***
На это у него ушло два часа — двухдневное путешествие за два часа! Это была сила шести внутренних врат! Тяжело дыша, Дай упал на шершавый камень на склоне горы. Вход в пещеру был почти полностью засыпан снегом. Из последних сил, растраченных вратами, Дай раскопал себе путь. Он так устал, и во рту у него пересохло от внезапной тревоги. Что, если он нашел Хатаке Сакумо уже мертвым? Нельзя терять времени! Он отчитал себя. Он должен верить в свой успех, ведь негативное мышление никогда никому не помогало! Как только он подумал об этом, Яша спрыгнул с плеча и неустойчиво приземлился на землю. Там, где тепло тела Дая растопило снег, быстро оседали свежие белые хлопья. Вскоре пятно снова станет таким же белым, как и остальной ландшафт. «Вожак!» — Яша рявкнул, вбежав вглубь в пещеры, и когда Дай нырнул за волком, ему показалось, что он услышал сдавленный стон в ответ. Его надежда вспыхнула еще больше, когда он заметил мягкое красное сияние угасающего огня и тлеющих углей костра примерно в центре большой пещеры. Свернувшаяся рядом темная фигура на первый взгляд могла показаться грудой старых тряпок, но когда Яша ткнул ее мордой, она пошевелилась и издала слабый звук. Дай бросился следом, спотыкаясь, но игнорировал на боль в ногах. В его животе ощутимо взыграла радость. Он все еще мог спасти Сакумо! — Сакумо-сан! Сакумо завернулся в обычный жилет шиноби, а не в специальную его зимнюю версию, подбитую мехом, которую дали Даю. Он был почти сухим, что означало, что он либо добрался до пещеры до того, как начался сильный снегопад, либо сумел развести достаточно большой костер, чтобы полностью обсохнуть. В любом случае это, вероятно, было тем, что сохранило ему жизнь. Дай снова разжег костер, превратив его в хорошее сильное пламя, затем порылся в своем рюкзаке в поисках еды и питья. У него был термос с горячим супом, который должен был поддерживать его в течение долгого пути, но, естественно, Даю он был не нужен. От чашки поднимался пар, когда он в нее наливал суп, и он очень осторожно помог Сакумо сесть, поддерживая его одной рукой за спину. Лицо Сакумо было мертвенно-бледным, кожа пугающе холодной на ощупь. Дай прижал чашку с супом к его посиневшим губам и попытался уговорить его выпить. — Сделай что-нибудь, глупый человек! — прорычал Яша, прижимаясь всем телом к хозяину, чтобы согреть его. Как только несколько капель соскользнули с его губ, Сакумо издал еще один тихий стон. Его веки дрогнули. — Сакумо-Сан? — Дай осторожно переместил вес мужчины на себя, надеясь получить ответную реакцию. На этот раз ничего не произошло. Этого было мало. Дей посмотрел на свой рюкзак. У него было два спальных мешка и толстые шерстяные одеяла, но прежде всего… плащ Сакумо-сана и одежда, в которую он был одет, были холодными; Они не очень-то защищали его от непогоды, и хотя здесь они были, по крайней мере, в безопасности от ледяного ветра и снега, пещера была слишком большой, чтобы согреться. Но Даю было тепло. Температура его тела все еще была выше нормы как следствие использования врат, которые выделяли огромное количество тепла. Ну, тогда был один очевидный способ разогреть Сакумо-сана. Решившись, Дай осторожно прислонил Сакумо к Яше и поспешил к рюкзаку. Пока волк наблюдал за ним с нескрываемым подозрением, Дай расстегнул оба спальных мешка и положил их друг на друга, так что один стал матрасом, а другой одеялом, а затем положил два других одеяла поверх этой импровизированной кровати. Затем он взял Сакумо на руки и осторожно уложил под одеяло. Когда Яша подошел, следуя за хозяином, Дай просто приподнял край одеяла. «Ты тоже садись! Помоги ему согреться» При обычных обстоятельствах волк, вероятно, разорвал бы горло Даю только за то, что тот осмелился отдать ему приказ, но, поскольку на кону стояла жизнь его хозяина, он сделал то, что ему было сказано, даже не зарычав. Дай разложил еду и припасы возле их «кровати», а потом тоже скользнул под одеяло и начал раздеваться. Сначала ботинки и плащ, затем перчатки, ремень, гетры и после некоторых незамысловатых манипуляций костюм из спандекса, они были сняты и отодвинуты в сторону. Только трусы заставляли его колебаться. Ткань была тонкой, может… Но о чем он так беспокоился? Они оба были взрослыми мужчинами! Отцами! Не было нужды в излишней скромности! Стоял вопрос жизни и смерти! Так что он снял их тоже. Теперь ему оставалось только раздеть Сакумо. Странная, но не слишком сложная задача, как оказалось. Сакумо-сан был одет только в обычную осеннюю униформу — что неудивительно, ведь сейчас еще начало ноября, — в джоунинскую синюю куртку и тонкий жилет. Даю пришлось встать на колени и немного приподнять его, чтобы