Венецианская ночь

Захудалый бар на окраине Венеции привлекал одиноких туристов своей дешевой выпивкой, потертой мебелью, все еще сохранившей легкий аромат дерева, и тусклым освещением, что скрывало черты лиц посетителей. В углу одинокий мужчина потягивал виски со льдом и рассеянно наблюдал за светом уличных фонарей. Его светлые волосы тугими кольцами падали на неприметный серый костюм. Завтра он погрузится в стопки бумаг, лежащие на столе в кабинете, испишет их аккуратным витеватым почерком, позволит себе долгую прогулку. А сейчас он маленькими глотками пьет виски из не особо чистого стакана, вглядывается в лица усталых людей, прислушивается к музыке в баре. На улицах Америки горячо обсуждались предстоящие выборы сенатора. Лидирует же в этой гонке Фанни Валентайн - тридцатипятилетний мужчина, прошедший Гражданскую войну и славившийся своим трудолюбием и патриотизмом. Его сослуживцы вовсю поздравляли блондина, ведь в победе такого блестящего кандидата никто не сомневался. В начале перспектива стать сенатором казалась невозможной, но по мере роста карьеры все становилось реальней. Более того, Валентайн уверен, что пойдет гораздо дальше. Каждый день он с бурлящей энергией приступает к своим обязанностям, лишь редкими ночами позволяя себе отдых как сегодня. Dirty deeds done dirt cheap давал фантастические возможности, чем было бы глупо не пользоваться. Быть незамеченным в толпе прохожих, изучать опыт параллельных вселенных - невообразмое благословение для будущей центральной фигуры политики. Еще Фанни ищет лицо, которое сохранилось на нескольких старых фотографиях в его родном доме. Он чувствует себя ребенком, слегка смущается собственной инфантильности, но продолжает представлять их встречу, продумывая диалог, который вряд ли когда-нибудь случится. Эти мысли навевают легкую грусть, так что он залпом допивает порцию алкоголя и кругом осматривает посетителей. Внимание блондина привлекают ярко-розовые волосы и темные от помады губы. Высокий итальянец облокачивается на барную стойку и тоже останавливает взгляд на мужчине. Его костюм слишком дорогой для таких злачных мест, но никому из остальных посетителей нет дела до этого. Кожаные туфли легко ступают по деревянному полу, в походке незнакомца чувствуется уверенность и грация. Уголки черных губ слегка поднимаются. Валентайн немного отодвигает стул, приглашая за свой столик. Попутно он замечает, как от выпитого тепло разливается по всему телу. - Вы не похожи на частого посетителя подобных мест. - Как и вы, здесь с такой ровной осанкой не сидят, - во фразе чувствуется легкий акцент и несколько рюмок спиртного. - Я обычный турист. - В таком случае я тоже. Как насчет вина? - От одного бокала не откажусь. Меня зовут... Итальянец взмахом руки прерывает его: - Эти формальности ни к чему. - Но как же мне вас звать? Незнакомец подается вперед, пряди волос необычного цвета рассыпаются по темной ткани костюма. Только сейчас Фанни рассмотрел ярко-зеленый оттенок его глаз. - Придумайте что-то оригинальное, ладно? - Почему бы не перейти на ты? Он сам удивляется, когда произносит это. Валентайн явно не рассчитывал на новые знакомства, однако отступать некуда. Темные губы обнажают белизну зубов, расстояние между лицами сокращается. - С удовольствием, angioletto*. Вино тонкой струйкой льется по бокалам, шлейф хмельного запаха расплывается вокруг столика. За окном идет мелкий дождь, капли причудливым узором стекают по стеклу. Мужчины перебрасываются парой фраз, но розоволосый явно не желает раскрывать личную информацию, да и блондин не придумал убедительной истории для светских бесед в альтернативной вселенной. Алкоголь развязывает язык. Они вряд ли встретятся вновь, значит, можно и не опасаться наговорить лишнего. Внезапно у него просыпается желание поделиться всеми тревогами, что накапливаются тяжелым грузом. После нескольких бокалов никто не вспомнит