K: Kingdom of Red

      Дверь Бара «Хомра» открылась, и с жестким и бледным лицом вошел Нагахама.       Кусанаги, который, как обычно, помогал Мизуоми за стойкой, вздрогнул и остановился.       Мизуоми поприветствовал его мягким тоном, как будто ничего необычного не происходит. — Он твой друг? — мягко спросил Мизуоми Кусанаги, когда Нагахама уселся на одно из сидений у стойки бара.       Кусанаги неопределенно кивнул. Он бы болтался с Нагахамой, если б встречал его в городе, но это был первый раз, когда тот пришел в бар. Изумо считал, что у них было молчаливое взаимопонимание, и они не вмешивались в дела друг друга за пределами их шатания по городу.       Когда Нагахама сел, Мизуоми молча предложил ему стакан воды. Парень посмотрел на Мизуоми, растерявшись больше, чем когда-либо видел его Кусанаги. Полностью подняв голову, он быстро поклонился Мизуоми, а затем выпил стакан воды одним махом. — Что случилось, почему ты пришел из всех мест именно сюда? — Извини… — ответил Нагахама, и его лицо оставалось таким же бледным, как и прежде. — Помнишь, я рассказывал тебе о Безухом Мицухе — Кураяме Мицухе на днях? — Да уж, — в конце разговора, который начался с Безухого Мицухи, он услышал о Суо.       Когда Кусанаги кивнул, Нагахама наклонился вперед, чтобы опереться на стойку. Он говорил тихим голосом. — На Оодзаки из нашей группы напали. На полное заживление его травм потребуется месяц.       Плечи Кусанаги напряглись. Оодзаки был одним из людей, близких к Нагахаме, причем одним из склонных к насилию членов группы. — Почему на него напали? — Как я уже сказал, Мицуха похож на серийного маньяка. Если будешь рядом и встретишься взглядом с ним, тебе конец. — Он что, какое-то существо из городской легенды или что-то в этом роде?       Хотя Нагахама был серьезен, Кусанаги не особо сочувствовал и не удержался от шутки. Тот не отреагировал на это отрицательно. — Я думаю… — пробормотал Нагахама, — он действительно может быть таким. Мы понятия не имеем, о чем он думает, и что ему нужно. Даже Оодзаки не пытался начать конфликт, а просто проходил мимо, когда Мицуха подошел к нему. И потом без всякого предупреждения просто напал. Я уверен, Оодзаки пытался вести себя круто, и все с тех пор, как Ами стала с ним встречаться, вместо того, чтобы отступить. От нее слышал, что он пытался сопротивляться, но все равно был избит.       Кусанаги вспомнил девушку, которую счёл простодушной, но милой и видел, когда они с Нагахамой болтали в парке. Он был уверен, что девушку звали Ами. — Что с ней случилось? — Ее ударили ногой в живот после того, как она начала кричать, — сказал Нагахама низким голосом, и его выражение лица превратилось в смесь гнева и бесстрашия. — После того, как она сжалась, схватившись за живот, он, казалось, потерял к ней интерес. Ее травмы были в основном синяками, но… я думаю, нам следует считать наши звезды счастливыми, и он не был из тех парней, которые были заинтересованы в том, чтобы делать с девушкой что-нибудь помимо этого.       Нагахама раздраженно взъерошил волосы. Кусанаги быстро наполнил пустой стакан Нагахамы водой. — Так что ты собираешься делать? Отомстить за Оодзаки? Не люблю это говорить, но я не думаю, что вы, ребята, можете что-то изменить… Если вы действительно хотите что-нибудь сделать с Мицухой, самый быстрый способ избавиться от него — это заставить Оодзаки-куна и Ами-чан оратиться в полицию.       Даже когда он это сказал, Кусанаги знал, что Нагахама вряд ли примет его совет. И действительно, он взглянул на Изумо с новой яростью, охватившей его. — Как будто мы можем сделать что-то настолько жалкое! Во-первых, полиция не собирается встревать в разборки между такими парнями, как мы. Даже Ами много раз задерживала полиция. У нас нет никакой возможности просто пойти к ним.       Что-то опасное промелькнуло в обычно спокойных глазах Нагахамы. — Были и другие банды, которым Мицуха надрал задницу. Как ни крути, мы ни за что не можем бежать в полицию… Но ты прав, мы не ровня банде Мицухи, если будем бороться в одиночку.       Кажется, разговор идет в тревожном направлении. Кусанаги почесал щеку. — Хэй, Кусанаги, — сказал Нагахама, перегнувшись через стойку.       «Ну вот опять», — подумал Кусанаги, мысленно криво улыбаясь.       «Хэй, Кусанаги». Изумо уже слышал такое обращение к себе некоторое время назад. То, что следовало после этого, обычно сулило новые хлопоты. — У тебя связь со множеством людей. Не мог бы ты замолвить за нас словечко банде, которая пытается одолеть Мицуху? Я хочу объединить усилия с ними. — Как я уже говорил, Мицуха исчезнет без твоего участия. На долгое время из-за полиции… или наемников мускулы от других людей. Он либо попадет в тюрьму, либо попадет в немилость людей, с которыми я не хочу связываться. Следующий слух, который распространиться о нем, может быть именно об этом, знаешь ли.       