Цугцванг. Два королевства

*** С Антуаном Хауку еще предстояло столкнуться в главной зале, оказалось, что альф постарше собирали отдельно. Это сообщил Ивон, скучая в ожидании своей очереди на представление. — Я рад, что папа уже выбрал мне покровителя, — заметил он. — А я боюсь, что не получу ни одного предложения, — суетливо начал Жуль. — Король вряд ли выберет меня, да и отец сказал, что там уже дело решенное… — Хм, упоминали конкретного альфу? — Это же дела Совета, никто заранее не скажет. Ивон согласно кивнул. — Значит, часы Ансельма в постели короля сочтены. — Ансельм? — переспросил Хаук. — Так зовут альфу, которого король выбрал временно на замену Антуану, — пояснил Ивон. — Его отец граф Виго — главный лесничий короля. Говорят, король Бастиль подошел и позвал его к себе в покои посреди званого вечера у графа, и Ансельм, хотя и был на содержании у одного рыцаря в ту же секунду помчался за ним. Хаук понял, что это именно его — Ансельма — видел в предпокоях королевской спальни. И до сих пор не мог уяснить для себя, почему Бастиль выбирает таких жалких альф? Даже Оливье, который был искренне предан герцогу Юдо, покорялся, но не терял себя. Возможно, Оливье не хватало ласки со стороны любовника, и он искал ее на стороне, но не падал в ноги, умоляя о любви — искал рациональный выход из сложившейся ситуации. Как в случае с ним. Оливье был готов ради Юдо принять третьего в их уже устоявшемся союзе и уступить роль отца наследника. Не всякий альфа такое потерпит, но Оливье не терял лицо, даже идя на явные уступки. Видимо, за это герцог и ценил его, одаривая своим вниманием долгие годы. Внезапно двери залы распахнулись и внутрь вошел не кто иной, как герцог Юдо, заставив поволноваться графа Полье, который не смел его выставить вон. Слишком уж важной тот был птицей и явно кичился этим. Хаук словно притянул его своими мыслями. — Это герцог! — Герцог Юдо! — О, боги, он пришел прямо сюда! — Он точно к тхиенцу! Вскинулись альфы со всех сторон, видимо, омеги никогда не позволяли себе подобного в разгар подготовки. Герцог был в окружении свиты из воинов-омег в парадных доспехах, уже готовых к балу. Все они были молоды и имели представительный вид, искушая альф и так взвинченных в предчувствии скорого выбора. На самом Юдо снова красовался парадный китель с орденами, широкий пояс с ножнами для меча и перевязь члена Совета. Не хватало павлиньих перьев для полной картины. Юдо пер напролом и, повинуясь ему, альфы почтительно расступались, но только не Хаук, интуитивно понимая, что именно он является целью. Волна мурашек прокатилась по спине, когда герцог встал к нему лицом к лицу. Отвращение было таким мощным, что Хаук едва держал его в узде. И дело было явно не в красивом лице, которым Юдо не мог бы похвастать, отторжение шло изнутри. — Хаук, — обратился Юдо и он, спохватившись, поклонился. За ними смотрели едва ли не все присутствующие, считая Хаука будущей собственностью герцога. — Жуль? — Ваша Светлость, — поклонился тот. — Что-то случилось? Отец? — Рад поздравить, вас сговорили, Жуль. — Сговорили? С кем? — ощутимо оживился он. — С сыном маркиза Орно — Валентином, он буквально пару часов назад вернулся в замок и готов вас взять. — Валентин? — удивился Жуль. — Я, кажется, видел его, пару раз… — Будет время еще познакомиться, а теперь извините нас, нужно переговорить с Хауком. Отойдем? — предложил он. — Я не уверен… — Хаук, следуйте за мной, — попросил Юдо, довольно мягко. И это было что-то новенькое. Видимо, герцог уже осознал, что некоторые из его ходов были явно безуспешными. Добыча ускользала, поэтому он взял все в свои руки. Маркиз наблюдал за ними, но не подходил. Выжидал. И