Всё ещё будет

      Сегодня чрезвычайно прекрасный вечер и это ожидаемо, ведь не каждый день проходит Святочный Бал, который позволяет юношам набраться храбрости и пригласить ту самую, а молодым дамам даёт возможность побывать героиней волшебной истории, пусть и не долгой. Сказка всего на ночь — не так уж и плохо, как по мне. Редко выпадают моменты, когда можно забыть о проблемах, окруживших меня, словно непроглядная дымка, и эти моменты я ценю всем сердцем, ведь статус мальчика-который-выжил изматывает до такой степени, что хотелось бы стать мальчиком-который-не-выжил, если честно. Постоянные мысли о предназначении не самая простая часть моей жизни, да и не та эта ноша, которая должна быть у человека моего возраста, но с этим, увы, не могу ничего поделать, остаётся радоваться, что я не один пытаюсь справиться с грузом, возложенным на мои, пусть и не самые, но всё же хрупкие подростковые плечи. Рон и Гермиона, думаю, я не справился бы без них. Не перестаю благодарить тот день, который свёл меня с ними. Эти два непохожих человека смогли стать почти единственным, что позволяет мне радоваться жизни и видеть проблески света в самые тёмные бури, которые поджидали и ждут меня на дальнейшем пути. Вот только есть один момент, который я не могу разделить даже с близкими мне людьми, имя ему — Седрик Диггори. Прекрасный ловец в квиддич, староста факультета, хороший сын и фаворит большинства девчонок в хогвартсе, и пожалуй, одного парня. Я не глупец и понимаю, что шансов заполучить внимание Седрика не существует, даже если забыть о когтевранке, которая смогла урвать сердце того, о ком мои грёзы и сны с момента нашей самой первой встречи. Только боль от осознания не уходит, лишь накатывает волнами, всё сильнее и глубже с каждым разом, будто бы пытается утопить, перекрыв мне доступ к кислороду. Даже мысли о Волан-де-Морте так не пугают, как случайные встречи с Седриком в коридорах школы или Хогсмиде, а ведь забавно, что именно там мы пересеклись совсем недавно, он как обычно тепло улыбнулся, но его глаза не выражали интереса, как это происходит, когда рядом с ним прекрасная Чжоу Чанг. "Прекрасная" Чанг. Кстати о ней, Диггори оказался в деревушке в тот день именно из-за Чжоу, выбирал ей подарок и решил попросить меня помочь ему с этим. Это больно, очень, но в тот момент я лишь криво улыбнулся и согласился, не мог же я отказать ему в просьбе. Действительно, «Не могу тебе помочь, ведь при каждом твоём взгляде каждая частичка моего тела начинает содрогаться и я больше всего на свете хочу занять место этой раздражающей Чанг», — это даже представлять довольно глупо, что уж говорить о бессмысленности подобной фантазии. У меня нет шансов, как бы я этого не желал. Проще одолеть Венгерскую Хвосторогу без палочки, чем заинтересовать Седрика, пуффендуйца, сумевшего сместить все мысли в голове мальчика-который-выжил, «мальчика-который-не-смог-уберечь-своё-сердце». Но будь у меня выбор — я бы каждый раз безвозмездно отдавал всего себя Седрику, пусть и безответно, до одури больно, но это то, без чего уже никогда не смогу, то, без чего и жить не стоит. Впрочем, наблюдая за счастливой парой, что сейчас кружится в танце и совсем никого не замечает вокруг себя, моё желание существовать дальше находится под большим вопросом. Они так подходят друг другу и от этого мне всё тошнотворнее наблюдать за их движениями и улыбками. Гермиона бы меня в этом поняла, наверное, если бы я решил поделиться с ней. «Рон ещё тот балбес, совсем не замечает её чувств по отношению к нему» — почти каждодневно проносится эта мысль в моей голове. Каждый из нашей «золотой» троицы, как все нас привыкли называть, не исключая преподавателей, нашёл себе занятие на балу: Рон кружит в танце с Падмой, Герми очаровала Виктора Крама и вполне успешно делает вид, что Уизли её совсем не волнует, а у меня уже не осталось сил на подобную актерскую игру. Слишком долго притворялся. На каждом шагу лишь улыбаюсь, а в редкие моменты одиночества только и делаю, что стараюсь себя отвлечь. В итоге просто встал у стены, смотря на Седрика Диггори, который не сводит глаз со своей любимой когтевранки, и молюсь о том, чтобы солёное море в моих глазах и оставалось там, лишь бы не начало каплями скатываться к полу по моим зардевшим щекам. Борюсь со своими эмоциями так, будто это не мои чувства, а дементоры, что не прощают ошибок, будто бы мои слёзы способны вытянуть из меня душу. Смешно, ведь душу из меня вытягивает тот, кто заполнил всё моё сердце и мысли. В чём мои