Until the end

Штаб команды Бетта, 15:00 Где-то среди этажей в коридорах Собственно, Сонгю вот уже в который раз поражается человеческой наглости и беспардонности. Обе этих характеристики он с чистой совестью относит к человеку, который буквально не дает ему прохода – все время крутится рядом с ним, что-то спрашивает с по-детски наивной и радостной улыбкой на лице, периодически обижается и может даже устроить небольшую ссору, да причем еще и в итоге выставить его, Сонгю, виноватым. Каким образом он умудряется все так перевернуть с ног на голову и даже заставить окружающих признать его правоту – оставалось загадкой. И самое удивительное, чему лидер команды Бетта никак не может найти объяснения – он не в состоянии дать достойный отпор! Просто не находит в себе сил на громкие возражения или запреты и, скрепя сердце, позволяет Нам Ухену чуть ли не вертеть им в разные стороны. Что, несомненно, радует самого Ухена – он вовсю пользуется тем, что попал на «особое положение» в команде. Члены команды, как опытные бойцы, так и новички, поначалу косились на Ухена с недоверием и явно подозревали его во всех грехах смертных; но, впрочем, даже они потом смирились с его существованием и местонахождением при штабе команды Бетта. Благодаря своей общительности Ухен умудрился со многими если не подружиться, то явно найти общий язык; вот только никто, кроме него самого, не знал, что за маской не отличающегося особой сообразительностью и желанием обучаться борьбе (хотя Сонгю предлагал парню, и не раз) скрывается решительно настроенный выяснить как можно больше информации «случайный» шпион Альфа. Вообще как-то так странно получалось, что за довольно короткий срок Ухен умудрился войти если не в полное, то в достаточно большое доверие к лидеру команды Бетта; еще страннее было то, что его явно перестали в чем-то подозревать. Парень считал такое отношение сугубо своей заслугой и втайне гордился собой: Дону, если бы знал, где сейчас Ухен и чем он занимается, наверняка бы его похвалил. А что может быть для бойца приятнее, чем похвала от своего лидера? И хотя Нам не раз мысленно поражался, откуда в нем столько наглости и почему это так легко воспринимают окружающие, все же не решался отступать с выбранного пути. Ведь информация, которой он постепенно овладевает, может принести очень значительный прогресс в войну между командами. И причем прогресс явно не в пользу команды Бетта. Сонгю, зевая, идет по коридору в сторону своего кабинета. Он только что был у Сынхена и, тщательно профильтровав весь поток мата, который на него обрушился, стоило ему зайти в компьютерный центр, уяснил для себя одну вещь: что-то там происходит с хакером команды Альфа, и это «что-то» явно им не в плюс. Оставив ведущего программиста разбираться с проблемой самостоятельно, лидер команды Бетта тенью выскользнул за дверь и с привычной ему аккуратностью и осторожностью направился к себе. На повестке дня было несколько задач, и одна из них вот уже сколько времени действовала парню на нервы: задача называлась «глобальная месть Чан Дону», но, увы, он до сих пор не придумал, что бы такое сделать, чтобы отомстить по полной программе. Конечно, тогда, в кафе, его спасла чистая случайность и тот факт, что он все же взял с собой охрану, но ведь он мог получить травмы? А то и погибнуть? Это определенно нельзя было оставлять как есть. - Хен? - негромкий голос в тишине коридора эхом отражается от стен, и Сонгю морщится, останавливаясь на месте. Мысленно в который раз подмечая удивительную способность Ухена выслеживать его в любом месте и в любое время, он разворачивается и удивленно вскидывает правую бровь, скептично глядя на парня в нескольких шагах от себя. Ухен воспринимает этот жест как разрешение продолжить начатое и полным энтузиазма голосом заявляет: - Я тебя обыскался! Где ты был? - парень складывает руки на груди и вопросительно смотрит на старшего; Сонгю закрывает глаза и пару раз качает головой. – Не мое дело? – Кивок. – Ну, хен! В голосе Ухена столько мольбы и одновременно тонкого намека на то, что кто-то тут наглеет, и этот кто-то явно не он сам, что Ким обессиленно вздыхает и неохотно отвечает: - У Сынхена. Я был у Сынхена. - И? - Младший делает несколько шагов вперед и останавливается рядом с