Письмо

— Ну… плохой результат, тоже результат, разве нет? — неловко выдал Бермуда, не зная куда себя деть.       На эти слова Скалл разрыдался только сильнее, теснее прижимаясь к боку Джагера. Лицо его уткнулось в чужую широкую грудь, размазывая по одежде косметику и слёзы. Около ног живописно блестели осколки некогда стеклянного шарика, и Бермуда поднял самый крупный кусочек, разглядывая его; острые грани красиво отражали теплый свет настольной лампы, а округлый бок искажал проглядывающую сковзь него комнату до вида картины, написанной в стиле абстракцизма. Красиво. — Я такой слабак! Даже уйти не смог! — надрывался парень, сползая на пол и втягивая с собой Джагера, который просто аккуратно гладил чужую спину, в неком жесте утешения. — Уж лучше бы я умер! — Так, — Бермуда вскинулся и с силой сжал переносицу, чувствуя нарастающую головную боль. — Обойдемся без самоубийственных мыслей. Ничего плохого не произошло. — Произошло! — на мгновение Скалл повернулся в сторону главы Вендикаре, после чего вновь уткнулся в плечо Джагеру. — Я струсил в самый последний момент! В итоге ничего не добился, так ещё и Ваше время потратил! — У меня этого времени ещё столько, что я с радостью поделился бы им со всем миром, и у меня осталось бы ещё столько же, — Бермуда неловко похлопал каскадёра по плечу и на этом его полномочия были «всё». Что нужно было ещё чтобы приободрить человека? Он не знал, а может и не помнил. Прошло много времени с тех пор, как он был вынужден кого-то утешать. Наверное, с того самого момента когда стал Вендиче. Потребовались тысячелетия чтобы вновь обрести эмпатию к живым людям. — Ну-ну.       Скалл замолк, тихо всхлипнув. Тут с его губ неожиданно сорвался смешок и сам он улыбнулся: — Ты действительно плох в этом, да? — утерев глаза кулаком, отчего и так испорченный грим стало уже не спасти, Скалл шмыгнул носом и окончательно затих, отстраняясь от Джагера. — Прости… те.       Бермуда лишь покачал головой и отошёл к столу. Осколок шарика он аккуратно положил в первый ящик стола, а на остальной «мусор» махнул рукой, отчего Джагеру пришлось его убирать. И нет, Бермуда не злоупотреблял своим положением. Ну, если только чуть-чуть. — Скалл-кун, раз уж память стереть тебе не удалось, то… что будем делать? — глава Вендикаре запрыгнул на своё кресло, устраиваясь в нем поудобнее. — Попробуем еще раз? — Я не знаю… просто не знаю. Я ничего не могу, и уже не хочу. Мне страшно… и видимо придётся возвращаться и- — он запнулся, обхватывая руками колени. — Я подвёл себя и вас. — Скалл-кун, — Бермуда беспомощно посмотрел на этот сжавшиеся комок самоненависти и идея пришла к нему сама. В принципе в его тюрьме совсем недавно по случайным и независимым друг от друга неожиданным обстоятельствам умерло более полусотни заключённых, что более чем на четверть освободило место в камерах, так что он мог выделить подчиненного для присмотра за одним единственным человеком. Будем считать, что у Скалла теперь надзиратель, следящий за тем, чтобы он соблюдал Омерту. — Давай сделаем так. Пойдём по плану, исключая потерю памяти. — Это как? — Как и было запланировано, мы поменяем тебе внешность, ты вольешься в гражданский мир, но все это с твоей нынешней личностью, плюс я приставлю к тебе человека. Так будет даже лучше, ведь искать будут тебя одного, им скорее и в голову не придет, что я мог бы с личностью подобрать тебе пару, ну, либо члена семьи. Мы ещё проработаем историю, — взяв со стола проводной телефон, не такой старый на вид как Скалл представлял, и вызвал к себе в кабинет некого Грасса.       