снять толстовку и брюки. Когда он почти закончил, то снова заволновался. Сакумо был одет в хлопковые боксеры, белые с голубыми полосками. Было неловко класть руки на его пояс и стянуть их вниз, пока тот был так беспомощен, но Дай снова отбросил свои сомнения. Сакумо нуждался в тепле его тела. Яша, со своей стороны, вроде бы не возражал. Поначалу волк заметно напрягся, когда Дай начал дергать Сакумо, чтобы снять с него одежду, но как только зверь понял, что он пытается сделать, он расслабился и возобновил свое молчаливое бдение. Закончив, Дай сложил боксеры и отложил их в сторону вместе с остальной одеждой Сакумо. Сейчас… Он подхватил неподвижного мужчину на руки и притянул к себе, слегка поморщившись, когда почувствовал, что некоторые части его тела соприкасаются с телом Сакумо. Это было неловко. Но это должно сработать! Яша наблюдал за ним. Он высунул голову из-под одеяла и задумчиво посмотрел на Дая. «Я не знал, что люди могут отращивать мех; Ты оказался полезным для нас сейчас, — сказал он с новым тоном, в котором чувствовалась легкая признательность». Дай покраснел. Мех?! Волк, случайно, не говорил о его великолепных мужественных волосах? Этого не может быть! Но тут в памяти всплыло кое-что еще, и Дай покраснел еще сильнее. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь раньше называл его полезным. — Спасибо за Вашу поддержку! — Слова вырвались сами собой. Дай моргнул, сбитый с толку собственной реакцией. Сакумо вздохнул и пошевелился, уткнувшись носом в плечо Дая. — Сакумо-сан? «М-ммх.?» — Вожак! — Яша ткнулся своим, без сомнения, мокрым и холодным носом в шею бедняги, и Сакумо приглушенно взвизгнул, его закрытые веки дрогнули, а затем, наконец, он открыл глаза. — …А… — он моргнул, все еще пытаясь сфокусировать взгляд. Дай немного подвинулся, но осторожно потер плечо, чтобы успокоить его и стимулировать кровоток. Вообще, массаж помогал в таких ситуациях. По крайней мере, так его учили в академии. Наступило мгновение полной тишины, когда волк повернулся и начал лизать спину своего хозяина, а Дай с тревогой ждал реакции Сакумо. Она оказалась очень сдержанной. Сакумо слегка вздрогнул, его взгляд сфокусировался на лице Дая. Сначала в его глазах промелькнуло удивление, потом недоверие, и наконец он просто нахмурился, как будто ему дали разгадать загадку. «Ты… отец Гай-Куна, не так ли?» Это был последний вопрос, который Дай ожидал услышать от обнаженного мужчины, лежащего у него на руках. Тем не менее он нетерпеливо кивнул: «Да! И я здесь, чтобы спасти тебя!» Сакумо еще сильнее нахмурился. Его речь все еще была невнятной. Дай протиснул ладонь между их телами, и холод просочился под одеяло. «Я надеялся на отряд… Медиков… Хотя я почти потерял надежду, когда буря все не утихала. Я не знаю, как долго я ждал, но… когда прекратился снегопад?» Странный, хриплый звук разнесся по пещере. Дай не сразу понял, что это был голос волка. «До сих метет, — сказал Яша после того, как Дай понял, что он, вероятно, смеялся. — Посмотри наружу, вождь, и так уже несколько дней.» Сакумо послушно поднял голову. Вход в пещеру представлял собой бездну белого, чистого небытия. Словно по команде завыл ветер. Явно потрясенный, он снова лег. «Тогда… как вы сюда попали? Вы были поблизости?» Хотя вопрос был явно адресован Даю, Яша фыркнул в ответ: «Нет, я вернулся в Коноху, как Вы и просили. Кроме него никто не захотел помочь, но он пошел со мной, когда услышал, что твоя жизнь в опасности.» Глаза Сакумо расширились и он уставился на Дая. И хотя он знал, что он красивый мужчина с привлекательными и интересными чертами лица, Дай покраснел под таким пристальным взглядом. «Ты… прошел весь этот путь от Конохи? Как же так?» — А… — Дай почесал бороду. Как бы вы поступили, если бы у вас был ответ, который вы не могли дать? Еще слишком рано разглашать его тайну, ведь он даже Гаю еще не сказал! — …Он сильнее, чем кажется. — Дай вздрогнул, потрясенный словами волка. Неужели он ошибся, доверившись животному? Он глянул на него, надеясь, что Яша поймет его невысказанную мольбу. Однако волк смотрел на него со странным выражением лица. Его желтые глаза оценивающе смотрели на Дая, нос подергивался, словно он принюхивается. — Кроме того, — продолжил он, подталкивая Сакумо мордой, как бы указывая ему на Дая, — Как видите, у него блестящая и ухоженная шерсть. — он облизнул губы, на секунду обнажив длинный розовый язык и острые как бритва клыки. — Стая одобрила бы его. Вы должны спариться с ним. Лицо Дая вспыхнуло жаром, словно под кожей у него взорвался фейерверк. Он видел, как его крошечное отражение изменило цвет в отражении в глазах Сакумо. Хатаке резко повернул голову, но