Куда бы ты ни пошел, там всегда найдутся парни с горячей кровью. Среди тех, кто шатается по Шизуме-Сити после наступления темноты, таких парней пруд пруди. Причина, по которой Кураяма Мицуха выделяется среди таких парней как проблема, в том, что он слишком силен. Однако, несмотря на это, он, вероятно, скоро исчезнет. Даже в обществе, где насилие является обычным делом, те, кто слишком жаждет чужой крови, в конечном итоге утонут в бассейне собственной. — Он напал на наших членов. Мы не можем просто сидеть сложа руки и плакать, надеясь, что кто-то другой позаботится о нашей проблеме за нас.       Кусанаги легкомысленно ответил: «Да неужели?», глядя в сверкающие глаза Нагахамы.       Кусанаги никогда не испытывал страстного чувства жажды мести за другого, поскольку он оставался свободным от социальных границ. Однако он понимал. Банды, которые ничего не делали, когда их участники были унижены, теряли способность действовать как группа. И как только другие перестанут воспринимать их всерьез, они упадут еще ниже. Для того, чтобы гордо демонстрировать себя на улицах, нужно было показать свою силу.       Кусанаги на самом деле знал о нескольких других группах, которых Мицуха поставил в такое же положение, что и Нагахаму, с момента его появления в Шизуме-Сити. — Я прошу тебя о работе, Кусанаги. Будь моим посредником в борьбе с Кураямой Мицухой. Мне нужна информация о нем.       Кусанаги обреченно вздохнул.       Среди молодых парней, которые дурачились в Шизуме-Сити после наступления темноты, Кусанаги занимал удобное положение. У него не было никакой принадлежности к определенной группе, что позволяло ему переходить в любую из них. Он получил много информации потому, что был известен в различных кругах и мог свободно перемещаться, поскольку его действия не ограничивались людьми и положением сил внутри группы. Из-за этого время от времени получал запросы о «работе». Он был бы тем, к кому можно обратиться за советом, когда всплывали подозрительные вещи, улаживать внутренние споры между группами, действовать как информатор и т.д.       Мизуоми смеялся и говорил: «Ты что, уличный адвокат?» (Между прочим, он не узнал о «работе» Кусанаги от самого Кусанаги. Тот не знал, по какому каналу слух дошел до ушей дяди, но прежде, чем он это понял, Мизуоми уже был в курсе).       Постепенно Кусанаги все реже соглашался участвовать в «работе», но поскольку это могло коснуться и его, он не мог не чувствовать, что должен что-то сделать. Он не хотел, чтобы город Шизуме был охвачен войной из-за Кураямы, который со временем исчезнет с поля зрения.       Кусанаги пожал плечами. Если это альтернатива, то было бы лучше, если бы он сам контролировал развитие ситуации. *** — Похоже, твой бизнес процветает, Изумо», — сказал Мизуоми с заинтересованным выражением лица после ухода Нагахамы.       Кусанаги нахмурился. — О, я так счастлив. Не то чтобы я хотел заниматься этими дурацкими мелочами.       Мизуоми от души рассмеялся. Несмотря на то, что его племянник ввязался во что-то странное, он мило улыбался и ничего не говорил.       Хотя он иногда говорил такие вещи, как будто серьезно относился к своей роли законного опекуна Кусанаги, в большинстве случаев Мизуоми оставлял племянника на произвол судьбы, что почти вызывало беспокойство.       Мизуоми внезапно заговорил, полируя стакан. — Ты знаешь Икусиму-сана?       Да уж. Этот покупатель с опасным занятием. Мужчина лет сорока со шрамом на щеке, постоянный посетитель бара. Он всегда заказывал мусуби в паре с бурбоном. Хотя Кусанаги в частном порядке подвергал сомнению употребление бурбона вместе с рисом, для Икусимы было обычным делом сказать: «Этот сложный вкус великолепен», когда жевал мусуби, таким тоном, чтобы Изумо не понял, были ли эти слова на самом деле комплиментом. Он вел себя вежливо, пока был в баре, но даже Кусанаги знал, что он был членом якудза. — Что насчет него? — Я слышал о Кураяме-куне от самого Икусимы-сана, когда он приезжал сюда на днях.       Изумо скривился. То, как Мизуоми упомянул Кураяму и назвал его «Кураяма-кун», создавало впечатление, что он был другом Кусанаги. Мизуоми не обратил на это внимания и продолжил: — Похоже, Кураяма-кун становится кем-то известным среди взрослых города Шизуме. Если он зайдет слишком далеко, это будет опасно для него, — сказал Мизуоми мягким тоном, в котором не было ни малейшего намека на серьезность этих слов.       Как и думал Кусанаги, Кураяма Мицуха уже загнал себя в угол. Он подумал, что скоро тот создаст проблемы с подчиненными для настоящих членов якудза, что приведет к суровому наказанию.       Хотя у Изумо не было ни капли симпатии к Кураяме, он знал, что было бы благоразумно положить конец этой войне между подростками до того, как вмешаются другие стороны.       Кусанаги закончил свою работу по очистке кожи от широких клейм и позвал Мизуоми. — На сегодня с меня хватит.