Не Роксолана

Несмотря на солидный жизненный опыт, нисколько не подводящую меня память, в том числе на мудрости, наподобие «дважды в одну реку», а также изысканий на тему самодостаточности и наконец-то забрезжившей эры скоростного и доступного интернета, я осталась с Мариусом. Дело даже не в том, что больше остаться было особо не с кем. Тот же Лестат, увидев «воскресшую» меня на пороге, едва ли бы меня с этого порога спустил. Но мне не хотелось к Лестату на порог, в его дом или в его жизнь. В конце концов, я была приличным немолодым вампиром (пусть отдельные несознательные персоны по-прежнему звали меня «дитя», спишем это на возрастную сентиментальность), пора было обустраивать собственный дом и свою жизнь. К тому же во время моего восстановления Мариус непринужденно завел привычку спать со мной в одном гробу, что, несомненно, являлось далеко идущим и весьма коварным планом. Мне расхотелось снова лезть в «односпальный» гроб и проваливаться во тьму в гордом одиночестве. Также мне расхотелось валяться в одиночку на кровати, ужинать исключительно в компании самого ужина и гулять в сопровождении воображаемых друзей. Ладно, с друзьями – это уже перебор. Гулять с Джесс было очень приятно, признаюсь, но с Мариусом это было еще приятней. К тому же, он с такой милой старомодной непреклонностью сказал, что теперь он позаботится обо мне, что кто бы устоял – только не я. Не говорить же ему, в самом деле, что я давно прогрессивная и независимая женщина. Потому как очень трудно убедить кого-либо в том, что ты прогрессивная независимая женщина, когда в зеркале отражается прямо противоположное. К чему тогда поднимать шумиху? Довольно было той суеты, которая началась, когда до остальных дошло, что я в очередной раз не умерла. На порог к Лестату пришлось все-таки заявиться. Из-за Джессики. Ее инициация прошла сумбурно, темный путь начался совсем криво, и было нехорошо спихнуть девушку на Луи и забыть на ближайшие полвека. Конечно, Луи не бросил бы ее на произвол судьбы и как-то поддержал, но Лестат все равно оставался для него объектом внимания номер один. А поскольку сидеть тихо на месте Лестат был в принципе не способен и рано или поздно снова нашел бы приключений на обе полусферы, то Джесс было необходимо иметь доверенное лицо, к которому еще можно обратиться. - Лестат, давно не виделись, - приветствовала я чуть зависшего (наверняка от радости) хозяина дома. – Ты так трогательно мне все простил в честь моей безвременной кончины, что трудно было удержаться, чтобы не восстать и лично не выразить, насколько я тронут. - Почему я не удивлен? Мариус, старый пройдоха, ловко он всех провел с этим предложением проститься, - быстро скумекал Лестат. - Не такой уж он и старый, - с притворной обидой возразила я. - Детка, глядя на тебя, я почему-то припомнил длинное и вызывающее содрогание слово «геронтофилия», - Лестат довольно блеснул клыками. - Благо запас длинных умных слов у тебя не то, чтобы сильно расширился со времен юности, - поддакнула я. – Но ты обращайся, коли что. Я тебе еще накидаю, наподобие «кроссдрессинга» или «гендерного нонконформизма». - Никак, тебя поднимали чтением вслух словаря, - заржал Лестат. - Против словаря никто не устоит, спроси хоть Луи. Его карьера писателя тоже началась с покупки словаря. О, а вот и он. Луи, привет! – жизнерадостно поприветствовал я второго бывшего компаньона. - Это ты? – хлопнул ресницами Луи. - Нет, это мой клон, я их понаделал с запасом, как сердцем чувствовал, что пригодятся, - ответила я под несмолкаемое ржание Лестата. – Но даже в обновленном виде я по-прежнему серьезный и ответственный, поэтому шутки в сторону. Я к вам по поводу Джесс. - То есть если не было бы Джессики… - нахмурился Луи. - Ага, ты уловил мысль. Ну, как она? - Едва ли, подобно Лестату, она найдет это смешным, - поджал губы Луи. Вышедшая на шум Джесс