Богами становятся

Дар вернулся злой как тысяча чертей, ругая «старых твердолобых олухов», не пожелавших выслушать его, а посоветовавших дождаться аудиенции мудрейшего. Фиолетовые всполохи радужки пугали окружающих, когда к порогу подошла фоалинэ. Однако наследник не обратил на её приход внимания, продолжая вытаптывать колею на газоне. Девушка присела в шезлонг неподалёку и прикрыла глаза. Ещё немного - и можно будет приступить к исполнению задуманного, надо только удостовериться в благополучном исходе нынешних дел. Аэтан попытался поговорить с наследником, но едва он открыл рот, как наткнулся на взгляд Рики, и нужные слова не слетели с языка, прилипшего к нёбу. В своём угаре маэлт не вспомнил о желании поговорить с подарившей ему свободу, теперь бывшей госпожой. Все его мысли были заняты скорой кульминацией фарса, носившего название «Избрание Властителя Империи». Спустя час потянулись первые гости. По периметру большой залы усаживались приглашённые главы родов, старейшины, пришла и принцесса Амина в сопровождении компаньонки и скромно умостилась ближе к дверям террасы, на сквознячке. К моменту прихода Делхин Цагааша в сопровождении свиты зал был заполнен до отказа. Мужчина сел на предложенное место, махнул остальным, и в центр комнаты вышел маэлт. Так как приглашённые сидели выше ввиду чашеобразного строения пола, маэлт смотрел им в глаза, стоя в низкой середине зала. Рика осталась снаружи, следя за происходящим с террасы. Начал действо глашатай, который торжественно и нудно пересказывал всем известные факты, имевшие место с момента «потери» наследника и до недавней новости относительно его рабского положения. Всё это время Дар стоял не шелохнувшись, буравя взглядом, по его мнению, главного виновного его нынешнего положения, а именно - мудрейшего Делхина. Тот, в свою очередь, с невозмутимой миной и будто бы впав в транс, спокойно слушал изложение событий. Едва замолчал глашатай, очнулся Делхин Цагааш и, пронзительно глядя на Дарниэля, изрёк: - Что сможет поведать нам сам маэлт Дарниэль, всё ли сказанное верно? - Уже нет. Я свободный человек, моё право на трон восстановлено, и я жду ваше решение, – едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на оскорбления, ответил Дар. - Где доказательства правдивости Ваших слов, маэлт? Почему мы должны Вам верить? О Вас не было слышно столько времени, все данные о Вас пропали, где гарантии, что это не новая ложь? – подал голос один из глав, зло щуря глаза и театрально заламывая руки. - Вот документ, подтверждающий слова маэлта, - протягивая пластик с текстом, ответил за маэлта Аэтан. – Давно ли Вы искали сведения в сети? Возможно, Вы просто не хотели их найти? Глашатай взял на себя роль курьера, поднося лист со свободой маэлта для ознакомления всем по очереди. Сидевшие рядом обвиняющие главы долго и вдумчиво читали текст, и молчавший до сего момента старейшина клана крон-герцога подал голос: - Это ничего не значит. Или мы теперь будем короновать любого, кто этого попросит? Куда катится мир? Куда смотрят священные отцы, призванные строго соблюдать заветы наших предков? Он бесчестный убийца, грязная шлюха, безродный выродок, и это его вы хотите посадить во главе Империи? - Осторожней со словами, глава, или Вы забыли, кто рядом с Вами? – оборвал поток ругательств Аэтан, при этом кивая в сторону Цагааша. Оратор умолк, но метать взглядом молнии не перестал. - Отнюдь, милейший, - не упустил момента второй оскорблённый глава, - мы помним, кто рядом, а вот кто ВЫ, что вмешиваетесь в беседу - ещё вопрос. - Моё имя тайной не было, я назвался Аэтаном… - Да-да, - перебил его обвинитель, - вот именно - НАЗВАЛИСЬ, почему же рассчитываете, что мы Вам поверим? Помнится, Мастер