Судьбы Вельмож

Тонкие пальцы с иссиня-красными мозолями на костяшках, полученными накануне в ходе шуточной дуэли с адъютантом, лениво перебирали по ряду вешалок с изящными боевыми нарядами, в абсолютной растерянности. Ощупывая кожаные ткани женщина с еще более глубокой задумчивостью переходила от одних нарядов к другим, прохаживаясь по обширному гардеробу. В конце концов она остановила свой выбор на элегантном аскетизме с одним лишь излишеством - воротником из тонких кружев. Ступая в полутьме босыми ногами по паркету, в одних лишь тонких панталонах, Уварова не торопилась открывать тяжелые портьеры, предпочла сегодняшним ранним утром завтракать почти в темноте, несмотря на пробивающийся нежный свет сероватого неба в мелкие щели между шторами. Отправив слугу столь рано за кофе, фруктами и глазуньей Уварова принялась за небольшую стопку посланий которую ей принесли еще накануне ночью. Оставив служебные амальграммы на своего помощника, она взяла в руки слегка измятый конверт запечатанный небрежно сургучной печатью с изображением герба Императора, подписанный корявым почерком на немецком изъяснении, весьма поспешно. Немного нетипичное послание от Баронессы что обычно связывалась со своей женщиной через зеркала, или же в крайнем случае отправляла с гонцами чересчур официальные амальграммы. Видимо, данное письмо было написано в резком порыве, даже скорее всего припадке чувств. Уварова догадывалась о банальных мотивах но не предполагала содержание письма. Медленным шагом Клементина ступала по пушистым коврам, все также босиком, лениво потягивая сигарету. Для того чтобы раскрыть послание пришлось рвать бумагу, изящной рукой Фон Шпильце намертво запечатала бархатистый конверт. Наконец развернув лист пергамента Клементина небрежно развалившись в кресле принялась читать. Баронесса была необычайно лаконична а исходя из содержания письма, Генерал понимала что та, все еще таит на нее обиду. Текст письма занимал лишь половину листка, и в нем кроме обыденных наставлений и заинтересованности в нынешней обстановке в цитадели, что имело скорее пустую формальность, ничего не было, но перейдя к последним строчкам Клементина не затаила счастливой улыбки при виде ласковых фраз ее любимой Frau, и пожелания о том "Damit die Liebe Gottes dich den ganzen kommenden Tag begleitet, denn so soll es sein." Короткая молитва из ветхого протестантского молитвенника завершала послание, что никак не сочеталось с корявыми сердечками нарисованными по краям пергамента растекшимися чернилами. Генерал, в отнюдь незавидном положении при Дворе, была крайне рада даже такой короткой, но довольно уютной и заботливой записке, пусть даже без пошлых и вульгарных фраз Баронессы о том как, она желает видеть свою очаровательную Сладость полностью нагишом подле себя, в самом жарком зале Императорского дворца, а после наслаждаться насыщенным яблочным штруделем с коньяком. Сейчас, Клементине было достаточно и этой малости. Она с нетерпением ждала того момента когда сможет отправиться в Столицу. Закончив читать письмо Клементина, все еще с возбужденным румянцем на щеках кинулась к письменному столу писать ответное письмо, задев массивную чернильницу женщина громко выругалась когда та упала ей прямо на ногу, разбрызгав остатки темных чернил по белым панталонам и махровому ковру, оставив на нежной ткани уродливые черные пятна. Уварова написав всего пару строчек с приветствием, замерла в задумчивости, а затем смяла в кулаке письмо и бросила его в разгоравшийся огонь. Она решила что скажет Фриде все лично, когда наконец прибудет в Столицу. Ей не терпелось увидеть свою Баронессу. Еще никогда в жизни, даже после еще более тяжких скандалов Клементина так не рвалась к ней. - Госпожа, ваш завтрак совсем остыл....- горничная выдернула из нежных размышлений Генерала, заставив ту слегка вздрогнуть и уронить горящий окурок прямо в глазунью. - Принеси лучше кофе... Кофе, и яблочный штрудель- с улыбкой произнесла Клементина подойдя к зеркалу. Присев на мягкий пуфик она стала расчесывать свои черные локоны. Вскоре принесли ее любимый штрудель. Яблочный сочный вкус совместно с нежным ароматным кофе - потрясающее сочетание. Уварова блаженно прикрыла глаза отправив в рот первый кусок лакомства. Пусть этот штрудель и не был приготовлен Фридой, она все равно ощущала ее нежность и заботу. Время нынешним утром шло на удивление довольно медленно. Закончив трапезу Уварова лениво наблюдала за снующими повсюду слугами, наводившими порядок в ее апартаментах. Стрелки небольших часов тихо отбивали привычный ритм и Клементина даже начала зевать в этой ленивой, столь необычайно ранней рутине. Горничная распахнула непроницаемые портьеры, и нежный свет слегка прояснившегося неба залил все пространство