Лучшие каникулы

Буквы на экране телефона медленно расплывались из-за усталости и слёз, которые совершенно не планировали прекращать свой соленый поток. Такси набирало скорость, из динамиков звучала турецкая музыка, мысли в голове Алины замерли и боялись подавать признаки жизни, тем самым пытаясь не провоцировать новый приступ стенаний юной особы. Что бы остановить предательски подкрадывающиеся к ресницам слезы, Аля запрокинула голову, быстро моргая. Проплывающий снаружи Стамбул всем своим видом извинялся перед девушкой за её переживания. Прозрачные струйки воды заскользили по стеклу машины. Дождь заплакал вместе с Алиной, дождь плакал вместо неё. Аля смотрела сквозь стекло и пелену дождя в пустоту. Эта пустота поглощала её сердце и душу, эта пустота надвигалась на неё пытающимся затормозить микроавтобусом, эта пустота обрушилась на неё пронзающими кожу осколками от разбившегося стекла. Тело Али по инерции сместилось к двери, от удара её швырнуло в сторону и снова ударило об корпус машины. Боль… Боль пронзила тело девушки. Такая невыносимая, острая, но такая приятная. Боль, которая смогла заглушить её душевные страдания хотя бы на несколько минут. Шум… Шум в ушах сменился шумом голосов людей, который протягивали к ней руки. Она не могла отстегнуть ремень безопасности, ресницы склеились из-за крови, которая приятным теплом скользила по коже. Кто-то нажал на карабин ремня, и Аля смогла сделать вдох. Вода… Дождь барабанил по лицу Алины, остужая кожу там, где десятки мелких стеклянных осколков прожигали кожу своими острыми гранями. Голова кружилась и нестерпимо болела. Темнота… Свет… Тяжёлые веки с трудом поднимались. Знакомое лицо обеспокоенно склонялось над девушкой. Она умерла? Если для того, что бы увидеть его снова ей нужно умереть – она готова. – Барыш… – Тише, тебе не нужно разговаривать, не шевелись, пусть тебя сначала осмотрит врач. – Говори. Пожалуйста, говори… Я готова слушать тебя вечность. Только тебя, только твой голос – Аля из последних сил старалась не провалиться в темноту, держась за голос Барыша. Чьи-то руки прикасались к её телу, одевали корсет на шею, переносили её на носилки. Но она чувствовала тепло только его рук. Эти руки – её наркотик. Гул, шум, звон… Голова не справлялась… Тошнота упорно подкатывала к горлу… Много света, много вопросов, суета, её куда-то везут, снова светят фонариком в глаза, снова задают вопросы. Она кажется совсем забыла турецкий язык. Больно… Очень больно. – Как тебя зовут, дочка? – доброе лицо доктора внушало доверие. Он был первым, кого она поняла. – Алина. Алина Кравченко – если говорить тихо, то боль не пронзает всё лицо. – Хорошо, девочка. Сейчас мы тебя переложим на стол МРТ и посмотрим, что там у тебя внутри – доктор улыбнулся, и тело Али подхватило несколько рук и переместило на медицинский аппарат. Тут же в вену начала вводила лекарство сосредоточенная медсестра. – Это контрастное вещество, так мы качественнее проведем обследование, а сейчас ты должна полежать спокойно, мы рядом, мы тебя слышим и видим – доктор склонился над Алиной и снова исчез из её поля зрения. Стол поднимался и двигался, из-за чего Алину ещё больше подташнивало. Она считала про себя секунды в ожидании, когда это всё закончится. Снова каталка, снова её куда-то везут. – Сейчас мы введём обезболивающее и тебе станет легче – всё тоже доброе лицо доктора ласково смотрело на Алину – потерпи, сейчас я наложу самый красивый шов, чтобы на твоей замечательной брови не осталось шрама, и ты и дальше могла кружить головы мальчишкам. – А что у нас здесь? – мужчина внимательно осматривал щеку и улыбался, как будто там нет кровавого месива – а здесь у нас всё прекрасно, Асуман, подайте-ка мне самый волшебный пластырь из тех, что у нас имеются. От бесконечных комментариев доктора Алина окончательно успокоилась и перестала следить за манипуляциями над своим лицом. – А сейчас тебе лучше поспать, Асуман введет тебе успокоительное, ты отдохнешь, и к утру всё пройдет – лицо доктора стало растворяться в темноте, которая