Скалл только недоумевающе смотрел на главу Вендикаре большими глазами и не решался что либо сказать. Он и так уже наговорил достаточно, да и все что мог сделать уже сделал. Как его только терпят? То что к плану добавился ещё один человек конечно не очень хорошо, но Скалл был более чем коммуникативным, так что его это не сильно волновало. Главным была свобода. От этого слова дрожали кончики пальцев и покалывало в районе солнечного сплетения. Он был готов на многое ради нее, возможно даже умереть. Но только в моменте. Дайте ему время все обдумать и он точно струсит, потому что жизнь для него все же важнее. Пускай даже не самая лучшая…       Поэтому сейчас Скалл сидел тихонько и молчал, словно ребёнок находящийся рядом со взрослыми решающими какие-то свои, взрослые, проблемы. В детстве он часто оказывался в таких ситуациях, поскольку его мать была неплохим юристом и часто брала его с собой. Кто-то сказал бы что так делать нельзя, но ребёнком Скалл был тихим и по большей части просто сидел в уголке и читал книжки о машинах, самолётах, мотоциклах и поездах. Он редко доставлял проблемы. В ситуации когда ты живешь один с матерью, в то время как твой отец укатил куда-то в закат с любовницей, приходится резко взрослеть, чтобы не доставлять маме проблем. Та и так при разводе выглядела как собственная тень… Скалл покачал головой, отгоняя непрошеные мысли. Все это давно в прошлом, и с матерью он общается только по почте, может… — Бермуда-сан, — имя само сорвалось с губ и Скалл уже было решил пойти на попятную, но чужой взгляд на нем не оставил пути к отступлению. — Ну, нигде это не рассказывается, да и я, когда был каскадерам не распространялся этой информацией, но у меня есть живой родственник. Мама. Когда меня втянули в мафию Шахматноголовый уничтожил большую часть информации о моей личной жизни, оставив лишь самое значимое и запоминающееся в умах людей. Все остальное кануло в лету. Сейчас на форумах вообще люди думают что я сирота. — Точно, — глава Вендикаре кивнул, поскольку помнил женщину из воспоминаний Облака. — Шаман точно позаботился о том, чтобы о твоей гражданской жизни было известно как можно меньше. Она знает?       Скалл помахал головой, при этом выглядя виновато-пристыженным: — Я не видел её все это время. Только пишу ей. Очень редко. Очень… — голос становился все тише, а уже прекратившийся поток слез, грозился вновь хлынуть и покрасневших глаз. — Она не знает. Но точно догадывается.       Бермуда передал Облаку новый платок, который парень тут же принял и начал вытирать лицо, параллельно стараясь смыть остатки безвозвратно испорченного грима. — Думаю мы можем поступить так, — поманив до этого молчаливо стоящего в стороне Грасса, Бермуда продолжил: — Сначала свяжемся с твоей матерью и если она согласится, ты вместе с Грассом отправитесь к ней. Пламя я тебе запечатать не могу, но если ты будешь рядом с одним из Вендиче, то его нельзя будет уловить. К сожалению это единственный выход, если ты хочешь жить обычной жизнью. Конечно тебе не нужно быть рядом с Грассом 24/7, но он обязан следить за тобой. — Скалл смерил Бермуду странным взглядом, и тот тут же исправился. — Ну, я имел ввиду присматривать.       Грасс приветливо помахал Де Морту и получил в ответ робкую улыбку. — Телефон нужен? — глава Вендикаре передал парню свой личный гаджет, с беспомощностью наблюдая за тем, как смартфон по кривой дуге летит на пол, поскольку Скалл нечаянно его уронил. К счастью Облако словил телефон у самого пола, облегченно вздыхая. — У меня плоховато с реакцией в критических ситуациях… ха… — неловко извинившись, парень отошел в сторонку и начал набирать номер. Сначала пальцы словно порхали над дисплеем, но в конце застыли над зеленой кнопкой. Наверное так он мог стоять долго, но резко тряхнув головой, он все же нажал на «вызов».

