Часть 1
18 ноября 2020 г. в 21:50
Юля прошла на кухню босиком, как была, в шортах и в мятой футболке. Отец, как она и думала, был здесь, а не у себя в кабинете — сидел за столом, что-то сосредоточенно листал в планшете, грыз яблоко.
Он поднял голову, отрываясь от экрана, кивнул ей:
— Привет. Чего не спишь?
— Я водички попить, — Юля покосилась на графин, даже протянула к нему руку, но опять взглянула на отца.
Он повернулся к ней, устраиваясь на стуле боком, положил планшет экраном вниз.
— Садись тогда, раз уж всё равно сон не идёт.
— Да нет, пап, я… — она качнулась с ноги на ногу, упёрлась ладонью в край кухонного шкафа. — Блин, сюр какой-то. У меня в голове такая каша — я всё время в окно выглядываю, чтобы убедиться, что это был не сон и крыша у меня не съехала.
— Понимаю тебя.
— У тебя тоже так? — Юля вздохнула, обхватывая себя под грудью. Отец покачал головой.
— Не совсем. Я там, — он коротко кивнул в сторону окна, — никого не потерял.
— Блин, — Юля сглотнула. — Я не хочу.
— Чего не хочешь? — он вопросительно поднял брови.
Юля покачала головой, спутанные волосы упали ей на глаза — она не торопилась их убирать.
— Думать не хочу. В голове укладывать. Хэкон… у нас с ним… блин, какие-то картинки перед глазами мелькают, как в кино. Бестолково так. Как будто не про меня. А если я буду вспоминать, возвращаться… Я боюсь. Боюсь, что больно будет.
— Тебе будет больно, — отец кивнул, — очень больно. У тебя сейчас в мозгу вроде как анестезия работает, пока он переваривает всё, что на тебя свалилось. Но прочувствовать придётся. Пережить. От этого никуда не денешься.
— Не хочу, — Юля сцепила пальцы в замок. — Не хочу больше никого терять. Какого хрена, блин? Пусть бы он улетел, пусть я бы больше его никогда не видела, но только чтобы… чтобы жил, — она сглотнула вновь, с силой проталкивая в горло царапающий ком.
Отец ничего не сказал. В его глазах, вообще-то, трудно было что-то прочесть, но Юле казалось, что он, по крайней мере, смотрит на неё без оценивающего недовольства, к которому она за последние годы успела привыкнуть.
А слова — ну что она от него может услышать? «Переживёшь»? Так она и сама это знает, только не легче от этого нифига.
— Что ж, — он негромко вздохнул. — По крайней мере, ты не беременна.
У Юли вырвался сдавленный смешок, она изумлённо глянула на него: это у него шутки такие, что ли?
— Не беременна, — она утвердительно кивнула, — это точно. На самом деле, просто не успела.
Карие глаза широко раскрылись, несколько секунд выражение лица у него было непередаваемое — Юлю опять потянуло на смешки, а потом он вздохнул ещё раз, поднёс руку к виску, массируя его костяшками пальцев.
— Юль. Я никогда не требовал от тебя отчёта о твоей личной жизни, и я осознаю, что ты практически взрослый человек… со взрослыми потребностями. Но и относиться к своему здоровью ты тоже должна по-взрослому. Это твоя ответственность.
— Да знаю я, — пробормотала она, — без гондонов не трахаться, что я, маленькая, что ли…
Он как-то устало поморщился, пожал плечами.
— Иногда я чётко вижу, что мозгов у тебя как у пятилетней. А иногда ты ведёшь себя взрослее, чем я.
Юля глянула на него изумлённо.
— Ну… спасибо, что ли, за комплимент, товарищ полковник. А ты испугался, когда я про беременность сказала?
Она уселась на стул рядом с ним, запустила руку в салатницу, доставая яблоко. С хрустом откусила.
— Я растерялся, — с расстановкой сказал он. — Тарелка на город рухнула, меня выдернули внезапно, те звонят, эти требуют, надо утихомиривать людей, надо пытаться наладить какой-то контакт с пришельцами и не начать войну — а тут ты… — он усмехнулся. — Я чувствовал: что-то не то, где-то ты мне врёшь, но разобраться не успел.
