morse code

джено приходит к нему, когда за окном начинает накрапывать дождь. как всегда, его стук в дверь доёна - одно короткое постукивание костяшками пальцев, три аккуратных царапки когтями - азбука морзе, словно сигнальный фонарь бэтмена, проецирующий огромную букву "д" во все потайные уголки общаги иличиль; тайный знак сопровождается струями холодной воды, что бьют в окна, выстукивая ритм; тук-тук. вот только если бы кто-то из парней тщательно прислушался, то определенно услышал имя джено. — войди, — как принято, отзывается доён, а джено всегда входит, обернув свой роскошный хвост вокруг тонкой талии, его ушки плотно прижаты к голове, пока ладошки теребят край ткани футболки, которая никогда не принадлежала на самом деле ему. напуган дождем, кто бы мог подумать; это естественная природа кошек: вода - зло во плоти. доён научился предугадывать это, расчищая собственный график, когда по прогнозу передают грозу; и начинает прибираться в комнате с первыми её раскатами. когда джено ступает за порог сегодня, его уже ожидает стерильная комната, зажженные свечи, чистый хлопок и доён, лежащий в своей кровати с книгой в руках. — привет, джено, — раздается в комнате; голос старшего кажется особенно глубоким и хриплым после нескольких часов тихого чтения. всё, что он получает в ответ, - это скромное "привет", джено прижимает подбородок к груди, двигаясь руками от несчастной ткани к кончику своего хвоста, чтобы поиграться с ним. ён улыбается, откладывая книгу в сторону и раскрывая руки для предстоящих объятий. в одно мгновение младший оказывается рядом с ним на кровати, одна из его ног оказывается зажатой меж ног доёна, пока он сам крепко обхватывает его талию изо всех сил; личико джено зарыто где-то в груди старшего, и когда тот поднимает свою голову, то ушки кота мягко щекочут его подбородок. — все в порядке, детка. просто небольшой шторм. к утру все утихнет, я обещаю, - конечно же, он сверился с прогнозом, и будет даже удивлен, если дождь не кончится буквально через час, — хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? джено выпрямляется, устраиваясь сидя на мягкой кровати, пока руки доёна покоятся на его бедрах. до этого бледные скулы младшего покрываются легким налетом румянца: после всего прошедшего времени, он по-прежнему стесняется. светло-голубая вспышка молнии несвоевременно резко озаряет комнату, заставляя шерсть на хвосте джено встать дыбом, а острые ушки прижаться к макушке, пока тот вздрагивает всем телом. хватка объятий доёна усиливается, ему приходится сдвинуться чуть выше на кровати, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — фильм? — повторяет он, дожидаясь кивка от младшего. мягкая ладонь ёна ложится на грудь джено, прямиком над его сердцем, ощущая, как бешенный ритм понемногу приходит в норму, старший медленно моргает, вкладывая в это особый смысл. джено моргает в ответ, но теперь уже с намеком на улыбку, и старшему приходится бороться со своим порывом резко податься вперед и исцеловать это улыбающееся месиво, дабы не вернуться джено обратно к тому испуганному состоянию своей резкостью. — здесь или на диване? — нежно задает вопрос доён, большими пальцами вырисовывая круги на бедрах гибрида. — на диване, — бубнит джено, бросая в ответ на парня нежный взгляд своих прелестных глаз, заставляя старшего почти забыть, что их вес составляет почти одинаковое количество; от задумки отнести младшего в гостинную приходится отказаться. они располагаются на диване: джено между ног доёна, прислонившись к его груди, взгромоздив ноутбук на подушке на коленях младшего. стакан с водой ожидает их на краю небольшого кофейного столика: еще одно предсказание доёна. джено всегда хочет пить, когда они проводят время вместе вот так. младший нажимает на кнопку проигрывания, и доён позволяет своему подбородку упасть на плечо джено; даже небольшой близости к его футболке достаточно, чтобы озарить его пониманием: — чону, — утверждает доён без намека на сомнение. джено слегка поворачивает голову, искоса глазея на старшего: он вновь краснеет, робко улыбается, кивая. доён лишь кивает в ответ, отодвигая