о пустых разговорах посреди ночи. Валентайн вспоминает жену, ее губы, которые все чаще и чаще поджимаются, в натянутой улыбке. С каждым днем бумаг на его столе становится больше, с новыми обязанностями времени на старые занятия не хватает. Вокруг глаз мужчины залегли едва заметные тени, физическая форма медленно ухудшается. Валентайн вспоминает пустующую комнату, где когда-то стояла детская кроватка. Со временем пыли на полу и стенах становилось все больше, а кроватку он спрятал на чердаке. - Знаешь, а ведь с моими проблемами в семье я не должен прохлаждаться здесь. - Поздно ты об этом вспомнил. И правда поздно. Мысли путаются в голове, все тревоги кажутся расплывчатыми, а человек напротив такой реальный - протяни руку и коснешься его высоких скул. В душе просыпается забытое ощущение волшебства, и внизу живота что-то сладко тянет. Через пару часов нужно отправляться домой, а завязать хотя бы пустую беседу им так и не удалось. Фанни не жалеет, ведь никакие слова не опишут точно что-то настолько прекрасное. Ему будто снова шестнадцать, и никаких забот в жизни нет. Вино разморило блондина. Медленно откидываясь на спинку стула, он замечает, как розоволосый подпевает какой-то незатейливой песне. Это больше похоже на мычание, но то, как пальцы отбивают ритм, как голова слегка покачивается, а губы расплываются в едва заметной улыбке, завораживает. Да, этой ночью никакие слова не понадобятся. Завтра Фанни Валентайн подставит лицо июльскому ветру, выпьет чашку чая и твердой походкой направится в свой кабинет. Но сегодня он пригласит на танец этого незнакомца и насладится моментом сполна. Легкой поступью мужчина обходит стол, протягивает тонкую ладонь и накрывает ею чужую. Жар волнами накатывает на американца, когда его руку легонько сжимают. Ни слова не говоря, они направляются чуть дальше остальных танцующих парочек и неловко кружатся около барной стойки. Кто-то из пьянчуг присвистнул, глядя на столь необычных посетителей, но пару это не волновало. Можно ли вслушаться в чужую болтовню, когда на плечи ложатся жилистые руки, когда чужие пряди волос невесомо касаются твоего лица, а тело будто вернулось в те годы юности, что размытым контуром всплывают в чертогах памяти? Фанни уверен, что нет. Движения становятся грациозней, танец напоминает вальс. Валентайн обхватывает талию итальянца, слегка сжимая. Тот шумно выдыхает, и руки ослабляют хватку. - Не останавливайся. В замешательстве американец замирает, когда чужая ладонь нежно проводит по его бедру. Песни становятся все лиричнее, и пары замедляются. Мужчины обхватывают друг друга, Валентайн кладет голову на плечо своего компаньона. Он не может точно охарактеризовать эту связь, пытается подобрать подходящее название, но разум затуманен алкоголем, чужим парфюмом и золотистым оттенком кожи под лампами дешевого бара. Дождь за окном прекратился. Самое время выйти на улицу, сослаться на срочную поездку и раствориться в толпе, как происходило прежде в сотнях миров. Но следующий день кажется таким далеким, а в объятиях покачивается человек, ставший едва ли не родным в этих четырех стенах где-то на окраине Венеции. - Удивительно, мы почти что незнакомы, а твои плечи кажутся мне настолько привычными. - Времени, чтобы насладится ими, у тебя хватит. - Ох, знал бы ты, сколько завтра работы. - А если завтра не наступит? - Милый, я так этого хочу. Людей вокруг все меньше, они уходят и счастливо смеются. Скоро все туристы разойдутся по номерам отелей, а местные побредут в свои квартирки. Где-то среди них затеряется розовая макушка с темными пятнами, унося волшебство ночи с собой. - Такие светлые, - он пропускает прядь волос между пальцами. - Господи. - Что такое, angioletto? - Я так и не придумал прозвище для тебя. Смех в полутьме здания кажется музыкой для обоих. Мужчина оставляет невесомый поцелуй на белой, как форфор, щеке. - Придумаешь в следующий раз.