когда они оказались в укромном уголке, укрытые спинами воинов, Юдо решился заговорить вновь. — Король назначит вас фаворитом, — деловито сообщил тот. — Он пытался запретить мне взять вас в мужья. — Ожидаемо, — усмехнулся Хаук. Все происходящее уже давно казалось ему редкостным фарсом, в котором ему отводили ничтожную роль бессловесной игрушки. — И вы не против стать королевской подстилкой? — А что я могу сделать? Король Бастиль старший омега в моем роду. Да и если подумать, вы сами были «королевской подстилкой». Не поделитесь опытом? — Боюсь, мой опыт с королем не сводится к подчинению, в отличие от того, что предстоит вам. — Хауку не понравилось услышанное. Выходит, Юдо покрыл короля? Брал его и все равно отдал другим альфам? В единственном здоровом глазу сложно было прочитать, о чем он думает. Маркиз сказал, что когда-то Юдо был привлекателен, недаром Бастиль клюнул на него, но в душе у герцога явно было пусто. Как на выжженных землях, которые тот оставлял за собой. И верить ему, все равно что желать смерти. — Я тоже не буду подчиняться, если вы об этом, — уверенно заявил Хаук. — Король не нуждается в моем семени. Так что я скорее выберу его, а не вас. — И будете глупцом, если думаете, что ему не нужно ваше семя. Возможно, он и не будет его использовать, но и расплескивать на сторону не даст. Мне же не нужны вы целиком, только ребенок. — А как же мой зад? — Это было сказано в сердцах, — Юдо пытался выкрутиться. — Я могу предложить вам намного больше, чем король. Вы же хотели свободу, Хаук, хотели вернуться в Тхиен? Я все устрою и даже дам золота, если вы поможете мне. — Помогу, в чем? Оскорбить короля отказом? Вы же понимаете, что дворцовый этикет на него не распространяется? — Хаук догадывался, что предложение свободы лишь еще один рычаг — вранье. — Ваше нежелание принадлежать ему никого не удивит, — холодно заверил Юдо. — Все знают, что он унизил вас и продолжает это делать. У меня есть уши везде, и я знаю, вы пробовали бежать и вам это не удалось. Люди маркиза пытались скрыть все следы. Думали, что Совет запретит ему избрать вас, но этот дурак Бланшар и так бы все испортил. Ничтожный королевский прихвостень. Откажите королю, Хаук, и выходите за меня. Мы уедем из замка в мои приграничные земли и, как только ребенок родится, я отпущу вас. Скажу, что вы сбежали… Я обещаю вам. Хаук украдкой взглянул на маркиза, стоящего поодаль, но явно контролирующего ситуацию. — Нет. Как только Юдо получит своего наследника омегу, то убьет Хаука, а в удаленном от Хетханны приграничном замке это будет крайне просто. Тхиенец решил сбежать, но не удалось… — Это потому что он хорош собой? — Юдо говорил без тени зависти к чужой внешности, скорее с каким-то ревнивым негодованием. — Думаете, король растает, когда вы заставите его кончить? — Нет, не думаю. Юдо хоть и получил желанный ответ, все равно остался не удовлетворен. — Единственный, кто владел его сердцем — я! Так было и будет. — Владели, но позволили ему принять в постели других? На лице Юдо не дрогнул ни один мускул. — Думаю, вы в курсе, как король Камил сходил с ума по принцу Валентину? Буквально землю целовал, по которой тот ходил, но все равно покорно выполнил свой долг. Знаете, как это называют в Совете? Королевская вязка. Было решено, что новый король примет альф одного за другим, чтобы обеспечить достаточное количество семени для зачатия и исключить притязания на отцовство. Я находился в спальне с ним в тот первый раз, держал за руку, как несмышленого ребенка. Вы же таскаете за обозами доступных шлюх? Пустых омег? Король был почти как они, весь в их жидкостях… Запахе. Следах. И вы сами понимаете, как неприятен