собеседником. - Вообще ты обещал мне, что покажешь, как ты стреляешь. Забыл? Сонгю очень не хочется признавать, что он и правда забыл; что он совершенно забегался в последнее время, и обещание, данное Ухену только для того, чтобы он отправился куда-нибудь погулять по этажам и не мешал во время совещания с профи-группой команды, напрочь вылетело у него из головы. Но парень знает – если срочно что-нибудь не ответить, Ухен, поджав губы и состроив недовольное выражение лица, с гордым видом уйдет и упорно будет его игнорировать пару дней. Не то чтобы такой расклад Сонгю не нравится – возможно, он был бы даже не против, если бы все так получилось, появилась бы возможность немного отдохнуть от этого бесконечного «где, почему, как, зачем и – коронный вопрос: с какого хрена ты опять оставил меня одного?!». Но однажды они так уже поссорились, и в итоге Ухен изъявил желание покинуть штаб команды немедленно. Желание, разумеется, было тут же подавлено под прицелом ничего хорошего не обещающего взгляда Сонгю; в глубине души он знал – стоит Ухену покинуть штаб, и его, скорее всего, сразу же убьют. Просто потому, что он пусть не полностью, но хоть частично относится к команде Бетта. Сонгю искренне не понимает, почему так беспокоится за этого парня. Он даже заставил Сынхена сделать ему персональное кольцо с маячком и потом долгое время уговаривал Ухена его надеть; в конце концов тот согласился и даже с подобием довольной улыбки нацепил его на указательный палец левой руки, но улыбка почти сразу же сменилась на хитрую ухмылку. Именно в тот момент Сонгю понял, что это кольцо ему определенно будет чего-то стоить. Но тогда он обошелся довольно малой кровью – младший всего лишь заставил его провести показательный бой с одним из профи-бойцов и потом долгое время восторгался умениями Сонгю. Восторгался громогласно, с ахами и печальными вздохами, что он так не умеет. Лидер команды Бетта, в глубине души довольный такой реакцией, предложил ему вступить в команду официально и начать тренироваться, но Ухен почему-то сразу помрачнел и, пробормотав что-то про то, что не хочет вмешиваться в такие вещи, быстро ретировался в неизвестном направлении. Сонгю, списав такое поведение на банальное нежелание пачкать руки в чужой крови, спокойно принял его решение и благополучно об этом забыл на некоторое время; потом, впрочем, поддаваясь минутному порыву, предложил пройти обучение повторно, но снова получил отказ. Третий, совершенно спонтанный, раз был так же равнодушно отвергнут, и в итоге лидер смирился с тем, что Ухена в качестве бойца ему не видать. Что, возможно, было и к лучшему, потому что он почему-то ужасно не хотел подставлять этого парня под риск. А война – это риск, и причем риск огромный. Лидер вздыхает и, запустив руку в волосы, взъерошивает их; Ухен непроизвольно следит за тем, как тонкие пальцы рассекают рыжие пряди, и медленно, но верно начинает хмуриться. - Ухен-а... - Младший моргает и переводит непривычно спокойный взгляд на Кима; честно выжидает несколько секунд, позволяя парню собраться с силами. И Сонгю решает, что решение проблемы «Месть Чан Дону» можно отложить на чуть-чуть попозже. Штаб команды Бетта, 15:00 Компьютерный центр Сынхен со злостью откусывает довольно большой кусок от бутерброда и, практически не разжевывая, глотает; давится и тянется рукой к чашке с кофе, когда на экране всплывает иконка небольшого человечка с голубым конвертиком в руке. Человечек поднимает конвертик над головой и трясет им, откровенно намекая владельцу компьютера на факт получения нового сообщения. «Бесит, - думает Сынхен и, плюнув на кофе, меняет направление руки и вцепляется пальцами в мышку. - Все бесит. - Он нажимает на кнопку «открыть» и хмурится, вглядываясь в первую строчку. - А вот ты... ты бесишь больше всего!» Раздражение парня направлено в данный момент на человека, которого, как ему кажется, он ненавидит больше всех на этой бестолковой суетливой планете – на Джиди, хакера команды Альфа. Именно он поимел наглость написать ему, Сынхену, сообщение, в котором безо всякой цензуры и приличия констатировал тот факт, что Чхве – редкостная скотина. В принципе, Сынхен мог бы и не спорить, если бы ему это сказал кто-то другой; но слышать такое от своего главного противника и не ответить – большой и ощутимый удар по собственной гордости. Вообще такого рода сообщения стали приходить Сынхену с тех пор, как Джиди обнаружил у себя в компьютере ловко запущенный врагом вирус, который методично пожирал все файлы, без разбора, важные они или нет. Устранить вирус парню все же удалось, хоть и не сразу – помнится, Сынхен с мрачным удовлетворением, устроившись перед компьютером с чашкой горячего кофе, перечитывал статистику своей маленькой «прелести», как он окрестил вирус собственного изобретения. «Прелесть» регулярно присылала ему отчеты о количестве удаленных файлов и их размерах; хакер был уверен, что Джиди злится, нет, что он просто в ярости, ведь удалить вредоносную программу такого уровня всего за пару часов явно не получится. Программисты команды Альфа явно провозились с ней не один и даже не два дня. Каждый раз, когда приходило новое оскорбительное сообщения с возмущенными проклятиями в его адрес, Сынхен задумывался на пару секунд, припоминая, когда и как он успел напакостить в чужой системе, а потом хитро улыбался и отправлял какой-нибудь вызывающий ответ. Впрочем, сегодня парень задумывается не на пару секунд, а даже на несколько минут; он хмурится, покусывая губы, нервно постукивает кончиком указательного пальца по кнопке мышки, но все никак не может понять, что на этот раз. Он дал себе отгулы на пару дней и честно не лазил в чужую систему, а вместо этого занимался своей собственной; как выяснилось, Джиди каким-то неведомым образом тоже времени даром не терял и успел стащить некоторые копии ценных документов и планов, хранящихся в запароленном архиве. Сынхен иногда сильно подозревал, что его противник работает не один – иначе как он успевает и свою систему очистить, и в чужой покопаться?! - Ну ты... - парень, чертыхнувшись и устало выдохнув, подтягивает к себе клавиатуру и начинает писать ответ. Через пару минут он отрывает взгляд от кнопок и переводит его на экран; довольно хмыкает, впечатленный своей находчивостью и выдержкой, и нажимает кнопку «отправить». Ответ приходит спустя пару минут, чем заставляет программиста испуганно дернуться и недоверчиво рассматривать человечка с голубым конвертиком в руке, прежде чем прочесть сообщение. Джиди раньше никогда не писал ответных сообщений. Только первые, с ругательствами, и все, дальше – тишина, табу, как бы Сынхен не старался иногда, будучи в игривом настроении, его разболтать. А тут... а тут явно что-то не так. Сынхен шумно выдыхает и, недобро усмехнувшись, нетерпеливо строчит ответ. И снова спустя какое-то время мигает иконка сообщения. Что за черт?! Джиди внезапно решил изменить своим привычкам и «почти миролюбиво» побеседовать со своим главным врагом? Эта недосказанность и непривычность напрягают Сынхена, хотя он в этом никогда не признается ни самому себе, ни, уж тем более, Джиди. Ответ. Снова ответ. И еще. У кого-то явный дефицит общения, и этот «кто-то» - не Сынхен. Время как-то незаметно проходит, и когда Сынхен краем глаза смотрит на настенные часы, он шокированно ойкает и приходит в ужас. Он же впервые общается со своим врагом напрямую дольше, чем две минуты! Парень чертыхается и, замечая очередное сообщение, тут же удаляет его, не читая. О своей поспешности и излишней горячности он почти сразу же жалеет, потому что любопытство противно начинает грызть изнутри, но Сынхен, фыркнув, решает забыть эту внеплановую переписку и заняться более полезными делами. Например – снова взломать архивы команды Альфа. Так, для профилактики. Штаб команды Альфа, 14:58 Компьютерный центр Джиен едва ли не скрипит зубами, гневно глядя в монитор. Это переходит все границы наглости! Собравшись с духом и заручившись молчаливой поддержкой Сынри, который аккуратно массирует ему плечи, парень подтягивает к себе клавиатуру и начинает писать. Это уже вошло в привычку – писать возмущенные сообщения своему главному противнику каждый раз, когда Джиен обнаруживает в своей системе какие-то неполадки, устроенные, разумеется, Топом. Когда ведущий программист команды Альфа заканчивает свое сообщение, щедро приправляя его нецензурными словами и кучей восклицательных знаков, чтобы до, как он не сомневался, заторможенного сознания его врага дошла самая суть, Сынри, решившись все же прочитать послание своего босса