Утро не разбудит

      Джон стоял, как и всегда, в углу душного помещения, погруженный во мрак, и лишь только глаза его изредка поблескивали во тьме, отражая свет софитов и печаль. Пить на работе запрещено, но, если пойло перелито в другую бутылку, то никто и не узнает, верно? Так он и стоял, то и дело попивая из термоса неизвестную жидкость, краем глаза наблюдая за происходящим в клубе. Медленная, спокойная музыка не убаюкивала мужчину. Он давно уже не спал, мучимый бессонницей. Джону удавалось вздремнуть несколько раз за день, однако каждый раз из состояния сна его выводили навязчивые мысли о ней, о своей жене. После этого заснуть было и вовсе невозможно, а потому весь остаток дня он пялился в телевизор, безостановочно щелкая пальцем по пульту и переключая каналы. Иногда он задерживался на кулинарных передачах, смотрел их, разинув рот, и без единой мысли в голове, затем что-то щелкало: «Рене». Его жена любила готовить. В то время он выглядел живее, упитаннее, а теперь совсем осунулся. Казалось даже, что глаза его впали, стали глубже и темнее, как у голодного зверя, но не того, что готов вцепиться в глотку и рвать, пока жертва не перестанет трепаться. Скорее Джон походил на смирившегося со скорой смертью животного, уже не обращающего внимания на кружащихся вокруг него мух. Он перебивался доставками, иногда доедал вчерашнюю пиццу прямо из коробки. О мытье посуды Джон и думать забыл. Она могла неделями копиться в раковине, пока он не заметит образовывающейся плесени на тарелках. Итак, вспомнив о жене, Джон тут же выключал телевизор, отбрасывал пульт на спинку кресла и, развалившись в нем, сидел так ещё минут десять, дырявя взглядом дощатый с облезлым лаком пол.       Затем он вдруг решал, что настало время выгулять пса. Подымал его, сонного, ленивого и недовольного, цеплял поводок и выходил на прогулку. Джон мог часами бродить по городу с псом, останавливаясь на детских площадках и игнорируя косые взгляды матерей, чьи дети так и льнули к подозрительному незнакомцу, а точнее к его псу. Джон был не против, у них с Рене не было детей.       К наступлению вечера Джон обычно бывал раздражен ожиданием. Ему нетерпелось выйти в ночную смену, ведь если днем до его квартиры доносились голоса соседей, музыка и шум проезжающих автомобилей, то ночью в его доме царила давящая тишина. А в клубе можно было не переживать об одиночестве, потому что там никогда не бывало пусто. Кто-нибудь обязательно выкинул бы что-то забавное или подрался бы, а Джону пришлось бы разнимать бойцов. Бывало и такое: подвыпившие чересчур настойчиво пытались познакомиться с танцорами клуба, тогда Джон должен был принять решение, выгнать ли ухажера, пересек ли тот черту? Хуже всего было с женщинами. Мужчины обычно старались не ввязываться в драку, не устраивать скандала, предпочитая оставить танцора в покое. Женщины же не такие, многие из них кричали, ругались с Джоном, царапая его грубые руки наманикюренными ногтями. Затем обязательно к скандалистке присоединялись ее подруги или случайные свидетели, и тогда уж несчастному Джону приходилось просить помощи Брайана Кейджа, вышибалы на входе. Тот одной рукой обхватывал за талию зачинщицу драки и уводил из заведения.       Джону казалось, что эта ночь обойдётся без происшествий. Он уже начинал скучать, когда заметил, как за одним из танцоров, в комнату для сотрудников (вообще-то это была раздевалка), следом скользнула чья-то фигура. — Моксли! — окликнули его со стороны барной стойки раздраженным голосом. Это был бармен Рики Старкс, неприятный тип, он явно недолюбливал Джона, а тот старался просто не замечать юношу, — Пригляди за придурком! — Ага, — фыркнул Джон, проходя мимо.       Уже подбираясь к комнате, дверь которой была открыта, Моксли услыхал какую-то возню. Осторожно заглянув в раздевалку, он на секунду замер. Неизвестный мужчина, чьего лица Джон не видел, загнал в угол танцора, не давая выбраться. Мужчина был выше и шире в плечах, он склонил голову к юноше и что-то говорил. Тот глядел в пол, отвернувшись в сторону, и не двигался. Джон секунду обдумывал ситуацию, решая, стоит ли вмешаться. Он заметил, как танцор пихнул мужчину плечом, надеясь проскользнуть мимо, однако ничего не вышло, потому что тот только ближе прижался, грубо обняв за талию. — Дарби, проблемы? — окликнул Моксли, прошагивая в раздевалку.       