окончательно расслабила тело девушки и сознание Алины отключилось. …Разноцветные огоньки мелькают и разбегаются по танцполу. Взгляд… Она чувствует его взгляд кожей. Так приятно и страшно одновременно. Сильные руки хватают её в охапку… – Осторожнее… …Теплые губы терзают её губы, пульс разрывает аорту. Сладко, томительно, обжигающе… …Пальцы скользнули под тонкое кружево трусиков, вдох-выдох, сердце бьётся о ребра. Сильное тело нависает над ней. Он заполняет её полностью. С каждым новым толчком её тело приближается к обрыву, кровь становиться густой и горячей, губы пересохли… Стон… Она выгибается ему навстречу. Ещё… Ещё сильнее, больше, чаще… Взрыв… Аля открыла глаза и попыталась успокоить сбившееся дыхание. Она облизала пересохшие губы и ей показалась, что она чувствует вкус Барыша на них. Это всего лишь сон. Но её тело предательски заныло от тоски и желания. Сознание медленно возвращалось к действительности. – Он был там. Я помню. Он был на месте аварии. Неужели мне это тоже приснилось? – Алина с трудом различала что правда, а что плод её фантазии. От напряжения голова нестерпимо заболела, пульс участился, мониторы запищали. – Всё хорошо, Вам нельзя волноваться, сейчас я добавлю обезболивающее – приятный голос разговаривал с запаниковавшей Алиной. Медсестра участливо посмотрела в глаза девушке и улыбнулась – Всё позади. Раны, конечно, будут болеть некоторое время, но поверьте, Вам очень повезло. Я приглашу доктора, он Вас осмотрит и выпишет. За Вами уже приехал молодой человек. Алина не решилась спросить, кто за ней приехал, но от надежды, что это Барыш, её руки задрожали. В голове всплыл их последний разговор у него в спальне, и обида сдавила горло. Смотреть в презирающие её глаза она не была готова. Не сейчас. – Как тут моя прекрасная златовласка?– оптимизму доктора Караоза можно было только позавидовать. Смешно шевеля своими, уже почти седыми, пышными усами он внимательно посмотрел на Алину и улыбнулся, от чего его усы задорно приподнялись вверх. – Где болит? Что беспокоит? Проблемы в семье, на работе? Хотите поговорить об этом? – продолжал шутить врач, изображая психолога и поправляя пальцем на переносице воображаемые очки. – Голова болит, и бровь. Рука тоже немного. – Ооо, да Вы, госпожа Алина, совсем разваливаетесь на запчасти. С этим нужно срочно что-то делать. Зарина, давайте-ка поставим нашей дряхлой старушке укольчик обезболивающего и займемся её лицом. – Такссс… А теперь, пожалуй, займемся мейкапом. Ну, тут у нас красота нереальная. Шовчик бомбический! – Заговорщицки подмигнув Алине, объявил доктор. Девушка улыбнулась и боль пронзила каждую ранку на щеке. – Ну, ну, ну. Не всё сразу. Я, конечно, великий комик, но давайте, мадам, сдержим пока свои эмоции. Понимаю, что устоять передо мной нереально, но Вы должны держать себя в руках – пафосно декламируя каждое слово, продолжал доктор. Обезболивающее подействовало, и Аля расслабилась, доверившись опытным рукам врача и его помощницы. – Ну, что же. Мой вердикт: пациент скорее жив, чем мёртв! Если будешь соблюдать все мои рекомендации, то совсем скоро можно будет бегать на свидания. Список лекарств я приготовлю, и Зарина всё тебе принесет, а теперь вынужден раскланяться. Пусть пройдет, дочка – Дениз Караоз по-отечески улыбнулся, легонько сжал ладонь девушки и поспешил помогать другим пациентам. Зарина пришла через час с большим пакетом в руках: – Это передал Ваш друг. Я отдала ему список лекарств с перечнем необходимых процедур и рекомендаций. Давайте я помогу Вам переодеться. – Спасибо, Зарина. Я, пожалуй, справлюсь сама. Медицинская сестра не стала спорить, а быстро ретировалась, оставив Алину наедине с пакетом и страхом предстоящей встречи. Девушка заглянула внутрь. В коробке на дне она нашла белые кроссовки её размера, в разных фирменных упаковках были худи и штаны-джоггеры приятного серого цвета, футболка, носочки и маленькие хлопковые белые трусики. Сам факт, что Барыш покупал всё это для неё, заставил девушку паниковать ещё больше. Белье и штаны она с трудом, но