голову: запах одолженной джено футболки исчезает из поля ощущения его рецепторов, но никак не из головы. хватка на талии джено усиливается. пять минут фильма остаются позади, когда раскат грома сотрясает здание полностью, гремя даже тарелками в кухонных шкафах и разносясь эхом по коридорам, заставляя джено буквально подпрыгнуть в объятиях парня. он всхлипывает, такой крошечный, и тут же разворачивается, чтобы прижаться щекой к груди ёна; тому едва удается вовремя протянуть руку, чтобы спасти ноутбук от неминуемой встречи с полом. — хэй, джено, все хорошо, — успокаивает он, аккуратно опуская ноутбук на пол и нажимая на кнопку паузы, — это просто гроза, правда? она не сможет навредить тебе. я знаю, это страшно, — поспешно добавляет он, когда глаза джено обращаются к нему с равнодушным взглядом, — но я здесь, а она там, за окном, так что ты в безопасности. старший пробегается ладонью по волосам гибрида, аккуратно почесывая за ушками, пока тот окончательно не расслабляется. — хороший мальчик, — бормочет доён, ощущая улыбку джено где-то в районе своей груди, — хочешь продолжить просмотр? — да, пожалуйста. приходится восстанавливать их небольшое сооружение из подушек и ноутбука, прежде чем продолжить; пальцы доёна не прекращают нежно прочесывать волосы на голове джено. двумя минутами позже гром возвращается с новой силой; на этот раз с новой силой: громкие раскаты почти безостановочно сотрясают их квартиру на пятом этаже, сопровождаясь ослепительно яркими и яростными вспышками молний, что умудряются дотянуться до них, сидящих на диване, даже сквозь закрытые жалюзи. по началу джено пытается вести себя так, будто он вовсе не напуган: поднимает подбородок и буквально физически проглатывает каждый звук, что норовит вот-вот вырваться из его глотки. доён старается сделать свое присутствие как можно более очевидным: нежно оглаживая руку гибрида сверху донизу, не прекращая уделять внимания его симпатичным серым ушкам, но по истечение третьей минуты тот натурально дрожит в руках старшего, обернув свой распушившийся хвост, теперь больше похожий на очиститель для труб, вокруг его бедра. с губ ёна срывается тихий вздох. очевидно, что фильма для отвлечения его внимания здесь будет абсолютно точно недостаточно, чтобы пережить самый разгар бури. очень часто, все доходит до этой точки. страх может работать как великолепный афродизиак. он даже не уверен, должен ли он быть настолько удивлен этому явлению. джено приходит к нему, будучи таким нежным и напуганным, и они оба притворяются, будто ищут какую-то новую форму отвлечения от этого страха. однако к тому времени, когда младший дрожит, словно осенний лист на ветру, они оба понимают, что произойдет дальше. вздох доёна вновь раздается в комнате, и тот наблюдает, как те самые симпатичные ушки дергаются от потока горячего воздуха; он слегка ерзает, смещая собственный вес и вес джено, что устроился на его коленях, прежде чем просунуть кончики пальцев под подол той самой проклятой футболки. ушки джено тут же навостряются, разворачиваясь в обратную сторону. однако глаза его по-прежнему прикованы к экрану ноутбука, вот только доён знает, что уже на сто процентов завладел вниманием своего котенка. он не торопится, едва ощутимо ведя кончиками пальцев по выпуклостям и плоскостям живота джено, очерчивая ноготками v-образную линию его торса. вторая его ладонь падает на шею младшего, пока лишь покоясь там, согревая испуганное тельце. хвост джено оборачивается вокруг бедра ёна еще крепче; старший сгибает ноги в коленях, эффективно и крепко фиксируя гибрида меж них, прежде чем скользнуть пальцами ниже по торсу. — хён, — скулит но-но, и это вызывает ухмылку на лице старшего, он зарывается носом в шею младшего, пока пальцы его играются с особо чувствительными сосками. шторм продолжает упорствовать, но и доён не сдается, наблюдая за тем, как остро очерченная линия челюсти младшего смягчается под его чуткой заботой. парой минут позже, он ощущает нечто влажное на своей промежности и улыбается. миссия удалась. джено в аду. и на небесах. и везде, где только можно оказаться, между ними; он