Неизвестный, вздрогнув, тут же повернулся всем корпусом к Джону, в один миг растеряв всю уверенность. Моксли как бы удивленно поднял брови, кивая на выход. Этого оказалось достаточно, чтобы мужчина поспешно покинул комнату. Следом за ним в дверной проем высунулся и Джон, наблюдая, как пристыженный мужчина скрывается в коридоре. Затем Моксли повернулся, бросил взгляд на Дарби, все еще стоящего в том углу. — Все в порядке? — поинтересовался Джон, делая шаг вперёд. — Да, — буркнул в ответ Дарби.       Моксли задержался на секунду, чтобы разглядеть его: хмурый, диковатый и немногословный, как всегда. С виду невредим. Он стоял, не двигаясь, покусывая изнутри щеку и разглядывая ботинки. Повисло неловкое молчание. — Ладно, — кивнул Джон, и его голос почти эхом отразились от стен, затем он развернулся и нырнул в коридор.       Пока он шел, думал о Дарби. Он уже работал в этом клубе, когда Джон туда устроился, и за все это время они обменялись не более, чем десятью словами. А работал Джон здесь уже три месяца. Не больше десяти слов. Если задуматься, Дарби даже не позвал на помощь, когда незнакомец приставал к нему. Неужели этот парень не проронил бы и слова, случись с ним беда посерьёзнее? Сперва Моксли думал, что дело в нем, но оказалось, что Дарби вообще ни с кем не общается без острой нужды и никогда не задерживается, чтобы уйти домой в компании других работников, как это делают остальные. Кроме Джона, который тоже не горел идеей кучковаться с другими, покуривая после трудового дня, а точнее ночи, за клубом.       Дойдя до бара, он остановился, оперся локтями о стойку и окликнул Старкса: — Налей, в горле пересохло.       Бармен, недовольно подняв бровь, отставил стакан, который так пафосно натирал тряпкой, и выудил бутылку минеральной воды. — Ну и что там произошло? — спросил он. — Ничего, — неохотно ответил Джон.       Рики закатил глаза и отвернулся, расставляя бутылки по полкам, нервными, дерганными движениями протирая их. Моксли притопывал в такт музыке, раскручивая крышку бутылки, и качал головой. — Этот фрик вечно вляпывается в неприятности, — неожиданно произнес Рики с неприязнью в голосе, и Джон замер, так и не поднеся горлышка бутылки к губам. — В каком смысле? Ты с ним общаешься? — удивился он. Рики обернулся, поднял бровь и поджал губы. — Мы учимся в одном университете.       Моксли поставил бутылку на стойку и придвинулся к ней, с любопытством разглядывая Рики. Значит, они оба студенты. Тогда почему же они не отсыпаются перед занятиями, а торчат здесь, в ночном клубе? Так нужны деньги? Рики не выглядел нуждающимся; Джон много раз замечал на нем золотую цепь, украшенную драгоценными камнями, дорогую одежду, да и причёску обновлял юноша достаточно часто. А ещё у него был недешевый автомобиль. Нет, Старкс тут не ради денег, чего нельзя сказать о Дарби. Тот либо совсем не заботился о своём внешнем виде, либо был беден. Одежда, измятая и не свежая, не по погоде тонка, на ногах — изношенные кеды. Должно быть, ему очень холодно возвращаться домой ночами. Моксли почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло, охватив тело неприятным чувством. Отчего-то мужчине захотелось по-отечески подбодрить молчаливого юношу и, может быть, подбросить его до дома.       Джон мотнул головой, усмиряя разбушевавшуюся фантазию, и вдруг заметил краем глаза идущего к ним Дарби. Тот проскользнул к Старксу, что-то сказал ему, не поднимая головы и даже отвернувшись в сторону, так что более высокому Рики самому пришлось пригнуться, чтобы услышать. Затем Дарби сунул что-то, чего Джон, как бы он не напрягал уставших глаз, не разглядел, в руку бармена. Моксли показалось, что пальцы Дарби слишком долго лежали в ладони Старкса. Затем он ушел, почти убежал, обратно, в раздевалку.       Рики положил это «что-то» в карман, бросил беглый взгляд на Моксли и снова принялся протирать и без того чистую полку, но только теперь его движения стали спокойнее. Эта перемена не могла укрыться от измученного скукой Джона, шестеренки быстрее закрутились в его голове. Эти двое общаются, а ведь раньше Джон этого не замечал. Ему даже казалось, что Старкс презирает танцора или просто не выносит его. Моксли прищурился, наконец отхлебнув из бутылки. Он ничего не знал о работниках клуба, никогда с ними не общался, оставаясь в стороне от всех. До сегодняшней ночи. Ну вот он, первый шаг к сближению с рабочим коллективом. Скоро он начнет сплетничать с официантами, сдружится с Брайаном и действительно станет подвозить Дарби до дома. Джон даже усмехнулся от этой мысли. Нет, этого не будет.       Последние до закрытия клуба часы он провел в своём излюбленном углу, украдкой наблюдая за Дарби и за пялящимся на него Старксом, изо всех сил старающегося выглядеть невозмутимым.