альфам чужой аромат на омеге. Но я не отвернулся и следил, чтобы никто не допускал грубости, пусть это и выглядело омерзительно. Я поддерживал его, — похвалился он. — Если бы король расслабился и принял их как должно, не было бы боли. И чем, как вы думаете, он отплатил мне за доброту? Хаук был слишком шокирован, чтобы ответить: образ истерзанного юного Бастиля отчетливо встал перед глазами и не хотел уходить. Они были так похожи с Валентином и оба так же несчастны. — Опалой, — продолжил Юдо, как ни в чем не бывало. — Они изнасиловали его у вас на глазах? — «Мы были в ситуациях и похуже вашей…» — пафосно произнес Бастиль недавно, но Хаук отнесся к его словам как к пустому звуку. — Он не сопротивлялся. — Но не значит, что хотел, — ужаснулся Хаук, наконец понимая почему Юдо ему никогда не нравился. — Его изнасиловали у вас на глазах! — Вы тхиенец, так что не изумляйтесь столь лицемерно. Король исполнял свой долг. Это его главная обязанность. — Уверен, что мой отец не стал бы смотреть, как короля Камила… Как с ним делают нечто подобное, еще и пересказывать в таких красках. — Валентин не любил Камила и на треть от моих чувств, — оскорбился Юдо, но тут же понял, что сказал лишнее. — Если бы вы любили его, то изменили бы правила. Ради него, ради вас обоих… — Да, вы борец за справедливость, Хаук, — ухмыльнулся Юдо. — Посмотрим, что вы скажете, когда увидите его голую суть своими глазами. Король Бастиль — мстительная змея, которая готова укусить даже ребенка. Думаете, я хотел провести десять лет, уничтожая все живое на своем пути?! Хотел спать каждую ночь с ножом под подушкой и лишиться глаза? Это сделал он, вообразив, что я заранее знал о плане моего дяди вскружить голову королю Камилу. Повесил на меня всех собак, уничтожил тех несчастных альф и ослабил Совет… Мне пришлось встать во главе, иначе бы король вышел из-под контроля. И я уверен, если бы Бланшар не согласился его поддержать в этой затее, король использовал бы свой рот не только для убеждения. — Я вам не верю. — Ваше право, но я знаю короля Бастиля годы в отличие от вас. Уж он-то не упустит возможности отыграться. В его арсенале есть штучки похуже вылизывания туфель. Хотя с языком у вас, по слухам, все в порядке. — Собираете сплетни? Не думал, что это ваш уровень. — Я же должен знать, чем интересуется мой альфа. — Я не ваш альфа… — Разве вам никто не говорил, что я всегда получаю то, что хочу? — жутковато усмехнулся Юдо. — Вы закончили? — Хаук кивнул на спины омег-сопровождающих, не хотел дальше говорить. Но Юдо вопринял это как слабость. — Спешите сбежать от меня, Хаук? Неужели я вам настолько не нравлюсь? — Мне плевать на вашу внешность, если вы об этом. Я просто не хочу связываться с вами. — У Юдо явно было какое-то свое понятие о справедливости и мироустройстве, отличное от взглядов Хаука. И эту пропасть преодолеть было практически невозможно. — Вам плевать на вашу жизнь, верно? — угрожающе спросил он. — Это намек? — Король не жалует вас, а с неугодными фаворитами, как известно, случается всякое. Вас могут убить в любой момент, на полигоне средь бела дня или в особо темном коридоре. Думаете, в Тхиене будут сильно рады вашему новому положению? Да они скорее желали бы увидеть вашу голову у себя в виде подарка, как это вышло с принцем Валентином… — Как будто вы больше всех понимаете в тхиенских делах, — огрызнулся Хаук. Из уст Юдо любое упоминание Тхиена звучало как ругательство. — Ваш отец уже не столь молод, как раньше, а ваш брат… Риг, кажется? Наши шпионы докладывают, что у него крайне мало союзников внутри королевства и все взоры обращены на некого Петтера Ойстейна, старшего сына главы клана Олава Ойстейна. Если