Горы Ландегбера

      Одеяло окончательно скомкалось где-то в углу кровати. Гермиона тяжело вздохнула. Какая насмешка. Весь день думать о том, как было бы хорошо уснуть и придя в кровать не сомкнуть глаз. Хотя глаза она все же сомкнула. На пару часов. И вот уже целый час ворочалась без сна. Сначала к ней пришел Живоглот, промурлыкал и понежился. Она думала, что уснет с ним в обнимку, но этого не случилось. Затем она встала для того, чтобы проверить чистоту его кошачьего уголка. Сон не шел. Тогда Гермиона побрела в ванную. В отражении зеркала на нее смотрела уставшая девушка. В глаза бросились, ставшие острее, скулы. И синяки под глазами. Она провела рукой по лицу, подмечая все недостатки своей внешности. Интересно, а кто-нибудь считает ее красивой? Рон считает, да и Гарри тоже. Но это…не совсем то. Конечно, это не главное, но ведь хочется быть красивой, хочется получать комплименты. Как Джинни. Все знают об их отношениях с Гарри, при этом много парней делают ей комплименты, которые она даже не принимает. Но Гермиона никогда не была популярной среди парней. Взгляд оценивающе прошелся по фигуре. У нее была хорошая фигура. Возможно, немного худощавая. Но вполне себе ничего. Гермиона покрутилась перед зеркалом, осматривая себя. И взгляд упал на приоткрытую дверь. Не ее дверь. Она резко обернулась, чувствуя себя пойманной. Но там никого не было. Теодор не закрыл за собой дверь. Но ведь он мог сделать это случайно? Гермиона нахмурилась. Казалось, что этот человек был просто не способен делать что-то случайно. Интересно, а Теодор считает ее красивой? Стоп. Это не нужно. Эти мысли отвлекают. Это все его чертова дверь. А он удивится, если она вдруг зайдет? Это будет наконец-то непредсказуемо с ее стороны? Если она ворвется к нему в спальню и…и что? У тебя есть парень. Да, есть. Тогда почему ты думаешь о другом? Гермиона прикрыла глаза. Это просто мысли. Мысли поддаются контролю. Нужно выкинуть его из головы. Они просто старосты и на этом все, они даже не друзья. Они даже не общались практически. Он даже не может ей нравиться. Это верно. Поэтому нужно просто закрыть его дверь. Так бы поступил обычный человек? Да, это кажется разумным. Подойдя ближе, Гермиона схватилась за ручку двери и остановилась. В его комнате царила темнота, лишь свет из окна освещал маленький островок пространства. Закрой дверь. Раз и все. Сердце билось как ненормальное, во рту пересохло. Любопытство сжирало здравый смысл. В голову ударило воспоминание с тем, как она обнаружила записи о Николасе Фламеле. А что если Теодор что-то замышляет? Нотт. Она себя исправила. Нотт что-то замышляет. Если думать о нем в плохом ключе, то постепенно он уйдет из ее головы. Это казалось выходом. Раздался легкий звук. Гермиона открыла дверь. Нотт спал, облаченный лишь в пижамные штаны. Спиной к ней. Слава Мерлину. Она тихо ступала голыми ногами по ковру. У Нотта оказалась идеально убранная комната, кроме нескольких писем, лежавших на подоконнике. Взяв одно из них в руки, она нахмурилась, читая через слово. Теодор. Любимый. Наше место. Встреча. Никогда и никого. С первого взгляда. Печалюсь без тебя. Слизнорт что-то заподозрил. Думаю о твоих глазах. Я нашла кое-что. Позволь мне остаться. Твоя навеки. Что это значит, черт возьми? Гермиона аккуратно положила письмо на место, когда раздался шорох с кровати. Внутри застыл тихий ужас. Нотт просто перевернулся и лег на спину. Она заставила сделать себя несколько шагов к выходу, как задержалась, рассматривая парня. Красивые чуть полные губы были немного приоткрыты, прямой нос, пушистые ресницы немного подрагивали. Кудри красиво лежали на подушке, казавшись почти черными. Взгляд прочертил линию по его прямому подбородку, мимо груди и красивого пресса. Останавливаясь на резинке пижамных штанов. Она сглотнула. Что если бы она легла рядом? Или оседлала его? Ему бы понравилось? Как бы он отреагировал? Кто она для него? Просто коллега или она