комнаты, Уварова раздраженно зажмурилась после длительной полутьмы. Нежный свет трех лун осветил ее лицо и скользнул по обнаженным плечам и груди, осветив уже поблекшие следы засосов и укусов на коже. Клементина недолго ощупывала каждый из них, а затем кинула мимолетный взгляд на кожаный костюм что лежал, уже приготовленный на подлокотнике нежной софы. Окинув взглядом вычурный вырез, обшитый пышным кружевом воротника женщина решила что он слишком оголяет декольте, и ей пришлось выбрать более закрытый костюм, однако, Уварова не стала изменять пышным кружевам. Вновь взглянув на часы Клементина поняла что торопиться ей ни к чему. Сидеть без дела Генералу наскучило, но при огромном выборе свободного времяпрепровождения она не знала чем себя занять. Утопая в мягкой поверхности небольшого дивана с карандашом в руке, она в задумчивости замерла над блокнотом. Пейзаж абсолютно не шел. Клементина погрузившись в бессвязные размышления стала рассматривать горные склоны и остроносые верхушки еловых лесов вдали, сидя у распахнутого окна. Усилившийся ветер обдавал ее тело легким холодом, в сыром воздухе витало абсолютное безмолвие края. Когда подобная глухота природы после беспощадных бурь стихии, уничтожающих все живое, что только осталось в мертвом крае, окружает тебя долгое время, ты начинаешь к ней привыкать. Привыкать к этой едва живой пустоте. Обсидиановый край многим схож с Эмельдорскими каменными пустошами, различие лишь в том что в мертвых пустошах любой звук наполненный жизнью - полная неожиданность. Где собственный шепот походит на громовые раскаты. Уварова знала об этом не понаслышке, женщине много раз приходилось пересекать мертвые окрестности Норд-Шпигеля со своими солдатами. Однако, сейчас, всматриваясь сквозь туманные облака вдаль ей казалось что она очутилась в краю зерциккуратов. Легкая тревожность прошлась волной мурашек по холодным плечам. - Госпожа, возьмите хотя бы плед, вы можете простудиться. - служанка робко приблизилась к ней держа в хрустальных руках аккуратно сложенный теплый плед. - Не нужно...- нервно отмахнулась Клементина, - ...А хотя, давай его сюда. Генерал поджав колени, завернулась в теплую ткань почти до подбородка. Снова не отрывая взгляда от мрачных видов природы, она сильнее куталась в плед и уже через пару минут тихонько посапывала. Блокнот и карандаш с шумом упали на паркет, но даже резко пролетевшая мимо окна дикая птица не смогла потревожить легкий сон Клементины. Она смогла бессовестно погрузиться в наивную, юношескую безмятежность. *** Он смог лишь слегка приподнять тяжелые веки прежде чем его ослепил утренний свет пробившийся сквозь витражи окон в его покои. Сквозь стиснутые от дискомфорта зубы, мужчина громко выругался на прислугу что нерасторопно маячила перед его глазами, накрывая стол к завтраку. - Пошли вон отсюда. - раздраженно проворчав Красноруков едва переставляя уставшие ноги побрел к небольшому столику, залпом выпив стакан холодной воды. В горле сильно сушило после трех огромных бутылок коньяка, выпитых накануне вечером. Да, кутеж, устроенный его приближенными и еще несколькими чиновниками совместно с представителями молодой буржуазии, удался на славу. Однако, на утро Граф совершенно не испытывал никакого удовольствия, холодный пот струился по его телу, рубашка и штаны противно прилипали к телу, Пьер даже поморщился от отвратительных чувств. Выпив еще два стакана ледяной воды, мужчина согнулся в порыве болезненного спазма что бывает обычно после длительной пьянки. Его тошнило при виде фруктов и кофе, однако, сделав над собой усилие Пьер все же смог съесть половину сочного яблока. Сев в кресло, он подвинул к себе изящную пепельницу и закурил свежий табак, дуновения ветра в открытые ставни охладили вспотевшее, даже жаркое тело, но мужчина все же решил стянуть с себя одежду, оставшись в одном исподнем. Стало легче. Лунный свет осветил его изможденное, но завсегда красивое лицо, изящными пальцами он прошелся по отросшим усам и легкой щетине с удовольствием разглядывая себя в зеркале. Даже в помятом виде Граф умел сохранять некоторую, свойственную его эгоистичной натуре жеманность, а также подобающее аристократу достоинство. Напевая под нос какую-то пошлую шарманку, услышанную накануне вечером в салоне, он перевел взгляд на небольшие часы. Короткий маятник тихо отмерял каждую минуту. Ему следовало поторопиться. Обычно ранний, и всегда до тошности пунктуальный человек, в этот раз он все же не уследил за временем, хотя на то была вполне объяснимая, и уже известная причина. Хоть она и была ужасно эгоистичной с его стороны и имела весьма безответственные последствия. Отчасти, ему было до крайности наплевать на очередное поручение Баронессы, однако раздумья об возможном увеличении капитала