меча и боя трагически погиб, хоть тела и не нашли, но где гарантия, что Вы - это Вы? - Я решил уйти из той жизни единственным возможным способом, дабы меня не искали и не принуждали вновь делать то, чего я не хочу… - Может, мы всё же вернёмся к основному вопросу? – не выдержал маэлт, по-прежнему стоящий посреди зала и уже порядком уставший. - Как будет угодно, маэлт Дарниэль, - подхватил фразу первый говоривший глава и, не прерываясь, продолжил: - Рассмотрим сухие факты. Не возражаете? Первое: Ваш отец, почивший не ко времени, наследником Вас не признал, поставив в один ряд с возможными претендентами, а значит, привилегий наследника у Вас нет, несмотря на явное наличие «божественного гена» в крови. Второе: Ваша жизнь не является образцом добродетели: неважно, по какой причине, но Вы были рабом, сексуальной игрушкой смертной женщины. Третье: Вы хладнокровно убили Ваших соперников, и произошло это не на поле боя, а в лесу, без правил и возможности защищаться у последних. Четвёртое: несмотря на все Ваши грехи, Вы продолжаете нарушать законы, дарованные нам Вашими предками, по которым веками жили и управляли Ваши предшественники. А потому я спрашиваю у Вас, мудрейшие, нужен ли нам такой Властитель, который не в силах управлять собственной жизнью? Можем ли мы позволить себе слабость, доверив ему Империю, так надёжно хранимую прежними божественными посланниками? Не будет ли это святотатством с нашей стороны - нарушить все мыслимые законы и отдать судьбы миллиардов людей в руки безответственного развращённого маньяка? Задумайтесь над моими словами, вспомните всё, что было нам завещано. Никогда, никогда раньше не случалось подобного, чтобы отец не признал сына. Видно, божественное око ещё тогда углядело гниль и мрак в душе отпрыска. - Довольно! Развёл тут ужастики. Сам-то веришь во всё сказанное или пытаешься убедить окружающих - и себя заодно - в той бредятине, что городил тут сейчас? - вмешалась наконец Рика. Она спустилась к Дарниэлю в «чашу», встав рядом и смело глядя в глаза раздувающегося от злости мужчины. - Да как ты смеешь… - Ой, не надрывайтесь. Кто ж ещё тут Вам возражать посмеет? Рассмотрим Ваши «факты» ещё раз? Папаша-тиран не признал бы вообще никого. Жить он собирался долго, и, если бы не случайность, неизвестно, что сейчас было бы с Империей. К счастью для всех, он скоропостижно скончался, простите, «ушёл в небесные чертоги», - продекламировала она строчки из положения о бытии божественных правителей. – Из-за природной вредности и планов на выздоровление он не признал наследника, ведь, передав власть, назад её не вернёшь. Второе: добродетель маэлта не страдала. Даже в статусе раба он соблюдал законы, и тут Вам нечего возразить, так как свидетелей сему много, а Вы со свечкой не стояли, чтобы было чем аргументировать. А «связь со смертной женщиной», как Вы изволили выразиться, случилась лишь после признания её своей фоалинэ и проведения обряда. Третье: вершить суд над обидчиками маэлт имел полное право, так как они посягнули на святое – его «невесту духа», и они ещё легко отделались: по Вашим же законам с ними следовало совершить всё то, что они совершили со мной, и сослать в «Бездну». Я ничего не путаю? Нет, законы я оч-чень хорошо знаю. И наконец четвёртое. Да, маэлт Дарниэль настойчив, а как иначе? Вы же сами сказали, что в законах не прописаны действия, что позволили бы выйти из этой щекотливой ситуации, вот он и принял решение за вас. Что тут непонятного? Тишина, сопровождающая монолог фоалинэ, продолжалась, все переглядывались, ожидая, у кого хватит смелости ответить на речь девушки. Неожиданно для всех подал голос Дарниэль: - Они помешаны на своих книжках. Даже зная, что в них нет