***

      Пару гудков и сквозь динамики слышен столь родной голос. Скалл затаил дыхание, не имея возможности сказать хоть что-то. — Алло?       На глаза вновь набежали слезы и все что смог из себя выдавить парень, это жалкий всхлип и одно единственное, сказанное с придыханием, «мама». — Уил. — женский голос дрогнул. В одно мгновение можно было уловить звук чего-то с треском разбившегося. — Сынок… — Мама… — Скалл закусил губу. Как давно он не слышал ее голос, не чувствовал запах. Как же он хотел прижаться к ней и просто раствориться в ее объятиях, забыв обо всех проблемах, прямо как в детстве. Он столько хотел ей рассказать. Как ему было тяжело, как он виноват перед ней, в конце концов просто пожаловаться на несправедливость жизни. И выслушать всё, что она скажет ему в ответ. О его безответственности, наивности, глупости и ещё кучи негативных качествах, после чего просто сидеть у нее в объятиях, пока она гладит его по голове. Как в детстве. — Я… я виноват. Я так виноват перед тобой.       Сзади послышался звук закрывающейся двери и Скалл осознал себя одним в кабинете. Позже он поблагодарит Вендиче за то, что они дали ему личное пространство для разговора. Но это все позже.       Женщина на том конце линии молчала, с трепетом прижимая телефон как можно ближе к уху, чтобы уловить каждый вдох. Облако же тоже молчал, слушая столь родное дыхание. Тишина продлилась достаточно долго, но в конце концов у Скалла было дело, которое нужно закончить. — Мам, — он сделал глубокий вдох. — Я сожалею. Очень сожалею. Я ни о чем не сожалел так сильно, как о том что совершил. Могу я приехать? Завтра?       На том конце провода молчали, дыша так тихо-тихо, что было почти и не слышно. С каждой секундой молчания в груди Облака завязывался тугой узел, он и не заметил, как руки начали мелко подрагивать, и на глаза вновь набежали слезы. — Да… — тихо, на грани слышимости. — Да. Приезжай. Пожалуйста, просто приезжай. Я всегда тебе рада…       Скалл не смог ответить, только тихо угукнул и скоро попрощался, даже с каким то страхом, кладя телефон на стол: — Бермуда-сан.       Звать дважды не пришлось. Группа из трех человек спокойно зашла обратно в кабинет, словно никто не слышал всего крайне короткого, но трогательного разговора.       Глава Вендикаре сел обратно на свое кресло и прокашлялся: — Что ж, Грасс, Скалл-кун, я могу лишь пожелать вам удачи. До завтра оставайтесь здесь, и после сразу уходите.       Грасс поклонился и Скалл неловко повторил за ним, следом они удалились и Бермуда наконец выдохнул. Джаггер же достал из-под плаща другой стеклянный шарик и аккуратно влил в него свое Пламя, отчего за хрупкими стенками заклубилась сама тьма. Молча передав его боссу, мужчина тоже вышел из кабинета, а Бермуда убрал шарик в коробочку, точно зная, что на этом все не закончится. Имея теперь более точные представления о нынешнем поколении Аркобалено, он мог с уверенностью заявить — они попытаются вернуть Облако. Один индивид так точно не успокоится, до тех пор, пока хотя бы не поговорит с Де Мортом лично.       Главе Вендикаре было интересно, что именно предпримут Аркобалено и на что пойдут, ради достижения своих целей. Он хмыкнул, чуть насмешливо покачав головой. Со своей стороны он постарается сделать всё, чтобы Скаллу не пришлось вновь терпеть издевательства от тех, кто должен был стать ему семьей.

***

      Скалл сглотнул вязкую слюну и в который раз напряжённо осмотрел весь аэропорт. Что бы не вызывать подозрения, и уже сейчас использовать его старую, настоящую личность, было принято решение лететь как обычные люди, а не использовать Пламя Мрака. Старый-новый паспорт оттягивал внутренний кармашек пальто, и безумно грел душу. В глаза лезла чёрная чёлка, и приходилось постоянно ее сдувать, чтобы она не щекотала лоб. Видеть свой натуральный цвет было странно и непривычно, а понимание того, что фиолетовый цвет ему теперь носить очень не рекомендуется, печалил. Единственное что он сейчас мог себе позволить, это собственные глаза, и то, на публике скрытые за цветными стёклами очков. Любимая цепочка теперь красовалась в два раза обмотанная вокруг запястья, а весь пирсинг снят, следы же от него были залечены. Ещё день назад он выглядел так, как сам хотел, но уже сейчас никаких дополнений, только то, чем его одарила природа. Он ещё долго будет привыкать к тому, что ему теперь не нужно просыпаться заранее, чтобы нанести гримм. Ну, это на самом деле плюс. Можно будет поспать подольше. Но ощущение собственного лица, без всех этих слоев косметики, освежало. Узнать его теперь, если не присматриваться, было не то чтобы сложно, но непросто. Ничего сильно не изменилось, все тот же он, просто чуть другой.       