Депрессия

*** Зима сбежала, суетливо хлопнув дверью, И в душу ломится обманщица весна. Нам остается лишь оплакивать потери И врать себе, что это лето навсегда. *** В дырявых душах так давно сквозняк и ветер, Как в этой кухне с этой трещиной в стекле. Я ничего не жду, не чувствую, не верю, Только себе, только тебе. *** Когда придет зима, и заморозит лужи, И тротуары поменяют каблуки, Кто-то другой мне точно так не будет нужен, Быть может, я, быть может, ты. Время идет, бежит, летит мимо, словно не замечая людей. Люди в свою очередь тоже текут себе спокойно по веткам своей же жизни. Клинт каждый день проживает точно так же, как и предыдущий. Стрельбище, обед, сон - всё закономерно плывёт вместе со временем, вместе с зимой, которая так же степенно и медленно перетекает в весну. А ведь весна действительно обманчива. Собачий холод может сменятся жарой, по земле уже могут бежать грязноватые потёки, а могут лежать замёрзшие ледышки. После той битвы, всё кажется одинаковым, возможно Клинт просто устал. Но одна вещь сменяет другую, при этом ничего не меняется. Он живёт. Существует. Мыслит в конце концов, но теперь не один день не радует. Всё пресно и скучно. Первый месяц все в Щ.И.Т.е улыбались и кивали головами, мол это временно, это пройдет. Коулсон мёртв, каждый день похож на другой, жизнь - боль. Хоукай провалил несколько заданий, и тогда всерьез задумались над тем, что происходит. Подавленное настроение, потеря интереса к стрельбищу, хотя раньше Бартон бегал туда как к себе в комнату, подозрительно странные упадки сил. Бартон стремительно начал худеть, побледнел, осунулся. Он винил себя за смерть Фила, всё больше замыкался в себе, перестал отвечать на подколы и шутки. Клинта легко можно было перепутать с наркоманом, но служебные врачи довольно быстро поставили диагноз: жесточайшая депрессия на нервной почве. Выписав положенную Бартону дозу витаминов и таблеток, его направили к себе, досыпать под действием снотворного. О да, что у Бартона осталось живого, так это сны. Живые и абсолютно безумные. И каждый новый сон не был похож на предыдущий. Коулсон был жив. Они с Наташей женаты. У них есть дети, а Коулсон был шафером на свадьбе. У них всё хорошо, и Клинт расслабляется иногда, позволяет напряженному мозгу отдохнуть. С каждым днём, Клинту становится всё хуже. Ведь иногда, абсолютно переворачивая круговорот счастливых событий, к нему врываются кошмары. А с кошмарами - Локи. И эти сны настолько реальны, что Клинту не хватает воздуха, он просыпается с жутким криком, рассматривая на руках жуткого вида кровоточащие царапины. Он пытается объяснить, но ему не верят, всего лишь отбирают его десантник, и туго перебинтовав руки отправляют обратно спать. В его объятья. Во снах, Локи приходит и делает с ним что угодно. Может избить, может приласкать. Редко он это делает, по большей части бьет, издевается, калечит не только тело - душу. Утром Клинт покрыт синяками, иногда у него из носа идёт кровь. Врачи разводят руками. Но однажды, Локи превосходит сам себя. Во сне - влажные жаркие поцелуи, холодные руки Бога Обмана, рваные движения и стоны. Вместе с этим - боль. Уничтожающая, Локи не упустит возможности надавить на больной мозг, не упустит мгновения уничтожить человека. - Я тебя ненавижу, - шепчет он вдалбливаясь в Клинта, что извиваясь стонет под ним. - Я ненавижу тебя так же как и люблю. Ты мой, и это больше ничего не поменяет в твоей жизни. Ты будешь жить ради меня, поклонятся мне, пока я не разрешу тебе умереть, и поверь. Это будет самый лучший момент в твоей жизни. Утром Клинт просыпается с на удивление свежей головой, и резкой болью чуть пониже спины. Синяки не сойдут еще долго, но ему станет лучше. Гораздо лучше, после того как Локи придёт еще раз. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно.