Некий гаремный реванш: седьмая печать

Эншу даже подпрыгнула на скейтборде, но и это не помогло избежать огненного шара. Взрывная волна сбила девочку на мостовую, а пламя приняла на себя рванувшая защитить её Митори. Она попыталась воплотиться в стальную форму, но мгновенно начала плавиться от нестерпимого жара. При виде этого окутывающий Коронзон огонь взревел ещё сильнее, и фигура девушки наклонилась, стекая ручьями на асфальт. — Девочка, — далее Коронзон судьба Митори не интересовала. — Ты ещё совсем молода и не обязана умирать. Расскажи то, что знаешь о печати, и можешь далее веселиться. — Веселиться? — Эншу больно ударилась при падении и сейчас пыталась сдержать слёзы. — Ты убила дядю Нокана, стерва! И многих убьёшь! Так что пошла ты в… Волосы обвили её горло и подняли в воздух, так что Эншу лишь захрипела. Митори уже расползлась на асфальте серой поблёскивающей лужицей. — Дети-беспризорники страдают не только от взрослых, — на этот раз в голосе Коронзон словно бы проклёвывались некие эмоции. — Их сверстники не менее, а то и более жестоки. А их поступки часто списываются этими же взрослыми, не желающими усложнять себе жизнь и неспособными остановить разбушевавшуюся мелочь. Но вина взрослых не снимает ответственности с детей, прекрасно понимающих, что они творят. А с ответственностью приходит и наказание. Волосы скрутили Эншу с головы до пят и начали медленно сжиматься, так что девочка истошно завопила. — Ко всем вам придёт наказание, — отблеск эмоций исчез, и волосы Коронзон неудержимо сжимались даже когда крик перешёл в плач, затем вопли о помощи, и после небольшого треска резко оборвался. Золотистые волны окрасились багровым, словно наступающим закатом. Рука Коронзон резко дёрнулась вверх — и схватила ледяной осколок, почти вонзившийся в висок, но мигом растаявший испачкавшей платье лужицей. — Благодарю тебя. Не пришлось тратить время на поиски. Генсей вместо ответа появился позади и попытался что-то прикрепить к спине Коронзон, но отшатнулся от мгновенной волны жара. А волосы бросились хищной акулой и снова обвязали — однако учёный исчез из пут. — Честно говоря, из моих уст это звучит действительно неподобающе, но смерть девочки я вам не прощу, — его спокойный голос донёсся из пустоты; волосы пронзили это место, но ничего не захватили. — Генсей, — зевок Коронзон продемонстрировал лишь пренебрежение. — У тебя бесполезно что-то спрашивать о печати и тратить время? — Времени можешь тратить сколько угодно, демон, — голос сместился вбок. — Даже если ты убьёшь всех нас, то всё равно окажешься запертым в городе навечно. — О, да. Вот только без вас построить новый будет гораздо проблематичнее. А без Академия-сити все ваши надежды на научный прогресс канут в болото. Это при условии, что мир выберется из хаоса — а он не выберется. — Ты недооцениваешь мир, демон. Ты и понятия не имеешь, что можно сотворить со всей научной мощью. — И что можно разрушить. Потому что Академия-сити будет разрушен, если печать не сорвут. Иначе же город останется цел, даже после уничтожения человечества как памятник его единственному успеху. И кто знает, вдруг однажды нечто явившиеся из других слоёв реальности заселит этот мир заново, откроет секреты города и вернёт научный прогресс в его прежнее русло? Генсей замолчал на пару секунд, а затем хрипло захохотал. — Ты думаешь, я не сумею отличить лживые искушения? И что я поверю демону? Я слишком много слушал чужую ложь и врал сам, чтобы так просто попасться на удочку. Твоя помощь науке не нужна, демон. — И ты тоже совершаешь эту ошибку, — пламя рвануло во все стороны от Коронзон, пожирая всё на своём пути, и одновременно у ног что-то сверкнуло ослепительной вспышкой. Копия Гунгнир словно сама пришла в движение и ударила навстречу вспышке, на мгновение сделав картину нестерпимой для человеческого взгляда. Но затем сразу всё, включая пламя, угасло, а копьё рвануло по прямой, выбивая Генсея из невидимости и протыкая того насквозь. Волосы Коронзон абсолютно равнодушно выбросили тело Эншу, а рука схватила вернувшееся копьё, на котором собралась уже запёкшаяся кровь. Собравшееся пламя вновь толкнуло Коронзон вперёд, одним прыжком перенёся на обычный, вроде ничем не примечательный перекрёсток — разве что рядом с ним высилось дорогое здание какого-то университета. — Центр печати должен быть здесь, — копьё указало прямо