будто парит, его взгляд кажется одновременно отстраненным и гипер сфокусированным, пиксели экрана расплылись в одно сплошное размытое пятно, которое его высшая нервная система больше не в силах интерпретировать. всё, что он способен сейчас ощущать, - это теплые ладони доёна, тонкие пальцы на его груди, те самые нежные подушечки пальцев, играющиеся с его сосками. смазка уже насквозь пропитала его тонкие спортивные шорты; на самом деле, течь он начал еще в тот момент, когда расположился меж ног доёна на диване, его биологическое обнадеживающее предчувствие каким-то образом перевешивало его психологический страх перед бурей. одна из рук ёна скользит вниз по груди, теребя резинку шорту; бедра младшего тут же дергаются, а ушки вздрагивают, обозначая моментальную отдачу, пока хватка хвоста медленно, но ослабляется вокруг ноги доёна. словно со стороны, но он слышит свое инстинктивное крохотное: "мрряу?", тут же смущаясь от факта того, насколько его легко на самом деле распалить. но вина тут совершенно не его, никто не виноват в том, что руки доёна творят чистую магию, словно жидкое золото касается кожи. доён смеется и тут же стягивает шорты вниз, так что те оказываются спущенными примерно до яичек младшего в одно быстрое движение; джено вспыхивает красным еще ярче и резко задыхаясь от такого внезапного разоблачения. его член прижат к бедру, будучи еще не совсем твердым, и ён протягивает два пальца, размещая их у самой головки, крепко сжимая её. в ответ раздается лишь жалкий скулеж; джено хватается за бедро старшего, выпуская коготки прямо в ткань его спортивных штанов и ощущая спиной, как член доёна дергается в ответ на это действие. однако тот не двигается, продолжая держать член джено в своей хватке, пока тот не возбудится окончательно, становясь тяжелым и крепким; скулеж сопровождает каждый вздох младшего, прежде чем находит в себе остатки разума, чтобы наклониться вперед, ставя фильм на паузу и откладывая его вместе с подушкой куда подальше, чтобы открыть для самого себя лучший вид того, как ладонь доёна начинает скользить по всей длине его члена. — у тебя такой милый член, котенок, — осыпает его комплиментами старший, такая похвала заставляет гибрида кусать собственные губы, — такой прелестный: идеально подходит для такого очаровательного котенка, — после такого грудь джено наполняется теплом, а хвост робко оборачивается вокруг талии. доён обращается с ним ласково, поглаживая так медленно, словно у них в запасе есть все время на свете, словно джено не расположился со своим обнаженным членом на перевес посреди общаги иличиль. как будто все это ни на что не влияет, словно власть, которую этот парень имеет над ним ничего не значит. джено скулит. подушечки пальцев старшего прижимаются к нежной коже его промежности, лаская яички, пока член джено продолжает неистово пульсировать, а из груди вырывается заикающееся мурлыканье. подобная пытка продолжается на протяжении долгих минут, время для них растекается в сладкую-сладкую патоку, обволакивая все вокруг. младший полностью отключается от реальности, пока тихий шепот в его ухо не возвращает его к настоящему времени: — послушай, малыш, — джено навостряет слух, но не может уловить никаких странных звуков, способных прервать их. — что? — дыхание его сбито; доён одаривает его аккуратным укусом позади шеи. — шторм закончился. ушки гибрида навостряются. и действительно, капли дождя больше не тарабанят по стеклам окон, а раскаты грома не сотрясают стены. в своем отвлеченном состоянии он даже не заметил подобных мелочей. джено удовлетворенно вздыхает, прежде чем снова заскулить, возмущенно разворачиваясь в ответ на следующее заявление доёна: — полагаю, тебе больше не нужно, чтобы я тебя отвлекал, а? — с этими словами руки с его кожи, дыхание, опаляющее волосы, все это пропадает. доён отстраняется, заставляя младшего лепетать что-то непонятное, пока его член забавно подпрыгивает, а липкая смазка продолжает заполнять дырочку, — теперь ты будешь в порядке. своей поясницей он по-прежнему ощущает теплые очертания эрекции доёна; рациональная часть мозга твердит ему о