перед его непосредственной отправкой, шокированно ойкает и несколько раз подряд моргает, пытаясь переварить такое количество оскорблений одновременно. - Хен, это ты ему сейчас за что конкретно пишешь? - осторожно интересуется младший программист, начиная с двойным усердием массировать чужие плечи. Джиен мрачно усмехается и с каким-то садистским удовлетворением отвечает: - За все хорошее. Сынри обреченно вздыхает, осознавая, что ничего не понимает. Нет, для него, конечно, не секрет, насколько «дружелюбно» его начальник относится к хакеру команды Бетта. Но раньше он никогда не писал таких длинных сообщений, и это младшего немного удивляет. Джиен ведет плечами, молча приказывая прекратить массаж. Сынри послушно убирает руки и прикусывает губу, чтобы не показать своего разочарования; ему нравится касаться своего хена, нравится делать ему приятные мелочи вроде чашки кофе или того же массажа – а его старания не ценят. И порой это равнодушие Джиена, его восприятие в духе «как должное» раздражает больше, чем всякие там наглые Топы. Сынри еще давно пытался понять, почему ему так хочется окружить своего начальника заботой и максимальной помощью. Пытался, смущался, краснел, в тишине рассматривая себя в зеркало и отстраненно оценивая свой внешний вид. Для чего он это делал, он тогда не понимал, но со временем понял – пытался оценить, насколько он красив. Непонятно, как так получилось, что такое странное произошло, что он незаметно для самого себя влюбился в своего начальника. Когда, как, почему и, самое главное, что дальше делать, парень не представлял. Он просто тихо радовался тому, что работает в одном с Квоном кабинете, что он – его первый и незаменимый помощник... Ему нравилось знать, что он Джиену нужен. Сам же Джиен в силу своей упертости и откровенного нежелания замечать очевидное, творящееся у него прямо под носом, даже ничего не подозревал; Сынри всегда казалось, что так даже лучше, потому что неизвестно, как бы старший стал к нему относиться, если бы узнал. Но порой младшего программиста буквально выводило из себя это холодное, даже не дружеское, отношение, и думалось, что, наверно, лучше признаться? Но мысль «а не закончится ли все после этого» раз за разом отрезвляла. Сынри вздыхает и, отвернувшись, направляется к двери. - Я устал, - напоследок заявляет он и, обернувшись, с грустью замечает, что Джиен даже не среагировал на его уход – он уже снова уткнулся взглядом в монитор. – Если что – зови, а пока я спать, - младший программист, обиженно фыркнув, выходит из кабинета и быстрым шагом направляется к лестнице. Джиен зевает и от нечего делать начинает рассматривать свое персональное кольцо; оно ему нравится, он сам разрабатывал для себя дизайн, больше ни у кого, даже у лидера, такого нет. Парень неосознанно приподнимает уголки губ, постукивая кончиком ногтя по небольшому черному камню на кольце, когда компьютер внезапно издает негромкий писк, оповещая о входящем сообщении. «Опять ответ от Топа,» - думается Джиену, и он лениво щелкает кнопкой мышки по иконке конвертика; пробегается взглядом по строчкам, возмущенно пыхтит и, взмахнув кистью руки, чтобы хоть немного расслабиться, заносит пальцы над кнопками. Ему есть что ответить. «Есть что ответить» как-то незаметно растягивается все больше и больше; Джиен не понимает, в чем дело – может, в том, что рядом нет Сынри, и ему не с кем поговорить, хотя он чуть ли не собственнолично отправил его восвояси; может, в том, что ему просто хочется разнообразия в общении, а, сидя целыми днями в одном кабинете и не видя никого, кроме лидера, его помощника и своего собственного помощника, этого разнообразия он не получал; может, хоть он и всегда старался запрятать эту мысль как можно дальше и глубже в сознание, ему просто банально интересно узнать, что за человек его противник. А так как лично с ним встретиться он не сможет ни при каких обстоятельствах, разве что при падении команды Бетта (падения команды Альфа Джиен даже в мыслях не допускал), то единственный способ «пообщаться» - переписка; именно этим способом и пользуется хакер Альф, раз за разом, удивляя самого себя, отправляя все новые и новые сообщения. Кому именно удается сдвинуть переписку с оскорблений на вполне себе житеские темы и обсуждение каких-то