ему правда небезразлична, как говорил Рон? Письмо. Девушка в его письме. Вот к кому он ходил на свидания. У них любовь, Гермиона. Ты просто дура. Тогда почему она просила позволить не уезжать ей? Что за бред? Что начал заподазривать Слизнорт? Внезапный стон. Совсем тихий. Но этого хватило, чтобы она чуть ли не сорвалась с места и покинула комнату, прикрыв за собой дверь. Захлопнула свою, запечатав ее заклинанием. И только тогда выдохнула. Это походило на безумие, на какую-то одержимость. Только сейчас пришло осознание того, что она прокралась к нему в комнату ночью. Читала его письма. Рассматривала его. Как маньяк. Гермиона прикрыла глаза. И тут же воображение нарисовало почти синие большие глаза, смотрящие на нее с осуждением. Если он узнает, он возненавидит ее. И тут эти глаза задумались. А затем Теодор в ее голове улыбнулся. Подошел ближе. Погладил ее лицо пальцем. Она подняла глаза и столкнулась взглядом с зелеными глазами. На нее смотрел Гарри, в отвращении кривя губы. — Ожидала увидеть кого-то другого? Нет. Нетнетнет. Гарри с силой закрыл ей рот, смотря с ненавистью. Его глаза потускнели, преобразившись в серые льдины. Платиновые волосы выглядели немного растрепавшимися. Малфой отнял руку от ее лица, она глубоко втянула в себя воздух. — Ты просто дура, Грейнджер. А в его взгляде было «я ненавижу тебя». Она оглянулась и увидела Гарри и Рона. Они все ненавидели ее. А посреди этого безумия, рядом с ней стоял Теодор, сверкая красивой белозубой улыбкой. — Я достаточно любопытен, Гермиона. Она открыла глаза, утыкаясь взглядом в пол. Она тоже достаточно любопытна. В этом их схожесть. И она узнает его тайну.

***

Строгие глаза были обращены на двух учеников, брови учителя нахмурены. В глазах сильное раздражение и негодование. Батшеда Бабблинг явно была в прескверном настроении. — Я встречаю такое впервые! Вы семикурсники! Тем более вы выбрали этот предмет для сдачи! Ваше поведение безответственно! Минус тридцать очков с Гриффиндора и Слизерина. По классу пронеслись разочарованные вздохи. Драко закатил глаза. Чего еще можно было ожидать от тупых имбицилов? Сначала дебильный Томас что-то не поделил с Забини, затем туда влез сам Драко и подружка Томаса Данбар. Скажите спасибо, что он не задушил этого козла на месте. И плевать, что Забини первый отпустил какую-то грязную шутку про Данбар. Можно было не слушать. — В качестве наказания садитесь парами. Гриффиндор и Слизерин. По классу прошелся еще более разочарованный вопль. Драко сдавил перо в руках. Какой же бред. Взгляд сам нашел Грейнджер. Она единственная сидела за первыми партами. Зубрила. Опустив — кинув — свои вещи на деревянную столешницу, так, что девушка вздрогнула, Драко вальяжно присел на стул, вытягивая ноги. Грейнджер покосилась на него. Нахмурила брови. Прикусила губу. Давай, скажи что-нибудь. Ты же хочешь. Кажется, что она прочитала его мысли и специально не издала ни звука. Отвернулась и продолжила писать свой конспект. Сучка. Даже в этом ты бесполезна. Внутри копилась злость, вперемешку с чем-то еще. Казалось, что внутри него очень много энергии и было некуда ее деть. Хотелось полетать на метле, да так, чтобы на ногах не стоять. Или кого-нибудь избить. Подраться. Но он же гребанный староста пожиратель. Профессор Бабблинг медленно прохаживалась по классу, пока не заняла место за своим столом. Практически напротив того места, где сидел Драко. И Грейнджер. Ее каштановые пряди спадали с плеч, вторя движениям хрупких плеч. Грейнджер была явно сосредоточена. Брови нахмурены, губы приоткрыты, осталось только язык высунуть от усердия. Драко мысленно разделил пространство пополам. Грейнджер находилась почти на краю своего, сразу же отодвинув стул подальше от него. Ну конечно. Он же находился по центру. Хотелось ее достать. Хотелось выпотрошить из нее эмоции. Хотелось спросить, что она чувствовала там, на лестнице, когда он прижимал ее к себе. Когда водил пальцами по