откуда у него взялись силы на это, Дай не мог сказать. Он видел только уши Сакумо, выглядывающие из-под прядей серебристых волос. Они были розовыми, как вишни в полном цвету. — Яша! Ничуть не смутившись, волк продолжал тоном терпеливого учителя: — Найти хорошую, сильную пару нелегко. Вы должны этим воспользоваться. Вы сказали, что вам больше не нужны детеныши, так что то, что он самец, не должно стать проблемой. Но если ты действительно захочешь скреститься с ним, мой вид знает древнее дзюцу… Древнее дзюцу? Дай невольно задался вопросом, что волк имеет в виду. — Яша! Замолчи! Пожалуйста! Ты должен идти! Ты… Ты, должно быть, устал, если ты уйдешь, то скорее поправишься, а то, что я держу тебя здесь, истощает мою чакру, так что… — в этот момент Сакумо был в бешенстве, его слова срывались с языка. Он сдался, выдохнул что-то похожее на чей-то предсмертный вздох. С досадой поджав уши, Яша проворчал: — Подумайте над моими словами. Затем, с порывом вытесненного воздуха и клубом дыма, он исчез, как будто его никогда здесь и не было. — Я… мне очень жаль. Я не могу поверить, что он сказал это. — Сакумо перевел дыхание и не сразу поднял на Дая взгляд. По крайней мере, теперь его лицо приобрело какой-то цвет, хотя кто мог сказать, что ярко-красным оно выглядело здоровее, чем как снег белое. — Пожалуйста, не обращай на него внимания. У меня было достаточно чакры, чтобы вызвать одного из моих волков, а Яша самый сильный и свирепый в моей стае. Но он также… старомоден. Он не понимает… Он видит мир с другой точки зрения. Он волк и животное призыва…» Похоже, это отняло у него слишком много сил. Совершенно опустошенный Сакумо лежал на спине, тяжело дыша. Дай лежал на боку и наблюдал за ним. Это было совсем не то, чего он ожидал от знаменитого Белого Клыка. В каком-то смысле его смущенный лепет был милым. Должно быть, что-то в выражении его лица подсказало Сакумо, что Дай нуждается в дальнейших объяснениях, потому что, отдышавшись, он продолжил: — Видишь ли, в их мире спариваться разрешается только вожаку стаи. Это большая честь для них, поэтому они не понимают, почему я не… э-э… Я думаю, что мне лучше просто прекратить говорить об этом… — его речь оборвалась, и Сакумо опустил голову. Он все еще был восхитительно краснолицым, и, видя смущение собеседника, Дай расслабился. — Мне очень жаль. Я сделал всю эту ситуацию еще более неловкой. Что, учитывая обстоятельства, кое о чем говорит, — пробормотал Сакумо. — Не бойтесь, Сакумо-сан! Я не обижаюсь! На самом деле, я воспринимаю это как большой комплимент! Я уверен, что ваш доверенный компаньон говорит так только о самых благородных ваших друзьях! — Дай позволил своему вытянутому большому пальцу выглянуть из-под одеяла, чтобы показать свое понимание и поддержку. Однако этот жест остался незамеченным. — Вообще-то он никогда… — закусив губу, Сакумо покачал головой. — Давай оставим эту тему. Дай кивнул. — Давай я принесу тебе что-нибудь выпить! Следующие несколько минут ушли на то, чтобы напоить супом Сакумо, который снова побледнел и начал дрожать, стуча зубами. «Ничего не поделаешь, — подумал Дай, когда тот закончил и убрал термос, — Сакумо нужно хорошенько согреться». Дать ему место из скромности — не выход. Очевидно, Дай был не единственным, кто пришел к этому пониманию, потому что, когда он снова успокоился, он обнаружил, что Сакумо смотрит на него, сжав губы в тонкую линию. — Мне очень жаль, — тихо сказал Сакумо. — Я в-все еще не чувствую пальцев от холода. Может быть, мне н-не следовало о-отсылать Яшу. — Не волнуйся! Здесь с тобой самый горячий человек во всей стране Огня! Дай считал, что лучше всего быстро сорвать пластырь, а не пытаться делать это осторожно и долго, поэтому он просто схватил Сакумо и крепко прижал его к груди. Сакумо издал удивленный стон, но не сопротивлялся. Следующие несколько секунд они провели спокойно, устраивая свои тела так, чтобы им обоим было удобно. В конце концов Дай лег на спину, а Сакумо, который был ниже и легче его, оказался сверху. Он также возобновил нежный массаж, поглаживая спину Сакумо и его длинные руки, все это время изо всех сил стараясь не замечать странного ощущения мягкого пениса Сакумо, прижавшегося к его бедру. — Спасибо, — прошептал Сакумо, его голос был едва слышен из-за потрескивания огня. Снаружи непрерывно падал снег. Он не знал, как долго они оставались в таком состоянии. Мысли Дая поплыли. Ему не хотелось зацикливаться на том, что он уже много лет ни с кем не был так близок — почти восемь лет, если быть точным. В последний раз, когда что-то отдаленно похожее произошло, это привело к… Ну, это привело к Гаю. От этой мысли в животе у него распустился