последних разработок в среде программирования, Джиен не замечает; но когда, в какой-то момент, он все же понимает, что уже не испытывает тех приступов злости, которые на него непременно накатывали, стоило ему лишь подумать о Топе, он даже слегка пугается и одергивает себя; время на часах приводит его в подобное шоковому состояние, и он, сглотнув, набирает последнее сообщение. Джиен обещает себе, что таких «задушевных» разговоров больше не повторится, хотя предчувствует, что, возможно, нарушит обещание. Надо будет сказать Сынри, чтоб он за ним следил и больше не позволял писать этому Топу... Ответ на последнее сообщение не приходит, и парень, не удержавшись, разочарованно вздыхает. Его что, решили игнорировать? Топ мог бы хоть попрощаться для приличия, ведь он никогда не упускает возможности показать свое превосходство хоть в чем-то. Джиен откидывается на спинку стула и, прикрыв глаза, складывает руки на груди. Глупо расстраиваться только потому, что тебе не ответили – в принципе, собеседник мог бы вообще не отвечать с самого начала, и парень это знает; но в голове у него уже зреет план небольшой мести – например, заняться очередной кражей документов команды противников. Штаб команды Бетта, 17:00 Общая комната подгруппы профи Енбе зевает и лениво пихает ногой развалившегося прямо на полу, рядом с его креслом, Дэсона; напарник что-то недовольно бурчит, но встать и таким образом освободить парню место, куда можно вытянуть ноги, желания не изъявляет. Енбе уже начинает морально настраиваться на недовольную тираду, суть которой в итоге должна была бы свестись к тому, что в комнате полно места, и совершенно не важно, что диван уже занят мирно спящим на нем Джело, места и на полу достаточно, но тут дверь в комнату открывается, и на пороге возникает явно довольный чем-то Нам Ухен. Дэсон, вздохнув, все же двигается в сторонку, и Енбе машинально выпрямляет ноги, с легким удивлением оглядывая радостного Ухена. Он выразительно приподнимает бровь, и Нам, ловя его взгляд, улыбается еще шире. - А мне хен показывал, как он стрелять умеет! - Ухен зажмуривается на один глаз, складывает из двух пальцев «пистолет» и, направляя его в сторону скептично хмыкающего Дэсона, делает вид, что прицеливается. С негромким фырканьем он «стреляет» и довольно хихикает, решительно преодолевая разделяющие его с бойцами метры. Попутно он бросает взгляд на диван и с трудом удерживается от того, чтобы не разбудить Джело – по мнению Ухена, он выглядит слишком мило и невинно, и это здорово подрывает авторитет самого молодого профи-бойца. А так как Джело стал его первым «другом» здесь, то и отношение у Ухена к нему особое – он много наблюдает за младшим и проводит с ним время, когда Сонгю по тем или иным причинам занят и отсылает его прочь от себя. И потому Нам ну никак не может допустить, чтобы сильный и хитрый Джело выглядел как невинная овечка. Не в его стиле. Енбе, правильно расценивший многозначительный взгляд Ухена, неодобрительно цокает и закидывает руки за голову, сплетая на затылке пальцы: - Оставь его, он недавно с тренировки, его Гук заставил пройти полосу препятствий аж шестнадцать раз... Пусть спит, - боец тихо кашляет и блаженно жмурится, когда чувствует, что уставший не менее его самого, но все же заботливый Дэсон тем временем с тихим ворчанием себе под нос подпихивает ему под ноги небольшой пуфик. Ухен бросает на спящего Джело последний, кажется, даже слегка разочарованный взгляд и поворачивается к паре старших бойцов. - А почему так много? - Он, не раздумывая, садится прямо на пол, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками; заинтересованно переводит взгляд с Енбе на Дэсона и обратно. Енбе не выдерживает первым и, вздохнув, тихо сообщает: - Они накануне с Гуком поссорились... Не знаю деталей, но слова Джело про его ненависть к Бангу слышала, наверно, добрая половина команды. Ну и за наглость, разумеется, последовало наказание... Ухен понимающе кивает и отводит взгляд в сторону, что-то обдумывая. Ему все время казалось, что взаимоотношения Енгука и Джело – идеальный пример для «правильных» взаимоотношений между напарниками; даже более того, Ухен подозревал, что за их непринужденностью и откровенно безграничным доверием друг к другу скрывалось нечто