ответа, они продолжают цепляться за них, – обведя сидящих презрительным взглядом, заметил маэлт. - Законы пишутся людьми, - пожала плечами Рика, - ты - БОГ. Эта короткая фраза перевернула всё. Окружающие задохнулись, понимая истину этих слов, обвинители заскрежетали зубами, мудрейший слегка улыбнулся, а Дар расцвёл. На его лицо наползала улыбка, переходящая в оскал, и, обведя взглядом глав, маэлт почти ласково спросил: - Ещё возражения? - Да кто она такая, что вмешивается в дела Совета старейшин? – взорвались наконец оба мужчины. - Почему смертной позволили взять слово перед лицом мудрейшего? Совета? Как вообще допустили сюда безродную светскую девицу, ничего не знающую о законах и обычаях и даже не являющуюся гражданкой Империи? - Она не простая смертная! – встал на защиту Рики Аэтан. – Она является виэли, спасительницей душ, и она вправе находиться среди нас. - Где доказательства? С чего бы нам верить на слово человеку, обманувшему Империю? – визжал один из мужчин. - Да вся свита этого бастарда сплошной фарс! Ангел, демон, мёртвый Мастер, рабский ошейник на бастарде бога! - вторил ему второй. - Полегче! – взорвался Дар. - Тихо! – отмер наконец Делхин Цагааш. – Пусть девушка назовёт себя. - Вам известно моё имя, я Элеонора Торрейн Машт, - спокойно ответила Рика. - Госпожа, - привлёк её внимание Аэтан, - «назвать себя» - это значит назвать все имена, данные нам с рождения, все краткие прозвища, дарованные нам людьми. - Многие мои имена мертвы, их нет смысла называть, - попыталась отвертеться Рика. - Имена умирают вместе с нами, - возразил Делхин Цагааш, - они отражают нашу суть. Назови все имена, дарованные тебе, женщина. - Я пока что девушка - спасибо врачам в госпитале, – не смогла смолчать Рика, а на поднятую бровь Аэтана добавила: - По крайней мере, телом. И я не стану называть все имена, подловить меня на лжи Вы не сможете. Так? - Виэли, прошу Вас, не упрямьтесь, - вновь заговорил Аэтан. - Вы ведь понимаете всю серьёзность положения? - Я не стану называть своих имён этим лицемерам! Кому это важно? Этим двум обвинителям? Им это не надо, они найдут, до чего докопаться. Старейшинам? Им тоже плевать на них, только память занимать. Маэлту? Так он знает те имена, что живы. А из чистого любопытства – увольте! – вдруг разозлилась Рика. – Я назову себя, если об этом попросит мудрейший. - Так он и просил… - вновь принялся увещевать Аэтан. - ОН не просил, – с нажимом возразила Рика. - Но как же? Вот он? – уже теряя связь с реальностью, уточнил Аэтан. - Марионетка! – фыркнула Рика, копируя Дарниэля. - Но как же… – ошарашенно пробормотал Аэтан и с мольбой взглянул на старейшину. Сам же старичок никак не отреагировал на заявление девушки. - Да что она себе позволяет?! - возмутился глава рода Теолана. - Неуважение к святыням нашего мира недопустимо! Да за это… - Ой, помолчите, интриган старый! – шикнула на него Рика, и говоривший поперхнулся словами, продолжая лишь раскрывать беззвучно рот и надуваться от распирающего возмущения. - Тут все не так просты, как кажутся. «Весь мир – театр, и люди в нем актёры». В нашем случае актёров чересчур много на один квадратный метр. - Объяснитесь! – взревел глава рода Фагрисс. - Да пожалуйста! Заговорщик–любитель, – иронично прошептала девушка, да только расслышали её все. - Что мы имеем? Перечислю: оживший Мастер меча и боя, найденный бастард - Сын Бога, принцесса без власти, но с имущественным наследием в виде Империи и ангел, падший ангел. Ну и под занавес – скрывающийся за неприметной личиной великий мудрец. Я нигде не ошиблась, уважаемый? Всё время монолога Элен прохаживалась по периметру чаши, на последней фразе остановившись напротив… садовника. Серые глаза со смешинками