буквально остолбенела, и лишь выдавила: - Как?! - Старинное лекарство, - я пожала плечами. – Помнишь, я рассказывал тебе о фуроре у Бьянки после перерождения? Вот ровно то же. Помогло один раз, поможет и во второй. - Но это невозможно! - ахнула девушка. – Ты был мертв. Маарет не могла ошибиться. - Значит, она не ошиблась и я был мертв. Неудивительно для созданий, которые не живы весь день напролет. Как ты тут, милая? – уже серьезно спросила я. - Привыкаю. Меня Дэвид нашел, - вздохнула Джесс. - Твой босс из Таламаски. Чего он хочет? Или, может, нейтрализовать его? - Что? Нет, Алекс, пожалуйста, не говори так. Дэвид не хочет ничего плохого, он просто волнуется за меня, - зачастила Джессика. – Я сказала ему, что по болезни вынуждена выйти из Таламаски, но он все равно приехал. - Вменяемый мужик, хотя и немолод. Но у вас, я смотрю, семейная тяга на стариков, - вмешался Лестат. - Тогда смотри в оба, - посоветовала я. – Как бы это не передалось Луи. - Луи не такой, как вы, да и с Дэвидом для них обоих шансов нет. На самом деле, он приехал ко мне, – самодовольно провозгласил Лестат. – Мы работаем над книгой. Карьера музыканта не задалась, но творческая личность всегда найдет применение своему таланту. Луи застонал. - И теперь я даже знаю, каким эпизодом ее закончить, - многозначительно бросил Лестат. - Зная тебя, могу предположить, что одной книгой дело не ограничится, а растянется на полноценный сериал, - сказала я. Луи застонал громче. Бесполезно, Лестата это лишь раззадорило. - Это может быть опасно, - тщетно попытался воззвать в здравомыслию Луи. - Дэвид не сделает Лестату ничего плохого, он исследователь, а не киношный Ван Хеллсинг, - запротестовала Джесс. Мы с Луи синхронно глянули на подозрительно невинную физиономию Лестата. Дэвиду даже не придется утруждаться, как и Ван Хелсингу, существуй тот на самом деле. Пожалуй, узнав историю с Акашей, Ван Хелсинг бы даже взял Лестата в напарники. - В общем, Джесс, надоест наблюдать жизнь волнистых попугайчиков, ты знаешь, к кому можешь направиться, - я подвела итог своего визиту. - А ты сам не хочешь поговорить с Дэвидом? – робко спросила Джесс. - О чем? – я удивилась. - Ты мог бы рассказать ему свою настоящую историю, - предложила Джессика. Луи, до того на пару с Лестатом протестовавший по поводу причисления к отряду пернатых, умолк, а потом снисходительно потрепал девушку по волосам и сказал: - У Амадео серьезные психологические проблемы, милая. - Дэвид имеет степень по психологии, он может помочь, - Джессика с сочувствием посмотрела на меня. Я пожала плечами. В то время было комильфо иметь психологические проблемы, на них можно было что угодно списать. - У меня проблемы с доверием, как это верно диагностировал Луи, – замогильным тоном поведала я. – Я попросту не могу всерьез воспринять «психологическую помощь» от существа, прожившего какие-то жалкие шестьдесят-семьдесят лет. Не в обиду будь твоему бывшему боссу сказано, Джесс. Дотянет хотя бы до пятисотки, тогда посмотрим, ха-ха. - Но, Алекс, пусть Дэвид прожил меньше лет, чем ты, ты просто не представляешь, насколько он умный! У него огромный исторический опыт, он может представить, что тебе довелось пережить. Тебе не надо с ходу отвергать эту идею. Познакомься с ним, присмотрись, - настаивала Джесс. Исторический опыт, о да, прекрасная и, главное, абсолютно безопасная вещь, когда поставляется отдельно от личного опыта. Сама некогда считала, что всесторонне подкована и «понимаю» особенности прошлых времен. Пока не прочувствовала эти самые особенности на собственной шкуре. Что этот Дэвид, пусть сто раз исследователь паранормальных явлений и до кучи психолог, может смыслить в торговле людьми? Или в положении такого вот купленного на распродаже человека? Я подавила волну раздражения. - Познакомиться, почему бы нет, - сказала я, поняв, что пауза затянулась, и все