том, что на самом деле этот парень не останется в стороне надолго, но другая часть мозга, именно та, что сосредоточена на холодном воздухе, обдувающем головку его члена, заставляет его издать задавленный всхлип. слезы скапливаются в уголках его глаз. он смотрит на старшего своим сломанным взглядом, пока его прелестный член продолжает пульсировать, все еще ощущая призрачные прикосновения ёна, и краснеет еще сильнее из-за отсутствия пальцев на нем. тепло, что языками пламени опаляло его грудь и живот, внезапно пропадает, как и его голова, падающая на плечо доёна. а затем он начинает умолять. — доён, пожалуйста. хён, прошу, — шепчет он, сердечко младшего бешено колотится в грудной клетке; его хвост бесконтрольно обвивается вокруг запястья старшего, пытаясь притянуть его к невыносимо ноющей дырочке. он буквально ощущает, как та сжимается и разжимается, жаждя ощутить давление, истекая слюной в предвкушении. — пожалуйста, прикоснись ко мне, мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне, — в этот раз его голос звучит намного требовательнее и сильнее, и доён издает едва различимое ворчание, от которого член младшего подпрыгивает, — мне нужно, чтобы ты коснулся меня, чтобы заполнил меня, чтобы прикоснулся к моему члену, мне нужен ты, хён, пожалуйста. голос его повышается к концу предложения, отскакивая эхом от стен гостинной. он знает, что джонни и тэён могут слышать его; знает, что те прекрасно осведомлены о том, что происходит, и одна лишь мысль об этом заставляет его вновь всхлипнуть, еще сильнее впиваясь пальцами в бедра доёна. старший мягко потирается о его спину, губами прижимаясь к раковине пушистого ушка джено; вздохи его такие же громкие, словно огнестрельные выстрелы, пущенные совсем рядом. — покажи мне, — мурчит старший, и в ту же секунду его рука высвобождается из крепкой хватки хвоста джено, позволяя доёну скользнуть ладонью под скомканную резинку шорт под яйцами младшего, минуя чувствительную кожу меж его членом и дырочкой, наконец ощущая то липкое месиво, что пропитало все нижнее белье джено, без остановки просачиваясь меж его ягодиц. — ох, блять, джено, — подобное уже давно должно быть сюрпризом для него: то, насколько сильно младший может намокнуть, но доён по-прежнему ведет себя так, будто это чудо свыше, будто способность выделять предэякулят - это какая-то фантастическая сверхспособность; будто джэхен на пару с тэном не испортили добрую половину его простыней собственной смазкой. джено направляет его руку еще дальше, к основанию хвоста; и доён оборачивает свой большой и средний пальца вокруг него, заставляя младшего издать тяжелый вздох, почти полностью расслабляя свою хватку на запястье. нежно, почти едва ощутимо, ён ласкает то самое местечко, где человеческая кожа встречается с мехом кошачьего хвоста; прямо у основания, и глаза джено закатываются назад. — да, — едва разборчиво произносит он, — вот так вот, — и стоит доёну начать дразнить его пульсирующее колечко мышц, ушки джено мгновенно краснеют, прижимаясь к голове, и он толкается бедрами вперед, будучи не в силах сдерживать самого себя, — да, — уже почти плачет он, зубы ёна встречаются с острием линии челюсти младшего. — тише, котенок, — джено вынужден закусить свою нижнюю губы, лишь бы не стонать, — а затем большой палец проскальзывает внутрь, но и сладостные ощущения у основания хвоста никуда не пропадают; котенок ощущает, как внизу его живота разгорается искра. — доён-хён, хён! да, блять, да, трахни меня, — он едва может узнать свой собственный голос, доносящийся будто со стороны, такой сломленный и отнюдь не мелодичный, особенно в момент, когда длинные пальцы старшего так легко скользят внутрь и наружу благодаря естественной влаге. вторая рука старшего оказывается вновь занятой игрой с сосками джено, и тот прогибает свою спину, соприкасаясь грудью с кончиками пальцев доёна, этот жест таки срывает отчаянный стон с его раскрасневшихся губ. мокрое пятно растекается и по его спине тоже, соединяясь с беспорядком, что расположился прямиком меж бедер младшего: член доёна истекает смазкой тоже, просачиваясь сквозь его спортивные