смотрели на девушку, однако само лицо сохраняло прежнюю невозмутимость. Рика сложила руки в замок и вопрошающе изогнула бровь. - Всё верно, госпожа Рика, - отмер наконец дядечка и, будто сбросив с себя ненужную теперь маску простого смертного, приказал: – Назови себя! - Хм, - опуская взгляд и тяжело вздыхая, как бы извиняясь, прошептала: – Я предупреждала… Напряжение витало в воздухе, пока фоалинэ шла к центру зала, и даже главы родов притихли в ожидании. Тишина оглушала. Расправив плечи и свободно опустив руки, Рика начала: - Я, урождённая Елена-Онорина Терра Стюарт-Уотсон, непризнанная наследница двух родов, лишённая права носить титулы. Я, принцесса Элиниэль, единственная дочь эльфийских Владык, силлиэ Ландис из клана Ночных Стражей и силлиа Ринараль из клана Небесных Воинов. Я, самоосвобождённая рабыня номер 056/401-99 по прозвищу Ра. Я, заслужившая прозвище Пантера гонщица-камикадзе. Я, самопровозглашенная Элеонора Торрейн Машт. Я, взявшая ник Рика. Я, наречённая людьми виэли и законно ставшая фоалинэ маэлта. Всё. - Ты принцесса?! - спустя минуту отмер первым Дар. - Это одно из мёртвых имён, - не оборачиваясь, ответила Рика. - Но ты с Терры! У тебя королевская фамилия! - Непризнанная роднёй, хоть и не бастард, но носить титулы я не могу. - Да какая разница! Ты наследница короны… - Эльфийский трон не наследный. Владыка эльфов избирается на Совете семи королей, но принцесса Элиниэль ОФИЦИАЛЬНО умерла вместе со своими родителями. Мне нечего предложить правителям. - Но ты сказала «принцесса»? - недоумевал Дар. - Что говорит лишь о том, что я продолжала дело своих родителей, помогая объединению народов, примирила давних врагов. Рождённая во время правления родителей, я не стала принцессой автоматически - корону принцессы пришлось заслужить. Это всё пустое, ты не знаешь главного. Несмотря на то, что эльфийское государство занимает целую планету, имея несколько королевств и миллиарды подданных; несмотря на сотни компаний, получающих баснословный доход от причастности к этому действу, ты забываешь о главном: эльфийское государство и всё, что его касается - это всего лишь РОЛЕВАЯ ИГРА со своими законами и порядками. Мои родители лишились реального титула из-за фанатичной преданности ИГРЕ, а не реальной жизни. Они были Владыками и всё время их правления был мир, и люди начали уставать. "Миром правят страсти". Вскоре их всё равно бы сместили с трона или переизбрали, а тут сама жизнь подкинула такой шанс. Их смерть "обыграли", о дочери и не вспомнили, раскручивая новую историю и игру. Деньги приносит война, а не мир. И неважно, что она понарошку, зато приток туристов и участников увеличивается в разы. - Как всё запутанно, - запуская пятерни в волосы, принялся ходить туда-сюда маэлт. - Если мне не изменяет память, - вдруг вмешался садовник-мудрец, - в эльфийском государстве шесть объединённых королевств… - Семь, - вежливо поправила его Рика, - именно объединение с седьмым королевством и стало поводом для моей коронации, хоть до сих пор это и остаётся тайной. - И, оборачиваясь к так и не пришедшим в себя главам родов, она добавила: - В свете новых знаний, я надеюсь, вы не станете более обвинять маэлта в разных непотребствах? Он выбрал себе в спутницы особу королевских кровей, уж никак не унижающую его достоинств. Видите, как всё обернулось? Многие знания – многие печали. В каком-то смысле мне вас жаль: вы столько лет шли к цели, плели интриги, обманывали, убивали, и всё в один миг разрушила какая-то выскочка! Но с другой стороны, вы убили мать Дарниэля, загубили его детство, пичкали однобокими знаниями, пытались сломать и унизить, вдалбливали в него отвращение к себе и ненависть к окружающим. Вы предусмотрели почти