на точку пересечения дорог. — И потому… Кровь на древке налилась золотым, и золотое же сияние развернулось вокруг Коронзон, поднимая в воздух. С каждым сантиметром высоты само копьё тоже росло, вот оно уже с фонарный столб, а вот и вытянулось в рост ближайшего вращающегося ветряка. — Это не уничтожит печать, Алистер, — однако хватки Коронзон слушалось по-прежнему. — Но откроет к ней доступ и разрушит всё сопротивление. А там уже можешь быть сколь угодно жив. Копьё приподнялось — а затем огромным блестящим жезлом вонзилось в асфальт и мгновенно пробило его, проникая всё глубже и глубже неудержимым буром. После нескольких кругов около пирамиды все наконец разглядели лаз, через который можно будет пролезть внутрь. А пока разглядывали, волкопаук сумел перекусить осу и степенно потопал куда-то в пустыню, сопровождаемый самолётами, так что никто не обещался помешать. — Но всё равно будьте суперосторожны, — Кинухата первой спрыгнула на крохотную площадку перед лазом и сразу заглянула внутрь. — В играх всегда так, начинаешь суперритуал, и тут какие-нибудь зверюшки прибегают суперпозавтракать. — Опасные? — Мугино спрыгнула вслед за Хамазурой. — Да не. Небольшая толпа, большая толпа и суперорущий босс, — Кинухата вжалась в стену, позволяя обоим пройти; на лбу у Хамазуры мгновенно зажёгся мощный фонарь, от света которого насекомые в коирдорах даже куда-то умчались. Гекота-сенсей встал рядом с ним, Мина и Такицубо примостились позади, Кинухата, Куроёри и Мугино замкнули группу. Кайкине после того, как все с него высадились, обволок пол, стены и потолки коридора, ползя вперёд и предупреждая о ловушках. — Ну вот, — Лилит откровенно расстроилась, когда единственной ловушкой оказалась еле заметная в темноте узкая пропасть. — А я так надеялась на шипы, отравленные дротики, разгадывание нужных символов, машущие туда-сюда секиры… — Мне кажется, секиры давно бы заржавели за столько лет, — пробормотал Хамазура, оглядывая каменный коридор с беспокойством. — Подтверждаю, — мрачно добавила Анери. — Эх, если бы не все те беды с антикоррозийным заклинанием… — выдохнула Лилит. — Ну ладно. Нам сейчас главное быстро добраться и выдать мне тело. Честно говоря, аж не терпится ощутить, каково это — быть живой. — Заодно с этим демоном поможешь? — Увы. Я же окажусь в теле младенца, иначе не получу нормального воспитания и развития как полноценная личность. А что младенец сделает демону, я же не буду выпускать лучи из глаз. Так что постарайтесь за меня, чтоб не убили сразу после рождения. — Хамазура, я понимаю контекст, но ты выглядишь супербезумцем, когда говоришь с собой вот так, — Кинухата легонько ткнула его в спину пистолетом, однако Хамазура проигнорировал, а затем нерешительно сказал в пустоту: — Эээ… Кайкине-сан? — Слушаю? — лицо вновь выросло на потолке. — Мы после того, как всё закончим… куда надо лететь? — Инструкций не было, так что не знаю, — лицо двинулось далее по коридору. — Думаю либо в Лондон, помогать Камидзе Томе, либо в Академия-сити, попробовать изучить и укрепить печать Коронзон. Плюс подыскать место для нового города. — Нового? — вопрос прозвучал хором, потому что весь ITEM резко навострил уши. — Старый будет вечно держать в себе демона, так что да, нужно место для нового. И почти наверняка я буду его строить, так что нужно заранее приглядеть. Похоже, Второй не сомневался в победе, и это придало всем уверенности. Даже Гекота-сенсей улыбнулся, осторожно ведя Мину за руку. — Я бы, вот честно, отправилась скорее в Лондон, — пробормотала Мугино. — Я так и не успела задать этой белой бестии пару вопросов, а потом её наверняка хрен поймаешь. Но там сейчас наверняка так стреляют… — Если где-нибудь спрячем Такицубо, то можем все вместе, — рискнул высказаться Хамазура и сразу пожалел, когда Кинухата ткнула куда сильнее. — А обо мне, значит, нет смысла супербеспокоиться? — её голос тоже казался вооружённым. — Или ты, Хамазура, как самец не беспокоишься о девушке, если она не суперраздвигает перед тобой ноги? Я бы могла, но я не хочу разрушать священную женскую суперсолидарность с Такицубо. Хотя если вы продвинете ваши отношения до тройничка, то суперсвистните, мигом добавлю остроты. — Эй! — Куроёри недовольно уставилась на Кинухату. — Совсем уже шарики уехали?! — О, суперизвиняюсь, — та весело замахала руками. — Хамазура, Такицубо, тройничок автоматически