Утраченное искусство грибов во рту

      Скалли пошевелилась и, едва разлепив глаза, с удивлением огляделась вокруг. Она снова лежала на больничной койке, подключенная к многочисленным приборам, следящим за показателями ее жизнедеятельности. А рядом на стуле – так же, как когда-то, что еще больше усиливало ощущение дежавю, – уткнувшись в сцепленные в замок руки, сидел Малдер. Но едва она собралась позвать его, как, не увидев, а скорее почувствовав какое-то движение, он поднял голову – и его глаза вспыхнули радостью.       – Слава богу, Скалли. Мы все так волновались.       Он незамедлительно подался к ней и бережно взял за руку.       – Малдер... Что... что произошло? – зашевелила она сухими губами. – Как я здесь оказалась?       – Ты попала в аварию, Скалли. И все это время была без сознания. Хотя врачи и уверяют, что, согласно всем проведенным исследованиям, полученные тобой травмы не слишком серьезны и много времени восстановление занять не должно. Но у тебя зафиксирована необычная мозговая активность.       – А ребенок? Он в порядке? Что с ребенком, Малдер?! – взволнованно спросила она, предположив, что, должно быть, у нее снова случился припадок и она отключилась прямо за рулем.       – С... с каким ребенком, Скалли? – осторожно уточнил тот. – Насколько мне известно, там не было детей.       – С нашим, Малдер, с нашим ребенком! Я же сказала тебе, что беременна, там, на пирсе.       Она с силой сжала его пальцы, встревоженно вглядываясь ему в лицо и надеясь прочесть в его глазах то, что он мог попытаться от нее утаить. Но по его сконфуженному виду поняла лишь, что что-то не так. Совсем-совсем не так.       – Только... только не говори, что он... – она не смогла закончить, почувствовав, как губы предательски задрожали, а глаза поневоле увлажнились.       – Милая... – Малдер ласково провел по ее щеке. – Послушай меня. Доктор Они предупреждал, что из-за удара головой могут наблюдаться проблемы с памятью, ориентацией во времени и пространстве, но...       – Доктор Они? – слабо произнесла Скалли.       – Да, твой лечащий врач. Очень хороший специалист.       – Нет, Малдер, нет, – покачала та головой. – Доктор Они... он...       Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь восстановить ход событий, но перед мысленным взором они возникали какими-то несвязными кусками, не желая складываться в цельную картину.       – Какое сейчас число? Сколько я была без сознания?       – Два дня, Скалли, – Малдер невольно коснулся своей обозначившейся на подбородке щетины, – но они едва не показались мне вечностью...       – Два? Но это невозможно! – запротестовала Скалли, уже заметившая, что ее волосы стали куда длиннее той стрижки, которую она носила в последнее время.       Последнее...       – Последнее, что я помню, – попыталась она сконцентрироваться, собрать воедино смутные, разрозненные образы, – мы были в доках. Ты застрелил Курильщика. Но перед этим Курильщик убил Джексона, боже...       – Майкла Джексона? – не удержавшись, невинно уточнил Малдер.       – Как ты можешь, – с трудом выговорила Скалли, глядя на него едва ли не с ужасом. – Мы считали его своим сыном!       – Майкла Джексона? – снова поинтересовался Малдер, не в силах скрыть улыбку. – Надо будет рассказать об этом Уильяму, он должен знать о своем новоявленном братце!       – У-уильяму? – недоверчиво переспросила Скалли. – Он... он жив?       – А вот теперь ты правда меня пугаешь, – нахмурился Малдер. – Конечно, он жив, Скалли. И надеюсь, к тому времени, как он приедет, ты уже сможешь вернуться домой. Я пока не сообщил ему – не хотел расстраивать: он так радовался, что Ван де Кампы разрешили ему провести у нас все каникулы. Мы так ждали этого, ты даже решила взять отпуск, чтобы провести больше времени с нашим сыном, помнишь?       – Он не твой сын, Малдер, – покачав головой, тяжело сглотнула Скалли. – И не уверена, что мой... Нужно сделать тест ДНК... Хотя, кажется, я уже делала... – медленно произнесла она, припоминая, как срезала с его головы темную прядь – там, в морге. Что, как ей сейчас подумалось, было несколько необычно: если бы она и решила использовать для анализа именно волосы, то уж наверняка позаботилась бы, чтобы они были с фолликулами.       – Ты уже делала, Скалли, – кивнул Малдер. – Дважды. Когда Уильям только родился. И потом, когда мы наконец его отыскали. Впрочем, во втором тесте явно не было особой необходимости.       Он вытащил бумажник, вынул из него фотографию голубоглазого парнишки с крупным носом и непослушными рыжими вихрами и протянул ее Скалли, выразительно на нее глядя, будто говоря: "Какие тут еще нужны доказательства?"       – Ты ведь его помнишь? – с беспокойством спросил он.       Скалли взяла фотографию, внимательно изучая лицо мальчика. Перед мысленным взором, сменяя друг друга, словно в клипе, замелькали отдельные кадры: как, катаясь на скейте, он упал и сломал руку; как они с Малдером запускали ракеты возле дома или просто, устроившись на диване с ведерком попкорна, смотрели какой-нибудь старый фильм вроде "Космической одиссеи".       – Я помню, как он подарил мне снежный шар из своей коллекции, – задумчиво произнесла она, – и я поставила его на приборную панель в машине.       – Увы, шару повезло меньше, – посетовал Малдер, – при аварии он разбился и вода вытекла.       – И помню, как мы играли в виселицу, – продолжила Скалли, – и как Уильям торжествовал, когда мне не удалось угадать Малкольма Икса. – Она снова перевела взгляд на фото. – Я помню... Я его помню, Малдер! – Впервые за все это время ее лицо осветила нежная улыбка. – И он вовсе не монстр, правда?       – Вполне милый мальчик. Хотя предвестники переходного возраста уже дают о себе знать. Так что придется набраться терпения, но, в конце концов, ничто не длится вечно.       Но Скалли уже слушала вполуха: ей вспомнилось, как Уильям по секрету сообщил ей, что, наверное, станет писателем, и даже показал черновики своих таинственных историй про чудовище, зовущееся Гули, и подростка по имени Джексон, который обладал сверхъестественными способностями, но постоянно балансировал на грани добра и зла – просто потому, что, по мнению Уильяма, так было интереснее. Она не сомневалась, что в его творчестве явно не обошлось без влияния Малдера, который был не прочь поведать сыну о каком-нибудь из дел под грифом "X", к коим по мере взросления Уильям проявлял все больше интереса.       – Подожди, "предвестники"? – вдруг спохватилась она. – Хочешь сказать, ему не шестнадцать? и сейчас не 2018-й? – Она смутно помнила некоторые события 2016-го, но почему-то, хоть убей, ничего из 2017-го, словно его и вовсе не было. – И президент не Трамп?       – Вторая инаугурация Обамы прошла два месяца назад, – Малдеру почти удалось скрыть удивление. – Аккурат в День Мартина Лютера Кинга. Бейонсе пела гимн... Правда, как вскоре выяснилось, под фонограмму, – попытался он пробудить воспоминания у продолжавшей с сомнением глядеть на него Скалли. – Нет, серьезно, Трамп?! Что они тебе тут колют? – Он с интересом посмотрел на трубочку, идущую к ее руке. – Может, мне тоже стоит попробовать?       – Один раз ты уже попробовал – в Техасе. И говорят, имел большой успех среди местных жительниц, – пробурчала Скалли. – И не делай вид, что не помнишь. Грибы, агент Эйнштейн...       – Агент кто?       – Не прикидывайся, Малдер. Рыженькая, симпатичная, с медицинским образованием и острым языком.       – Из симпатичных рыженьких агентов я знаком только с одной. И она даже была связана с Эйнштейном. Парадоксом близнецов Эйнштейна, если быть точным. Я все помню, Скалли, – постучал себя пальцем по голове Малдер.       