всё. Почти. Вы слишком стары и зациклены на своих выгодах, чтобы учесть одну маленькую причину, по которой всё пошло прахом. О-о-о, вы уже давно поняли, что это, не так ли? О да, это та песчинка, что разладила весь тот тонкий механизм, что вы выстраивали годами. Переменная, способная по-новому перекроить все события, взгляд на них. - Девчонка! – в бессильной ярости прошипел глава рода Теолан. - Как ты посмела… - Ну же, скажите это… - поторапливала замолчавшего мужчину Рика. Тот лишь продолжал закипать, сжимая кулаки и бешено вращая глазами. – Кстати! Всё хотела сказать, да случая не было. Вы в курсе, что ваши мальчики-марионетки были не так глупы, как вам бы того хотелось? Они поняли, что ими манипулируют и в случае коронации править они не будут, ведь у них за спиной были вы. Фагрисс и Теолан сговорились и после этого фарса под названием «Избрание Властителя» собирались свергнуть вас по-тихому. Ведь главы их родов уже старики, мало ли что может случиться: сердце не выдержит, или споткнётся на ступеньках храма дедуля, и только венки на могилку носить надо будет. Зато после останется лишь один конкурент, тогда можно будет и стравить два рода между собой, чтобы убрать с дороги соперника. Вы должны гордиться ими - достойная смена росла, - и, если бы не маэлт, так неожиданно для всех вас «нашедшийся», неизвестно, чем бы всё это кончилось. Они всё предусмотрели и отреагировали гораздо быстрее вас, а прокололись на мелочи: они ждали маэлта на земле, а он пришёл по воздуху; о болиде забыли, думая, что он просто машина. БЭС погубил дьяволов. И вас он тоже погубит. У него есть сотни файлов доказательств вашей вины: записи разговоров, платёжных операций, копии приказов и прочее-прочее. Самое время искать защиту у ангела, - последнюю фразу Рика сказала с издёвкой, переводя взгляд с одного старика на другого. Они не соглашались, но и не опровергали сказанного. Звенящая тишина продолжала висеть в воздухе. - Странно всё это, не правда ли? – продолжала свой монолог Элен. - Всё так просто, что даже смешно. Не хотите озвучить причину своих неудач? Покаяться? После к этому вряд ли кто прислушается - компромата мно-о-ого. У маэлта прекрасная защита, согласитесь? И защищает его то, чему вы не в силах противостоять. Сила, способная разрушать города и создавать целые миры, она незаметна и в то же время её не спрятать. Её нельзя предусмотреть, она всегда внезапна и неожиданна, она делает нас сильными, но мешает сделать вдох… За спиной Рики послышалось движение, и впервые за долгий срок подал голос Дар: - Ты… любишь… меня? - сдавленно, едва слышно и неверяще. - Понял наконец, - со вздохом пробормотала девушка, но вот облегчения и радости слова маэлта ей не принесли. И, не оборачиваясь, продолжила: – Да, я люблю тебя, мой принц. - Почему не сказала раньше? - А ты бы поверил? Тишина стала ответом. Вновь вздохнув, Рика принялась пояснять, боясь взглянуть в такие родные глаза: - Я дала слово помогать тебе в обмен на причину, её ты должен был понять сам. Всё оказалось просто, ведь так? Ты не верил в любовь, и, скажи я тебе о ней, ты, по обыкновению, принялся бы всё отрицать. Но я слабая девушка, а чувства сильнее меня. Молчать я не смогла. Я говорила тебе о своей любви. - Но когда? Если бы я слышал… - запальчиво начал Дар. - Amin melli lle – «я люблю тебя» на эльфийском. Своё слово я не могла нарушить. Могла лишь обойти. Ты не знал этого языка и никогда не спрашивал перевода фразы, что защищала тебя. - Ой дура-а-а-ак, - пряча лицо в ладонях, прошептал синеглазый, но в окружающем пространстве тайн не оставалось, слышно было даже тяжёлое дыхание, не говоря о большем. - Ты не дурак, ты мой принц. Любимый принц, - ласково сказала