оголенной коже. Что она чувствовала, когда так глубоко дышала? Драко облизал губы, чувствуя внутри появляющийся жар. Серьезно? Почему она его возбуждает? Он еще раз осмотрел ее, к удовольствию для себя отметив, что она его не привлекает. Просто ему понравилась сама идея. Возбуждает идея запретности. Какой-то адреналин, когда одно лишнее движение — и вас раскроют. Да, именно это. А еще у него давно не было секса. Не хотелось, да и Драко не замечал, чтобы его кто-то привлекал. Только если малышка Гринграсс. Но Астория неинтересная, абсолютно ничем не цепляющая. Кроме секса. Секс с ней хороший. Драко даже сказал бы отличный. Но за полтора месяца они встретились всего два раза, чего было категорически мало. Причем инициатива была с ее стороны. Астория слишком много хотела. Хотела отношений, романтики, хотела разговоров. А ему это не нужно. Блейз говорил найти себе девушку для секса, но и в этом Драко не преуспел, помогая Тео. Причем сраный Нотт успевал ходить на свидания, когда Драко был занят делами старостата, их общим делом, уроками и квиддичем. Вполне вероятно, что он соскучился по женскому вниманию и теплу, поэтому его и возбуждает мысль о самом недавнем близком контакте с девушкой. Да, звучит логично. Драко легко передвинулся чуть ближе. Грейнджер на секунду прекратила писать, опять покосившись на него. Скажи. Скажи что тебя бесит. Но и тут она лишь отвернулась, перед этим нахмурив брови. Она думает, он идиот? Драко наклонился вперед, продолжая записывать конспект, осознавая, насколько они близко. Хватило бы пол пол руки до локтя, чтобы дотянуться. Грязнокровка молчала и это раздражало больше всего. Как раздражала его в Хогсмиде, смотря щенячьими глазами на Теодора. В гостиной старост, когда улыбалась и задавала свои глупые вопросы. На лестнице, когда сама жалась к нему. А сейчас ведет себя как ни в чем не бывало. Будто ничего и не было. Это ложь. Он резким движением придвинулся почти вплотную. Грейнджер замерла. Открыла и закрыла рот. Задохнись уже. Повернула голову, почти врезавшись в его нос. Отодвинулась. Покраснела. — Что такое, Грейнджер? — шепот. Он смотрел на нее уверенно, слегка приподнимая в насмешке кончики губ. Она уставилась огромными глазищами в ответ, демонстрируя в явной степени уровень своего шока. — Что ты делаешь, Малфой? Моргнула пару раз, осмотрелась. Никому нет до нас дела, слышишь, грязнокровка? Он резко придвинул ее стул к себе, наклоняясь к конспекту. — Малфой! — Мисс Грейнжер? Профессор Бабблинг оторвалась от пергамента на своем столе, вопросительно смотря на лучшую ученицу в классе. — У вас все хорошо? Грязнокровка почти задохнулась от негодования, но взяла себя в руки. — Да, профессор. Извините. Драко чувствовал удовлетворение. Ее так легко выбить из колеи, что это кажется слишком. Слишком просто. Не того он ожидал от знаменитой героини войны. Золотой девочки. Да как ее только не называют. Не ожидал, пока не почувствовал толчок. Ее колено врезалось в его. Драко перевел на нее взгляд. Грейнджер выглядела сосредоточенной на конспекте, закусывала свою губу и казалось бы не обращала на него внимания. Хочешь поиграть? Давай поиграем. Он видел, как она испуганно бросила взгляд на его руку. Видел как напряглось ее тело. Видел попытку капитулировать, когда она практически убрала ногу. Не тут то было, сука. Он с сильной впился пальцами в ее колено, ощущая хрупкую косточку под давлением. Грязнокровка от боли резко втянула воздух, но вела себя тихо. Можешь ведь быть умницей, правда? Ее глаза искрились недоумением и вопросом. Он наслаждался ее болью и беспомощностью, пока не почувствовал ее руку на своей. Хватило секунды, чтобы отдернуть свою руку. И в это же время раздался звонок. Драко не помнил как собрал свои вещи. Как что-то спрашивал Забини. Даже Грейнджеровский ошеломленный взгляд. Он только чувствовал как жжет его руку от ее прикосновения, сжимая и разжимая ее в очередной раз. Чертова ведьма.

***