Скалл тряхнул головой и вновь в раздражении зачесал волосы назад. Рядом хмыкнул высокий мужчина, Грасс, который благодаря достаточно закрытой одежде, медицинской маске и тонкому манипулированию Пламенем выглядел как самый обычный человек. Его длинные чёрные волосы были стянуты в хвост, ранее закрытые бинтами глаза, теперь с любопытством глядели вокруг и радовали своим тёплым карим цветом.       Облако неловко топтался в его большой тени, за вчерашний вечер они немного пообщались и в принципе не вызывали друг у друга негативных чувств. Единственным барьером была разница в возрасте и их новые роли. Как общаться с человеком, заставшим рождение Наполеона и проведшим с ним долгое время? Можно ли шутить про тортики? Хмыкнув, Скалл закатил глаза в раздражении. Да все уже давно по сто раз пошутили про тортики. Нужно быть оригинальным. Но пошутить парень не успел, поскольку к ним подъехало такси. Поскольку вчера он не сказал матери когда приедет, пришлось ехать просто так, когда был билет, тогда и прилетели. Кстати, Облако заметил что его невольный товарищ некомфортно чувствовал себя в самолете, явно желая просто использовать Пламя для мгновенного перемещения. Ну, Де Морт был с ним согласен. Это куда удобнее, чем трястись в зонах турбулентности.       Сев на заднее пассажирское место, при этом чувствуя себя ребенком, приехавшим на каникулы с родителем, Скалл назвал адрес дома и откинулся назад. В окне мелькал смутно знакомы с детства пейзаж. Его матери часто по работе приходилось ехать в аэропорт, а его в выходные она брала с собой, но оставляла в детской комнате. Так что воспоминания о дороге хоть и покрылись пылью, но всполохами врывались в память. Волнение копилось где-то под ребрами, соревнуясь по силе с холодом в желудке. Очень неприятные ощущения. Словно пружину закручивают прямо в кожу. Чем-то схоже с моментами, когда он провинился перед Реб-       Скалл яростно тряхнул головой и сложил руки на груди, чуть впиваясь короткими ногтями в предплечья. Брови сошлись на переносице, и челюсти сами собой сжались. Целые сутки держался и прокололся на такой мелочи. Ну что за слабохарактерность? Обещал ведь больше не вспоминать. У него теперь начинается новая жизнь. Хорошая жизнь. Не нормальная как была, а теперь точно с положительным подтекстом.       Так что всё. Стоп. С него хватит. Теперь каждый его новый день — день независимости. Он начинает новый путь, с которого нельзя свернуть. Верный путь.       Поездка заняла не слишком много времени. На самом деле, даже слишком мало на скромный взгляд Де Морта. Водитель мог бы и чуть проехаться по менее популярным в городе улочкам, оттягивая надвигающуюся встречу как можно дольше. Но ничто не вечно. И вот в окне уже виднеется знакомый небольшой многоквартирный дом, с лучшим видом во всем Париже, конечно, на главную достопримечательность всей Франции. Вообще почти с любой точки седьмого округа города можно было увидеть Эйфелеву Башню, но в детстве он об этом не знал, а мама всегда хвалила вид из окна, который, на самом деле был не таким уж и хорошим. Но маленькому мальчику он казался самым великолепным, ведь так считает его мама.       Опустив взгляд с седьмого этажа вниз, Скалл тихо пискнул и постарался вжаться в кресло так, чтобы его не было видно. У двери в подъезд стояла женщина средних лет, в деловом сером костюме, с красивой толстой косой русых волос и фиолетовыми глазами. Она нервным жестом посмотрела на часы, после чего впилась взглядом в подъехавшее такси. Даже не видя её, Скалл понимал, она знает, что он здесь.       Грасс же не был подвержен чувствам, так что спокойно расплатился с таксистом и вышел, кивая женщине. Не медля, он подошел к багажнику, вытащил два чемодана, и, увидев фиолетовый цвет, дама тут же подлетела к машине, открывая заднюю дверь. Две пары аметистов пересеклись. — Привет, мама… — не успел он ещё что-то сказать, как хрупкие на вид, но крепкие руки, буквально выволокли его из салона и притянули к теплой дрожащей груди. Несмотря на надрывно дыхание Скалл мог уловить знакомое сердцебиение. То самое, которое он слушал все свое детство. Облако вновь почувствовал себя просто ребенком, без темной истории за спиной. Обычный мальчик. Иронично, что он никогда по-настоящему не воспринимал себя взрослым. Всю его жизнь находились люди, решающие за него большинство вопросов. Его единственным «взрослым» поступком — было уйти из Аркобалено. И то, идея, весь план и его реализицация — чужая заслуга. От него требовался только ответ, причем формальный. Но сейчас не об этом. — Я скучал.       А в ответ лишь легкий поцелуй в макушку. Прямо как в детстве. Словно не было всех этих лет порознь.