огненный цветок возбуждения. Лучше сосредоточиться на Гае и на том, что он, возможно, делает. Дай представил себе, как его сын сидит за своим маленьким столом, уткнувшись носом в толстые книги, которые дал ему Чоуза-сан. Время от времени Гаю приходилось вставать, чтобы размять ноги, потом он занимался силовыми упражнениями, отжиманиями, стойками на руках и крутил колесо, и если бы Дай был дома, ему пришлось бы делать это вместе с ним, может, они бы устроили небольшие соревнования, чтобы посмотреть, кто сделает больше. Дай улыбнулся про себя. Вот уже много лет Гай был единственным человеком, с которым он был по-настоящему близок, единственным человеком, который все еще иногда делил с ним постель по ночам, когда Гаю снились кошмары или когда он просто не мог заснуть и приходил в комнату отца, чтобы забраться под одеяло и прижаться к нему. Но эти ночи становились все реже и реже, промежутки между ними становились все длиннее и длиннее, и когда-нибудь, может быть скоро, они совсем прекратятся. Что вполне естественно. Конечно, спать с сыном в одной постели — это совсем не то же самое, что держать на руках взрослого мужчину, да еще и голого! Долгое время Дай подавлял свои сексуальные желания, вкладывая всю свою энергию в миссии и тренировки. Однако теперь он с тревогой ощутил неожиданную гладкость кожи Сакумо, то, насколько бледное и безволосое у него тело, как колючие серебряные пряди волос щекочут его щеку. О тепле, нарастающем между ними. Голова Сакумо покоилась на ключице Дая. Глаза его были закрыты, дыхание вырывалось изо рта медленными, ровными порывами тепла. Дай почувствовал, что тот не спит. Вероятно, было бы лучше, если бы ни один из них не признавал интимности этой ситуации. Гай… Гай, скорее всего, сейчас ужинает; он разогреет остатки вчерашнего ужина, а потом сядет один за кухонный стол. Дай вздохнул, внезапно преисполнившись тоски. Он хотел быть со своим сыном, нет, это было не все. Моргая от мелькающих теней, он вспомнил те первые годы с Гаем в своей жизни. Каким маленьким он был, каким беспомощным, как сильно нуждался в Дае. Видеть, как растет его сын, было чудесным опытом, но внезапно, из ниоткуда, слова джоунина эхом отозвались в его ушах: «Поиграй со своим ребенком, пока он тоже не превзошел тебя.» Дай сглотнул. — Что-то случилось? — Дыхание Сакумо согрело кожу Дая, заставив его покраснеть. — Нет, просто задумался о сыне. — Гай-кун? — Сакумо хихикнул, вибрация прошлась между их телами, что странно подействовало на нутро Дая. — Вечный соперник моего Какаши? — Да, он! Они не смотрели друг на друга, даже когда разговаривали. Дай не отрывал взгляда от потолка, где по грубому камню плясали тени. — Надеюсь, мой сын не слишком груб с твоим, — сказал Сакумо после паузы. Настала очередь Дая добродушно усмехнуться. Кожа сакумо впитывала его тепло и покрывалась гусиной кожей. — Нет, он не груб, он его мотивация! — Но разве он хороший друг? Интересно… — если Сакумо повернет голову, его губы коснутся кожи Дая. Будет ли это считаться поцелуем? — Я уже давно хотел поговорить с тобой, но мы, кажется, так ни разу и не встретились. В каком ты подразделении? Дай почти вздрогнул, его желудок сжался. Неужели Белый Клык действительно ничего не знает? Это правда, что Хатаке Сакумо вращался в разных кругах — он был другом легендарного саннина и близок к Хокаге; он проводил время среди джонинов — но все же, как он мог не знать? Даже те, кто не знал Майто Дая, слышали о Вечном Генине. — Я Генин, Сакумо-сан, — сказал Дай с легкой улыбкой на губах, хотя после инцидента, случившегося пару лет назад — того самого, из-за которого Гай провалялся в больнице три дня — признаваться в этом было больно. — Генин? Это… Ты, должно быть, шутишь! Генин не смог бы добраться до сюда сквозь такую бурю! — Теперь Сакумо приподнялся, упершись руками в землю, чтобы посмотреть в глаза Дая. Отчаянно краснея, Дай избегал его взгляда. — Это правда, Сакумо-сан! И мне не стыдно это сказать! Он был не совсем честен, и это заставило его задуматься, чувствует ли Сакумо то же самое, чувствует ли Белый клык его позор, как мог бы чувствовать его волк. Затем что-то коснулось внутренней стороны его бедра, и Даю потребовалась доля секунды, чтобы понять, что это должно быть, и что это говорит о его размере — он не смотрел на него, когда раздевал Сакумо, чтобы уважать его частную жизнь, и он затаил дыхание, а кровь хлынула между его ног. — В любом случае, я хочу тебе кое-что сказать, — продолжал Сакумо, не подозревая, в каком состоянии находится Дай. — твой сын замечательный мальчик. Я вижу его всякий раз, когда не нахожусь на заданиях — он любит прятаться в нашем дворе, чтобы