Рыжая, с медицинским образованием, убер-скептик – это действительно было слишком для просто совпадения. Да и вообще, чем больше она думала об этой паре агентов, тем больше они казались ей какой-то нелепой пародией на них самих.       – Может, ты говоришь об одной из тех двоих, что привезли тебя в больницу? – предположил Малдер. – Кажется, они как раз из Бюро.       – Может, – теперь она ни в чем не была уверена. – А мы? Мы ведь не вернулись в ФБР?       – Ну, по просьбе Скиннера я помогал в паре дел в качестве внештатного эксперта. Но что касается тебя, Скалли, не ты ли говорила, что тебя больше и на аркане туда не затащишь?       – Говорила, да.       Это она помнила. Но неужели все расследования, которые они якобы проводили, ей просто привиделись – так же, как собственный двойник в одном из них?       – Мне казалось, что мы снова вернулись в Бюро и возобновили работу "Секретных материалов". Хотя в итоге нас опять закрыли.       – Старо как мир! – усмехнулся Малдер.       – Да, мы отличились в шоу Тэда О'Мэлли, и Керш пришел в ярость.       – О'Мэлли? – разочарованно протянул Малдер. – Если бы это были мои видения, я бы определенно предпочел Джимми Киммела.       – Кто знает, может, в какой-то параллельной вселенной тебе и повезло, – улыбнулась Скалли. Но потом вновь посерьезнела: – Как думаешь, возможно ли, что я видела будущее? Или же какое-то альтернативное будущее? Я совсем запуталась, – она беспомощно взглянула на Малдера, будто у того были все ответы на мучившие ее вопросы. – Вдруг это что-то вроде предупреждения?       – Из моих уст это может прозвучать странно, но в данном случае я склонен полагать, что это всего лишь последствия травмы, Скалли. Довольно типичные проявления парамнезии – расстройства памяти, характеризующегося искажением воспоминаний и замещением реальных событий вымы...       – Я в курсе, что такое парамнезия, Малдер!       – Отлично, док! Давай я позову к тебе врача. И вы даже сможете это обсудить.       – Нет, Малдер, нет, я должна знать, – удержала его руку Скалли. – Я правда пытаюсь вспомнить, но это лишь какие-то обрывки. Помоги мне. Расскажи... расскажи, как все было – с самого начала.       – С самого начала? Тогда тебе лучше устроиться поудобнее, Скалли, – заявил Малдер, присаживаясь на краешек ее постели. – Итак, двадцать лет назад, в один прекрасный весенний день, в мой кабинет постучали. Это была...       – Не с этого начала, Малдер, – едва не простонав сквозь зубы, попросила Скалли, – иначе это точно затянется до 2018-го.       – Хорошо, тогда что конкретно ты хочешь знать? – смилостивился тот.       – Скажи, я же не ушла и не живу одна в том нашпигованном электроникой доме?       – О, у нас все по старинке. Ты даже кабельное не хотела. И я не стал спорить, – сразу приступил ко второй части вопроса Малдер, оставив первую без внимания как совершеннейшую нелепицу. – В конце концов, можно обойтись дисками и старыми добрыми кассетами, если понадобится скоротать вечерок. Если, конечно, не посвятить его более приятным вещам.       Морщинка на лбу Скалли разгладилась, а взгляд потеплел.       – Ага, что-то припоминаешь? – довольно ухмыльнулся Малдер, поигрывая бровями.       – Я припоминаю... припоминаю, что недавно мы смотрели "Мир мглы" – серию про заблудшего марсианина.       – Точно, Скалли! – обрадовался Малдер. – А Дагу в это время сожрал почти все желе, которое ты поставила охлаждаться.       – Дагу – это наш пес? – напряженно нахмурилась Скалли. – И я... я взяла его из приюта для животных, правильно?       – Даже несмотря на то, что он едва тебя не укусил. Да и сотрудник службы по отлову животных, который там за главного, тоже смотрел на тебя так, словно хотел отведать на вкус.       – Не сочиняй! – ткнула его в бок Скалли и задумчиво спросила саму себя: – Только при чем тут ящер, рассекающий по округе в бабушкиных панталонах?       – Так у Уильяма есть ручная ящерица, правда, трусов она не носит.       – А ты, Малдер, – покосилась на него Скалли, – ты ведь не сидишь целыми днями в интернете в одном белье?       – А ты бы предпочла, чтобы я сидел без него? – игриво осведомился тот. – Могу устроить...       – Или хотя бы не разгуливаешь в костюме Бигфута? – прищурилась она с подозрением. – Малдер, у тебя есть костюм Бигфута?       – Костюм Бигфута был у Уильяма. На прошлый Хэллоуин. Тогда еще одна эксцентричная дамочка угостила его конфетами, собственноручно сделанными ею из хлеба, на полном серьезе уверяя, что они волшебные. Припоминаешь? А я при всем желании в этот костюм не помещусь, так что на этот счет можешь точно не беспокоиться.       На этот – да. Но все это время ей не давало покоя нечто другое.       – Курильщик... он жив, Малдер! – вспомнив, с ужасом прошептала она.       – Скалли, его ошметки с трудом отскребли от камней, чтобы направить на экспертизу.       – Нет, нет, ты не понимаешь, – быстро заговорила она. – Каким-то образом ему удалось выжить, и теперь с ним Моника, – Скалли не без брезгливости произнесла имя той, которую считала когда-то своей подругой. – Она на его стороне, ей нельзя доверять.       – Думаю, вы вместе над этим посмеетесь, когда она снова заедет тебя проведать, – снисходительно заметил Малдер.       – Заедет? – удивленно переспросила Скалли. – Разве мы общаемся?       – Ты и этого не помнишь? Не помнишь, как всего пару недель назад мы отмечали ее 45-летие в одном милом местечке? Славно посидели вчетвером – жаль, Скиннер не смог составить нам компанию: уехал в Кентукки на охоту со своим старым сослуживцем.       – Да-а, – начала припоминать Скалли, – кажется, это было заведение под названием "Forowa"?       – "Korowa", Скалли, – поправил Малдер. – Это ресторанчик русской кухни.       – Точно! – озарило ту. – Там была еще эта странная официантка, Света. Мы едва успевали открыть рот, как она уже знала, что мы хотим заказать, словно читала наши мысли.       – Рад, что память к тебе возвращается, Скалли, – расплылся в улыбке Малдер. – Может, ты вспомнишь и то, как вечер плавно перетек в романтический, когда Джону и Монике пришлось уйти пораньше: позвонила няня и сказала, что Эмили, кажется, заболела. Ну, знаешь, у них же вечно цепная реакция: не успел выздороветь Эндрю, как вирус подхватила Эмили.       – Эндрю и Эмили? Это же... – засомневалась Скалли.       – Это дети Моники и Джона, – терпеливо пояснил Малдер. – И они кое-что для тебя нарисовали.       Он потянулся к тумбочке возле кровати, чтобы взять лист бумаги и вручить его Скалли.       Но в первый момент та даже невольно отпрянула: с картинки во все свои тридцать два зуба скалилось жутковатое лицо с вытаращенными глазами и черным чубом. Рядом были изображены разноцветные персонажи любимого телешоу детей, а внизу большими печатными буквами выведено: "Паправляйся тетя Дана".       – Какое счастье, что наш уже вырос из подобных передач, правда, Скалли? – ухмыльнулся Малдер.       – Очень трогательно с их стороны, – откладывая рисунок в сторону, поежилась Скалли. – Надеюсь, они тоже уже здоровы... В моих видениях с ними произошли ужасные вещи, – помедлив, поделилась она. – Как и с Уильямом.       – Должно быть, это просто проявление твоих подсознательных страхов, Скалли.       – Ты тоже был на грани смерти, – вспомнилось ей его изможденное лицо в машине. – Из-за пандемии спартанского вируса, отключающего иммунную систему. Но все это оказалось лишь видением, хоть и жутко реальным.       