Подземелья

«Человек, на которого можно положиться» — именно так Эйта охарактеризовал бы Кэйю спустя неделю знакомства. Широкие плечи, спокойный и цепкий взгляд и вольный шаг, — все это собирало образ человека надежного. Эйта, вообще, парень не супер общительный, но узнать побольше об этом непростом и достаточно скрытном капитане определенно хотел бы. Прикоснуться к чужому прошлому и выяснить мелкие слабости, — миссия немного нечестная, но оттого и занятная. Именно поэтому Эйта, когда совсем уж освоился в Мондштате, никогда не упускал возможности лишний раз заглянуть в Ордо Фавониус: приходил то за советом, то за разрешением на какую-нибудь несанкционированную деятельность. Лизу и Джинн в этом плане он полностью игнорировал. Кэйа же всегда с удовольствием выслушивал чужие рассказы про приключенческие трудности: отложив в сторону важные и безусловно не терпящие отлогательств документы, он подпирал голову ладонью и внимательно вникал во все, что Эйта ему ведал. — Не спеши, прежде всего все обдумывай, — советовал Кэйа, слушая очередную историю про то, как Эйту поджарили пиро слаймы. — И бери с собой элементалей воды, дурак. И Эйта никогда не обижался, ведь сам прекрасно понимал, что не было ничего умного в том, чтобы на пару с Эмбер мочить огненную слизь. Он отвечал на подобное обычно грустными кивками и спрашивал, нет ли вблизи Мондштата скрытых, неизведанных пещер. На совместных квестах, на которые Кэйю приходилось тащить чуть ли не за ноги, было еще интереснее и веселее: работать в команде — само по себе дело не скучное, но когда рядом с тобой человек, которому ты доверяешь почти как себе, — любая миссия становится немного значимей, проще и ярче (если мы говорим про впечатления). Правда Паймон очень часто портила всю малину. Обладая исключительной прямолинейностью и нечасто продумывая свои действия наперед, она временами делала двусмысленные замечания: то жаловалась на то, что Эйта становился разговорчивее, когда с ними путешествовал капитан Ордо Фавониуса, то вклинивалась в пространство между ними, когда измученные очередным подземельем «искатели приключений» присаживались отдохнуть под широкой листвой дуба. Однако, несмотря на все неприятности и неудобства, было в этих вылазках что-то особенное, что заставляло Кэйю раз за разом соглашаться на подобные авантюры. Было ли то желанием отвлечься от рутинной работы? Вполне возможно, но Эйта предпочитал думать об этом в более радужных тонах. Стоит отметить, что и сам Кэйа очень часто делал вещи неоднозначные — воспринимай, как хочешь. Например, однажды он потрепал Эйту по волосам, когда тот в очередной раз разгромил лагерь хиличурлов. Вроде бы, действие незамысловатое, не цепляющее внимания при других обстоятельствах, но Эйта, понятное дело, запомнил. Еще и весь день светился потом, нарываясь на колкие замечания от Паймон. Но у приключений есть свойство заканчиваться, а у квестов — завершаться, поэтому, каждый раз понуро топая до Мондштата, Эйта всегда старался выжимать из этих сокровенных мгновений по максимуму. Он расспрашивал Кэйю о драконе, об Анемо Архонте и основании ордена; внимательно вслушивался в чужой ровный голос и любовался закатным небом. Может быть, если бы он больше обращал внимания на чужие привычки, он бы заметил, что только во время вот таких вот прогулок Кэйа порой прячет руки в карманы брюк или что только в их на всю голову чудесной компании смеется громче и искренней. Может быть, если бы Эйта чуть чаще смотрел на чужое лицо, он бы увидел, с какой грустью и теплом его глаза смотрят на мир вокруг и на самого Эйту с Паймон. А может быть, если бы на небе сошлись звезды, Эйта бы хоть раз предположил, что его чувства не бремя и совсем не безответны. Но влюбленности свойственно затуманивать разум, а словам — быть неточными, неуместными, недостаточными для понимания чужой души. И Эйта — всего лишь мальчишка, глупый и порой легкомысленный, — не слишком то подкован в делах настолько сокровенных.