устроить засаду моему сыну для испытаний — и его успехи… что-то невообразимое. Подумать только, что он провалил вступительный экзамен с первой попытки и что теперь, два года спустя, он уже досрочно окончил академию… Каждый раз, когда я вижу его, он становится немного сильнее. Дай мог только разинуть рот. Никто и никогда… но Сакумо еще не закончил. У него было самое искреннее выражение лица, какое Дай когда-либо видел у кого-либо. — Дай-сан, я искренне думаю, что Гай-кун вырастет невероятным шиноби. И я рад, что рядом с моим сыном есть такой друг, как он. Чтобы вырастить такого ребенка, надо быть исключительным отцом. — Сакумо-сан… — внезапно из глаз Дая вырвался настоящий фонтан слез; он не смог бы сдержать его, даже если бы попытался. Никто никогда раньше не говорил так о нем и Гае. Да, Чоуза-сан иногда хвалил его, но всегда находил, что критиковать. Как сенсей Гая, это была его работа, но услышать, как кто-то, кроме Дая, кто-то вроде легендарного Белого Клыка, заявляет о своей вере в способности его сына! Это было так чудесно, что Дай почти не мог этого вынести. — Спасибо, — всхлипнул Дай. Он обхватил Сакумо руками, притянул к себе и стал катать их по земле. Он был так переполнен радостью и благодарностью, что забыл обо всем, что их окружало. Пока его тело не напомнило ему об этом. -Д-дай-сан… — лицо Сакумо было свекольно-красным. Каким-то образом Дай оказался на нем сверху. Они лежали в клубке одеял, ветер завывал снаружи и гнал снежинки через зияющую пасть входа в пещеру. Что-то твердое и горячее прижималось к Даю, и он почувствовал, как его тело нетерпеливо откликается. Это было нехорошо. За исключением того, что это было невероятно — быть так близко к кому-то, чувствовать каждый теплый живой дюйм кожи Сакумо рядом. Он сглотнул, машинально пытаясь дать мужчине немного пространства, но когда он попытался оттолкнуться от Сакумо, холод мгновенно проник между их телами, и Сакумо задрожал. —Прости… я… — руки Сакумо слабо держались за его плечи. — Нет! Это моя вина! Я позволил горячей страсти переполнить мою кровь! Я возьму себя в руки, Сакумо-сан, обещаю! Тебе нечего бояться! — Я тебя не боюсь. — губы Сакумо изогнулись в смущенной улыбке. — Я хочу… Все это время я думал о том, что сказал Яша, или, скорее, старался не думать об этом… — он вздохнул и подвинулся под Даем, их эрекции соприкоснулись, посылая электрические разряды вверх по позвоночнику Дая. — Я так давно не хотел… — они оба тяжело дышали. — Ты больше, чем кажешься на первый взгляд, — он хохотнул, — но я… — взгляд Сакумо скользнул к губам Дая. — У меня не бывает отношений на одну ночь, и я не хочу рушить жизнь Какаши. С тех пор как умерла его мать, он плохо переносит перемены, — сказал он. — Не говоря уже о том, что я твой начальник. Лицо Дая вытянулось. — Здесь нет никого, кроме нас. Нас никто не видит. Никто никогда не узнает об этом. — Он торговался точно так же, как и тогда. Он наклонился ближе к Сакумо, и когда Белый клык не сделал ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть его или отвернуться, чтобы избежать поцелуя, тот коснулся его губ. Сакумо сдался мгновенно, его губы приоткрылись под губами Дая, как будто он ждал, что тот сделает первый шаг. Как только они поцеловались, Дай понял, что теперь уже не остановится. Его охватило желание защитить Сакумо, и не только сейчас, но и всегда с этих пор, защищать всю оставшуюся жизнь. Потому что губы Сакумо были мягкими и хрупкими, словно рисовая бумага. Потому что во рту у него был привкус супа и слюны — сырой, голый привкус. Дай запустил руки в волосы Сакумо. Он, казалось, не возражал; Он только поцеловал сильнее, покусывая нижнюю губу Дая. Когда Дай немного отстранился, он увидел, что кожа Сакумо порозовела там, где борода царапала и колола его щеки. Это Белый Клык, напомнил он себе, и он, Майто Дай, все еще был Вечным Генином Конохи; Кто-то вроде Хатаке Сакумо не должен даже разговаривать с ним, не говоря уже о том, чтобы целовать его. Но руки Сакумо скользили вниз по его спине, обхватывая ягодицы, пальцы впивались в кожу Дая, заставляя его двигать бедрами, скользя членом по телу Сакумо. Дай нырнул под одеяло, чтобы провести дорожку из поцелуев от шеи Сакумо до груди. Он почти слышал биение его сердца, чувствовал его под своими ладонями, когда гладил бледную кожу Сакумо. На животе Белого Клыка виднелись шрамы. Дай не мог их видеть, но чувствовал линии бугрящейся кожи и проводил по ним языком, смакуя соленый вкус. Еще ниже Сакумо был почти безволосым. Лишь несколько пушистых прядей щекотали любопытные губы Дая, когда он спускался ниже. Он никогда не делал этого раньше, ни с одним мужчиной. Но он не