падет ваш брат, никто не бросится искать вас под кроватью у иосмерийского короля, они посадят на трон более достойного и сильного альфу — настоящего короля. Ваши золотые годы буду истрачены так же бесплодно, как и годы, проведенные в гареме принцом Валентином — раздвигая ноги по первому требованию. — И я должен поверить, что вы печетесь о моих притязаниях на тхиенский трон? — Вы должны поверить в меня, Хаук, потому что именно я многое могу вам дать. А он лишь возьмет… ничего не обещая взамен. — Я был бы полным глупцом, купившись на ваши посулы в последний момент. Раньше вы не спешили подкупать меня, — вышел из себя Хаук. — Помните, вы сказали, что предпочитаете боль убеждению? Пока вы не в силах ударить, но так будет не всегда, верно? У вас есть какой-то план — туз в рукаве, как бы там ни было. Но вы хотите играть не со мной за одним столом, просто на всякий случай пытаетесь укрепить позиции. — Вы не знаете наверняка, Хаук. — Всего знать невозможно, сир. Маркиз тоже не говорит мне всей правды, но я отчего-то верю ему. — Дайте угадаю, купились на искренние истории о вашем родителе? Любимая песенка маркиза Орно, только вот он не добавляет к ней, что именно падение принца вознесло его. Кто знает какими воспоминаниями попервой он утешал короля Камиля и имела ли в них место постель? Хаук не поверил. — Оболгать всегда проще всего. — Я не утверждаю, что он с ним спал. Но они были весьма близки, как и после с королем Бастилем. — К чему вы это говорите?  — Маркиз — плут, он играет с вами, — предостерег Юдо, но Хаук лишь рассмеялся в ответ. — Хотите знать, как я вижу все со стороны? Вы достаточно умны и хладнокровны, чтобы понять, чего я хочу больше всего — свободы. И вы обещаете мне дать ее, но для вас это обещание ничего не стоит, ведь вы дарите его врагу — тхиенцу, забрать у которого слово не равно уронить свою честь. Верно? Слишком много вы проткнули тхиенских сердец, чтобы не испытывать по этому поводу угрызений совести. Вы рассказали мне о королевской вязке и обрисовали короля Бастиля слабым духом и капризным омегой, но сами вы не спешили разделить его участь и пригласить альфу в постель для того, чтобы отдаться. Даже одного, а не целую толпу. Уверен, вы чувствовали уже тогда, что он возненавидит вас, когда соберет себя по частям. Увы, я видел, как ведут себя омеги… после сильных потрясений. Для вас это тоже не прошло бесследно, должен же чего-то бояться всесильный герцог Юдо? Оливье смог бы подарить вам этот опыт, если бы вы позволили себе и ему, но я? Меня вы будете попросту ненавидеть каждую секунду, каждый свой вздох. Именно поэтому я говорю вам: нет.  — Я не боюсь выполнить свой долг, — безапелляционно отрезал он. — И я презираю страх в любой из форм, как вообще можно равнять… — Возможно, я ошибаюсь. Но вы ведь и не скажете мне наверняка? Как есть на самом деле? — По лицу Юдо было сложно что-то прочитать, как будто Хаук говорил со стеной, но ведь было же у него сердце? Эмоции? Переживания? — Я бы не был столь уверен, что вам не придется проверить ваши дерзкие теории на практике! Идите в загон для юных безмозглых альф, там вам самое место. — Казалось, Юдо осознал всю тщетность их препираний, а может, попросту не хотел обсуждать столь личные для себя темы. Но это было даже к лучшему. Хаук сделал шаг, и воины расступились, пропуская его. Омеги не дрогнули лицом, делая вид, что произошедший разговор прошел мимо ушей. Неужели, они были так преданы Юдо? Или боятся его? Братья Оверьон говорили о герцоге почтительно, но без излишней восторженности.  И он поневоле задался вопросом: было ли хоть одно существо на свете, которое любило Юдо, а не просто подчинялось ему?