Элеонора, оборачиваясь к юноше. Он убрал ладони от лица, подымая взор, полный надежды, на девушку. Она ему ласково улыбалась, и этот взгляд… Дальнейшее виделось как в замедленной съёмке. Вот Рика делает маленький шаг к нему… Выпущенные из-под пристального внимания фоалинэ главы родов подымаются со своих мест, одновременно с этим вытягивая из складок одежд свои мечи… Леденящий ужас отражается во взгляде маэлта, но сказать он ничего не успевает, впрочем, как и сделать… Летящую ленту катаны, стремящуюся снести голову разоблачившей их девушке, остановить некому, все просто замерли в испуге… Неожиданный рывок фоалинэ вниз - пригибаясь, пропуская смерть, срезавшую взметнувшиеся локоны, в миллиметрах над макушкой… И, как отпущенная пружина, Рика распрямляется, раскидывая в стороны руки-крылья, не поднимая головы и отступая назад. Резко. Точно. Безжалостно. И всё застыло. Вскрик окружающих людей достиг сознания мгновение спустя. И сколь стремительны были движения до, столь медлительны они стали после… Тягуче-медленно распрямлялась фигура фоалинэ, подымая голову и опуская руки… Безвольно-быстро оседали тела предателей, соскальзывая с лезвий Призраков, словно пришпиленные бабочки… Выражение холодной ярости, заострившиеся черты и леденящий взгляд на лице ангела… Запоздалое чувство раскаяния в чертах принявших смерть… В который раз за день – потрясение. В который раз за месяц - удивление. В который раз за год – спасение. Остановившееся время забыло, как идти. Застывшие вокруг люди забыли, как дышать. Замершие на долгое мгновение сердца заработали с удвоенной силой, стараясь достучаться до мозга и вернуть душу из пяток на место. И вдруг всё ожило и пришло в движение. Поднялся гул голосов, засуетились стоявшие по периметру стражи, заплакали женщины. Послышалось сначала робкое, но набирающее силу: - Убийца… Убийца! Убийца!!! Дар смотрел в зелёные глаза, не узнавая их хозяйку. Всегда такие тёплые и нежные, они были холодны, как сталь, потемневшие от злости и затопившего радужку зрачка; расслабленная хрупкая фигурка, пронзившая недавно две груди кинжалами; побелевшие тонкие губы, для него всегда горячие и пьянящие. Крики окружающих пробили, наконец, панцирь, сковывающий его сознание, напугав до дрожи. Защитить! Спрятать своё сокровище ото всех! Не отдавать им свою невесту духа, ангела души и госпожу сердца! Взгляд заметался в поисках путей к отступлению, а ладонь легла на рукоять Повелителя Стихий. И вновь, как много раз до этого, тихий голос заставил всех умолкнуть: - Лишь ангелам позволено судьбой Дарить благословенья поцелуем. И ангелам дозволено решать: Убить, простить или забрать всё всуе. Живите праведно и не творите зла, Чтоб не увидеть ангела во гневе. Или схлестнутся вместе Свет и Тьма, И смерть позволит получить прощенье. Говоря строчки всем известного стиха из Святого Писания, фоалинэ присела рядом с убитыми и, не подымая взгляд на окружающих, тщательно вытерла лезвия своих стилетов об одежду старейшин. На последних строчках она демонстративно громко вогнала кинжалы в ножны. Свет Дня и Тень Ночи как нельзя лучше подтверждали слова виэли. - Я не убийца, я ангел. - У окружающих не нашлось обвинительных аргументов. А Рика, обведя всех взглядом, остановила его на маэлте. - Я выполнила свою часть уговора. Старых врагов у тебя нет, с новыми разбирайся сам. Забирай то, что по праву твоё, мой п… - она осеклась, переведя взгляд за спину юноше и видя там заплаканное личико принцессы Амины, - …маэлт. Подняв ладонь к лицу Дарниэля, Элеонора ласково погладила его скулу и, с щемящей нежностью ухватив непокорную прядь волос, заправила её за острое ушко. Взгляд скользил по юноше, как будто пытаясь насмотреться вдоволь, а в