смотрят на меня. Мне не хотелось расстраивать Джесс, а визит вежливости ни к чему не обязывает. Психологическая помощь, а-ха-ха, спустя столько веков она, наконец, ко мне стремится. - Представляешь, мастер, мне решили помочь, - той же ночью я поделилась впечатлениями с Мариусом. – Поскольку моя жизнь была темна и полна скорбей, мне нашли умного человека, который знает за историю. - Человека, - хмыкнул Мариус. - Именно, - кивнула я. – По совместительству, это бывший босс Джесс и исследователь всего необычного. А еще они с Лестатом в поте лица кропают о нем книгу. Думаю, эта книга выйдет куда забавней трудов Луи. - Ты действительно туда собираешься? – выгнул бровь Мариус. Я пожала плечами. Зачем отказывать Джесс в подобном пустяке. Дэвид Тальбот оказался плотным, солидным, ухоженным мужчиной хорошо за шестьдесят. Ни малейшего намека на богемную растрепанность Джесс. Его одежда была подобрана в ретро-стиле, а детали интерьера дополняли образ старосветского джентльмена. Ушастое кресло около электрокамина, механическая чистилка обуви перед входной дверью, трубка вместо электронных сигарет. На людей, должно быть, это производило впечатление. Тем, кто действительно застал старые времена, обстановка скорее напоминала тематические украшения, наподобие пластиковых тыкв к Хэллоуину. Дэвид пожал мне руку и сообщил, как он рад наконец-то познакомиться с другом Джесс. Мол, он переживал, что после его смерти «бедная девочка» до конца своих дней останется одинокой. - Если захочет, останется, – пробормотала я, вспомнив до сих пор шастающую на вольном выпасе матушку Лестата. Она избегла участи быть сожженной Акашей, но не откликнулась на приглашение Маарет. Из всех известных мне существ, Габриэль, пожалуй, являлась предельно свободной натурой. Впрочем, это могла быть уже патология. - Это ужасно. Хорошо, когда рядом добрый, понимающий друг, - продолжил Дэвид. - Теперь с ней рядом целых два друга, и можно делать ставки, как долго она продержится, прежде чем сделает ноги. Я думаю, полвека максимум, а то и четверть. В конце концов, современная жизнь так ускорилась. - Месье де Пон дю Лак упоминал, что вам трудно долго находиться в обществе себе подобных, - заметил Дэвид. Я кивнула. - Месье де Пон дю Лак и раньше не умел держать язык за зубами, а нынче это тренд. Как бы он удержался? Но кое в чем он прав. Постоянно жить рядом с ним я бы не смог. Посмотрим, окажется ли малышка Джесс крепче меня. - Вы не разделяете чувство близости или общности ни с одним представителем своего вида? – академично спросил Дэвид. - Без комментариев. Я абсолютно точно не разделяю склонности некоторых представителей своего вида приседать третьим лицам на уши с целью рассказать все о своем быте, предпочтениях и особенностях физиологии. Это тоже современный тренд, бесполезный, а то и вредный. Однако я, должно быть, задерживаю вас. Джессика говорила, вы работаете над книгой. - В том числе, туда войдет и ваша история, – Дэвид предпринял еще одну попытку. – Мы исправим неточности, непреднамеренно возникшие в «Аманде» месье де Пон дю Лака. - А вот это даже мило, - я рассмеялась. – Выверение точности в том, что, подобно «Аманде», будет стоять в разделе беллетристики. - Я исследователь, мне важно дойти до сути, - нахмурился Дэвид. - Разумеется. Знаете, я тут на днях, пардон, бессонными ночами перелистывал «Дракулу», там неточностей даже больше, чем в книгах месье де Пон дю Лака. Когда закончите с книгой месье де Лионкура, непременно займитесь разоблачением мистера Стокера. Чтобы полки в отделе мистики не пустовали. Прощайте, мистер Тальбот. Что ж, обещание было формально выполнено, а служить наглядным пособием для вообразившего себя ученым старика я не подписывалась. Вскоре мы с Мариусом переехали, и проблемы любителей беллетристики, как и дела клыкастых сородичей, вновь перестали меня касаться. Я вообще