большее. Всегда одинаковая реакция Сонгю, стоило парню упомянуть в разговоре эту парочку (лидер тут же хмурился или демонстративно закатывал глаза, показывая свое недовольство), лишь подтверждала его подозрения. Но чтобы Енгук и Джело ссорились? Это было что-то новое. Ухен решает, что может подумать над этим и после, а заодно обсудить эту, несомненно, интересную тему с самим Джело, когда тот проснется. Может, он даже сумеет узнать какие-нибудь новые подробности этой ссоры; пока же парню кажется, что эта тема исчерпана, и он начинает осторожно переводить разговор в нужное ему русло – подробности касательно войны между командами. Начинает, разумеется, издалека. - Сонгю-хен здорово стреляет, - Ухен добавляет в голос восхищения и немного светлой зависти, чтобы расположить к себе собеседников. Енбе и Дэсон лениво кивают; они никак не комментируют эту реплику, потому что не видят смысла отрицать или, наоборот, лишний раз подтверждать очевидное. - Интересно, он долго этому учился? Последний вопрос Ухен произносит довольно тихо и старательно имитирует задумчивость; если не знать, что в глубине души он терпеливо ждет ответа, можно подумать, что он просто высказал очередную мысль вслух и считает ее абсолютно риторической. Его план срабатывает, и Енбе, который сегодня явно разговорчивее, чем его напарник, негромко усмехается. - Долго ли? - переспрашивает он и переводит взгляд с макушки Ухена в противоположную стену; думает еще с пару секунд и затем, кивая в такт собственным словам, продолжает: - Да не так уж долго. Просто у него было очень много практики, ведь война не терпит слабых... Ухен непроизвольно задерживает дыхание, боясь упустить хоть что-то, хотя внешне остается совершенно спокойным; хорошей выдержке его, как ни странно, научил в свое время Чон Дэхен – вот уж кто умел держать эмоции любого рода под контролем в нужный момент. Енбе вздыхает и прикрывает глаза; он буквально чувствует прожигающий взгляд младшего, направленный на него из-под темной челки – ведь Ухен до последнего делает вид, что смотрит в другую сторону. Впрочем, парню неохота возражать или делать замечания. Пусть смотрит, если ему так хочется. - Эта война... - Ухен старается сделать голос беззаботным и даже слегка отрешенным, но все равно чувствует, что он немного дрожит; это его злит, и парень сжимает кулаки, стараясь успокоиться. - Эта война... – повторяет он еще раз и, слыша в собственном голосе больше уверенности, продолжает, - из-за чего она ведется? Я спрашивал у хена, но он мне так и не дал конкретного ответа, а только сказал, чтоб я не лез не в свое дело, - Ухен обиженно вздыхает и кладет голову на стык коленок, теперь уже совершенно прямо глядя на активного собеседника – второй «собеседник», кажется, собрался уснуть прямо на полу. Правда, на теплом, устеленном коврами полу, но все равно это кажется Наму странным. Енбе чуть приоткрывает один глаз и внимательно смотрит на Ухена. Затем закрывает глаз снова и тихо кашляет. Проходит минута, две, и Ухен уже серьезно решает, что ответа снова не получит, как внезапно слышит тихий голос: - Власть. Наверно, это самое точно объяснение происходящему. Мы боремся против Альф за власть... – Дэсон, до этого момента старательно делавший вид, что уже уснул, все же неохотно приподнимает голову и смотрит на удивленного «недобойца». Ухен переводит взгляд на Енбе и видит, как он кивает с закрытыми глазами, соглашаясь со своим напарником. - Выживает сильнейший, - как-то странно хихикает Дэсон и, подпирая голову рукой, шумно сдувает упавшую на глаза челку. - В конечном итоге или мы, или они. Третьего не дано. Ухен мысленно ужасается. Полное истребление одной из команд? Это и есть конечная цель? - В чем смысл? – прямо спрашивает он, потому что боится, что иначе его не поймут. И неправильно ответят, а ведь ему так важно знать правду. - Зачем все это нужно? Столько смертей... - Мы знали, на что шли, когда вступали в команду, - хмыкает Енбе и широко зевает, обнажая ряд белоснежных ровных зубов. - Это как стиль жизни – ты уже не можешь остановиться, даже если хочешь; пути назад нет и не будет. Ухен закусывает губу и опускает взгляд вниз, рассматривая светлый махровый ворс ковра. Он успел узнать обе стороны войны – обе команды открылись ему, оба лидера ему