колебался, не сомневался, что хочет этого, всего этого. С Хатаке Сакумо, который ахнул и произнес его имя, как будто это было что-то новое, как будто это было для него открытием. — Дай… В темноте под одеялом рот Дая нашел стоячий член Сакумо. Его головка была горячей. Когда он попробовал лизнуть ее, она дернулась, как живое существо, обладающее собственным разумом. Дай первым взял его в руку, погладил бархатную кожу и почувствовал, как она скользит по твердому стволу. Длина Сакумо впечатляла, пугала так же, как его титул и репутация, но тихий, прерывистый стон, который он издал, развеял волнение Дая. Он заставило его улыбнуться, подумав: «я делаю это с ним!» Он хотел большего; он хотел большего прямо сейчас. Мускусный запах окутал промежность Сакумо. Он был в пути уже несколько дней, не говоря уже о том, что отсиживался в этой пещере без припасов и без возможности привести себя в порядок, но Даю было все равно. Запах Сакумо принадлежал ему. Здесь, понял Дай, они не были Белым Клыком или Вечным Генином, они были просто ими, просто двумя мужчинами, без деревни, чтобы судить или клеймить их. Сакумо запустил пальцы в волосы Дая и легонько дернул. — Тебе и не нужно этого делать… — Я хочу этого. — С этими словами Дай взял в рот на полную длину и тут же поперхнулся. Он был слишком нетерпелив и переоценил себя. Закашлявшись, он отстранился и посмотрел на Сакумо в темноте. Слюна липла к его пенису, тонкими нитями соединяя его с губами Дая. — Ты в порядке? — Зашуршали одеяла, и когда Сакумо попытался сесть, его обдало резким холодным сквозняком. — Лучше не бывает! Мне нравится этот вызов! Но спасибо тебе за сердечную заботу! — Это не должно быть… А! — Задыхаясь от крика, Сакумо упал на спину. На этот раз Дай был более осторожен, он шел постепенно, с каждым разом вбирая в рот все глубже. Вкус был острым, неприятным, но текстура, ощущение самой уязвимой части другого мужчины во рту послало теплую рябь в живот Дая. И он хотел наслаждаться этим чувством как можно дольше. Он двигался медленно, растягивая каждое мгновение. Было трудно дышать из-за толстого члена во рту, и под одеялом он слышал только стук крови в ушах вперемешку с учащенным дыханием Сакумо. — Дай мне… — выдохнул Сакумо и начал двигаться. Сбитый с толку, Дай позволил пенису мужчины выскользнуть изо рта и ослабил хватку. Сакумо нырнул под одеяло, поворачиваясь всем телом, пока его голова не оказалась между ног Дая. Дай издал сдавленный звук, когда почувствовал теплое дыхание Сакумо на своей чувствительной коже. Ему пришлось положить голову на бедро другого мужчины, когда он почувствовал, как чужие губы коснулись его эрекции. — Сакумо-сан! — Рот Сакумо был как расплавленная лава. Жар пробежал по телу Дая до самых его пылающих щек. Ему и в голову не приходило, что такое может случиться! Что кто-то вроде Хатаке Сакумо опустится до такого уровня ради кого-то вроде него. Никто никогда этого не делал… Дай впился зубами в губу, чтобы не кончить, только боль могла удержать его в такие моменты. Боль была его убежищем. В то же время его сердце болело так, словно его пронзили клинком. Он никогда не думал, что кто-то когда-нибудь сделает это для него, и любовь и благодарность, переполнявшие его изнутри, были слишком сильны. Его глаза наполнились слезами. — Сакумо-сан… — он хотел доставить ему удовольствие больше всего на свете, он хотел, чтобы Сакумо чувствовал себя хорошо, даже когда его собственное удовольствие начало выходить из-под контроля. Эти эротичные влажные чавкающие звуки, тяжелое дыхание Сакумо — он едва мог вынести все это. Похоть затуманила его разум, и Дай снова принялся лакать эрекцию Сакумо. Здесь его не перещеголять! Он должен был доказать свою состоятельность! Сакумо замурлыкал, и вибрация прошла по всей длине члена Дая, заставляя его яйца напрячься. Дай, в свою очередь, взял член Сакумо в рот. Он знал, что неуклюж, слюна капала с его подбородка, и он не совсем понимал, как использовать свои руки, но он позволил звукам, которые издавал Сакумо, направлять его в ритм, который устраивал их обоих. Однако Даю потребовалось все его самообладание, чтобы не кончить, поскольку он все больше и больше терялся в ощущениях. Скольжение эрекции Сакумо по его языку, горький вкус жидкости, вытекающей из головки, тугой жар вокруг его собственного члена и резкое дыхание Сакумо на внутренней стороне его бедер. Он думал о них в этом своеобразном положении, легендарном Белом клыке Конохи и Вечном Генине, как инь и янь, равновесии и равенстве. — Нам кое-что нужно… Ты принес аптечку? — Дай вздрогнул от слов Сакумо. — Да, — еле слышно ответил он. Разочарованный тем, что его голос звучит так робко, он