водрузила на своё ноющее тело. С футболкой и худи было сложнее: при малейшей попытке поднять правую руку чуть выше, плечо начинало пульсировать, несмотря на дозу обезболивающего, причиняя Алине невероятную боль. Всунув ноги в кроссовки, девушка отдышалась и присела на край кровати. Сердце ухало в грудной клетке. Ладони вспотели. Ноги стали ватными. Гипнотизировать дверь было бесполезно, никто не входил и Аля решилась. Она приоткрыла дверь палаты и не увидела на коридоре ровным счетом никого. Возле стены стояло одиноко припаркованное кресло-каталка. – Алина? – незнакомы голос прозвучал за спиной девушки так неожиданно, что она вздрогнула – извини, я тебя напугал – вынырнул из ниоткуда Ондер. – Я Вас знаю, Вы друг господина Ардуча. – Девочка, эти реверансы ни к чему. Господин. Я, скажем так, немного в курсе кто ты. Той ночью мы отдыхали с Баром вместе. И какое продолжение было я тоже знаю, так что, думаю, обойдёмся без господ. Лицо Алины залило краской. Мысль о том, что Бар посвятил в интимные подробности их знакомства своего друга, её разозлило и расстроило. Хвалиться своими сексуальными похождениями, видимо, в крови у мужчин. – Присаживайся – Ондер указал на кресло-каталку – я отвезу тебя домой к Барышу. – Не нужно к нему домой. Отвезите меня в любой отель, пожалуйста. – Давай так. Я отвезу тебя к Барышу, а вы потом разбирайтесь сами, где, как и с кем ты будешь – мужчина взялся за ручки кресла и развернул его к Алине. Аля обреченно села сморщившись от боли и сложила ладошки на коленях. В абсолютной тишине они выехали из здания больницы, эта же гнетущая тишина висела в машине всю дорогу до дома Барыша. Ондер открыл дверь дома и жестом пригласил Алину войти. Нехотя девушка переступила порог и вошла в гостиную. – Барыш подготовил тебе комнату рядом со своей, чтобы слышать, если тебе что-то понадобиться. Пойдём я тебе помогу подняться наверх – Ондер придерживая Алю за локоть, медленно стал подниматься по лестнице вместе с ней. От нагрузки голова закружилась, и Алю повело в сторону, мужчина, не смотря на свое настороженно-негативное отношение к девушке, бережно придержал её за спину. Лестница никак не кончалась, и преодолев последнюю ступеньку, Алька устало выдохнула. Десять шагов до комнаты дались ей легче, чем подъём на второй этаж, но силы уже были на исходе. – Располагайся – Ондер открыл дверь комнаты и показал на широкую кровать, а я принесу тебе поесть. – Спасибо, но я не хочу – Алина присела на кровать и подняла свои глаза на мужчину – мне правда ничего не нужно. – Ничего не нужно? Ты уверена? – грубо спросил Ондер – вам всем ничего и никогда не нужно, но каждая из вас так и норовит пробраться поглубже и заграбастать побольше. – Я не знаю, с кем вы водили знакомства до сих пор, но не нужно меня причислять к тем, кто вас обидел своим назойливым вниманием. Я не лезла ни к Вам, ни к Вашему другу. Он сам подошел ко мне. – О, да! И, конечно, ты тут же решила воспользоваться ситуацией. Раз уж ты оказалась в его постели, то почему бы не напеть ему о своей великой любви – мужчина завёлся и не заметил, как Алина вздрогнула, словно от пощечины услышав его слова. – Вы правы, я дрянь. У меня нет сил с Вами спорить. Я не понимаю, что я здесь делаю, но прошу, перестаньте меня препарировать, пожалуйста – последние слова Аля говорила уже шепотом, в глазах потемнело и круги, плывущие перед глазами, не давали сосредоточиться. Ондер понял, что перегнул палку, и шумно выдохнув, буквально вылетел из комнаты. Девушка стянула кроссовки и забралась под одеяло. Гул в голове не заканчивался. Ей так хотелось исчезнуть, убежать, раствориться, лишь бы не быть здесь, лишь бы не слышать всех этих слов, лишь бы не видеть осуждение в глазах людей. Девушка провалилась в сон. Она не слышала, как пришел Барыш, как они с Ондером о чём-то спорили, как он заглянул в комнату и поправил одеяло, угол которого сполз на пол. Во сне она не чувствовала боли. Она вообще ничего не чувствовала. Черная вязкая тина глубокого сна забралась в тело девушки и отключила чувства.