доверились, и если раньше, зная только Дону и его твердое решение уничтожить Бетт, парень был уверен, что это – единственное правильное решение, то теперь этой уверенности у него нет. Ведь с другой стороны он знает Сонгю и его команду, и ему совершенно не кажутся они такими уж ужасными. Ухен даже немного пугается этой мысли: значит ли это, что он предает своего лидера? «А если задуматься – кто же все-таки твой лидер?» - А ведь когда-то они были друзьями. - Эта реплика выводит парня из задумчивости; он удивленно моргает несколько раз подряд, прежде чем до него доходит смысл сказанного. Ухен недоверчиво щурится, глядя на опять решившего раскрыть все карты Дэсона. - Друзьями? - переспрашивает парень и переводит взгляд на Енбе, в надежде найти подтверждение или опровержение сказанному. К его немалому изумлению, находит он первое. - Более того – лучшими друзьями, - спокойно продолжает Дэсон, отстраненно наблюдая, как его собственные пальцы путаются в длинных ворсинках ковра. - А потом из-за какой-то мелочи дружба переросла в полноценную войну. Следующая реплика, раздающаяся со стороны дивана, заставляет трех парней неосознанно дернуться и синхронно повернуть головы на голос: - Самое забавное – никто даже не помнит точно, из-за какой именно мелочи, - Джело, зевая, уже успел перевернуться набок и теперь устало рассматривает сидящих в отдалении от него людей. Ухен непонимающе вскидывает брови. - И давно ты проснулся? - Минут двадцать назад. Я слышал весь ваш разговор. - Парень по привычке ухмыляется, но новый приступ зевоты сводит ухмылку на нет; он переворачивается на спину и вперивает взгляд в потолок, прикрывая рот рукой. Его синие волосы очень гармонично смотрятся с красной подушкой, и Ухен вспоминает про вопрос, который хотел задать младшему. - Почему вы поссорились с Енгуком? - Потому что он скотина, - спокойно резюмировал Джело, безвольно опуская руку; его пальцы были всего лишь в нескольких миллиметрах от пола. - И эгоист. В глазах Ухена загораются хитрые огоньки, и он, временно забывая про свой разговор с Енбе и Дэсоном, на четвереньках быстро перемещается к дивану; усаживается прямо напротив головы младшего и, подозрительно мило улыбаясь, интересуется: - Расскажешь, что случилось? Джело вместо ответа качает головой и, стиснув зубы, рывком поднимается вперед; спускает ноги на пол и с трудом встает, морщась от дискомфорта – все мышцы ноют, а левое плечо ощутимо побаливает после того, как по нему резанул один из метательных ножей. Парень о своей боевой травме, разумеется, никому не скажет – плечо хорошо перебинтовано, а темная водолазка не позволяет увидеть бинты; но его молчание ничуть не уменьшает боли. Приходится делать вид, что все в порядке, а про себя материть Енгука на всех известных Джело языках, потому что все неприятности у него именно из-за Банга. И его идиотского желания не позволять младшему снова отправляться на опасные задания, потому что он когда-то там давным-давно получил травму. Парень медленно бредет в сторону выхода, игнорируя расстроенный взгляд Ухена ему вслед; ему сейчас совершенно не хочется ни с кем говорить, потому что, как бы он ни старался показать, что все в порядке, на душе у него скребутся кошки. Он впервые так серьезно поругался с Енгуком, впервые получил такое серьезное наказание, впервые сказал самому важному для него человеку откровенную ложь о том, что его ненавидит. И лучше бы этого «впервые» вообще не было, потому что сейчас Джело остро чувствует необходимость увидеть Енгука и поговорить с ним, попросить обо всем забыть, помириться... Но не позволяет гордость. Парень со злости пинает стену и тихо воет от боли; все же психовать стоит меньше – это он решает сразу же, как чувствует, что сильно ударился. Он думает, что не заслуживает таких страданий из-за простого человека; когда он выходит спустя несколько минут из здания штаба на улицу и вдыхает теплый летний воздух, то принимает решение в кои-то веки проявить перед Енгуком характер и доказать ему, что он уже не ребенок, которому нельзя доверять. Эта мысль вселяет в парня немало оптимизма, и он даже позволяет себе криво усмехнуться, аккуратно спрыгивая по ступенькам на землю. Он еще докажет. Он еще всем докажет, как это нехорошо - злить бойца по прозвищу Джело.