***
Утро двадцатого июня встретило бостонцев сырой мглой. Энола мрачно выглянула из окна отеля. — Поезд не пойдет, — сказала она Дейвенпорту. — На автомобиле по такой дороге ехать тоже опасно. Лодку вам не предлагаю. Нужно нанимать экипаж. — Мисс Бейкер, отсюда до Салема миль шестьдесят, не меньше! Мы приедем туда только завтра днем — в аккурат посмотреть на хладный труп Барнса! — Мистер Дейвенпорт, больше ждать нельзя. Доедем до Бостона часов за двенадцать с чем-то, а оттуда, если повезет, поедем поездом. Так мы к ночи будем в Салеме. — Ладно, вы правы, нужно выдвигаться… Найти извозчика, который согласился довезти их до Бостона по размытой от дождя дороге, оказалось непросто. Не меньше получаса ушло у Дейвенпорта на торг, по итогам которого ему пришлось пообещать кучеру кругленькую сумму, если тот привезет их в столицу Массачусетса до восьми вечера. Только около десяти утра они смогли наконец выехать из Провиденса и встать на тракт, ведущий в северном направлении. Экипаж немилосердно трясло и мотало из стороны в сторону. От этой тряски Энолу вскоре стало мутить, но она пыталась убедить себя, что времени на остановки у них нет, глубоко дышала и даже нюхала соль Престона (*Прим.: вид нюхательной соли, состоящий из смеси нашатыря, гашеной извести и ряда ароматических масел. Соль Престона использовали для борьбы с дурнотой), чего обычно никогда не делала, считая эту викторианскую привычку чересчур манерной. Вместо пяти-семи миль в час, на которые рассчитывал Дейвенпорт, их скорость была не выше полутора-двух миль. Бостон казался совершенно недосягаемым. — Быстрее было бы дойти пешком, — чертыхался Эдвард. Через пару часов езды Энола, к тому моменту совершенно зеленая и измученная, простонала: — Я больше не могу! Мне плохо… Она постучала по стенке экипажа, требуя, чтобы кучер остановился. Экипаж начал тормозить, и в этот момент со стороны днища раздался оглушительный треск. Энола вскрикнула и завалилась на Дейвенпорта, который, быстро сообразив, что происходит, обхватил ее двумя руками и прижал к себе так, чтобы в ходе крушения она не сломала шею. Впрочем, крушение как таковое не произошло. Экипаж завалился на один бок, но устоял. Возница громко выругался. Энола отлепилась от Дейвенпорта, выпрыгнула из экипажа и согнулась в три погибели, чтобы опустошить желудок на улице. — Приехали, — мрачно сообщил кучер, осмотрев треснувшую переднюю ось. — Чтобы это устранить, нужно часа два-три, если не больше. — Дьявол, — сказал Дейвенпорт. — Мы не можем ждать. — Ну идите пешком, — пожал плечами кучер. — Только дорогу все равно оплатите. Я тут, между прочим, по вашей вине, мистер. Дейвенпорт протянул ему деньги. — Это за полпути, — сказал он. — И помните мою щедрость. Где мы примерно? — Ну, — протянул возница, убирая деньги в карман, — всего мы проехали миль двенадцать. Сейчас мы уже в Массачусетсе. Отсюда мили полторы до Атлборо, если идти вон туда. Он махнул рукой в неопределенном направлении. — Там есть вокзал? — слабо спросила Энола. — Вроде есть, — пожал плечами возница. — Мистер Дейвенпорт, прошу вас, пойдемте. Может быть, боги сжалятся над нами, и мы сможем уехать оттуда. Меньше, чем за час, они дошли, а вернее доковыляли по грязной глинистой дороге до станции Атлборо, представлявшей собой небольшое, похожее на деревянный сарай строение болезненного рыжего цвета. Здесь их ждало новое разочарование. — Сегодня поезда на Бостон не ходят, — сказал начальник станции. — Через три часа будет состав на Плимут, вот на нем можете уехать. — Но это же совсем другое направление, — возмутился Дейвенпорт. — Это единственный поезд сегодня, — отрезал начальник станции. — Доедете до Плимута, а оттуда, может быть, по побережью доберетесь до вашего Бостона. — Такой крюк, — простонала Энола. Впрочем, выбора у них все равно не было. Эдвард оплатил два билета. Путешественники приготовились ждать. Их поезд прибыл в Атлборо с часовым опозданием. В Плимуте же они оказались только около шести вечера. Следующий поезд на Бостон уходил в восьмом часу. — Мы не успеем, — тускло сказала Энола. — Подождите, мисс Холмс, не отчаивайтесь, — попросил ее Эдвард. — В конце концов, мистер Барнс провел столь блистательную работу, что, уверен, убийца, даже если он и идет по его следу, едва ли отыщет его. — Надеюсь, что вы правы, мистер Дейвенпорт.***