штаны и даже футболку джено (чону). как кажется самому джено, он вернет эту вещицу именно в этом виде: мокрую, помятую, липкую в области ягодиц и пояснице. его собственный член едва ли не взрывается от боли, все это давление чудесным образом нарастает, подскакивая вверх, словно график, на котором красной линией отмечена степень его удовольствия; и он ощущает, как из нулевой точки страницы линия устремляется к самому верху, ощущает, как его яички сжимаются, как и дырочка и... доён вынимает свои пальцы изнутри, крепко оборачивая те вокруг основания члена младшего, предотвращая его оргазм. — блять, — скулит джено; он громкий, его мозг больше не может позволить себе функцию регуляции громкости. доён последний раз щипает младшего за сосок, прежде чем обе его руки пропадают с тела гибрида; и тот в ответ мяукает, блядски мяукает, печально наблюдая за тем, как дергается его член. — хватит быть таким громким, котенок. иначе я начну думать, что ты нарочно хочешь, чтобы нас застукали. прямо здесь, когда ты на пике, такой прелестный. я начну думать, что тебе нравится, когда тебе отказывают в удовольствии. хвост гибрида изображает завиток, пока тот продолжает неустанно скулить; они оба знают, что ему нравится это, он хочет этого, и он готов на все в подобном состоянии. джено ощущает, как старший протискивает собственную руку меж их тел, чтобы медленно погладить собственный член сквозь намокшую одежду. джено всхлипывает и принимается ерзать, мучительно желая протянуть руку назад и коснуться. — на колени и локти для меня, котенок. не проходит и секунды, джено подчиняется, перемещаясь так, что его задница оказывается поднятой к верху, пока его хвост лениво покачивается в воздухе, а спина прогибается; со стороны он слышит, как прелестный голос доёна издает ругательства, прежде чем теплые руки оглаживают линию его пушистого хвоста, спускаясь вниз к заднице, а затем медленно надавливая на поясницу, побуждая парня прогнуться еще сильнее; его член болит, болтаясь внизу и продолжая истекать смазкой, пачкая обивку дивана. — ты такой мокрый, — голос доёна звучит гораздо грубее, чем ему когда-либо приходилось слышать, однако в интонации грубости нет; джено ощущает, как капли смазки скользят по подолу его шорт, что по-прежнему остаются на его теле, а затем, как капли ласкают упругие бедра, — такой прелестный и мокрый, прямо на краю оргазма. джено кивает, роняя свою голову меж плеч, бормоча нечто вроде согласия, а может быть и нечто вроде мольбе о большем. руки доёна возвращаются к его заднице, чтобы вновь коснуться хвоста, продолжая распалять гибрида. — джено, — обращается он к котенку, задавая своему голосу вопросительную интонацию, — тебя очень волнуют эти шорты? что уж греха таить, этот вопрос довольно странный, и он заставляет младшего взглянуть на кусок ткани, удобно расположившийся меж его бедер. если пораскинуть мозгами, то он уверен, что эти шорты он приобрел сто лет назад, вскоре превратив их в одежду для сна. так что он качает головой, а потом прочищает горло. — нет, не очень. — отлично, — он буквально может слышать улыбку доёна в голосе, а затем его пальцы проскальзывают в небольшую дырочку на ткани, предназначенную для хвоста, прежде чем потянуть ткань некогда хорошей вещицы в разные стороны, заставляя ту издать скрипучий звук; дырка становится в несколько раз шире, полностью обнажая задницу джено и розовые складочки его сфинктера. младший дергается вперед, его ушки заинтересовано метаются из стороны в сторону. — ммм, — стонет доён; гибрид оборачивается назад, становясь свидетелем того, как старший наконец обнажает собственный член, надрачивая его при виде джено в таком виде: согнувшегося почти пополам, обнаженного и мокрого. нижняя губа младшего оказывается зажатой меж его зубов, пока его хвост медленно рассекает воздух, создавая картинку уязвимости в глазах старшего. всё это кажется таким волнующим; доён восхищен каждым сантиметром его кожи, разглядывая длинные ноги, прежде чем его взгляд скользнет меж ягодиц парня. поток воздуха из кондиционера на стене, заставляет младшего поежиться от контраста температур