— Хорошо вру, значит, — Юля хмыкнула. — Меня, честно, трясло, я пыталась придумать, как этот пропуск у тебя вытащить. Ну, и придумала… Слушай, а я ж в тот момент не просекла, не до того было, а вот потом… Я когда на тебе повисла — ты стоял, не шевелясь, а потом руку мне на плечо положил. Вот так, — она дотронулась раскрытой ладонью до своего плеча, чуть-чуть сжала.
— Да? — он глянул вопросительно. — Наверное. Не помню.
— Было, — она закивала. — Пап, ты ж злился на меня тогда. Очень. И вообще, мы хер знает сколько лет друг до друга не дотрагивались без железной необходимости. Так почему ты меня всё-таки обнял?
Он смотрел всё так же озадаченно, слегка нахмурился.
— Я откуда знаю. Говорю же, Юль, я вообще этого не помню. Обнял и обнял… инстинкт, наверное.
Юля вздохнула, потёрла ребром ладони колено.
— А потом, когда нас к тебе привезли, ты меня обнял ещё раз. А я…
— А ты, Юля, больше никогда так не делай. — Вот теперь он хмурился уже всерьёз, смотрел остро, жёстко.
Юля попыталась усмехнуться, но усмешка вышла кривой:
— Что именно? Больше никогда не утаскивать у тебя пистолет и не угонять броневики?
— К голове своей пистолет не приставляй, — сухо отчеканил он. — Что бы ни происходило, и кто бы перед тобой ни стоял.
— Я понимаю, пап, — Юля опустила подбородок. — Я пыталась объяснить, но… Нас с Хэконом никто слушать бы не стал. Даже ты.
Она услышала вздох, негромкий, тяжёлый.
— Ты меня услышала, Юль. Я очень надеюсь, что тебе больше никогда не придётся никому угрожать оружием. Но даже если такое случится — ты должна целить не в себя.
Она подняла голову, вглядываясь в напряжённое, сосредоточенное лицо.
— Я поняла.
— Хорошо.
Он не спеша поднялся, подошёл к кухонному шкафу и открыл крышку чайника. Влил холодной воды, опустил крышку, щёлкнул кнопкой.
— Чай будешь?
Она машинально кивнула.
Отец достал две чашки, свою, тёмно-синюю, и Юлину, разноцветную, мамин подарок. Зашуршал коробочками, вкусно запахло чем-то ягодным, сладким.
Юля слышала, как шумит, закипая, вода, смотрела, как он засыпает заварку в маленький чайник. Он осторожно прикрыл коробку, направился к столу, и Юля услышала себя как со стороны:
— Получается, в первый раз я стащила у тебя пропуск, во второй раз — пистолет. Пап, — смешок получился тихим, сдавленным, — ты теперь, наверное, решишь, что меня вообще обнимать опасно?
Он остановился, повернулся к ней. Взглянул на неё, что-то у него в глазах мелькнуло — она не успела толком разглядеть, потому что он шагнул к ней, протягивая руки.
И она качнулась вперёд, обхватила его спину изо всех сил, сцепляя пальцы, уткнулась щекой ему в грудь.
Он держал её крепко, поглаживая ладонью под лопатками, тёплая щека потёрлась о её макушку.
Юля пыталась дышать глубоко, чувствуя, как щиплет в глазах, в носу, в глотке — вот-вот она разревётся.
— Пап, — глухо пробормотала ему в футболку, — я скучала. Очень.
Пальцы погладили её затылок, взъерошивая волосы — как давно, когда их ещё было трое, когда она выбегала в прихожую его с работы встречать.
— Я тоже скучал, Юль, — он стиснул её ещё сильнее, тут же ослабил хватку, поддел ладонью её подбородок, заглядывая в лицо. Юля часто-часто заморгала.
— Так — чересчур, да? — спросил тихонько. — Больно?
Она замотала головой, снова прижимаясь лбом к его груди.
— Нормально, — промычала ему в футболку. — Я вообще-то не неженка — рёбра не сломаешь, не бойся.
— Да уж я надеюсь, — фыркнул он ей в макушку. — Давай чай наливать, вода уже готова.
Но, противореча своим же словам, отпускать её не торопился.