Another

— Ты про Акааши слышала? Про Акааши из 12 «В»? — В том классе разве был такой вообще? — Дело было 26 лет назад. Он с начала старшей школы уже выделялся. Умный, симпатичный, внимательный. Потому его любили и ученики, и учителя. — Что сказать, такие есть почти в каждом классе. — Но вскоре после начала двенадцатого Акааши внезапно погиб. — Что? Отчего? — Несчастный случай. Конечно, все были просто шокированы. А потом кто-то вдруг взял и сказал… — Что же? — Он указал на стол Акааши и сказал: «Акааши здесь, с нами. Он не умер». — Это как-то… — Да, пафосно, конечно. Но с того дня класс «В» продолжал верить, что Акааши жив и вместе с ними. — Как-то жутковато. — Они играли в эту игру до самого выпуска. А директор даже ухитрился оставить место для Акааши на выпускной церемонии. — А это нормально? — Если бы все кончилось. — Оно… не кончилось?

      — Ко-чан, чего это ты кричишь с утра пораньше? — пожилая женщина развернулась в сторону вошедшего в комнату внука и мягко расплылась, разглядывая сонное лицо. Котаро медленно потянулся, зевнул, так же неспешно начал рассматривать кухню и внезапно улыбнулся, замечая на холодильнике магнитик из Амстердама, привезенный еще лет десять назад из одной из семейных поездок.       — Ваша кошка запрыгнула на мою голову! — лицо парня резко преобразилось, и из разласканного семейной атмосферой, оно запыхтело недовольством, стоило Котаро вернуться мыслями к неприятному пробуждению. Не хватало топнуть ногой, но парень разумно подумал, что это будет совсем по-детски, поэтому он просто протопал к стулу и плюхнулся на него.       — Ты проспал будильник, — поставив перед внуком миску риса, женщина лучезарно улыбнулась, наблюдая как надуваются щеки на родном лице, и запустила руку в светлую шевелюру.       — Ай, Одзи-тян, прическу испортишь! — кажется пыхтеть сильнее больше некуда, но Котаро отлично справлялся с миссией «удивлять». Отодвинувшись от загребущей руки, парень аккуратно стал поправлять волосы. — И нет, — добавил он, — я вовсе не проспал, — обиженно скрепив на груди руки, Котаро наблюдал за своей бабушкой, что всем своим видом давала понять, что не верит ни единому слову внука.       — Исходя из того, сколько лака ты вылил на свою голову, твой холм даже при землетрясении не сойдет. Или вернее сказать: «при лавине», — дед, что до этого скрупулезно вчитывался в каждую строчку газеты и казалось не слышал разговора семьи, крайне «вовремя» вклинился в разговор, вгоняя внука в краску. Отложив газету, он наблюдал ярким янтарем своих глаз за палитрой чувств на лице Котаро. «Прямо как у мамы, — мимолетная мысль, сменившаяся возмущением. Вновь»       — Незуми всегда так будит, если долго не реагировать на собственный будильник, Ко-чан, — объяснила Одзи и тут же засмеялась. Ее внуку точно нужно поддаться в актерское с такой подвижной мимикой.       — Вовсе и не долго, — Котаро обиженно отпустил глаза, вспоминая как закинул трезвонящий будильник под одеяло и продолжил блуждать в царстве Морфея, вплоть до того момента, как наглая кошка Незуми бросилась на его лицо. — Приятного аппетита, — Котаро принялся поглощать свой завтрак.       — Надеюсь Незуми поможет тебе, и ты не останешься вновь в двенадцатом классе еще на год.       Рис застрял где-то в горле, но Котаро это нисколько не остановило:       — Дед! — возмущенный вскрик, и мгновенная смена: Котаро уныло загребает еще одну ложку завтрака, предаваясь неприятным воспоминаниям.       — Ну вот что ты начинаешь, Сатоши, — Одзи отвесила подзатыльник мужу, а следом и внуку, чтобы не хандрил, — а тебе для профилактики, — бабушка серьезно посмотрела в глаза внука, что удрученно жевал свой рис, и мягко улыбнулась, — я верю, что в этом году у тебя все получится. Котаро лишь коротко кивнул и продолжил прием пищи.       Второй раз в двенадцатый класс, только вот на этот раз не в дышащем жизнью родном Токио, а в какой-то глуши под именем Ёмияма. Разумеется, у небольшого городка есть и свои плюсы в виде незагрязненного воздуха, ярких звезд по ночам и щемящих сердце детских воспоминаний. Воспоминаний, в которых родители еще были рядом не только на линии сотовой связи, в которых Котаро мог вживую ощущать тепло их любви. В которых эта любовь еще была…       Настроение не поднимал даже любимый шоколад.       