была очень занята. Я создавала себе привычку быть счастливой. Не самый простой труд, знаете ли, особенно если не практиковаться в нем изрядное время. Я приучала себя к мысли, что плохая пора миновала, и нам с Мариусом более ничего особо не грозит. Что, в конце концов, Мариус остался со мной, а не с подругой древних времен Пандорой и не с Бьянкой (последняя, в отличие от Пандоры, иногда навещала нас, принося новости об остальных). Это было приятно. Мы заново привыкали друг к другу, «добирая» в процессе споры, ссоры, примирения, договоры. Как-то раз после бурного спора Мариус, вернувшись с одиночной прогулки раньше обычного (он предпочитал в таких случаях брать перерыв) обнаружил меня хохочущей посреди пустого коридора. Потому как это было действительно уморительно: сколько раз, созерцая некоторые аспекты совместной жизни Лестата и Луи, я была уверена, что нахожусь рядом с парочкой слепо-глухо-косноязычных дебилов, а оказалось, это нормальный этап, и порой без него никак. Когда сквозь пароксизмы хохота я смогла объяснить это Мариусу, смеялись мы уже вдвоем. Да, что касается доверия, чувства близости и общности. Оказалось, с ними у меня тоже порядок. Все инструменты в комплекте, но не всяким стоит потрясать по любому поводу. Никто не красит стену молотком, так отчего доверие и близость должны срабатывать с каждым встречным попутчиком? А если бы, допустим, я была более мягкой и склонной к быстрому установлению привязанности натурой? Эдак, пожалуй, я бы подхватила стокгольмский синдром и запросто разделила близость и общность с теми же Сантино и Алессандрой. Стала бы их верным эмиссаром в Париже, завела бы собственную общину пафосных траурных ворон и осуждала бы всех, способных идти собственным путем и думать своей головой. Брр, нет уж, нафиг, нафиг, и поспешность с открытостью туда же. Я спокойно оставила недосказанность, решив не пытать детально Мариуса, что он делал веками после нашего расставания или до нашего знакомства. Захочет – сам расскажет. Не захочет – его право. Чай, мне не книжку писать. Анонимный клуб летописи вампирской жизни отлично шарашит и без меня. П.С. Джессика все-таки прислала мне совместное творения Лестата и Дэвида. В то время у нас как раз гостила Бьянка, и программа развлечения гостьи удалась на славу. Особенно смачные моменты мы с ней зачитывали вслух, вызывая то скорбные вздохи, то смех у Мариуса. Эпизоды с Акашей он принципиально не комментировал, но прочие… Лестат превзошел Луи как по живости повествования, так и по склонности ретушировать действительность. Это касалось не только главного героя (единственного луча света в темном царстве, кто бы сомневался, полуночного солнца нашего кровавого небосклона), но и примет времени вокруг. За исключением мрачного отрезка человеческой жизни, прошлое смотрелось только декорацией для приключений авантюриста, но ведь время так не играет. Время, век – это не менее полноправный деятель нашей судьбы, чем мы сами. Несмотря на куртку в заклепках и модную прическу, Лестат во многом тот же самонадеянный юнец века пудры и интриги, а Луи – сентиментальный джентльмен с довоенной плантации. Или Мариус… Впрочем, Мариус давно просек фишку и научился заново творить обновленную версию себя сообразно изменениям цивилизации. Ему не надо доказывать собственную исключительность, как более молодым, и он может позволить себе быть римлянином в Риме и венецианцем в Венеции. А я? Я тоже была тем же ребенком двадцатого столетия, пусть и заброшенным в куда более отдаленное время. Мне не требовалось сильно меняться, наоборот, мир вокруг менялся, «догоняя» мое восприятие действительности. Догнал. Теперь, когда мир перегонит мой опыт, меняться придется уже мне. Хорошо, у меня имеется сформированный навык учиться у Мариуса. Меняться вместе куда интересней, чем в одиночку. Всегда можно наглядно увидеть результат.