Но неужели и ничего остального тоже не было?       – Так здесь не случилось кровопролитие? – она с опаской огляделась по сторонам. Разумеется, поблизости не было никаких скальпелей. Да и быть не могло. – Ты не перерезал горло подонку, которого послали меня убить?       – Я почти безотлучно охранял твой покой и сон. Но никаких насильственных преступлений – если не считать таковым поедание плоти ни в чем не повинного животного: признаю, на обед я сжевал сэндвич с ветчиной.       – Это все казалось таким реальным, Малдер, – покачала головой Скалли. – Будто и правда происходило со мной на самом деле.       – Я не сомневаюсь, ты веришь в то, что видела, но доктор сказал, что твой мозг будто горит. Видимо, этим и обусловлены ложные воспоминания. Но если ты тщательно их проанализируешь, сама придешь к выводу, насколько они абсурдны. Думаю, это поможет тебе отличить истину от вымысла.       – Абсурдны – это не то слово, Малдер, – усмехнулась Скалли при одной только мысли о том, как они проходили квест на Арлингтонском кладбище, дрались, как лихие герои боевика, или спасались от роботов, преследующих их за неоставленные чаевые. – И "этот человек", – вдруг сказала она. – Там везде был "этот человек".       Ну конечно, даже одно это могло навести на мысль, что все происходящее не взаправду, словно мозг сам давал ей подсказку, что это всего лишь сон.       – Этот человек? – переспросил Малдер. – Знаешь, находясь в забытье, ты звала некоего Чарли. Мне уже начать ревновать, Скалли? Уж не тот ли это продавец смартфонов, который слал тебе фото своего хозяйства?       – Чарли звала мама, – переменилась в лице Скалли, – перед тем как... Боже, скажи, что это неправда и она жива!       – Конечно, жива, – поспешил успокоить ее Малдер. – Хотя и обмолвилась, что все эти переживания – то за одного отпрыска, то за другого, то за третьего – однажды сведут ее в могилу. Но пока этого, к счастью, не произошло... Так что, может, не так уж и плохо, что у нас всего лишь один, – заключил он. – Кстати, представляешь, Спендеры ждут третьего – и опять мальчика. Похоже, у нас в роду рождаются одни сыновья.       Тут телефон в его кармане пискнул, докладывая о полученном сообщении, и, когда Малдер его прочел, выражение его лица сделалось озадаченным и даже обеспокоенным.       – Что там? – не вытерпела Скалли.       – На первый взгляд какая-то бессмыслица. Но, вероятно, сообщение зашифровано, – Малдер показал ей экран смартфона, где значилось непонятное "R0ZZIEND". – Номер неизвестный: возможно, просто ошиблись адресатом, – беззаботно добавил он, не желая лишний раз волновать Скалли, но решив позже непременно заняться этим загадочным посланием.       – Может, это от Лэнгли? – предположила Скалли, но в ответ на явно читающееся в глазах Малдера недоумение поспешила отмахнуться: – Не бери в голову.       Ей все еще было трудно поверить, что все пережитое является лишь плодом ее воображения. Все, кроме...       Она вспомнила, как в ожидании результатов анализа забрела в находящуюся неподалеку церковь и даже зажгла там молитвенную свечу, хотя давно уже не была четырехлетней девочкой, верящей в чудеса. Но опять же, нельзя было быть уверенными в том, что это совсем невозможно.       Телефон Малдера вновь ожил, бодро заиграв "Honky Tonk Badonkadonk", и тот ответил на звонок. А она осторожно положила руку на живот, вспоминая, как потом поспешила домой, чтобы сообщить Малдеру эту невероятную новость, как села за руль и выехала со стоянки, но ощутила вдруг внезапную слабость, перед глазами все начало расплываться – должно быть, тут-то она и потеряла сознание.       – Малдер... – позвала она, и тот, отвлекшись от своего собеседника, шепнул ей, прикрыв трубку рукой:       – Это Реджи. Спрашивает, как ты себя чувствуешь.