на его липкой заднице и повеявшего холодка. лицо доёна искажается едва заметной улыбкой, прежде чем склоняется вперед, прижимаясь грудью к спине джено, заключая того в крепкие объятия из клетки своих рук; гибрид ежится, издавая удивленное мяуканье от такой непредсказуемой близости; язык старшего проходится по задней части шеи котенка, и тот сосредотачивается на ощущении твердой линии члена, прижатой к расщелине его дырочки. — хён! — восклицает он, прижимаясь спиной ближе к поисках хоть какого-то трения. доён проезжается бедрами, позволяя члену создать ощущение фрикции меж ягодиц младшего; темп оказывается просто восхитительным. скулеж котенка превращается в непрекращающиеся всхлипы, теперь с его губ срывается ровный, непрекращающийся поток звуков. его естественная смазка делает трение таким гладким, вот только головка члена доёна цепляется за колечко мышц каждый раз, когда его бедра делают движение вперед; и каждый раз бедра джено дергаются, один из подобных рывков насаживает его прямиком на головку члена доёна. всего каких-то пара сантиметров, но старший непреклонен: с ворчанием он отстраняется, продолжая лишь дразниться, пока это не заставляет гибрида разразиться слезами, те брызгают огромным потоком из уголков его глаз, а хвост недовольно сворачивается. он хочет; он хочет, чтобы доён трахнул его, хочет чтобы это давление наконец принесло облегчение. — доён, пожалуйста, — умоляет он, пятясь назад, чтобы совершить ту же самую ошибку дважды, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... а затем три пальца оказываются у него во рту: три толстых пальца, заставляющих понизить громкость даже тогда, когда те набирают свою силу в груди джено; тому приходятся по вкусу солоновато-сладкий привкус кожи под ногтями доёна. — будь тихим. ты разбудишь тэён-хёна, — бесполезное требование; звуки, издаваемые джено, уже давно должны были бы разбудить все здание к этому моменту, но он по-прежнему подыгрывает, будучи хорошим мальчиком; он кивает, тычась языком в пальцы и прикрывая глаза. доён меняет позицию, перенося вес на одну из ног джено; его твердый член прижимается к бедру младшего, пока его свободные руки играются с розовеющим колечком мышц; член младшего болтается, игнорируемый всеми, меж его ног. ткань шорт по-прежнему крепко держится на бедрах, прямо под яичками гибрида, выполняя работу ёна: держа того так близко к сладкому-сладкому облегчению, но в тоже время так далеко от него. это заставляет котенка застонать вокруг пальцев во рту. сильное давление на его дырочку появляется словно из ниоткуда, а затем доён проталкивает внутрь сразу же два пальца, вырисовывая идеальные круги по бархатным стеночкам задницы джено; и тот рыдает изо всех сил, насколько громко это возможно из-за затыкающих его пальцев, он ощущает, как слюна капает с его подбородка. доён разрабатывает его медленно, словно время - это всего лишь иллюзия, выдуманная людьми и подчиняющаяся ему; собственным членом он медленно потирается о бедро младшего, одновременно с этим разводя пальцы и сгибая их внутри. руки джено подводят его, заставляя того прижаться щекой к диванной подушке: футболка чону скатывается куда-то подмышки, обнажая прогнувшийся позвоночник. хвост его дергается из стороны в сторону, словно белый флаг в знак поражения, и когда доён наконец-то! наконец-то! оказывает давление на его ноющую простату, тот задыхается, дыхание его превращается в нежное, прерывистое, натянутое мурлыканье, вибрирующее где-то под пальцами на его языке. гибрид слышит, как доён издает удивленный вздох, удовлетворенность пронизывает тембр его голоса, когда тот смеется. предэякулят продолжает стекать на бедра джено. — здесь, детка? тебе нравится это? даже с такой позиции джено может с точностью сказать: доён близок, близок к оргазму от одного только вида своих рук на теле джено; того, как тот кивает в ответ, а мурчание становится все громче, заставляя грудь вибрировать. младший распахивает глаза и созерцает свой собственный член, что уже горит яростно красным цветом, будучи забытым и содрогающимся с каждым новым толчком бедер. доён добавляет третий