превращается в суперквартет, ибо Куроёри тоже присоединится. — ЧТО?! — ниндзя покраснела так, будто её обработали в графическом редакторе. — ДА КАК ТЫ… — Уймитесь, — лениво сказала Мугино, и все мигом замолчали. — Кинухата, я говорила, что у тебя самый хуёвый речевой тик из всех возможных? — Суперстараюсь! — та аж приложила ладонь к виску и отдала честь; Мугино фыркнула и не стала продолжать тему. Благо Кайкине, успевший за это время отдалиться, выкрикнул, что нашёл подходящий зал. Подходящим он оказался из-за громадного камня ровно посередине, напоминающего необтесанный стол. Кайкине что-то зажёг на потолке, столь яркое, что Хамазура вырубил свой фонарь, благо Гекота-сенсей всё равно попросил его снять шлем (Лилит успела попрощаться, а Анери пожелать удачи). Мина же прошла к камню и коснулась его, через несколько секунд сказав: — Мне нужна колода Таро. Доктор невозмутимо достал ту из кармана; Мина, поблагодарив, начала раскладывать карты прямо на каменной поверхности, что-то тихо шепча. ITEM разделились между двумя выходами: из которого вышли и который обнаружился на противоположной стороне. — Слушай, Куроёри… — Хамазура очутился рядом с ниндзей и Такицубо. — Прости Кинухату. У неё язык вечно не привязан, так надо просто привыкнуть. — Да я привыкаю, но… — ниндзя поморщилась и одновременно вновь покраснела. — Я просто… — Просто? — Не, ничего, — Куроёри мотнула головой и отвернулась, уставившись во тьму коридора. Такицубо внимательно посмотрела ей в спину, однако ничего не сказала и лишь прижалась к Хамазуре. Гекота-сенсей тем временем встал у стола и тихо спросил: — Выходит? Мина посмотрела наверх, ничуть не морщась от яркого света, после чего столь же тихо ответила: — Я бы предпочла иное положение звёзд. Если предстоит ориентироваться только на образы воспоминаний настоящей Мины Мазерс, то боюсь, что мы не сможем как следует отобразить эпоху рождения Лилит Кроули. — Честно говоря, Лилит Кроули изначально обречена не быть человеком своей эпохи, как и её отец, — Гекота-сенсей посмотрел на разложенные карты. — И я вижу, что Таро обещают успех. — В таком случае постараемся, — слабо улыбнулась Мина и собрала карты; доктор же взглянул на свисающее сверху лицо Кайкине. — Мистер Тейтоку, я прошу вас начать процесс создания тела только по моей команде. В противном случае возможны затруднения. — Хорошо, — отозвался тот; Гекота-сенсей довольно кивнул и встал коленями прямо на каменный пол. — Тогда начнём, — призвал он. — Ну вот, — Алис-тян начертила ещё один символ на стекле небольшого контейнера, внутри которого лежало слабо дышащее тело Гунхи. — Это должно всех от тебя отпугнуть. А там постарайся излечиться как можно быстрее, твоя сила вот сейчас ой как пригодилась бы. Закончив с этим, она пробежала по самолёту и прыгнула прямо на крыло, внимательно наблюдая за проносящимся внизу Лондоном. Тот за все несколько часов буйства Коронзон преобразился до неузнаваемости: на каждом перекрёстке торчало какое-нибудь оружие, разъезжали отряды рыцарей, в воздухе носились ведьмы — пока что подальше от объятой пламенем груды металла. Всех их не смущал даже дождь со снегом, превращающий улицы в липкий каток. Но внимание Алис-тян приковала тонкая ниточка у далёких ворот. Последних жителей Лондона эвакуировали в дальние бомбоубежища, не столь споро, как вышло в Академия-сити, но тоже бойко. — Похоже, мы не заденем тех, кто не хочет этого, — весело сказала Алис-тян неизвестно кому. — И хорошо, а то иначе бы Тома не лёг между моих ног. И чего он упорствует, глупышка? С Шестой ему спокойно, а со мной, видите ли, тьфу. Ну ничего, увидит моё выступление и впечатлится. Приступаем! Единственным ответом стал взрыв двигателя, окончательно поглотившего самолёт огненным шаром, и в его очертаниях Алис-тян спрыгнула вниз. Несколько снежных смерчей, окрасившиеся в радужные цвета, завертелись около неё и понесли к площади, куда уже подтягивались рыцари. В руках у девушки засиял посох, а с него сорвалась зелёная стрела и улетела вверх. Там она вспыхнула и распростёрлась надписью в пол-неба: «Я трахал того, кто трахал вашу королеву». — Хе-хе, — Алис-тян опустила посох и ещё быстрее устремилась к земле в радужном сиянии. — С такими задетыми патриотическими чувствами они точно все устремятся ко мне и дадут Томе с прочими передышку. Ну, а моё представление только начинается!