Он вновь не спал.

      Раннее утро медленно опускалось на город, окрашивая тихий, мирно застывший кабинет, сквозь открытое, не задёрнутое шторами, окно. Прозрачная дымка царила в комнате, призрачно исчезая при малейшей попытке к ней прикоснуться. Приятная тишина окутывала всё существо мужчины сидящего в кресле и медленно курящего сигару. Рядом на столе стоял опустошённый бокал и наполовину пустая бутылка какого-то дорогого алкоголя. Человек, не сомкнувший сегодня ни на секунду глаз, задумчиво смотрел в окно, размышляя над чем-то и хмуря изредка свои брови создавая ещё больше складок на уставшем лице. Тёмные мешки залегли под глазами, создавая картину редко спавшего человека или не спавшего вовсе. Неряшливые волосы, слегка маслянистые, небрежно спускались с плеч. Сжатые в бледную полоску губы выражали некое напряжение, впрочем, только этим и выдавая настоящее состояние хозяина. Мутные зрачки, не видящие этой ночью сна, тускло отблескивали чёрным жемчугом, внимательно всматриваясь в открытое окно. Александр постукивал сухими пальцами по щетинистому подбородку. Думалось ему о своей жизни и, как не странно, о Джоне. В голове лениво мелькали разные мысли, заменяясь одна на другую. Он часто задумывался о каких-то вещах, часто был в раздумьях, хотя выражаясь точнее, в раздумьях он был постоянно. Последствием же была крайняя рассеянность. Вечная бессонница преследовала Гамильтона каждую ночь, не давая даже шанса на здоровый сон. Но Александр находил в этом один сплошной плюс. Мужчина по правде не знал, что же такого в Джоне и почему именно его Джефферсон попросил купить. Ему просто вручили деньги со словами «Ты должен». Александр и не смел возникать, да и какая ему разница была? Была, по правде говоря. Потому что сейчас он думает, что без Джона всё вокруг будет уже совсем не то. Этот наглый юноша не способный сдерживать язык за зубами, когда нужно, как-то слишком понравился финансисту. Его образ часто преследует мужчину одинокими ночами, когда желание берёт над Александром вверх. От своих мыслей мужчина усмехается, затягиваясь едким опиумом, отравляя свои лёгкие. Он болен психически и морально, почему бы не заболеть и физически. Многое ли ему стоит потерять? Гамильтону думается, что нет. Мыслями он вновь возвращается к Лоуренсу. К его веснушкам, худущим плечам и ногам, выглядящим, как тонкие осиновые ветки. Желание прикоснуться, провести ладонью, сжать, было так сильно, что Александр удивлялся своей выдержке и стойкости. Мужчина думает, что Джон бы отлично смотрелся в его спальне, в его шёлковых простынях. Александр не умеет любить, в общем, он и не пытается даже притворяться. Его интерес, не скорее, а точно, больше плотский, нежели платонический и за это Гамильтону ничуть не стыдно. Кажется, что он давно потерял, что-то похожее на стыд. Его совесть раньше хоть как-то подававшая признаки жизни, скорее всего не выдержала и исчезла, забирая с собой последнее хорошее в этом человеке. Однако, Александру даже нравится этот факт. Он честно не пытался разобраться, что чувствует к этому мальчишке. Ему это и не нужно было. К чему лишние раздумья ничего не приносящие? Вот и мужчине думается, что ни к чему. Гамильтон хотел бы вернуться назад, возможно изменить свою жизнь или что-то исправить, но увы, такого шанса не предстоит, да и если подумать: у Александра всё великолепно, по крайней мере, его больной рассудок именно так снимает ситуацию его жизни. Когда сигара была выкурена он достал вторую, наблюдая за медленно встающим солнцем и просыпающейся природой, хотя по правде говоря, природа проснулась уже как пару часов назад, но мужчина не может быть уверен даже в этом. Он медленно затягивается, определённо наслаждаясь данной минутой. Мужчина выдохнул дым, параллельно бубня что-то. В голове мелькает прошлое, настоящее. О будущем Гамильтон не думает. Есть ли в том нужда? На самом деле нет, ведь кто знает, что будет завтра или через день. «Пожалуй, стоит приобрести какую-нибудь книгу» - проносится в голове у финансиста и он коротко кивает сам себе же. Скоро проснётся вся прислуга, скоро засветит солнце и, разве, что в голове у Александра навсегда останутся тучи.