палец к заднице котенка, начиная увеличивать темп и сводя хвост младшего с ума; тот безустанно мечется из стороны в сторону поверх бедер младшего, словно у него отобрали возможность решить: обернуться ли вокруг собственной талии, схватить доёна за запястье или затолкать кончик старшему в рот в качестве некоей расплаты за растянутые кончики губ вокруг его собственных костяшек пальцев. — джено, малыш, котенок, — доён почти рычит; джено же в ответ лишь скулит, его бедра трясутся, — ты так хорошо справляешься со всем для меня, ты знаешь это? ты такой хороший, так хорошо принимаешь мои пальцы, такой мокрый... с этими словами пальцы ёна покидают тепло задницы котенка (сопровождается это, конечно же, сдавленным и недовольным стоном с его стороны), собирая с бедер еще немного вязкой смазки, прежде чем погрузить её внутрь дырочки секундами позже; младший ощущает, как влага растекается вокруг пальцев доёна, он полон её: такой мокрый, плюшевый и открытый, только для доёна. — могу поспорить, тебе бы понравилось, если бы джонни вошел сюда прямо сейчас, разве нет? — член котенка оживляется, еще одна тоненькая ниточка предэякулята падает на диван. скуля в знак согласия, он продолжает думать о том, что им стоило бы подложить полотенца и позаботиться об этом как можно раньше, — могу поспорить, от этого ты бы намок еще сильнее, ага? смазка бы затопила бы все вокруг, если бы хэчанн-и вошел в эту дверь и увидел тебя в таком состоянии: растянутый и открытый с обоих сторон, такой хорошенький для своего хёна, да? джено кивает изо всех сил. резинка несчастных шорт - сущая пытка для его бедного члена, огонь пальцев доёна материализуется там, где он наполнен с обоих сторон; чувство, будто он умирает, и похоронят его под двумя метрами земли именно в этой позе: лицом вниз, задницей вверх с разорванной дыркой на шортах, выставляющей его на показ всему миру. к этому моменту толчки бедер доёна становятся неритмичными, его член беспорядочно потирается о бедро джено, однако пальцы его каким-то магическим образом продолжают сохранять устойчивый ритм, неустанно доводя младшего до его пика. — ты можешь... блять, джено, блять... — бедра ёна содрогаются, — можешь побыть тихим для меня, котенок? могу я вынуть свои пальцы? уверенности младшего на этот счет едва хватило бы, чтобы заполнить крошечное блюдечко, но, так или иначе, он кивает, распахивая глаза еще шире в знак истинной искренности. рука доёна пропадает с его лица, позволяя слюне свободно капать с уголков губ котенка, заставляя того почти давиться ею. свободную, влажную руку ён использует для того, чтобы прижать собственный член к бедру но-но, втрахиваясь в пространство между ладонью и напряженными мускулами; на этот раз стоны срываются с его губ. джено всхлипывает, отчаянно вырисовывая круги бедрами, насаживаясь на пальцы, заполняющие его, как можно глубже. со следующим толчком четвертый палец свободно проскальзывает в дырочку, заставляя котенка неосознанно выгибаться еще сильнее, стискивая зубы и заглушая возможный крик, что переходить лишь в жалобное мяуканье. его хвостик скользит вдоль по тонкой линии руки доёна. — котенок, ты можешь кончить, ты знаешь об этом? ты можешь кончить прямо сейчас, все в порядке, я так близок... — кончик хвоста гибрида оглаживает линию челюсти старшего, пока его обладатель почти рыдает от облегчения. — доён, — давится он собственными словами, голос его хриплый от того, насколько долго он им не пользовался, — хён, пожалуйста... мои шорты... —джено не доверяет своим собственным рукам, что бесполезной кучей обмякли у его головы. — ох, малыш, мне жаль, — отзывается старший, и вот так: в одно мгновение давление на основание члена младшего исчезает; теперь он всхлипывает, слезы предательски скатываются вниз по его щекам, пока хвост благодарно оглаживает ключицы ёна. пальцы доёна продолжают ублажать дырочку котенка, в последний раз упрямо надавливая на простату, заставляя того кончить прямиком на диванные подушки со стоном, в котором смешивается всё: мурчание, рычание и бесконечный шепот имени доёна; однако старший продолжает движение пальцев, не забывая