попробовал снова, вложив в него всю свою юношескую энергию, — Да! Аптечка была на расстоянии вытянутой руки, куда Дай положил ее на всякий случай. Он потянулся за ней и вытряхнул из чемоданчика все содержимое. Что-то мягко потянуло Дая за член, словно он был собакой на поводке. — Возвращайся сюда, — сказал Сакумо, и в его голосе послышались веселые нотки. Одеяла теперь были чем-то вроде палатки, в которой Дай стоял на коленях над Сакумо и держал их спиной, а Сакумо выглядел удобно, лежа на спине между ног Дая, ступни упирались в землю, согнутые колени обхватывали голову Дая, член Дая свисал ему на лицо. — Я хочу, чтобы ты использовал это на мне. — Когда Сакумо хотел, он действительно говорил как командир взвода. Он протянул Даю маленький тюбик. — Выдави на пальцы и делай то же, что и я. Без всякого предупреждения Сакумо снова взял у него в рот, еще более безжалостный, чем прежде. И Дай прошипел, когда чей-то палец надавил на него там. Ему потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что он должен был сделать. Он открыл тюбик и выдавил на ладонь холодный гель. Затем внезапно до него дошло, что это может значить, и на секунду Дай перестал дышать. — Прикоснись ко мне, пожалуйста. — Голос Сакумо, казалось, доносился с другого плана существования, но все же он достиг ушей Дая. Он нерешительно подчинился, пытаясь найти место, где сам почувствовал давление. Член Сакумо восхитительно дернулся, и Дай приблизился к нему, мимоходом нежно облизав его, когда его палец наконец нашел тугой вход и проскользнул внутрь. — А… — это прозвучало как вздох облегчения. — Размажь гель. Я хочу чувствовать тебя внутри себя. Скорее! — Он может быть таким властным. Нутро Дая сжалось в тугие узлы возбуждения, жидкий жар, казалось, плескался в его животе, угрожая выплеснуться наружу с каждым движением Сакумо, с каждым прерывистым вздохом, когда Дай толкался внутрь этого обжигающего тела. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дай осмелился просунуть второй палец — Сакумо заскулил так, что Дай прикусил губу и почувствовал вкус крови. Затем он осторожно пошевелил ими, удивляясь звукам, которые издавал сам, и тихим шорохам Сакумо, который, казалось, только и мог, что держать член Дая во рту. Дай оценил это ощущение тепла, как будто Сакумо, хотя и был слишком возбужден, чтобы сосать его, все еще не мог позволить ему уйти. — Я хочу чувствовать тебя внутри себя. Давай, Дай! Кто-нибудь когда-нибудь хотел его так сильно? С шумом Сакумо выпустил член Дая изо рта и заворочался под ним, вынуждая его вынуть пальцы. А сам в мгновение оказался под нависающим над ним Даем с капающим с пальцев гелем. — Я готов. Я больше не могу ждать… Дай… Дай испортил много миссий в своей жизни, но он не испортит этой. Он выругался про себя, толкаясь своим членом между ягодиц Сакумо. Он прижался к мужчине. Это была самая восхитительная агония, которую он когда-либо испытывал. Сакумо тяжело дышал под ним, сжимая в пальцах спальный мешок. Дай слегка поддался вперед, чувствуя, как головка его члена упирается в тугое отверстие, и снова отстранился. В течение нескольких ударов сердца Дай повторял это движение, наслаждаясь медленной пыткой, тихими скулящими звуками, которые издавал Сакумо. Затем он толкнулся вновь, впервые пытаясь преодолеть этот барьер и проскользнуть внутрь, всего на дюйм, ровно настолько, чтобы у него перехватило дыхание. Тело Сакумо было горячим и напряженным, но оно все равно притягивало его, оно хотело его, хотело Дая, и Дай не мог сдержаться. Он навалился всем своим весом на Сакумо, услышав, как тот тяжело вздохнул, и почувствовав, как тот раскрылся под ним. Дай двигался медленно, глубоко, словно искал что-то в глубине души Сакумо. Сакумо ответил ему, раздвинув ноги еще шире. Его дыхание прерывалось короткими беспомощными вздохами. Его мышцы напряглись под Даем, который просунул руку под тело Сакумо, чтобы неуклюже потрогать его член. Дай нашел ритм и упрямо придерживался его. Как отжимания, подтягивания, любое упражнение, он повторял и повторял, проталкиваясь сквозь агонию, желание, пока не осталось только еще одно, еще одно, еще одно, держись… Годы и годы тренировок дали ему полный контроль над своим телом, и он не потеряет его здесь, он не смеет! Дай продолжал толкаться и тянуть его на себя, поглаживая его эрекцию, пока Сакумо не издал тихий крик, и теплая сперма не полилась на руку Дая. Но этого было недостаточно. Дай двигался более мягко, покачиваясь, проводя большими пальцами по его соскам, целуя в шею, пока Сакумо не напрягся и не потерял способность дышать, а его расслабленный пенис не дернулся в ослабевшей хватке Дая. И все же Дай не хотел останавливаться. Он держался, выходя и оттягивая свое собственное удовольствие, чтобы дать Сакумо все, что у него было. Он глубже вошел в теперь уже полностью податливое тело мужчины, мешанина геля сделала его скользким и гладким. Сакумо хныкал, его голос был хриплым и умоляющим. Ещё раз. Дай вытянул из него последние капли удовольствия и, когда почувствовал, что все тело мужчины обмякло под ним, решил позволить себе расслабиться. — Могу я кончить в тебя? — прошептал он на ухо Сакумо, все еще сдерживая себя, хотя и с трудом. — Пожалуйста… — пробормотал Сакумо, и когда Дай отпустил себя, у Сакумо в последний раз перехватило дыхание от, казалось бы, непреодолимого удовольствия.***