следующий миг та, которую звали "невестой духа", направилась к открытым дверям террасы. Очнувшийся Дар кинулся следом. - Стой! Куда ты? - К звёздам, маэлт. Я не нужна Вам более. Синеглазый ухватил за руку уходящую девушку, и ладонь наткнулась на что-то, скрытое широким рукавом кимоно. - Что это? – не понял юноша, задрав рукав и увидев браслет на запястье. - Неважно. Украшение. Пустите, маэлт. - Ты моя фоалинэ, я не отпускаю тебя, – довольно грубо ответил Дар, продолжая рассматривать браслет девушки. - Я больше не фоалинэ Вам, маэлт. Я читала законы и знаю, что трудно стать "невестой духа", но легко перестать ею быть. Достаточно лишь желания одной из сторон. - Я не отпускаю тебя. И не надо пудрить мне мозги. Ты не носишь украшения, что означает этот браслет? - Ничего, пусти! Зачем я тебе теперь? Какую роль Вы уготовили мне, маэлт? Кем я буду в Вашей новой жизни? Охраной? Нянькой? Рабой? Кем? - дёргая рукой, попавшей в плен цепких пальцев, запальчиво отвечала Рика, не замечая, что перескакивает с "ты" на «Вы». - Решим позже. - Сейчас! Я не фоалинэ Вам, мне нет места в Империи! Пусти! - Нет! Ты останешься со мной… - Кем?! У тебя будет жена, я не буду второй в списке! - Ты не будешь второй! Ты всегда будешь первой… - Я не буду первой! – продолжала бушевать Рика, стоя на ступеньках и продолжая дёргать руку. - Но тогда что тебе надо? – взбесился, наконец, Дар. - Я не могу быть второй! Я не могу быть первой! - повторила бывшая фоалинэ. - Я могу быть лишь ЕДИНСТВЕННОЙ! И только после этих слов маэлт заметил в зелёных глазах непролитые слёзы. Внутри что-то тренькнуло, разливаясь болью по телу, и он вспомнил… Сидящую под цветущим деревом маму, вытирающую со своих щёк слёзы. Себя маленького, принесшего ей свой первый кулинарный шедевр в попытке порадовать. Глупый вопрос ребёнка: что же сделать для того, чтобы мама не плакала больше? И странную мамину фразу, запавшую в душу: «Лишь слёзы любимой женщины заставляют мужчину страдать». Он перевёл взгляд за спину Элен, туда, где сидела предполагаемая будущая жена, принцесса Амина, лицо которой было залито слезами. Ничего. Лишь лёгкое отвращение. Вернул внимание к зелёным очам с непролитыми слезами. И вновь боль по телу. Комок в горле. Безудержное желание защитить, оградить от слёз, вернуть радость и сияние взору. А со стороны все видели застывшего с нечитаемым выражением лица маэлта и дрожащую девушку, пытающуюся высвободить руку и удержать рвущуюся наружу истерику. - Отпусти… - едва слышное, жалобное. - Или что? - взыгравшее упрямство и нежелание признать очевидное. - Или… - и короткий взгляд, как выстрел, прыгающий по лицам, просчитывающий последствия. - …НЕ ДАВАЙ МНЕ ВЫБОРА!!! Звенящий крик нарушил тишину, заставил вздрогнуть. - Я могу помочь Вам, маэлт, - впервые вклинился в их диалог садовник-мудрец. Ещё когда взметнулись рукава от ударов кинжалами, он заметил блеск украшений, тяжёлыми кандалами висящих на тонких запястьях. – Я знаю, что означает сей браслет. И быстрый взгляд зелёных глаз, обещающий долгую смерть, прошёлся по мужчине. Он выдержал его, но зерно сомнений зародил. Дар вопросительно выгнул бровь, давая возможность ответить девушке. - Я эльфийка! – гордо вздёрнув голову, начала Элен. - Это брачный браслет. По законам эльфов нашедший свою Пару может надеть браслет, оставаясь верным своему избраннику, несмотря на жизненные обстоятельства. - У тебя есть избранник? - Ревность злым чудовищем заворочалась в груди. Ответом был долгий взгляд. И вспышкой осознание - Я. - Где второй браслет? Ведь он мой? Мелкая дрожь перешла в крупные судороги. Стараясь уйти от ставшего решительным взгляда маэлта, Рика вырывалась. - Ты должен жениться на Амине. Корона и Империя ждут