уделять внимание и головке своего члена, сдавливая её большим пальцем. джено плющит от чрезмерной стимуляции и ощущения долгожданного облегчения, затрагивающего, кажется, каждую косточку в его теле, и заставляя хвост встать трубой. давление пальцев не прекращается; зрение джено расплывается, ему приходится сдерживать собственный крик, когда удовольствие от толчков превращается в тупую боль. — ты такой прелестный, джено, такой прелестный котеночек, такой хороший котенок для меня, — слова, вылетающие изо рта старшего невнятны, однако свободной рукой он таки умудряется отвесить шлепок по заднице гибрида, сжимая одну из ягодиц и раскрывая того еще шире, но и преследуя свой собственный оргазм тоже. джено остается лишь принимать это всё, неестественно громко мурча от того, как ён круговыми движениями подушечек пальцев ласкает его простату; член его дергается, несмотря на то, каким обмякшим он успел стать, до тех пор, пока свободная рука доёна не зарывается в мягкие волосы котенка, лаская и пушистые ушки; старший кончает на его бедро, задницу и спину с громким стоном. хвост но-но скользит по груди ёна, мягко затрагивая его соски, пока тот переживает собственный оргазм, едва имея силы на то, чтобы дышать. — блять, — бубнит доён, когда пальцы на его ногах наконец перестают бесконтрольно сжиматься, — блять, — вторит он снова, когда вынимает пальцы из задницы джено, а вязкая смазка принимается стекать вниз по его промежности, собираясь у яичек, прежде чем грязно скользнуть вниз по всей длине члена котенка. джено стонет и мурлычет одновременно, утопая в собственной чувствительности, пока его дырочка сжимается от непривычного ощущения пустоты внутри, — блять, — еще раз, когда глаза джено так очаровательно хлопают ресницами, а его хвостик машет из стороны в сторону, обозначая конец их гонки. — ты такой прелестный, — повторяет доён, перемещаясь так, чтобы подхватить младшего под бедра, приподымая их вверх, — вытяни свои ноги для меня, детка, — нежно и тепло мурчит он в ушко своего котенка, и джено подчиняется, шипя от напряжения в коленях. доён тянется к краю стола, подхватывая заранее подготовленный стакан с водой и убеждаясь, что джено выпивает все до последней капли, прежде чем начать разминать каждую из его затекших мышц, не забывая осыпать поцелуями каждый сантиметр шеи и линии челюсти младшего, время от времени лаская и хвост, когда тот настойчиво обвивается вокруг запястья. — диван, — бормочет джено, голос его кажется еще более глубоким и сонным после оргазма; член его по-прежнему агрессивно красных после долгих часов игр в дразнилки и игнорирования, а странное ощущение разорванной дырки на его шортах заставляет младшего безустанно ерзать, пока ён оглаживает его бедра, — подушки, боже мой, тэён-хён прикончит меня. эта фраза заставляет доёна усмехнуться, вибрации из его груди передаются телу младшего, пока они заворачиваются в объятия друг друга. — ты будешь в порядке, котенок. не переживай об этом сейчас. давай-ка отведем тебя в постель, ага? джено кивает, таки умудрившись поднять себя на ноги; те самые ноги, что так и грозятся подвести его, дрожа, так что доёну приходится крепко держать котенка за руку на протяжении всего пути до спальни; но они таки делают это! старший помогает ему избавиться от изорванных шорт, вытирая липкие пятна с бедер и сперму с его задницы салфетками, которые он предпочитает смочить собственной слюной. а потом джено валится на постель из чистого хлопка, сворачиваясь клубочком на подушке и оборачивая хвост вокруг собственной талии; разум его моментально проваливается в сон, совсем позабыв о ночном шторме, что норовила закрыть для него ворота в мир страны ночных грез. со стороны старший наблюдает, как дыхание гибрида выравнивается, нежная улыбка озаряет лицо ёна, прежде чем он решает вернуться в гостинную комнату с тяжелым вздохом. на кухне он смачивает полотенце водой и силится оттереть блестящие, белые пятна с дивана, но безуспешно. да, тэён прикончит меня, думает он, сливаясь с нежным изгибом тела джено и оставляя крошечный поцелуй на его шее и улыбаясь. оно будет стоить того.