Потом Дай, не обращая внимания на липкое месиво между ними, притянул Сакумо поближе к себе и дал Белому Клыку поспать.***
*** Снегопад прекратился. Солнце стояло высоко в небе, с деревьев капало, щебетали воробьи и таял снег. Зима отступала так же быстро, как и пришла. — Если мы отправимся в ближайшее время, то доберемся до Конохи после захода солнца. Я не думаю, что снова пойдет снег. — Сакумо стоял у входа в пещеру. На нем была сменная одежда, которую принес Дай, и добрая улыбка, которая искрилась в уголках его глаз. Дай кивнул, отдавая честь на всякий случай. — Понял! — Ни к чему формальности… ты чуть не убил меня, знаешь ли. Я не знал, что такое вообще возможно… И в моем возрасте… Дай яростно покраснел, хотя грудь его раздувалась от гордости. Сакумо усмехнулся, его щеки слегка порозовели. Но потом его лицо снова стало серьезным. — Я хочу вернуться как можно скорее. Когда я нахожусь на задании, Минато-кун присматривает за Какаши, так что я знаю, что мне не о чем беспокоиться, но, знаете ли, я не могу дождаться, когда увижу своего сына. — Я чувствую то же самое! — Так вот оно что. Они вернутся в Коноху и вернутся к своей прежней жизни. Так и должно быть, твердо сказал он себе. Если Сакумо-сан начнет общаться с кем-то вроде него, это только повредит его репутации, не говоря уже о том, что произойдет, если люди узнают природу их отношений… Дай снова кивнул, еще более энергично, не обращая внимания на печаль, зарождающуюся в его сердце. Они разделили нечто удивительное, и память об этом будет жить вечно. Как и глубокая любовь, которую он теперь питал к Сакумо. — Нам пора уходить! — Через пять дней у меня важное задание. Это было запланировано уже давно. Я уверен, что вы знаете, что в политическом плане все… сложно на данный момент. Мне нужно подготовиться. Но после… — Сакумо опустил голову, явно нервничая, и Дай снова поразился застенчивости этого человека — иногда, как ему казалось, Сакумо вел себя как слон, который считает себя мышью, — после миссии, — продолжал Сакумо, откашлявшись, — Я хотел бы, чтобы ты как-нибудь пришел к нам на обед. С Гаем, Какаши и… мной… — Он закашлялся. — Я хотел бы узнать тебя получше, то есть, если это… если это то, чего ты тоже… — Да! — Сила восклицания Дая заставила небольшую массу тающего снега соскользнуть со склона горы и упасть в кучу перед входом. Сакумо заметно вздрогнул. Эхо его «да» все еще отдавалось в пещере. Дай откашлялся. — Да, — повторил он, почесывая бороду, словно в глубокой задумчивости, — мне придется выкроить время между моими миссиями, но я бы хотел. На лице Сакумо появилась еще одна медленная улыбка. — Я рад, — сказал он. Дай присел на корточки в снегу, бросая пушистым птицам какие-то крошки. Позади него в пещере Сакумо упаковывал еще несколько вещей. Птицы клюнули его подношение, а потом одна из них с любопытством запрыгнула на его протянутую ладонь, чирикая и склоняя голову набок. Дай усмехнулся, похлопывая свободной рукой по карманам в поисках чего-нибудь, что он мог бы подарить своим новым друзьям. Хрустнул снег, потом раздался голос Сакумо, присевшего на корточки рядом с Даем. — Шиноби редко приезжают сюда. — Он кивнул на птиц. — Они не научились бояться людей. — Дай был удивлен печалью, прозвучавшей в его словах. Он повернулся и посмотрел на Сакумо. В его глазах появилась тоска, но когда он встретился взглядом с Даем, то увидел слабый проблеск чего-то похожего на надежду. — Готов к отъезду? — Спросил Дай, и его сердце снова распахнулось, как старый шрам, с тем же странным желанием. Он должен защитить его. Сакумо коротко кивнул, затем быстро наклонился, чтобы поцеловать его, и их губы соприкоснулись лишь на мгновение. Они отправились в путь, мчась в Коноху бок о бок, оба страстно желая вернуться к своим семьям и, возможно, построить что-то новое из той робкой связи, которую они создали. В конце концов, когда солнце пробилось сквозь темные тучи, как можно было поверить, что будущее не такое светлое?