразличия на лицо. Она на бегу одевает на глазки бинты. Теперь она обречена учится здесь и пытаться развить несуществующие способности. Она обречена. Обречена жить. Обречена страдать от любого своего чувства. От любви,радости,печали,безысходности. Любовь - одно из теплых чувств, но Каэде поплатилась за него большими ожогами. Теперь она неузнаваема даже для милого Тору. Став несчастной - она обрела счастье. Родившись - познакомилась с Сатору. – Каэде! Давай поедем тебе за новыми вещами?– голос Сёко начал ласкать уши. И девушка не в силах противится Иэйри. – Можно попробовать. У меня правда мало вещей.– На губах Каэде намёк на улыбку. Не успела она обернуться как Сёко потянула за рукав девушку на себя. Иджичи заметив девушек под напрягся. Видимо у всех девушек страсть к покупкам на невообразимые суммы. Когда Иджичи открыл перед ней дверь и пригласил сесть девушку пробрала теплота. Не всегда с ней так общались. Не всегда ставили еë выше раба. Сëко играла на змейку в телефоне, а вот у Каэде телефона не было. На удивление ехали они быстро. Прибыли уже через сорок минут. Каэде шла не спеша. Определять по запаху еë конёк, но делать это в толпе людей не очень быстро. На Сëко легла роль поводыря. Одежду ей выбрали самую разную. Перчатки чуть выше локтей, белые джинсы, белоснежное худи, кучу платьев на любой вкус и все чисто белые либо с оттенком голубизны. Так же выбрали обувь, почти вся была на высокой подошве и, конечно же, в белом цвете. Всë же белый цвет подчеркивал всë то, что осталось от еë красоты. Приехав домой обе девушки сразу свалились спать мертвым сном. Царство Морфея встретила с распростёртыми обьятиями поддталкивая сзади идти. *** Утро не задалось с самого начала. Пришлось ехать в пять утра с беловолосым придурком и Сугуру на какое-то задание с проклятьем пред первого уровня. В полудреме она не особо вникала в слова на конце трубки. Сидела на заднем сидении с Гето, впереди сидел Иджичи с Годжо. Сама Каэде была для красоты и наблюдения. Ей дали маленький ножик от которого она сразу почувствовала вонь проклятой энергии. Крутив в руках нож она задумалась, как отреагируют проклятие на нее. Ведь в ней течет их кровь. Перед взором предстала самая обыкновенная школа. Парни мигом ринулись в саму школу. А вот Каэде напрягала завеса. Как только та опустится она снова примет свой изначальный облик. Делать нечего. Прятаться от них по школе с проклятиями лучше чем быть обвиненной в трусости. Тело обдало иголками. Снова когти. Снова по второй паре рук, крыльев и глаз. Повязка теперь не сильно нужна. Снова Каэде видит резко. Вторая пара глаз, как оказалось,не без полезная. В обходе по школе сильно завоняло проклятьем с крыши. И как маг она была обязана проверить и изгнать проклятие. На жаль, она знала что те два мага уже там. И всё же, посмотреть за битвой стоит, верно? Из открытой нас тишь двери на школьную крышу ей открывался обзор на всю битву. Проклятие било по парню, состояло из трупов людей. Оно шептало что-то не разборчивое. И вот беловолосый обернулся. Бедная Каэде чуть не успела спрятаться за стеной. В основном образе от неë несло проклятой энергией за километр. Но вот чего она не ожидала, так это метки которую она оставила своему Сатору. Своему возлюбленному. Из глаз полились слëзы. Текли ручьëм. Нужно было как можно быстрей надеть маску безразличия. Она будет готова надрать зад Тору за то, что раньше не сказал своë имя. Но там сейчас он сражается, всë ещё еë дорогой Сатору, и она не может это оставить. На ней платье с юбкой в пол и вырезом на ней до бедра. Ноги босые, на руках нету привычных перчаток, а голова кружится от злости на своего возлюбленного. Две худые руки буквально на пополам распиливают проклятье. Теперь Тору не угрожает опасность. Теперь она знает как выглядит Тору в настоящем. Он уже не тот, кто смотрит на неë с теплотой. Не тот, кто спас еë. Но она помнит его, и считает своим героем. Она тяжело вздохнула и вытянулась. Редко использовала физическую силу. Каэде оборачивается. На неë смотрит пара удивлëнных глаз. Каэде смотрит на него с теплотой и на лице появляется намёк на улыбку. Теперь она познала счастье. В долову ударяет усталость и ноги больше не держат. Перед обмороком она чувствует чужое тепло и объятия. *** Больничный свет уже не режет глаза. Две левых руки обдает чужим теплом. Прям как тогда с милым Тору. – Каэде? Это еë Сатору. Уже взрослый, но Сатору. Она преданна только ему и никому более. Тогда Сатору обдало не просто холодом в области лба. Тогда это был ведьмин поцелуй, олицетворяющий еë преданность мальчику. – Тору– Голос хриплый. Словно она накурилась табака. Годжо прижимает левые руки девушки к своим щекам. – Ты жива, Каэде!