Одиночество чувствовалось слишком сильно, до пробивающих неприятными ощущениями покалываний в области груди и на кончиках пальцев. Не хотелось ничего, кроме как вернуться в Токио, к оставшимся там друзьям, что одним только присутствием заполняли пустоту в душе. К тем самым друзьям, что уже, наверняка, вовсю флиртовали с девушками из университета, ну или пытались. Котаро сам все потерял. Потерял эту хоть и малую, но возможность остаться с друзьями в родном сердцу городе. Сам завалил тесты.       Вновь возвращаться мыслями к друзьям не хотелось. Лишь еще больше терзать и так ноющее сердце.       Отчего-то было страшно. Страшно переступать порог школы — неизведанного здания с незнакомыми ему людьми, которые, кто знает, как отнесутся к второгоднику из Токио.       Вдох-выдох. Нужно впустить ту мысль, что это такие же люди, как и в прошлой школе. Да, друзья остались где-то там, почти что в другой жизни, поступили в университеты, получив доверие и одобрение родителей, в отличие от завалившего экзамены Котаро. Да, дороги с этими людьми у Котаро разошлись, но стоит принять тот факт, что это было в любом случае неизбежно.       Пальцы неуверенно прикоснулись к перилам, обдавая холодом, и Котаро сорвался на бег, несясь со всех ног вверх по лестнице. Опаздывать в первый день, когда уже опоздал на чуть больше, чем полмесяца — моветон.       Листы полетели в разные стороны вместе с едва успевшими собраться в единую кучу мыслями.       — Извините, — это Котаро должен был извиняться, ведь это он врезался в парня, сбив того с ног и устроив хаос. Котаро это понимал отчетливо, но почему-то молчал, лишь коротко кивнув на извинение сбитого им парня. И только спустя несколько секунд, словно отмерев, Котаро начал двигаться. Извиняться после долгого молчания казалось глупым, и поэтому Котаро продолжал хранить тишину. А еще Котаро чувствовал глупым себя.       Проявлять любопытство, вовсю рассматривая чужие рисунки — такой же моветон, как и опаздывать на встречу с классной руководительницей, что просила подойти на третий этаж, но Котаро почему-то забыл обо всем из выше перечисленного, когда перед глазами предстали легкие неотрывные линии, складывающиеся в фигуры людей.       — Красиво, — прошептал Котаро, смущенно протягивая собранную кипу расписанных листов парню. Из-под ресниц наблюдал, как тот, чуть поджав губу, коротко кивнул, отворачиваясь, чтобы поднять последний рисунок.       Парень уходил, а Котаро чувствовал жизненную необходимость что-то сказать, сделать, в общем, натворить много новых маленьких глупостей.       — Как твое имя? — потянуться, потянуться к первому встречному в неизведанной школе полной незнакомцев. Незнакомцев таких же, как этот самый парень. Но Котаро почему-то хотелось.       Ученик вздрогнул, все так же не поворачивая головы, прижал листы к себе. Молчал, и Котаро готов был поклясться, что вся та долгая минута тишины была проведена парнем в раздумьях, говорить ли свое имя. Котаро почему-то даже не было от этого обидно.       — Акааши, — голос у парня был приятным, этого Котаро не мог не отметить. Названный «Акааши» так и не обернулся, вновь начиная свой путь в неизвестном Котаро направлении. Котаро в принципе, ничего еще не было известно.       — Бокуто-сан, вот вы где! Потерялись? — Котаро перевел взгляд на окликнувшего его мужчину, безошибочно узнавая в нем завуча, что принимал заявление на поступление совсем недавно. — Простите, что не смогли встретить вас у входа.       Вежливо кивнув, Котаро стал отвечать на посыпавшиеся вопросы, не обращая внимания на вздрогнувшего Акааши, что все-таки обернулся, во все глаза смотря в спину уходящему в след за завучем по лестнице парню. Потому что опаздывать — моветон, все же.       — Я Бокуто Котаро, приехал из Токио, — Котаро замолк, начиная раздумывать над тем, нужно ли говорить, что он второгодник, или можно не позориться в первый день. Мыслительный процесс, видимо, затянулся на достаточное время, чтобы классная руководительница пришла к выводу, что новый ученик закончил свою вступительную речь.       — Добр-…       — Я второгодник! — то ли перенервничав, то ли все же выбрав позицию позориться в этот день основательно и до конца, но Котаро все же это сказал. Бороться с желанием надавать себе тумаков — сложно, но Котаро все же хватило сил, не убеждать класс в том, что их новый одноклассник полный кретин. Хотя, судя по смеху класса, они уже начали так думать. «В первые же минуты, Котаро!»       Котаро было крайне сложно разобраться в себе и выяснить, нравится ли ему то, что встречаемый его холодом класс, наконец, оживился и дал хоть какую-то реакцию. Наверное, все же нет.       — Да, Бокуто-сан, — учительница, Медзуко-сенсей, была слегка сконфужена внезапным заявлением своего нового ученика. Вероятно, женщина не ожидала, что новенький будет при первой же возможности «хвастаться» достижениями. «А я вот какой, — подумал Котаро, стараясь не встречаться глазами ни с кем». — Спасибо за уточнение. Если ты закончил, то добро пожаловать в класс 12 «В», и присаживайся на свободное место в конце ряда.       Первое, что услышал Котаро, как только его пятая, любящая находить приключения, точка уселась на свое, теперь уже свое, место это:       — Нам теперь к тебе на Бокуто-сан или Бокуто-сенпай обращаться? — шакалиный оскал парня сидящего за партой перед ним давал понять, что тот абсолютный болван с глупыми шутками. Ну, прямо, как сам Котаро.       — Бокуто-сама, — потянул губы Котаро не менее шакалино.       — Оу, — задорно протянул одноклассник и, подмигнув, развернулся обратно к доске.       Улыбка сползла с губ Котаро и он незаметно выдохнул. Все будет хорошо. Он веселый и классный парень. Он сможет найти новых друзей и установить новые сильные связи. И хватит думать, что уже сидел бы за партой в университете, если бы не завалил все выпускные экзамены. «Эх, Котаро, ну как так?»       Дверь в класс открылась с небольшим скрипом, но ни учительница, ни класс в сторону вошедшего так и не обернулись. Акааши тенью прошел за, видимо, свою парту, и, беззвучно отодвинув стул, аккуратно на него присел.       «Опасный парень? Опаздывать на пол-урока!» — удивленно охнул Котаро. Даже он себе такого не позволял. Котаро либо опаздывал совсем немного, либо вовсе не приходил.       Невольно наблюдая как тонкие руки плавными движениями вытаскивали тетради, Котаро поэтично подвел: «художник, сразу видно» Улыбнувшись своим мыслям, Котаро тут же померк, замечая состояние стола, за которым сидел его первый школьный знакомый. Мысль о звании «опасного парня» мгновенно сменилась «козлом отпущения». «Неужели учителя так спокойно реагируют на то, что ему парту поменяли?»       Но кочевать во всех этих мыслях Котаро пришлось недолго, потому что спустя какую-то минуту все это потонуло в океане новой-старой информации о логарифмах и интегральных исчислениях.       — Так что, Бокуто-сама завалил все экзамены? — Куроо опять первый, первый среди облепивших парту Котаро одноклассников и одноклассниц, кто задал вопрос. Видимо, рассуждал Котаро, на правах близсидящего. Одного взгляда на парня хватило Бокуто, чтобы понять, что тот вовсе не пытался обидеть или задеть, просто… Балбес. Как и сам Котаро, да.       — Таким мало, кто может похвастаться, верно? — подмигнув, Котаро пожал протянутую руку. — Приятно познакомиться, Ку-тян. Вокруг прыснули от смеха и сам Котаро, не долго думая, залился, наблюдая за красным лицом одноклассника.       Тот что-то невнятно бурчал, но новые вопросы, посыпавшиеся со всех сторон, перекрыли все слышимое недовольство.       — Почему именно Ёмияма?       — Зачем ты уехал из Токио?       — В какой клуб ты хочешь вступить?       — Почему опоздал почти на месяц?       — К тебе действительно обращаться на «-сан»? Или «-сенпай»?       — Какой же я сенпай? — хихикнул Котаро. — Если я с вами в одном классе?       — Нет, Бокуто у нас «-сама», вы что не слышали? — загоготал Куроо и вновь подмигнул новому знакомому.       — Ку-тян, хватит позориться.       — Ха?! — звучно проехав партой по полу, выпрыгнул со своего места Куроо, начиная тыкать своим пальцем в долговязого парня, Хайбу, кажется. — Если вымахал за каникулы, это не значит, что теперь можешь ничего не бояться!       — Да, я и не думал, что рост имеет в этом значение. Яку-кун же невысокий, но все равно никого не боится.       — Куроо прав, ты вообще страх потерял, — Яку появился позади Льва как-то слишком быстро. Спустя секунду долговязого парня уже не было в поле зрения.       — Как ты можешь понять, Яку лучше лишний раз не напоминать об, — играл бровями Сарукуй, так и оставляя витать невысказанное слово в воздухе. Видимо Яку, действительно, тот еще монстр, когда дело касается роста.       — Кстати, вы все здесь довольно высокие, — подметил Котаро, — даже некоторые девушки, — глаза сами то и дело косились в сторону высокой блондинки, что стояла позади Куроо, и мягко улыбнулась, ловя направленный на нее взгляд.       Куроо, следивший за глазами Бокуто, запрокинул голову, чтобы посмотреть на стоящую за ним девушку. Губы парня разъехались в улыбке, когда та заметила еще один обращенный на нее взгляд. У Котаро, казалось, на секунду перестало биться сердце. Слишком неожиданным оказалось видеть нежную улыбку на, словно созданных для ехидных оскалов, губах Куроо. «Все понятно»       — Хайба, — девушка протянула руку. Котаро честно хотелось ее поцеловать, потому что на ощупь кожа девушки была безумно мягкая.       — Очень приятно, — Котаро улыбнулся и вдруг вскинулся. — Стой, разве тот парень, которого утащил Яку, не Хайба? Вокруг начали хихикать.       — Ты серьезно? Они же брат с сестрой, их сходство невозможно не заметить. Хайб в принципе невозможно было не заметить. Высокие, манящие своей необычной внешностью, как выяснилось с русскими генами, подростки притягивали взгляд. Поэтому Котаро пришлось отвернуться, скрывая румянец от смущения из-за своей слепоты. Не заметить родство таких выдающихся внешне людей — как минимум глупо.       — А с высокими, ты верно заметил, — заговорила Широфоку. — Клянусь, это издевательство, класс гигантов, — девушка скосила взгляд на выпрямившегося рядом Сарукуя, который оказался на две-три головы выше нее самой.       — Выпендрежник, — пробурчала Сузумеда и, взяв под руку подругу, увела ту подальше.       Перемена близилась к концу, а вопросы все не убавлялись. Но у Котаро был свой и всего один.       — А почему у Акаши стол старый?       Тишина, в которую погрузился класс, была почти мертвой. Котаро мог даже поклясться, что слышал как сглотнули сразу несколько и громкий стук сердца стоявших рядом одноклассниц.       — О ком ты говоришь? Какой Акааши? — Тетцуро нервно улыбнулся и звучно икнул. Котаро неловко улыбнулся, оборачиваясь на парту сбитого им до урока парня. «Может, не расслышал, как правильно»       — Парень, что сидит возле окна, — Котаро указал в сторону парты, место которой давно на помойке.       — Но там никто не сидит, Бокуто-кун, — Алиса осторожно прикоснулась к руке парня и медленно закачала головой. — Это место пустует. В данный момент парта действительно пустовала. Парень, что сидел за ней на уроке, ушел после звонка. Но ведь они, кажется, говорили о другом?..       — Сейчас его нет, но на уроке он сидел…       — Бокуто, — Тетцуро заглянул в глаза парня, не отводя взгляд и не моргая. — Никто не сидит за той партой, слышишь? Оставляя Котаро в странных чувствах, одноклассники и одноклассницы расселись по местам. Парта пустовала весь оставшийся день.       — Хей, Куроо, — Котаро помахал парню, подходя ближе. Невольно становясь свидетелем обрывка разговора:       — Может, нужно было сказать ему что-то?       — Коноха выйдет и разберемся. Или хотя бы Козуме.       — Ладно, Тетцу, я пойду в клуб, Мика уже ждет, — Алиса мило улыбнулась и, развернувшись, кивнула Котаро, тут же полетев в сторону ожидающей ее подруги. Проводив Алису долгим взглядом, Тетцуро приветственно кивнул неизвестной Котаро девушке и развернулся.       — Кстати, о клубах, — парень приосанился и заговорчески приобнял нового одноклассника, — я так и не расслышал, в какой ты там хочешь? Котаро знал это. Этот блеск в глазах человека, который хочет затащить тебя в свой клуб. Но вот только с Котаро это не проканает. Он уже все решил.       — В волейбольный! — гордо.       — Ты серьезно?! — Тетцуро повысил голос, чем немного оглушил Котаро. — Так и знал, что ты спортсмен, — он тут же вырос перед ним, как черт из табакерки. — Тебе несказанно повезло, потому что перед тобой капитан волейбольной команды. Котаро говорил гордо? Ох, нет. Это в ошметки не годилось тому пафосу, с которым произнес свои слова Тетцуро. Куроо-красавец-спортсмен-капитан-КОМСОМОЛ-Тетцуро.       — Выбьешь мне место вице-капитана? — задорно ударил одноклассника под ребра. Котаро, конечно, шутил. Но в каждой шутке есть доля шутки.       — Извини, мы знакомы всего день, — Тетцуро театрально вздохнул и приложил ладонь ко лбу в традициях всех уважающих себя театралов.       — Ты вроде бы капитан волейбольного клуба, а не театрального, — Котаро искренне улыбнулся. Этот парень, определенно, ему нравился. Своими шутками, дурацкими гримасами и даже вот таким поведением.       — Ох, Бо-сама, я очень разносторонняя личность, — Тетцуро вжился в только ему понятную роль, томно вздыхая и охая от предательства в лице не выдержавшего Котаро. — Хватит ржать, как конь, — маска слетела, и вот перед Котаро вновь шакалино тянущий губы Тетцуро. — А вообще, если будешь пай мальчиком, я может и подумаю насчет «вице-капитана».       — Ох, ты такой добрый! — на этот раз была очередь Котаро театрально всплескивать руками.       — Я, в принципе, очень добрый чел, позитивный.       Коридор наполнился звонким смехом.       Парней буквально выгнали с этажа учителя, которым те своим непоколебимым энтузиазмом мешали заниматься.       — Значит, завтра помогу тебе написать заявление в клуб.       — Да вроде не маленький, сам справлюсь.       Тетцуро посмотрел на Котаро настолько выразительно, что парень буквально прочитал бегущую строку: «поэтому ты и остался на второй год». Но вот только Тетцуро предпочитал молчать.       — Как скажешь, — выдержав паузу, пожал плечами Тетцуро и сбежал вниз по лестнице к выходу.       Котаро лишь на секунду замер на месте, где еще утром сбил Акаши (?), но тут же закачал головой. Возможно, он просто перенервничал. Нет, вероятно, парня он все же какого-то сбил, вот только не заходил он в их класс, не садился за старую парту. Потому никто не обратил на него внимания. Потому что этого не было. Котаро просто перенервничал и напридумывал. Так? Конечно, так. На протяжении всей недели никакой парень по имени Акаши или любого другого схожего так и не появился на уроке.       Он увидел его, и это была словно гроза среди ясного неба. Акаши сидел на лавочке под сакурой и что-то листал в своем учебнике. Учебнике математики за двенадцатый класс. И, казалось, никуда не торопился. Хотя время уже перевалило за черту, когда опоздание уже считается опозданием, а не просто задержкой.       Котаро понимал, что если сейчас остановится, то придется прогулять целый урок, потому что опаздывать намного — моветон.       — Привет, Акаши, — Котаро сделал свой выбор. Как всегда, глупый и необдуманный. Парень вздрогнул, медленно поднял голову и посмотрел на Котаро. Ждал. Чего? Непонятно.       — В каком классе ты учишься? — игнорирование напрягало, а следующая фраза парня заскребла точно по нервам.       — Тебе ничего не сказали. — И это был не вопрос, это было утверждение. Что раздражало еще больше.       — О чем ты, Акаши? — Котаро преградил путь собравшемуся уйти парню. Нет, не так просто. Не привиделось, не оказалось какой-то нарастающей из-за стресса паранойей. От него действительно что-то скрывали.       — Меня не существует.       Котаро не двигался, смотрел в одну точку и тяжело дышал.       «О ком ты говоришь? Какой Акааши?»       «Но там никто не сидит»       «Никто не сидит за той партой, слышишь?»       Парень обошел застывшего Котаро и, поддаваясь какому-то секундному порыву, обернулся:       — И оно произносится как «Акааши». С двумя «а».