ощущения точно похожи на дементоров, так это в холоде, который я чувствую внутри себя. Ощущение, что ещё немного и всё моё нутро превратится в обычный кусок льда, отколовшийся от айсберга в воду. Мне кажется никогда ещё не было так мрачно и одиноко, и это при всей истории, что спряталась в моём прошлом. В один момент всё же нахожу в себе силы отвернуться от «самой лучшей пары Хогвартса», которую так провозглашал чуть ли не каждый, вызывая во мне лишь раздражение, и отправляюсь прочь из зала, почти что бегом. В скорости на данный момент, как мне кажется, я не уступил бы даже той самой хвосторогой, когда она гналась за мной к самому замку. За считанные минуты, как мне показалось, прибежал в самый дальний сад школы, здесь редко кого можно встретить, многие даже не знают про это место. Тут царит тишина и спокойствие, музыка становится совсем не слышна. Если бы не моя усталость, думаю, у меня получилось бы проникнуться атмосферой этого места, но вечер Святочного Бала должен обойтись как минимум одним разбитым сердцем, иначе, какой это бал? — Все заняты, не думаю, что кому-нибудь есть дело до моего отсутствия. Пожалуй, провести остаток вечера именно здесь, будет самым лучшим решением за последнее время, — вырвалось из моего рта несколько предложений, утонувших в стенах. — Частенько я стал разговаривать сам с собой. Это уже явно признак проблем с твоей головой, приятель, — Горькая ухмылка отразилась на моём лице и глаза в миг помрачнели после брошенных в пустоту слов. — Я, видимо, и правда сошёл с ума, иначе, как объяснить возникшие чувства к моему сопернику в Турнире Трёх Волшебников? Это ведь не нормально! Мы оба парни, в конец-то концов, — Одиночество со временем учит общению самим с собой, видимо я достиг максимального уровня в этом, ведь разговариваю с собой уже на полном серьезе. Устроившись на одной из нескольких лавочек, не получается сохранить тишину этого места и всхлипы врезаются в многовековые стены, возвращенные мягким эхом обратно. — Только я и моё горе. Только я и горе. Как всегда, — море из глаз начало обжигать кожу под собой, руки стали неуправляемы и сжали мою шею в попытке прекратить эти страдания, уничтожить боль, что поселилась во мне навечно. — Навечно. А ведь действительно, навечно. Кто полюбит такого, как я? — сколько себя помню, на каждом шагу слышал, что я урод. — Тётя Петуния и дядя Вернон были правы, когда называли меня отродьем, ведь я таковым и являюсь, — всхлипываю ещё несколько раз — Я уродливее всех на свете, — последние слова произнёс шёпотом, уставившись глазами в ночное небо, заполненное звёздами. Не знаю, сколько так просидел, прежде чем услышал: — Красиво, да? — шелохнувшись от неожиданности, чуть ли не упал со скамьи и увидел перед собой Гермиону. — Я заметила, что тебя нет на балу, Гарри, — с этими словами она села рядом со мной и уставилась на звёзды. Так легко и уверенно, в её словах совсем не было упрёка. Я уж думал сейчас услышать лекцию о том, что не следует пропускать праздники, которых и так довольно мало в моей жизни. — Да, очень красиво, — прозвучало слишком уж хрипло для того, кто привык улыбаться и делать вид, что он со всем справляется. Слишком. Даже для меня. — Очень. — Ты ведь не думал, что сможешь скрыть от меня свои чувства к Седрику? — тоскливо ухмыльнувшись, то ли спросила, то ли произнесла приговор. — Гарри, я не была бы твоей подругой, если бы не заметила твоего состояния. Ты почти перестал есть, всё свободное время проводишь за чтением, — серьезным взглядом уставилась в мою сторону — А ты ведь никогда не отличался особой любовью к книгам, Гарри, — тепло её руки оказалось на моей. — Так ты поняла, — почему-то совсем не удивлен тем, что не смог скрыть от неё свои чувства. Уголки губ немного приподнялись и моя голова упала на чужое плечо. — А я всё гадал, как долго смогу скрывать это от тебя. Видимо, даже Волан-де-Морт не смог бы скрыть от тебя что-либо, — тихий смешок позволил моему сердцу окончательно успокоиться. — Ну, Гарри, не знаю на счёт Волан-де-Морта, вот только ты скрывать свои чувства совсем не умеешь, — лёгкие поглаживания по моей голове сопроводили её слова. — Ты ведь знаешь, что всё можешь мне рассказать? — я лишь легонько кивнул. Так мы остались сидеть в этом тихом саду, созерцая красоту ночного неба. Небо над Хогвартсом и правда прекраснее, нежели где-то ещё. А у меня всё же ещё есть причины жить и одна из них делит со мной горе неразделенной любви. Всё ещё будет, жизнь не кончается на разбитом сердце. Всё ещё будет.