его весьма ободряли. А потому, заявиться в столь небрежном виде, не свойственном его собственному стилю, он не мог. К тому же, ему не хотелось предстать перед своей напарницей в неподобающем свете, поэтому он приказал подготовить слугам свой самый стильный фрак. Обыкновенный черный камзол, отличавшийся искусным аскетизмом, из качественной ткани подходил к лакированным сапогам. Граф все же решил не отказывать себе в излишестве изящества - хрустальная брошь, инкрустированная жемчугом по краям и довольно крупным софитом по центру, украсила шейный платок, а тулье шляпы дополнила нит сверкающих бус. Целебная ванна помогла освежить его тело, однако, он понял что те последние три бокала шампанского в салоне у Франциска все же были лишними... Позже мужчине поднесли мятный чай и сдобные булочки с медом, и он уже смог нормально позавтракать. Вновь развалившись в кресле, уже в полном нарядном облачении, Пьер растягивал минуты наслаждения десертами до последнего, когда же, бросив взгляд на часы мужчина понял что опаздывает уже более чем на пятнадцать минут, то нехотя встал и отряхнувшись, еще раз взглянул на себя в зеркало. Прихватив с собой немного табака, он вышел, даже не удосужившись притворить за собой двери. После себя он оставил лишь пепел сигар, смятые простыни, потекший ароматный воск на дорогой столешнице и витающий в воздухе аромат вульгарного парфюма. Минут десять он еще лениво петлял по темным коридорам величественной цитадели, которые наполнял тусклый свет пробуждающихся лун. Выйдя на один из балконов и опершись на зубчатую ограду, долго всматривался в серые проблески в полу-темном небе, которое наполняли огромные темные, почти черные, кучевые облака, которые наверняка навеял ветер прямиком от предприятий Норд-Персиваля. Капли мелкого дождя капали на кожу сапог и растворялись на ткани складок бархатного камзола. Когда строить из себя непримиримого эгоиста ему надоело, Пьер все же двинулся к уже ожидающей его, наверняка раздраженной Клементине. *** Она ожидала его недалеко от конюшен. Сегодня Уварова решила не экспериментировать с прической, черные пряди были прямыми, но как обычно природно завиты на концах. Поверх кожаного костюма небрежно накинут кожаный плащ. Ее губы окрашены бардовой, даже неестественно кровавой помадой. Массивная хрустальная коса, с изящно заточенным острым лезвием, была прислонена к обсидиановому выступу. Пьер усмехнулся стряхнув с усов мелкие капли, его всегда забавлял немного специфичный выбор Генерала в плане оружия. Женщина почему-то не спешила заходить под крышу ближайшего загона, она продрогла под мелким дождем, было видно что ждала она довольно долго. Красноруков долго не спешил подходить, он стоял поодаль всматриваясь в эту картину. На фоне дождливого тумана Клементина выглядела очень эффектно. Эффектно, и одновременно с этим печально. Пьеру показалось что в этот момент он рассматривает некое весьма драматичное полотно художника-реалиста, на котором единственной жизнью казались алые губы и ледяные глаза. - Вы абсолютно бессовестный человек, Граф.- с холодной усмешкой на губах она пожимает ему ладонь. Вцепляется в нее с такой силой будто жаждет оторвать мужчине конечность. Пьер думал что Уварова приветствует таким образом только Раттенха и старых скупердяев из его свиты. - Не исключаю этого печального факта. И приношу свои извинения. Надеюсь вы не простудитесь. - Постараюсь не допустить этого. - усмехается женщина а затем все же отпускает его ладонь. Уварова сильнее натягивает на плечи плащ, укрываясь от усилившегося ветра и резкого дождя, покрывает озябшие ладони длинными перчатками. Она видит с какой резвостью Пьер встречает своего любимца Багратиона, которого выводят из загона несколько человек. Как мужчина утыкается носом в мокрую шерсть пса, от которого несет отнюдь не шикарным парфюмом, скорее мокрой землей, опилками и сырым мясом. Энио Пемфредо и Дейно уже почти выстроились в ряд. Клементина прикрыв глаза и прислонившись к холодной раме гигантского зеркала подставляет лицо навстречу буйному ветру, краем уха слышит возню своего напарника с его излюбленным питомцем. Ее душу нещадно терзало дурное предчувствие. Когда в хмуром небе вспыхнула яркая световая волна исходящая от Трех Светил, что с оглушающими громовыми раскатами выстроились в ровную линию, Уварова пошатнулась. Все горное плато залил жуткий кровавый свет, будто Зерцалию мгновенно залило цунами из крови. В воздухе резко запахло грозой и пеплом а из огромного зеркала повеяло ледяным холодом. Душа наполняется ужасом с предчувствием чего-то неизбежного и трагичного в этот миг. Ей казалось, что кровавый свет - ознаменование начала чего-то неизбежно печального и трагичного, но вот чего же? Об этом Клементина старалась не думать.