тебя в браке с ней. - Браслет, - тяжёлым грузом упало слово. - Старейшины тебе не простят такого самоуправства. Нельзя нарушить все законы и получить всё, - инстинктивно пряча вторую руку за спину, лепетала пойманная девушка, подымаясь по ступенькам выше. - БРАСЛЕТ! - прозвучало приказом. - ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ! - отчаянно, последним и самым главным аргументом. И нервы не выдержали: прорвалась плотина слёз, рыданий, лишая последних сил. Рика рухнула на колени, прижимая ладони к лицу, позволяя рукавам соскользнуть к локтям, оголяя пару брачных браслетов. Только слёзы смогли пробиться сквозь стену, закрывшую сознание, и добраться до души. С бесконечной нежностью юноша присел перед рыдающей девушкой, протягивая руки к её лицу и отводя её ладони от него, стараясь не поранить перстнями-когтями. - За что же ты любишь меня, идиота? Я не достоин твоей любви, ангел. Я так долго боялся поверить в это чувство, что проморгал его. Как можно было оставаться таким слепым и эгоистичным, когда такое совершенство одарило меня своей милостью? Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь? Я так долго пользовался тем, что ты давала мне, не считая это за ценность, что едва не лишился. Я не заметил, когда нежное чувство поселилось во мне, росло и крепло. Оказывается, есть цепи намного крепче тех, что удерживали меня раньше. Я хочу быть навеки прикован к тебе, ты - госпожа моего сердца, ангел моей души. Только ты мне нужна, с тобою я поровну разделю всё то, что подарит мне жизнь. Я отдаю тебе половину своего сердца, взамен прося половину твоего. Всё пополам: жизнь, долг, власть, печали и радости, болезни и здоровье. Один путь на двоих – одна судьба. Я, маэлт илль Аринэль дес Котанно Дарниэль, спрашиваю тебя: согласна ли ты стать женой мне, равной во всём, любимой и единственной до последнего вздоха? Разделить со мной тяготы власти и радости жизни? - снимая перстень-коготь и надевая его на тонкий пальчик взирающей на него Рики, вымолвил слова клятвы Дар. И в ответ, не заставивший себя ждать, сбивчивым шёпотом, расстёгивая браслет на правой руке: - Я, Элеонора Торрейн Машт, беру в мужья тебя, маэлт илль Аринэль дес Котанно Дарниэль, обещая любить и хранить верность, деля всё дарованное нам богами поровну. Тихий щелчок замка на браслете заставил вздрогнуть окружающих. Поднимая взгляды от своих рук, где на левых запястьях были парные браслеты, а на пальцах правых рук - перстни, Дар и Рика боялись дышать. Не закрывая глаз, опасаясь, что видение растает, они медленно склонялись навстречу, пока губы не соединились в поцелуе. И лишь тогда ресницы дрогнули, теряя капли слёз и пряча затуманенные счастьем и неверием зеркала душ. Так и продолжали стоять, не шевелясь и не размыкая губ, продолжая этот невозможно сладкий, взаимный обмен чувств, подтверждающий заключённый сейчас равный союз. Бухающие в груди сердца, стремящиеся друг к другу, вновь напомнили о том, что жизнь не остановилась. Открыв глаза и видя так близко лицо любимого человека, супруга, новоиспечённые Властители посмотрели на толпу, окружающую их. Прижавшись щеками, они с глупыми и счастливыми улыбками, копирующими друг друга, вели тихий диалог: - Что мы наделали? - жены. - Поженились, - мужа. - Что с нами за это сделают? - Убьют. - Бежим? - Бежим. И, с громким криком сорвавшись с места, они выбежали на террасу; перепрыгнув через перила, резво удалялись от дворца, держась за руки. Вслед за ними рванул серебристый друг и охранник, обгоняя их по воздуху и спускаясь к земле с открытыми створками дверей. Молодожёны, расцепив руки, запрыгнули в машину, взмывшую в небо в то же мгновение. Раскалившиеся огни дюз и рёв моторов потерялись вдали.