В тусклом ночном освещении вокзал Салем-Депо выглядел еще чудовищнее, чем днем. Пожалуй, никогда прежде Энола не чувствовала себя настолько вымотанной и несчастной. Она еле держалась на ногах и казалась самой себе чудовищно грязной. Подол ее платья был мокрым и липким, подошвы ботинок гадко чавкали, рука отрывалась под тяжестью саквояжа, который Энола отказалась отдавать Эдварду. Безумный путь из Провиденса в Салем занял у них в общей сложности почти шестнадцать часов, из которых около трех они провели в подпрыгивавшем на каждой кочке экипаже, шесть — в неуютных новоанглийских поездах, еще шесть в залах ожидания и один час брели по размытой пригородной дороге на станцию в Атлборо. Теперь же их ждал последний рывок. По укутанным сырым туманом ночным улицам Энола и Эдвард почти бежали — сперва от вокзала по Вашингтон-Стрит, затем по Лафайетт-Стрит до поворота на Лафайетт-Плейс и оттуда на Пайонир-Террас, где жили Барнсы. Когда они оказались у дверей уже знакомого им коттеджа, Дейвенпорт выудил из кармана своей «Лонжин». — Почти два ночи, — тихо сказал он Эноле. — Признаюсь, никогда не приходил в чужой дом в столь поздний час. — Мистер Дейвенпорт, мы тут не с визитом вежливости, — сказала девушка. Она аккуратно постучала в дверь и почти сразу поняла, что та не была заперта. — Ох, как мне это все не нравится… Эдвард жестом показал Эноле, чтобы она держалась за его спиной, и первым вошел в коттедж. Девушка последовала за ним, стараясь ступать бесшумно, но покрытые глиной подошвы ботинок предательски чавкали при каждом шаге. В доме было темно и настолько тихо, что Энола без труда различала тиканье часов в гостиной и сбившееся дыхание Эдварда, и даже стук собственного сердца. Она успокаивала себя тем, что миссис Барнс могла просто забыть запереть дверь на ночь, хотя это и было маловероятно. Кто же в здравом уме забудет о такой важной мере предосторожности, когда столько усилий предпринималось в этой семье для того, чтобы уберечь мистера Барнса от встречи с маньяком? Эдвард заглянул в кухню и, повернувшись к Эноле, покачал головой. Никого. На цыпочках они прошли в гостиную, где несколькими днями ранее их принимала миссис Барнс. Доли секунды хватило Эноле, чтобы, несмотря на темноту, понять, что они действительно опоздали. Гэбриэл Барнс лежал на полу у стола. Над ним склонилась темная фигура. Разглядеть детали было невозможно; Энола отметила лишь, что бессердечный маньяк — а это несомненно был именно он — был высокого роста и плотного телосложения. — Ни с места! — крикнул Дейвенпорт. Неизвестный выпрямился во весь исполинский рост и даже поднял руки перед собой, словно в знак того, что был готов сдаться. Дейвенпорт, казалось, немного растерялся от того, что его слова так подействовали на убийцу, и этого замешательства маньяку хватило, чтобы перейти в атаку. Он бросился на Дейвенпорта и ударил его по шее ребром ладони. Энола вскрикнула. Ее спутник как подкошенный упал на пол. Девушка с ужасом смотрела на Эдварда и едва не вскрикнула от облегчения, когда услышала сорвавшийся с его губ хриплый стон. «Он жив!» — подумала она. Это придало ей сил. Он быстро заняла оборонительную позицию, преградив собой путь к отступлению убийцы. Она отчаянно пыталась рассмотреть лицо маньяка, но в темноте различала лишь белки его глаз. Бессердечный маньяк бросился на нее. Девушка ловко ушла от удара, пригнувшись за долю мгновения до того, как железобетонный кулак оказался ровно в том месте, где только что была ее голова. Энола извернулась, чтобы нанести проверенный удар в солнечное сплетение, но убийца с удивительной для такого громилы проворностью схватил ее за плечо и оттолкнул от себя, а затем взял ее голову одной ладонью и со всей силы припечатал ее к стене. Энола слабо вскрикнула. Голова была ее слабым местом, и он боли она едва не потеряла сознание. Продолжать бой она не могла. Она не сомневалась, что маньяк просто прикончит и ее, и Эдварда, но, похоже, это в его планы не входило. Он быстро вышел за дверь и растворился в ночи. Прошло не меньше двух или трех минут прежде, чем Дейвенпорт наконец сумел отдышаться и поднялся на ноги. — Проклятье, — выругался он. — Ушел-таки. Нужно вызывать полицию. И проверить миссис Барнс. Скорее всего, она тоже мертва, но... Энола не ответила. Она медленно поднесла руку в лицу и дотронулась до носа. На пальцах осталось пятно, во мраке комнаты напоминавшее нефтяное. Она догадалась, что у нее шла кровь. — Мисс Бейкер, как вы? — спросил Дейвенпорт, потирая ушибленную шею и бросая обеспокоенный взгляд на Энолу. На Энолу накатился чудовищный приступ дурноты, к которому примешивалось вертиго. Темная комната пустилась в дьявольскую пляску вокруг нее, и Энола беспомощно протянула вперед перепачканную кровью руку в надежде ухватиться хоть за что-нибудь прежде, чем упадет. — Мисс Бейкер? — Эдвард быстрым шагом подошел к девушке и сжал протянутую руку. Он видел, что она едва стоит на ногах, и был готов подхватить ее, когда она начнет падать. — Мне… нехорошо, — очень медленно сказала Энола. — Я боюсь, что я… Только не говорите… брату… Ее глаза закатились, ноги подогнулись, но Эдвард Дейвенпорт уже подхватил ее на руки.